— Да потому что ты мне этого не говорила! Ты всегда отмалчивалась! Когда я начинал задавать вопросы, ты просила меня перестать! Что я должен был думать?

— Может подумать о том, что у меня есть причины на тебя злиться и говорить такое?

— Ты о Дашке?

— Да, Серёжа, потому что ты кинулся к ней после первых же проблем! А я осталась одна! Вот со всем этим, со всем, что тебе так не нравилось, ты оставил меня одну! А потом ты решил меня осчастливить и предложил начать всё сначала! После того, как ты нагулялся! Что я должна была тебе сказать? Поблагодарить, в ноги поклониться за то, что в тебе совесть проснулась, и ты про жену вспомнил? Что отношения решил наладить ради ребёнка!

— Да не ради ребёнка, а ради тебя!

— А ты мне об этом сказал? Ты сейчас мне говоришь, что ты по мне с ума сходил, но тогда я этого не чувствовала. Ни одного дня не было, чтобы я почувствовала, как нужна тебе, как ты хочешь меня.

— Вот в этом меня обвинять не надо.

Настя поджала губы.

— Я не о сексе говорю. — Она присела на стул, не решившись вернуться на диван. На мужа посмотрела, не зная, как скрыть свой печальный взгляд.

Серёжка смотрел в сторону и кулаком по подлокотнику постукивал. Хмурился, губы тоже поджал, и раздумывал. Потом спросил:

— Ты хочешь развестись?

Настя глаза опустила.

— Ты хочешь знать, чего я хочу? Или хочу ли я развода?

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы всё было по-другому. Больше не притворяться и ничего не скрывать. — Она на мгновение прикусила затрясшуюся губу. — У нас ведь хорошая семья, я это знаю. И вместе нам хорошо, но то, что осталось позади, покоя нам не даёт. — Взглянула исподлобья. — Я начинаю ненавидеть тебя, когда узнаю про твою очередную измену. И с каждым годом всё тяжелее. Ты это хотел знать? Я… всегда винила в этом себя: что я была глупа, что неправильно себя вела, что я тебя обидела. Но ведь я в этом не виновата! То есть… Те слова не стоят многих лет моей жизни. Я не могу оправдываться перед тобой и дальше. Если ты не можешь справиться… тогда да, давай разведёмся. В этот раз было очень больно и трудно. И в этом нет моей вины! Ты больше не заставишь меня так думать. И молча прощать я больше не буду. Нам с тобой не по двадцать, пора делать какие-то выводы.

— Насть, прости.

— Нет, не буду. — Она головой покачала. — Не буду прощать, не в этот раз. Можешь считать, что с этой измены начинается наша новая семейная жизнь. Если ты этого хочешь, конечно. Без прошлого, и без мести. Потому что в этот раз ты не мстил, я это знаю, потому что ты не так себя ведёшь. Тебе просто захотелось с ней переспать.

Маркелов кашлянул в кулак, глаз на жену не поднимал. Настя же грустно улыбнулась.

— Вот и я о том. Решил, что всё пройдёт, как и раньше, под бой барабанов прежних скандалов. Не пройдёт, Серёж. Потому что это была подлость.

— Я знаю.

— Вот и отлично, что ты знаешь, — кивнула Настя, и поднялась.

— Ты домой со мной поедешь завтра?

Сделала глубокий вдох. Помедлила секунду.

— Я поеду с тобой домой. — И вдруг призналась: — Я очень хочу домой.

Маркелов собирался с дивана поднялся, но прежде, чем он успел это сделать, Настя из комнаты вышла. Ей нужно было время, чтобы обдумать то, что они друг другу сказали.

Долго молчали. Даже обедали в тишине. Настя украдкой за мужем наблюдала, за тем, как он водит ложкой в тарелке, а сам в окно смотрит. Во взгляде отрешённость и тревога, тоже переваривает то, что от неё услышал сегодня. А Настя про себя лишь горько усмехалась. Она столько лет думала, что они огромным усилием воли смогли перешагнуть через неразрешимые проблемы, создали другой мир для себя и своего ребёнка, а оказалось, что никаких проблем не было, одни обиды и непонимание. На душе тяжело становится при мысли, сколько лет они строили замок из песка. Укрепляли его, обносили стеной, делали её выше и выше, чтобы ни одно укоряющее слово не смогло перебраться через эту стену в их настоящее, а оказалось, что лишь хуже этим делали. Если бы они смогли раньше выяснить, кого что тревожило, возможно, уже давно смогли дышать рядом друг с другом полной грудью.

Ни в какой клуб Настя не собиралась. Хотелось тишины и времени на раздумья, ждала звонка Лера, даже придумала вполне правдоподобное объяснение их нежелания посетить «детку» Фёдора. Она извинится, конечно, но потом Настя вдруг поняла, что если они с Серёжкой дома останутся, то скорее всего, так и будут весь вечер молчать. Или снова начнут что-то выяснять, а на это не то чтобы сил не было, Настя боялась, что уйдя глубоко в свои размышления и воскресшие обиды, они с мужем могут разругаться, так и не найдя до этого решения своих проблем. Сорвутся и всё испортят.

— Пойдём в клуб, — сказала она, заглянув на кухню, где Серёжка кофе пил.

Маркелов удивился.

— Пойдём?

— Не будем Федю обижать. Заодно прогуляемся. Остынем… — Она так выразительно на мужа взглянула, что тот не удержался от усмешки.

— Я не зол, Насть.

— Что ж, это замечательно. Пойдём?

Он согласился.

Выйдя на улицу спустя полчаса, остановились, раздумывая, на чьей машине ехать.

— Может, пешком? — предложила Настя в конце концов. — Тут ведь недалеко.

— Гулять так гулять.

Настя поправила сборку на лифе платья, не совсем понимая, с чего вдруг принарядиться решила. Поймала взгляд мужа, но отреагировать не успела, он первым сказал:

— Ты красивая.

— Какой милый и незамысловатый комплимент.

— На тебя не угодишь, — хмыкнул он.

Они пошли через двор, Настя рукой волосы взбила, они раскинулись по плечам, а она голову чуть назад откинула, посмотрела на небо.

— Настя.

Глаза опустила, услышав голос мужа, и резко остановилась, увидев прямо перед собой Людмилу Геннадьевну, которая появилась непонятно откуда. Настя от растерянности даже по сторонам посмотрела, только после этого поздоровалась, но тон был несколько настороженным. Да и мать Аверина смотрела на неё с претензией, что уж было совсем несправедливо. Но поздоровалась Настя вежливо.

— Здравствуйте, Людмила Геннадьевна.

— Здравствуй, Настя.

— Настён.

Она на мужа посмотрела, увидела, что тот ей руку протягивает, и схватилась за его руку, как за единственное спасение. Серёжка её ближе к себе притянул и обнял за талию. А Настя всё же кинула быстрый взгляд за своё плечо.

— У меня аж мороз по коже, — призналась она шёпотом.

— Забудь, — посоветовал Маркелов. — Хочешь, прокатимся на Колесе обозрения? Всё равно через парк идём.

Настя подняла к лицу мужа удивлённый взгляд.

— Ты серьёзно?

— А что?

— Ты решил за мной ухаживать?

— Если бы я за тобой ухаживал, я бы цветы купил. Ирисы.

— Это не честно, Маркелов, ты пользуешься фактами, которые знает только муж. Что я люблю Колесо обозрения, и ирисы… Фу, господин адвокат.

Он улыбнулся, но больше ничего не сказал. Они прошли через парк, не спеша, вот только свою ладонь из Серёжкин пальцев Настя освободила и взяла мужа под руку, так было спокойнее, не столь трогательно и интимно. Они опять молчали, смотрели на людей, на молодых мам с детьми, Настя улыбнулась, когда какой-то малыш расплакался, упустив воздушный шарик и глядя, как тот улетает ввысь. За детской площадкой и парком аттракционов потянулись аллеи, стало тише и менее многолюдно. Густые заросли боярышника скрывали их от посторонних глаз, и было просто хорошо идти, щуриться на солнце и любоваться багряными листьями кустарника.

— Ты будешь скучать по этому городу? — спросил вдруг Маркелов.

Настя покрепче вцепилась в его руку.

— Я буду скучать по своему детству. И юности. Дело не в самом городе. Просто мне когда-то было здесь очень хорошо.

— А потом?

— А потом я повзрослела.

Федя встретил их с распростёртыми объятиями. В буквальном смысле. Когда они в клуб вошли, он вышел в холл и руки раскинул в стороны.

— Я уж думал, продинамите меня.

Настя нахмурилась.

— Федя, что за выражения?

— Да ладно тебе, Солнцева, я же не твой ребёнок. — Рукой охране махнул, отпуская их. А гостей пригласил в зал, даже двери перед ними сам распахнул. — Прошу.

Настя оглядывалась с интересом, замечала, насколько всё изменилось, а потом удивлённо спросила:

— А почему так тихо? Клуб ещё закрыт?

— А он сегодня вообще закрыт. Всё для вас.

— Ого. — Маркелов хмыкнул. — А мы ещё думали, идти ли.

Лер остановился и выразительно посмотрел.

— Обалдеть. Неблагодарные вы оба.

— Да ладно. — Сергей его по спине хлопнул. — Давай, показывай Насте свои владения.

— А ты думаешь, что всё видел? Зря.

В зале, у барной стойки, сидела Кристина. Играла негромкая музыка, она в такт ногой мотала и пила коктейль. А когда их увидела, улыбнулась.

— Привет. Хорошо, что пришли. Федька извёлся ведь.

Лер кивнул, и грудь рукой потёр.

— Так напиться хочется, — сознался он, — а не с кем. Серёг, есть коньяк, есть водка, виски.

— Давай водки, — с готовностью отозвался тот, и Настя с подозрением взглянула на мужа.

— Тебе тоже напиться хочется?

— А что, думаешь, повода нет? Надо снять стресс.

— Замечательный предстоит вечер, — проговорила она, обращаясь в основном к Кристине. — Они будут напиваться, а мы их морально поддерживать.

Та широко улыбнулась.

— Как всегда.

— Кстати, это мой муж. Серёж, отвлекись от важного дела.

Пока Маркелов с девушкой Фёдора знакомился, Настя огляделась. Зал был большой, больше, чем она его запомнила с юношеских времён. И интерьёр другой, сцена в углу появилась, а на ней музыкальные инструменты. А под потолком прожекторы и ещё что-то, чему Настя названия не знала, но выглядело всё весьма внушительно. Пол был какой-то специальный, с металлическим отблеском, каждый шаг отдавался гулом. Этот зал не предназначен для того, чтобы пустовать, он всегда должен быть заполнен — люди, музыка, звон бокалов. А сейчас помещение казалось несуразно пустым и от этого становилось немного некомфортно. Но Настя до этого никогда не была в пустых клубах, и поэтому ей было интересно.

Она присела на высокий табурет, сумку на стойку положила, и ещё раз обвела клубный зал долгим взглядом.

— Как здесь всё изменилось, Федь. Ты просто молодец. Даже зал стал больше. Это так или мне кажется?

— Не кажется. Ликвидировали все подсобки, и за счёт этого расширили помещение. Во что мне это встало… До сих пор выпить хочется каждый раз, как вспомню.

Сергей повернулся к залу лицом, локтями в стойку упёрся и тоже осмотрелся.

— Да, здорово. Окупается, Федь?

Тот неопределённо покрутил рукой в воздухе, но тут вмешалась Кристина.

— Не слушайте его, всё окупается. Тут даже детские праздники иногда проводят. Детишки просто визжат от восторга.

— Детские?

— А то! Родители снимают на несколько дневных часов, дни рождения здесь празднуют, веселье полным ходом идёт. Некоторые клоунов приглашают.

— Точно, — кивнул Лер, доставая рюмки. — Пригласили как-то клоуна. Эта образина мне сразу не понравилась, с рыжим хохолком на лысой макушке. Три бутылки дорогущего виски упёр. Штаны непомерного размера, по карманам рассовал, сволочуга. Как он только в кладовку попал, не знаю. Замок не сломан…

Сергей рассмеялся.

— А ты его карманы проверял до этого?

— С ума сошёл? Он войти не успел, а уже мышь из штанов достал. Чтобы я в его карман после этого полез?

— Мышь Федя в клуб не пустил, кстати.

— Конечно. Она свинтит куда-нибудь, а нас потом санинспекция изведёт.

Настя только головой покачала.

— Фёдор, ты прям бизнесмен. Всё продумываешь, всё просчитываешь.

— Будешь тут бизнесменом. Солнцева, тебе чего, мартини?

Маркелов за её плечом хмыкнул, и Настя его локтём толкнула. Но тот всё же не смолчал, ответил за неё.

— Мартини Настя так и не полюбила. Налей ей белого вина.

— Или водочки, Насть? — Федя ей подмигнул. — Как раньше.

Кристина стукнула его по руке.

— Не приставай к человеку. Нечего намекать на прошлые подвиги.

— Вот именно. Мне вина.

Было немного странно сидеть у барной стойки в самом настоящем ночном клубе, пить, чокаясь, и двигать друг к другу тарелки с закусками. С кухни принесли несколько больших тарелок с различной снедью, молодые официантки с любопытством поглядывали на гостей, но сбежали тут же, как только Лер на них руками замахал.

Через какое-то время их компания увеличилась, пожаловали знакомые Фёдора, как всегда — партнёры и партнёры партнёров, но стало веселее, и музыка зазвучала громче. Настя иногда посматривала на мужа, он к тому моменту немного опьянел, расслабился, спокойно общался с незнакомыми людьми, смеялся, а Настя с Кристиной разговаривали, отодвинувшись немного от мужчин. Кристина только время от времени щёлкала пальцами, подзывая «бармена», который наполнял их бокалы или выполнял любое другое пожелание. Правда, с каждым разом дозваться Фёдора становилось всё труднее. Когда у Кристины устали пальцы, а Настя со смеха покатилась, наблюдая за ней, она крикнула: