«Почему нет?» – раздумывала Трейси. Дилан Уайт – высокий красивый блондин, приехавший к ним прямиком из Лос-Анджелеса. Нет, он выглядел так, будто сбежал из Голливуда, прямо со съемок, и сегодня она планировала поинтересоваться: чем его привлекло восточное побережье.

Трейси выбежала из бутика «Агент Провокатор» – белье, конечно, приобреталось не для Дилана. Она давно присмотрела пару сногсшибательных комплектов из новой коллекции, да времени все не было зайти, а красивое белье любил Марко. Поражать его она тоже не собиралась, но раз уж он раздевает ее, пусть это будет с восхищением! Трейси делала это для себя – ощущать под деловым платьем или блузкой провокационное, невероятно сексуальное белье пикантно, словно это секрет, который знаешь только ты, а мужчины инстинктивно стремятся его разгадать. Свидание с коллегой она тоже устраивала для себя. Марко Мариотти всего лишь любовник, и она не обязана хранить ему верность! С этой мыслью Трейси воинственно вздергивала подбородок, убеждая себя, что это все еще ее жизнь, и распоряжается ей тоже она, но поглядывала на телефон, по привычке ожидая звонка.

Трейси, на выходе из торгового центра, заглядевшись на яркую витрину, столкнулась с кем-то, роняя пакеты.

– О, извините, – начала она, наклоняясь и собирая разлетевшиеся покупки.

– Нет-нет, это я винова…та – споткнулся женский голос. Трейси всего на мгновение удивленно замерла и, медленно выпрямившись, встретилась со светлыми глазами Наташи Льюис.

– Трейси, – сухо кивнула она.

– Наташа, – Трейси быстро скользнула по ней взглядом, мысленно отмечая, что та прекрасно выглядела. – Давно не виделись. Как ты?

– Меня пару месяцев не было в стране.

Трейси так и подмывало спросить: не с Брендоном ли она уезжала и не с ним ли вернулась обратно? Но эти вопросы она решила оставить при себе, потому что ответы ничего уже не изменят в ее жизни.

– Все отлично, – продолжала Наташа. – Вот, – она кивнула на огромный пакет с логотипом «Вера Вонг», – к свадьбе готовлюсь.

«Кто же счастливчик?» – практически сорвалось с языка Трейси, когда она увидела спешащих к ним Патрисию Стеклер и еще какую-то женщину, наверное, миссис Льюис. Они улыбались и выглядели безумно довольными. Трейси на мгновение оторопела, пытаясь собрать воедино увиденное, а главное, – принять правду.

– Поздравляю, – ровно сказала она, отворачиваясь, исчезая из их поля зрения.

Трейси была ошарашена, и это нормально. Не каждый день узнаешь о женитьбе таких мужчин, как Брендон. Но то, что известие о его свадьбе способно морально уничтожить ее – ненормально. Было больно. Очень. Она нервно достала из сумки телефон, собираясь позвонить ему и спросить… А что, собственно, она хотела узнать? Трейси бросила мобильник обратно – она знала, на какие вопросы желала получить ответы.

– Ну почему она? – прошептала Трейси в пустоту собственной души. – Почему не я?

–//-

Ночной воздух, насыщенный запахом цветущих магнолий, щекотал ноздри, обласкивая лимонно-ванильным ароматом. Нью-Йорк окрасился в яркие летние краски, распустился нежно-розовыми лепестками цветов и до утра пел с уличными музыкантами на шумных площадях.

Трейси с Диланом неспешно прогуливались по Бродвею, болтая ни о чем. За непринужденной беседой она пыталась погасить разрастающееся внутри чувство покинутости и обиды, а еще – унять нетерпение. Она позвонит Шэрен и все узнает, надо только дождаться утра, французского утра.

– Как насчет кофе? – предложил Дилан, останавливаясь напротив входа в ресторан.

Трейси огляделась – заведение новое, и видно, что шикарное. Как она успела заметить, Дилан Уайт все делал с калифорнийским размахом. Деловое свидание, как они окрестили их встречу, в мишленовском ресторане, кофе – в не менее претенциозном.

– Вряд ли будут свободные столики, – с сомнением в голосе ответила она.

– Будут. – Дилан бросил взгляд на часы и распахнул перед ней дверь.

– Ты что, бронировал столик? – Трейси была удивлена. «А он хорошо подготовился!»

– Мне сказали, что здесь потрясающие десерты.

Она выдавила улыбку, делая шаг вперед. В другой ситуации, если бы эмоциональное состояние не было близко к самому жёсткому предменструальному синдрому, а настроение на нуле, она бы оценила, а так…

Метрдотель усадил их за столик, украшенный бело-жёлтыми орхидеями, и Дилан, примерив на себе роль галантного кавалера, заказал напитки и десерт для двоих, очаровательно улыбаясь и шутливо угадывая, что ей нравится. Она кивнула, соглашаясь на легкий сливочно-ягодный десерт, и бросила взгляд в зал, отчего-то вспоминая шоколадную феерию, заказанную для нее Марко.

– Помяни черта, и он тут как тут, – тихо выругалась Трейси.

– Что? – переспросил Дилан.

– Нет, ничего, – нервно теребя серёжку, отозвалась она. Только не помогало, данная терапия работала только с бриллиантовой подвеской. – Просто внезапно вспомнила, что кажется забыла выключить утюг.

Трейси лгала, пусть не слишком виртуозно, но Дилан махнул официанту, без слов понимая, что она хочет уйти.

Два столика разделяли ее и супругов Мариотти, ужинавших с пожилой представительной парой. Трейси разволновалась, отчего-то только сейчас подумав: а ревнив ли Марко? Есть ли ему разница, с кем она проводит время? – Вопрос без ответа, и она надеялась, что таковым он и останется.

Она старалась не смотреть в его сторону, не привлекать к себе внимания, но пару раз ловила на себе взгляд темно-синих глаз, спокойный, чуть заинтересованный, но не более того. Трейси даже расслабилась и, извинившись перед своим спутником, отправилась в уборную. К этому времени как раз принесут счет, и они сразу уйдут.

Трейси критически осмотрела собственное отражение и, криво усмехнувшись, взбила рукой волосы и достала губную помаду, но замерла в дюйме от губ, ловя себя на мысли, что первый раз после встречи с Наташей не думает о Брендоне. Марко имел поразительную способность перетягивать внимание на себя. Страсть и страх – два поразительно сильных чувства, две безумные стихии, бросающие мятежную душу в огонь: горячий и обжигающий в первом случае; холодный и липкий во втором. У Трейси было всё и сразу. Она опасалась Марко. Он – дикое необузданное животное: сегодня дает гладить себя по шерстке, завтра откусит тебе голову.

Она бросила помаду в сумочку, подняла глаза к большому зеркалу и замерла от неожиданности, встречаясь с настойчивым взглядом Анжелы Мариотти. Трейси хватило секунды, чтобы понять: она знает. Знает о них с Марко.

– Добрый вечер, – поздоровалась Анжела, подходя ближе, пристально разглядывая соперницу. – Мы, кажется, знакомы? – Она задумалась, словно вспоминала, где они могли встречаться.

– Да, нас представили друг другу на приеме у мэра, – помогла ей Трейси. Будь перед ней любая другая женщина, она бы проигнорировала ее, не стала бы вступать в странный диалог и поддерживать ненужное ей знакомство. Но перед Анжелой она чувствовала вину. Ситуация была отвратительной, и если бы от Трейси что-то зависело, она никогда бы не связалась с женатым мужчиной. Иногда она задавалась вопросом: как жена Марко реагирует на его измены? Трейси ведь не первая в его жизни любовница. Она даже не обольщалась на свой счет, полагая, что единственная на сегодняшний день. Такие мужчины привыкли брать от жизни всё, скользить по острому лезвию ножа. Деньги, женщины, удовольствия, даже чужие жизни – все к их услугам, а каждый новый день, как праздник, потому что не все просыпаются утром. Это закон джунглей. Джунглей, в которых жил Марко.

– Верно, – кивнула Анжела. – Трейси, кажется.

– Верно, – эхом откликнулась Трейси, ожидая дальнейших действий от миссис Мариотти, но дверь резко распахнулась, привлекая внимание их обеих. Женщина буквально влетела в уборную, громко и бурно выясняя отношения со своим телефоном. А у Трейси появился шанс сойти со скользкой дорожки. – Извините, меня ждут. Всего доброго, миссис Мариотти, – вежливо попрощалась она и, распрямив плечи, гордо удалилась, хотя под взглядом Анжелы хотелось понуро плестись, опустив голову. Трейси старалась не смотреть в сторону Марко, быстро лавируя меж гостями и персоналом и, подойдя к своему столику, даже не стала присаживаться.

– Мы можем идти?

Дилан, если и удивился такой нетерпеливости, то ничем этого не выдал, только его глаза самодовольно блеснули. Трейси мысленно ударила себя по лбу: неужели он решил, что ее поведение связано с желанием побыстрее оказаться с ним в постели? Если да, то он – самоуверенный идиот!

Они вышли. Дилан поднял руку, останавливая такси, а Трейси потянулась за пискнувшим телефоном. Звонил Марко.

– Да, – сглатывая тут же образовавшийся в горле ком, ответила она.

– Через час у меня, – бросил он и отключился.

«Что же, сегодня будет длинная ночь», – вздохнула Трейси, на интуитивном уровне опасаясь встречи. Убеждать себя, что не обязана быть только с ним – одно, убеждать в этом Марко – другое.

Трейси, поднимаясь на лифте, чувствовала себя застывшей ледяной статуей – так она тренировала спокойствие и выдержку. Двери распахнулись, и она сразу оказалась в просторной, освещенной только серебристым звездным светом гостиной. Быстро пересекла ее и остановилась у широкого входа в спальню. Марко стоял у высоких окон, возможно, рассматривал искрящийся под его ногами ночной город, а возможно, смотрел дальше: туда, куда кроме себя не пускал никого. Пиджак и галстук небрежно брошены на кресло, подбородок высокомерно вздернут, без слов объясняя, что Марко в дурном настроении, в руке – бокал с водкой. Трейси уже запомнила, что из крепких напитков он предпочитал итальянскую граппу

– Марко… – тихо позвала она, сообщая о своем приходе.

Он повернулся, медленно, словно нехотя, будто не назначал встречу, и Трейси помешала ему.

– Раздевайся, – одно слово, как удар кнута, рассекло напряженную тишину. Трейси захотелось развернуться и бежать отсюда куда подальше, но она не шелохнулась, молча вступая с ним в поединок взглядов.

Всего дважды их встреча начиналась подобным образом, и ей не понравилось. Не понравилось чувство унижения, которое испытывала, словно она – подневольное существо, обязанное делать, что приказывает хозяин. Раздраженный, сердитый хозяин. Так Марко вел себя, если злился, и неважно кто был причиной. Хотя сейчас Трейси догадывалась, что причина в ней.

– Нет, – когда молчание достигло своего апогея, а тишина зазвенела и завибрировала между ними, привычно бросила она, сжимая губы и высоко вздергивая подбородок.

– Нет? – мягко переспросил он и двинулся к ней медленным пружинистым шагом. – Помочь?

Трейси напряглась. Нет, его помощь ей не нужна. Она ведь в любом случае останется без одежды, а борьба только заводила Марко. Сегодня она не доставит ему такого удовольствия. Иногда Трейси казалось, что лучше бы он бил ее. Нет, Марко более изощренными методами заставлял покориться ему, признать, что нужен ей.

– Нет, – сказал она, и Марко остановился. Трейси стиснула зубы и подчинилась, рванула замок, срывая с плеч платье, обнажая новое кружевное белье. Она даже не пыталась сделать так, чтобы это выглядело сексуально: движения резкие, порывистые, нетерпеливые. Когда платье было уже на бедрах, Марко быстро преодолел разделявшее их расстояние и схватил Трейси за подбородок.

– Тебе ведь нравится всё, что происходит в этой постели, так какого черта ты кривишься, будто тебе горькую таблетку дают?

Она дернула головой, вырываясь из захвата. Марко не стал удерживать, внимательно разглядывая ее.

– Ответь мне, Трейси, почему ты трахаешься со мной?

– Я… – на секунду замялась она, – я благодарна тебе и поэтому… – Она не договорила, пожав плечами, позволяя самому додумать остальное.

– Чушь собачья! – вспылил он, затем спокойней добавил: – Мне никогда не приходилось покупать женщин.

Он подошел близко, почти вплотную.

– Красивое. – Марко дотронулся до полупрозрачного кружева белья, высоко оценивая новое приобретение Трейси. Нежно обвел большим пальцем ареолы сосков, спустился ниже, поглаживая бедра, касаясь влажных трусиков.

– Это разве не доказательство? – шепнул он, обжигая взглядом там, где не поспевали его руки.

Трейси из-под полуопущенных ресниц следила за его действиями, стараясь унять бьющийся на кончике языка пульс. Ее безбожно тянуло к Марко. Он заряжал своей сумасшедшей энергией, наполнял каждую клеточку своими желаниями, делая их общими. Он электрическим разрядом срывал с нее кожу, оголяя натянутые нервы, владея целиком и полностью. И ей было стыдно. Стыдно, что она так сильно нуждается, так желает чужого, абсолютно неподходящего ей мужчину.

– Это… это – ничего, – продолжала гнуть свое Трейси.

– Ничего, – отозвался Марко, заглядывая ей в глаза. – Значит, ты оплачиваешь долг? Раздвигаешь ноги из благодарности?

– Нет, я… – Он не дал ей договорить, прикладывая палец к губам.

– А ты знаешь, что так, – Марко рванул платье вниз, – расплачиваются только шлюхи?