Алина Кускова - Круговорот мужчин в природе

– Олег Петрович посоветовал полить хрен редькой! – сказала мама, кивнув в сторону грядки.

Мамин сад портил хрен. Лет пять назад он был ей нужен для засолки огурчиков. Я помню, как мы его сажали и радовались. Хрен рос как на дрожжах, и огурчики с ним получались у мамы отменные. Но в один прекрасный момент он занял грядку со свеклой, затем перекинулся на морковку, а когда дошел до укропа, мама не стерпела и начала с ним активно бороться. В борьбе побеждал хрен.

– Ты привезла уксус?! Какое счастье!

Я удивляюсь, как порой мало нужно человеку для того, чтобы быть счастливым.

– Ма, – начала я издалека, – как дела? Что новенького у соседей?

И мама начала мне рассказывать новости дачной жизни, пока мы шли к дому. Слушая ее и не прерывая (нужно же маме дать выговориться), я села за стол на веранде. Мама разогрела мне борщ, умопомрачительно вкусный, и налила чаю. На месте Олега Петровича я бы женилась на маме из-за борща. Я такой готовить не умею.

– А соседи-то как? – после получаса рассказов не выдержала я.

– А что им остается делать? – развела руками мама. – Стерпится, слюбится. Тем более малина – это натуральный антисептик! Это Олег Петрович сказал, а он бывший терапевт и знает что к чему.

– У них объявились новые родственники, – заявила я непринужденно. – Когда шла, видела чужую машину у дачи.

– Да ты что?! – обомлела мама, не в силах справиться с разочарованием. Как же она пропустила такой интересный момент.

– Набери малины, Ташенька. Мне нужно к ним сходить, поговорить насчет хрена. На следующее лето он оккупирует и их участок, если отвар редьки не поможет.

Я вскочила, взяла плошку для ягод и побежала к малиновым кустам. Конечно, идти в гости с ягодами, от которых хозяева и так не знают, куда деваться, перебор. Но маму не переубедить, она искренне считала, что малина – самая полезная ягода, и с упорством ярого фаната продвигала эту идею в массы.

Когда мама ушла, я села на крыльце и принялась грызть яблоко.

– Приятного аппетита! – раздалось с соседской стороны.

Я чуть не подавилась.

– Хорошая погода, – продолжил мужской голос, определенно мне знакомый. – Молчишь? Все еще дуешься?

Я громко фыркнула и отвернулась. Но яблоком хрустеть перестала, чтобы лучше слышать Максима.

– И зря. Сама отказалась ехать. Обратно могу подвезти.

Я молчала.

– Молчание – знак согласия, – произнес он уже менее уверенно. – Или не поедешь? Ночевать останешься?

– С кем?

Вот дура-то!

– А с кем ты обычно это делаешь? – сразу заинтересовался Максим и перегнулся через нашу хлипкую рабицу.

– Я всегда ночую одна!

– Вот это да! Всегда одна, значит? Приняла обет безбрачия?

Его глаза цвета спелой сливы были иронично прищурены и полны лукавства.

– С какой стати я должна отчитываться перед первым встречным? – я демонстративно небрежно повела плечами.

– Первый встречный?! – возмутился Максим. Он тряхнул нашу рабицу с такой силой, что я подумала: еще немного, и сетка развалится на мелкие составляющие. – Отчитываться, значит, не хочешь, а целоваться с первым встречным можешь!

– Это, это… это был момент слабости!

Это был момент дурости, конкретизировала я про себя.

– Ага, – обрадовался Максим, – все-таки есть в тебе что-то человеческое.

Отомстил так мелко? Я открыла рот, чтобы достойно ответить, но тут из глубины соседнего участка его позвали:

– Максим Алексеевич! Максим Алексеевич, а сколько у вас детей?!

– Давай, – кивнула я в сторону вопрошающей, – колись.

– Трое в Саратове и пятеро по Дальнему Востоку разбросаны! – прокричал Максим. – Удовлетворена ответом?

Это уже мне.

– А то, – хмыкнула я. – Многодетный папаша!

– Ненавидите детей? – прищурился он.

– Отчего же, под кисломолочным соусом с аппетитом ем их на ужин.

– Максим Алексеевич! Максим Алексеевич, идите сюда, я вас с Антониной Павловной познакомлю!

– Слышишь, – подмигнул он мне, – пользуюсь бешеным успехом у женщин. Не успел приехать, а только и делаю, что знакомлюсь и целуюсь.

– Приятного времяпрепровождения, – хмыкнула я.

Он еще не знал, что Антонина Павловна – это моя мама. Но стоит ли ему выдавать семейные тайны?..

– Там сплошные загадки, – заявила моя мама, вернувшись. – Соседнюю дачу на неопределенный срок снимает семья с тремя детьми. Или с пятью, они привезут их из Саратова. Но, по-моему, отец семейства юлит и скрывает истинное положение вещей!

– Ну, да, – усмехнулась я, – у него и на Дальнем Востоке следы оставлены. Альфа-самец!

– Согласна, есть в нем что-то такое брутально-влекущее… Откуда ты про Дальний Восток знаешь?

– Мы с ним перекинулись парой слов через забор.

– О! Он уже налаживает внебрачные контакты. Наталья, девочка моя, не доверяй мужчинам с внешностью альфа-самцов. Они все только одного ждут от наивных женщин. А потом теряются в подсчете собственного потомства!

– Не волнуйся, мам, все будет хорошо. Он только подвезет меня до города.

– Не пущу! – заявила мама, грудью вставая на защиту собственного чада. – Переночуешь здесь, а утром поедешь на электричке, как все порядочные девочки.

И знаете что? Я решила, что так и сделаю. Закрылась в своей спальне на мансарде, юркнула в постель и укрылась с головой одеялом, сверху положив две подушки, чтобы не слушать звуков извне. Но все равно услышала, как машина Максима отъезжала. Медленно так отъезжала, словно еще на что-то надеялась. И мне мучительно сильно захотелось выпрыгнуть из окна и побежать за ней следом! Тогда я точно поняла, что безрассудно влюбилась.

Когда опустилась ночь, сон ушел, прощально размахивая дневными переживаниями. Но страдать бессонницей в одиночестве не по мне. Я решила не беспокоить Софочку, а позвонить Лешику. Вопрос, каким образом Максим Федоров снял дачу для своего семейства в нашем дачном поселке, не давал мне покоя.

– Лешик, спишь?

– Уже нет благодаря тебе! Таша? Что-то случилось? Я проспал? Ольга рвет и мечет?!

За глаза нашего главного редактора Ольгу Николаевну мы звали просто Ольгой.

– Спи спокойно, дорогой товарищ, еще ночь понедельника.

– Ты как будто меня хоронишь!

– И похороню, если не признаешься, зачем дал адрес моей дачи Федорову!

– Кому? Федорову?

– Кстати, как он там? Приехал?

– Откуда?

– Лешик, я тебя убью! Говори, что с ним?!

– Это что с тобой, Тимофеева! С Федоровым все в порядке, сидит на кухне с ноутбуком, работает, у него сегодня бессонница.

– Бессонница? – утешилась я, не сумев скрыть радость в голосе.

– Тебе всегда хорошо, когда другим плохо?

– Не заговаривай мне зубы. Сознавайся, зачем дал ему мой адрес.

– Ничего я ему не давал. – Лешик сладко зевнул. – Он спросил, где можно снять дом до зимы. Я вспомнил, как ты возила меня к себе снимать живописные виды для журнала «Наш край»…

Действительно, я его возила к нам на дачу. Там такие сосны и ели! А берег речушки такой родной и милый…

– Я и озвучил ему место вашего селения… Ему надо, у него близнецы с Дальнего Востока приехали, им тоже надо… Понимаешь, Таша, свежий воздух в деревне, а тут все загазовано, дышать нечем… У тебя все?

– Почти. Сколько у него всего детей?

– Откуда я знаю?! Нашла о чем спрашивать в третьем часу ночи!

– Ладно-ладно, последний вопрос. Лешик, а какое у него настроение?

– Отвратительное, – заявил Лешик. – Если я проговорю с тобой еще секунду, то у меня будет такое же.

– Спасибо тебе, – прошептала я удовлетворенно, – ты настоящий друг.

– На здоровье, – пробурчал Лешик и отключился.

Я положила телефон на прикроватную тумбочку и спокойно уснула. Все-таки приятные новости о том, что Максим мучается от бессонницы и страдет, подействовали на меня благотворно. Или он не страдает, а просто работает, потому что ему к утру нужно сдать материал?.. Интересно, кем он работает? Ему бы подошел кинематограф, роли Бонда… А мне бы подошла роль одной из девиц Бонда?! Да ни за что. Пусть даже не надеется. А целуется он превосходно!

И вообще он жутко симпатичный…

С такими крамольными мыслями я уснула.

Утром мама разбудила меня чуть свет. Добираться до города пришлось два часа – ведь подвезти до перрона меня было некому, и я сделала крюк по дороге. Свежий воздух меня взбодрил, но в электричке я все же уснула. Мне чудом удалось сесть у окна и привалиться к плечу полусонного толстяка, по всей видимости, отца большого семейства, которое вымотало его до крайности. Мы с ним так и доехали до нашей станции.

– Конечная, господа, дальше состав идет в отстойник!

Нет, в отстойник мы не собирались. Молча поблагодарили друг друга и побежали по своим делам. Хорошо все-таки, когда рядом есть мужское плечо, к которому можно привалиться! Пусть это даже плечо семейного мужчины.

А как же мои принципы и идеалы? Как же неколебимая позиция?

Совесть заявила, что находится со мной в совершенном раздрае. Я заявила своей совести, что полностью ее поддерживаю, а потому звонить Федорову не буду. К тому же, если меня все-таки пригласит на свидание пожарный, обещавший это сделать, обязательно пойду. Но мужчины не всегда выполняют свои обещания.

Свадебный салон «Муза Гименея» арендовал помещение на центральной улице нашего города. Пройти мимо него было довольно сложно. Так же сложно, как и отвести глаза от выставленного в витрине великолепия. Я всякий раз цеплялась взглядом за манекены в умопомрачительных платьях, мечтая когда-нибудь примерить одно из них. Нет, конечно же, я не хотела торчать в витрине куклой, горделиво взирая на прохожих. Я мечтала расхаживать в подвенечном наряде, покоряя гостей на свадьбе своей неземной красотой. До сегодняшнего дня в своих мечтах я представляла только одну себя. Теперь же в моем воображении отчетливо вырисовывался силуэт жениха. И почему-то он обретал черты Максима Федорова, о котором я толком ничего не знала.

Я тряхнула головой и оторвала взгляд от витрины. Пора опуститься на бренную землю, зайти и поздороваться с хозяйкой салона, показать ей рекламный блок с фотографией Лешика, моей подписью и статьей, получить одобрение и вернуть черновик в редакцию, где его начнут верстать в воскресный номер газеты.

– Отлично выглядишь!

– Привет. – Я улыбнулась Марине и порадовалась, что пришла утром, к открытию. Пока нет посетителей, можно спокойно поговорить. – Сразу глянь блок.

Пока Марина изучала наше творчество, я прошлась по салону.

Ряды вешалок с платьями плавно перетекали от белоснежного цвета к цвету шампанского, а далее – к ледяной небесной синеве и нежно-розовому обольщению. Отдельно висели уцененные экземпляры прошлых сезонов. Там можно было приобрести непритязательное платье по смешной цене в две тысячи рублей. Марина не выжимала из покупателей последнее, она разумно полагала, что на каждый товар обязательно найдется свой покупатель, стоит лишь правильно выбрать цену. Скидки подстегивали товарооборот, позволяя хозяйке салона жить припеваючи даже в тяжелые времена – на новогодние и майские праздники, когда никто ничего в свадебном салоне не покупал.

Больше всего меня привлекали самые роскошные наряды, выставленные посредине зала. Эти платья были отделаны ручным кружевом, и шили их именитые мастера. О них Марина говорила с придыханием.

– Нравится? – поинтересовалась она, заметив, что я остановилась перед бело-сиреневым великолепием, усыпанным по подолу хрустальными кристаллами, отражающими даже дневной свет.

Я кивнула.

– Хочешь, придержу его на пару недель? Могу на пару месяцев.

– А толку? – вздохнула я еще тяжелее.

– Неужели не с кем пойти в загс? – хихикнула она.

– Нет, – приврала я, – конечно, есть отдельные экземпляры. Но ты же понимаешь, хочется чего-то необыкновенного.

– Инопланетянина, что ли? – хмыкнула Марина. – Ну, был у меня один. А толку?

Я его знала. Марина выскочила замуж сразу после окончания школы. Предприниматель местного масштаба был старше ее на пару десятков лет. Она была без мозгов, как сама признавалась. Завершился брачный скачок разводом, в качестве отступного ей достался продовольственный магазин, из которого Марина сделала престижный свадебный салон. Да уж, предпринимательство заразительно. У ее бывшего мужа появилась сеть продуктовых магазинов, очередная молодая жена, ребенок, а у Марины свобода, которой та чрезвычайно дорожила.

Я всегда поражалась тому, как Марина, проводя значительную часть времени в таком месте, остается равнодушной к браку. Мне же, лишь только я оказывалась здесь, сразу не терпелось стать гвоздем программы под названием «Моя самая первая свадьба». Ради таких нарядов я была готова выходить замуж каждый год.

– Примерь, – предложила Марина.