Лейк Оливия - Крылья бабочки

– О! – вырвалось у Трейси, когда распахнулась дверь. – А что ты здесь делаешь? – Первая волна изумления схлынула, оставляя после себя дикое раздражение. Она прекрасно понимала, кого прочат в жены Брендону.

– Могу спросить тебя о том же, – спокойно отозвалась Наташа.

– Я хочу поговорить с Брендоном. Он дома?

– Он в душе, но говорить с тобой не захочет.

– А с тобой, значит, хочет? – не выдержав, съязвила Трейси. «Какого черта эта подруга детства здесь делает?» – про себя возмутилась она. Как бы Брендон ни уверял, что они всего лишь друзья, Трейси ревновала к ней. Очень ревновала.

Наташа не ответила, лишь повела плечом. В глубине квартиры хлопнула дверь, и раздался низкий вибрирующий голос Брендона:

– Наташа, кто там?

– Никто, – крикнула она, – ошиблись.

Трейси слегка склонила голову и, нахмурившись, молча прошлась по ней взглядом: черное платье с квадратным вырезом плотно обтягивало аккуратную грудь, блестящие гладкие волосы идеально сочетались с белоснежной кожей, в глазах надменное выражение: ее время пришло, и Наташа знала это. Трейси горько хмыкнула: не кричать же ей, нарываясь на публичную сцену. Скорее всего, Брендон до сих пор не хочет видеть ее.

– Я, наверное, действительно ошиблась. Извините. – Она развернулась, не желая показывать, как расстроена и разочарована.

Наташа улыбнулась, позволив радости от этой маленькой победы заполнить все ее существо, и захлопнула дверь.

– Так кто приходил? – Брендон вышел из спальни, на ходу накидывая рубашку на голые плечи. Он только вернулся, а Наташа была другом, которого не смутило желание в первую очередь принять душ, смыть нервозность и суету сумасшедшего дня.

– Перепутали этаж, – отмахнулась она и спокойно, словно не слышала о исходе дела Палмеров, поинтересовалась: – Как дела у Трейси?

Брендон тут же разозлился. Трейси… Любопытная пронырливая лгунья. Он ведь знал, что она рылась в его вещах, видел, как проводила ночь в компании телефона и его ежедневника, а потом и вовсе подставила перед клиентом. Но больше его бесило другое: он доверял ей, впустил в свою жизнь, а она врала ему. Одно слово – и они смогли бы решить вопрос миром, но ей необходим был триумф. А он решил в этот раз поставить на чувства, и проиграл. Трейси снова удалось удивить его. И снова: три дня прошло, а она так и не извинилась, не попыталась поговорить. Брендон прошел в кухню, не озвучивая ни одну из своих мыслей.

– Ты говорила, что тебе нужна консультация юриста. Выкладывай, – бросил он, доставая из морозилки ледяную бутылку бурбона.

– Нужна, – кивнула Наташа, подходя ближе. – Вот что мне нужно. – Она прильнула к нему и потянулась к губам.

– Эй, ты чего? – изумился Брендон, убирая ее руки с шеи.

– Я столько ждала тебя, – прошептала она. – Ждала, пока ты нагуляешься. Терпела возле тебя других женщин, стольких женщин, но сейчас все изменилось. Ты изменился… – Наташа снова обняла его, вдыхая сладкий аромат ягодного мыла, которым пахла его кожа, и прижимаясь губами к мерно бившейся на шее жилке.

Брендон замер, молча принимая ласки и слушая признания.

– Я люблю тебя. – Она сказала, наконец-то смогла открыться перед ним. Набралась смелости, надеясь на взаимность. Он не ответил, но и не оттолкнул, и Наташа осмелела: провела языком вверх, касаясь уха, прикусывая мочку, одновременно расстегивая ремень джинсов.

Брендон был напряжен: вены на руках проступили резче, ладони сжаты, мышцы живота казались стальными. Сейчас он больше походил на каменное изваяние, чем на живого человека.

Наташа несмело, словно боясь, что ее прогонят, запустила руку в джинсы и через белье сжала начавший твердеть член. Она опустилась перед Брендоном на колени, и он позволил ей это. Позволил тонким губам обхватить головку и скользнуть вниз по всей длине, разгоняя застывшую кровь, оживляя тело. Но ни ее признания, ни жаркие движения не затронули ни единой струны в его душе. Брендон не любил ее. Любил ли он вообще когда-нибудь по-настоящему? Он не знал. Но Наташе ничего не мог предложить. Ничего, кроме этой ночи.

–//-

– Я дала ему время остыть, и он остыл. Ко мне, – вслух прошептала Трейси, глядя на мелькавшие за окном яркие витрины.

– Что, мэм? – переспросил таксист, оторвав глаза от дороги и ища лицо пассажира в узком зеркале.

Трейси махнула рукой, призывая не обращать на нее внимания, снова погружаясь в тяжелые мысли. Брендон говорил, что с Наташей у него никогда ничего не было, но сегодня ей так не показалось. Неужели он так обижен, что принял утешение подруги детства? Неужели так быстро увлекся другой женщиной? Трейси наивно полагала, что изучила его. Специально не надоедала звонками и просьбами выслушать ее. Он ведь любил свободу и терпеть не мог, когда на него давят и навязываются. Она хотела сделать как лучше, а вышло, что вышло.

Трейси задумалась, прислушиваясь к себе, пытаясь определить, что чувствует сейчас. Злость? Нет. Обиду? Немного. Разочарование? Да. Сплошное разочарование. Но не в Брендоне или в себе, скорее, в том, что жизнь действительно не сказка, в которой принц – прекрасный, принцесса – нежная роза, а в конце обязательно «долго и счастливо». Принц – засранец, принцесса – сука, а конец наступил стремительно.

Когда такси остановилось, Трейси вышла, разглядывая ухоженный браунстоун из серого кирпича. Для визита было поздновато, но раньше выбраться не получилось. Меган Палмер звонила сегодня, заметно нервничала и просила срочно заехать к ней.

Трейси пошла к парадной, копаясь в сумочке в поисках телефона и чуть не упала, споткнувшись.

– Извините, – смутилась она, проклиная свою неловкость и в принципе сегодняшний день, когда незнакомец придержал ее за плечо. Он не ответил, только бросил на нее косой взгляд и быстро ушел.

– Ну и громила, – тихо проговорила она, разглядывая бритый затылок.

В холле было темно, Трейси не без помощи телефона поднялась по лестнице. Она занесла руку, чтобы постучать, но, заметив щель, – дверь была не заперта – взялась за медную ручку.

– Меган? – позвала она, входя в темную квартиру. – Меган? – Молчание.

Трейси нащупала выключатель, но электричества, по всей видимости, не было во всем доме. «Может, ее нет?» – подумала она, включая фонарик и сразу спотыкаясь о что-то. Вещи, обломки мебели, осколки.

– Что за?.. – Трейси не договорила, продвигаясь внутрь, разглядывая жуткий беспорядок, нет, погром в каждой комнате. – Меган? – испуганно крикнула она.

Трейси осветила просторную гостиную, наверное, уютную в прошлом. Но сейчас оборванные занавески, пустые рамы от картин и разбитые светильники производили пугающее впечатление. Она опустила телефон и, вздрогнув, сделала маленький шаг к низкому столику.

Почему-то первое, что бросилось в глаза – туфля. Меган была утонченной, всегда идеально выглядевшей, а сейчас лежала в одной туфле, вторая валялась рядом. Трейси захотелось вернуть ее на место, а еще поправить задравшуюся юбку светлого платья, прикрыть оголившиеся бедра. Потому что это было неправильно. Меган выглядела неправильно. Все в этой комнате выглядело неправильно.

Трейси зажала рот ладонью, полностью осознавая, принимая увиденное: хрупкую тоненькую фигурку на полу, светлые волосы, тонущие в темной луже крови, и распахнутые глаза, красивые, голубые… Но сейчас они походили на стеклянные окна в пустом доме – там внутри никого нет. Трейси присела рядом и протянула руку: проверять пульс бессмысленно, но это была соломинка, и она схватилась за нее.

Даже сейчас Меган оставалась красивой. Грациозная и изящная, профессиональная балерина, женщина, которая просто хотела счастья, танцовщица, которая не исполнит больше не одного па. Трейси всхлипнула и поднялась, отступая, отгораживаясь от захватывающей разум истерики.

– Служба спасения, что у вас случилось? – раздался из трубки голос оператора.

– Убийство, вызовите полицию.

– Мэм, где вы находитесь?

– Что с ублюдком Кастелло? – спросил мужчина, отходя от узкого вытянутого окна. Дождь, начавшийся около часа назад, отбивал мерную дробь об подоконник, четко совпадая с секундной стрелкой огромных старинных часов, успокаивая и расслабляя. Только сегодня терапия не действовала: Марко чувствовал, как шею больно сводит от напряжения, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки.

– Похоронен на свалке.

– И?

Эдди Ликозе отрицательно покачал головой и провел рукой по бритому затылку: время было далеко за полночь, а его день еще далек от завершения.

– Это плохо, Эдди. Очень плохо. – Марко присел на край стола. – А его женщина?

– Когда я приехал, она уже не могла говорить. Кто-то грохнул сучку.

Марко забарабанил пальцами по коленке. Были две вещи, в которые он не верил: совпадения и чудеса.

– Я обыскал квартиру – ничего, – продолжил Эдди. – В конуре Кастелло тоже. Если ее замочил кто-то из наших…

– Эдди, об этом знали только твои мальчики. – Марко смотрел на него прямо и жестко. Ликозе он доверял полностью, но либо в его команде завелась еще одна крыса, либо под Семью копает кто-то еще. – Прощупай своих людей, только нежно, чтобы вопросов никто не задавал.

– Сучка могла спрятать чип в надежном месте или послать копам.

Марко бросил взгляд на часы:

– Если бы схема была у копов, мы бы уже лежали мордой вниз. А спрятать… – Он задумался, сопоставляя факты: Кастелло собирался бежать из страны, хотел скрыться от Семьи, а это было бы возможно только с помощью властей. Мог ли он заключить сделку с федералами? Еще вчера Марко сказал бы «нет!». Алессандро Кастелло никогда не блистал умом, его ценность для Организации заключалась в другом: он беспрекословно выполнял приказы. Но не в этот раз. Только что это было: величайшая глупость или обдуманное взвешенное решение? Он, не думая о последствиях, тупо украл то, что плохо лежало, или точно знал: что и где искать? Марко склонялся к первому варианту, но и второй со счетов не сбрасывал. Но в любом случае их провел тупоумный солдат, рядовой исполнитель. «Когда начинаешь считать себя умнее других, тебя обводит вокруг пальца бутылка кока-колы4» – в свой адрес сыронизировал он, а вслух произнес:

– Эдди, нужно узнать все о его бабе. Если Кастелло не лгал…

– Он не лгал, – уверенно отозвался Ликозе. Никто не лжет, глядя в глаза смерти.

Марко кивнул, продолжая:

– То у нее не много времени было, чтобы спрятать чип. Подключи Леонелли, потрясите людей, просмотрите записи с камер: с кем она встречалась, куда ездила. Используйте все ресурсы.

Эдди легко поднялся, словно только встал с мягкой постели, разом вспоминая всё, что знал о женщине Кастелло. Непростая штучка. В сторону правильных ребят такие обычно не смотрят. Но Алека не зря прозвали «Красавчиком»: женщины его просто обожали, буквально вешались на шею, а он всегда был не прочь продемонстрировать свое хваленное обаяние. Вот и ему подвернулся шанс подкатить к фирменной девочке.

Сотрудничество с чиновниками и полицией строится на взятках, компроматах и шантаже. Сажать на крючок продажных политиков и копов – постоянная практика. Когда Марко шепнули, в какие игры любит играть помощник мэра, он решил покрепче ухватить того за яйца. Тогда никто всерьез не верил, что дело выгорит, и все благородное семейство будет в кармане у мафии. Жена влияла на мужа, муж на мэра, мэр на всю городскую структуру. Они не засветили основной компромат, позволяя борделю кормиться за счет фантазий извращенца-политика, не разыграли раньше времени крупную карту, а деньги, легальные деньги, текли из бюджета по выигранным тендерам и оседали на их банковских счетах. И за это можно благодарить Дональда Палмера и его жену.

Сам Эдди женщин презирал: все до единой – слабовольные подстилки. Дуры, которые думают только тем, что у них между ног. Кто лучше трахает – к тому и бегут. Но эта Меган оказалась умнее прочих, или была настолько хороша в постели, что ради нее Кастелло предал Семью, подставил самого Эдди, а ведь он ручался за него.

– Он начал спать с ней год назад, – заговорил Ликозе.

– В задницу все, что было год назад! – наконец сорвался Марко. – Важно узнать, что за херня происходит сейчас! Эдди, – спокойнее добавил он, – Кастелло был твоим человеком, ты привел его в Семью…

Дальше можно было не продолжать, они оба прекрасно знали, что будет, если быстро не найдут чип и не замнут эту историю.

Когда за Эдди Ликозе закрылась дверь, Марко нервно взъерошил модно подстриженные темные волосы. Как же это все не вовремя! Сейчас внимание властей может стать фатальным. Скоро должна быть крупная поставка, и если они засветят канал, если накроют склады – конец всему, и не только в фигуральном смысле.

А сколько было потрачено сил на восстановление репутации! Закон Рико5 больно ударил по всей организованной преступности, перекрыв кислород и ставя точку в золотом веке Коза Ностры. Сорок лет назад Комиссия6 единогласно выбрала Доминика Мариотти – одного из боссов «Пяти Семей», контролировавших Нью-Йорк – для воплощения в жизнь грандиозного плана: отказаться от нелегального бизнеса, покаяться, отдать долг обществу, а его семье должно заниматься исключительно законной деятельностью. Им нужно было заручиться дружбой и поддержкой, заслужить доверие влиятельных, а самое главное, законных представителей бизнеса и власти. Спрятать лицо преступности за маской респектабельности. И им это удалось! Отец Марко, Антонио Мариотти, уважаемый человек, который в силу возраста ушел на покой, передав финансовый бизнес сыну. Сам живет в Неваде, управляет сетью отелей и казино. Правда, в прошлом году ему предъявили обвинение в мошенничестве, но ничего не смогли доказать, да и в игорном бизнесе это не редкость.