Антон усмехался, слушая этот разговор.

Раньше, выйдя из боя или выполнив очередное задание, они гасили адреналин в крови спиртом или водкой – что попадется, хорошей закуской и сном. Сейчас, хоть это ни боем, ни серьезной разведывательной операцией и не назовешь-то, а так, почти «прогулка», но он рвался к Наталье, желая утонуть в ней.

Он понимал всех мужиков всех времен и народов, которые после опасной охоты или после боя кидались к своим женщинам – утверждать жизнь!

Он вошел в номер и сразу увидел Нату.

Она сидела в кресле, поджав под себя ноги, одетая в его футболку, и читала какую-то книжку.

– Антон! – подскочила, уронила книгу, кинулась ему на шею, повисла на нем, обняв руками и ногами, и принялась целовать короткими горячими поцелуями, быстро спрашивая: – Все в порядке? Ты в порядке? Ничего не случилось?

– Наточка, все нормально, обо всем расскажу потом… Я тебя хочу ужасно! – ответил Антон и побежал в спальню, неся ее на руках.

– Как первобытный мужчина! – сразу загоревшись, прошептала Ната.

– Вот именно, – подтвердил он.

И поцеловал ее так, что они оба мгновенно забыли обо всем на свете.

Они срывали друг с друга одежду, Антон даже рычал от нетерпения, и Наталья, принимая шквал его эмоций, сама становилась неистовой и торопила:

– Быстрее, Антон, быстрее!

Они потерялись, как становилось для них уже привычным, отдавая, без остатка, друг другу все, что могли!


Дина готовила завтрак, хотя время было уже обеденное. Она стояла у плиты, одетая в длинную футболку, достающую ей до середины бедер. Мишка, сидя на стуле и пользуясь малыми размерами кухни, всякий раз, когда она проходила мимо, задирал край футболки и целовал ее в тугую попу. Она смеялась его мальчишеским выходкам и чувствовала себя абсолютно счастливой.

– А вот скажи мне, Михаил, – уклоняясь от его рук, весело спросила Дина, – тебе ведь надо делами сегодня заниматься?

– Надо… Вот сейчас мужчина поест, позанимается своей женщиной и пойдет на охоту за добычей!

– Но у женщины сил уже нет! Она больше не может! – с наигранным ужасом воскликнула Дина.

– А я ее всю поцелую, поглажу, уговорю…

– Ну, тогда она наверняка согласится! – рассмеялась Дина.

Она поставила перед ним на стол огромную тарелку, на которой красовался омлет с болгарским перцем, грибами, луком и зеленью и две поджаренные сосиски.

– Ешь, кузнец благосостояния и женского счастья! – чмокнула его в макушку и вернулась к плите, варить кофе.

Мишка ел, совершенно разомлев от счастья, и посматривал на нее.

– А вот, скажи мне, Дина, – спросил он, – ты на работу звонила: сообщить, что увольняешься?

– Звонила.

Она села за стол, поставив две кружки с кофе, одну большую – ему и поменьше – для себя.

– Ты поедешь по делам, а я поеду на работу, писать заявление об увольнении. Моего главного инфаркт хватит!

– Только не передумай, – переполошился Михаил.

– Нет, я не передумаю, но уговаривать меня будут.

– Я сейчас доем и тоже начну тебя уговаривать! – пообещал он.


Ната проснулась днем.

Все утро они не спали. Антон рассказывал ей про «рейд по фронтам», как назвала это Наталья.

На самом интересном месте рассказ прервался: они бросились целоваться и опять терялись друг в друге.

Когда она начала выбираться из постели, Антон, конечно, проснулся, но она его снова уложила, успокаивающе погладив и коротко поцеловав в колючую от щетины щеку.

– Спи, спи, тебе отдохнуть надо, – сказала она и поцеловала его в уголки губ.

Антон выпустил ее и опять заснул.


У Наты была намечена встреча с Серегой и другими членами их детской компании.

Желая как можно скорей расправиться со всеми обязательствами и обещаниями, чтобы потом быть постоянно с Антоном и ни на что не отвлекаться, она обзвонила всех вчера, когда была у мамы. А так как сегодня наступила суббота, все с радостью согласились встретиться.

Она уже собралась и наносила последний штрих, подкрашивая губы у зеркала в ванной, но вдруг остановилась, поставила колпачок от тюбика на раковину и, задумавшись, закручивала и откручивала столбик помады, внимательно ее рассматривая.

Поднесла руку ко лбу, потерла неосознанным жестом, задела колпачок, и он упал. Возле раковины, на полу, стояла высокая ваза с водой: завядшие цветы Наталья из нее выбросила, а воду вылить не успела. Колпачок упал прямо в вазу и не тонул, покачиваясь на воде…

Она присела, все так же обдумывая продолжающую формироваться и развиваться мысль и переводя взгляд с помады на колпачок и обратно.

И вдруг подскочила, сильно ударившись головой об угол раковины.

– Ой! – потерла ушибленное место и побежала в комнату, держа помаду в руке.

– Я поняла! Я поняла! – Она забралась на кровать и стала тормошить Ринкова.

Он сразу проснулся, сел и очень спокойно спросил:

– Что, солнце мое?

– Ринков, ты бывал беден? – торопясь ему объяснить, громко спросила она.

– Бывал.

– Хорошо, значит, ты меня поймешь!

Она была очень возбуждена, глаза горели, щеки раскраснелись.

Антон засмотрелся:

– Но ты не был бедной женщиной. Вот, смотри, когда совсем нет денег, а выглядеть надо хорошо и закончилась вся помада, ты берешь и из нескольких тюбиков выковыриваешь остатки помад, все это, тщательно размешиваешь, делаешь такую колбаску и засовываешь в один пустой тюбик – вот так! – Она показала как и посмотрела на него победительницей. – Так вот, то оружие, ну, те минометы, они пустые внутри и широкие, и преступники туда наркоту расфасовывать будут! Никто и не додумается ее там искать! И столы для этого привезли – фасовать…

Антон был потрясен простотой и неординарностью решения и в который уже раз восхитился ее умом.

Он вскочил, стал ходить по комнате, не обращая внимания на свою наготу.

– Конечно! Черт побери! Натка! Какая ты умница! Господи, ну конечно! А фасовать будут все вместе, поэтому и столов четыре…

– Ринков, пожалуйста, оденься. Твой вид мешает мне сосредоточиться на деле! – рассмеялась Наталья.

Он подошел к ней, крепко поцеловал, потом схватил джинсы и натянул их на себя.

– А еще, мне кажется, я поняла, как он сюда ввезет наркотики!

– Мое мужское самолюбие рыдает.

– Нечего ему рыдать, может, я ошибаюсь. Ты бы и сам все понял, просто я тебя постоянно отвлекаю! – махнула рукой она.

– Это точно! – весело потвердил Антон. – Но я готов расплачиваться даже своей мужской самоуверенностью.

– Ринков, зачем такие крайности? Не надо трогать святое. Мне достаточно признания, что я очень умная…

– Ты самая умная из всех женщин, которых я встречал!

Он полез к ней целоваться. А оторвавшись от нее, отошел подальше.

– Рассказывай, что придумала…

– Понимаешь, это все на ассоциациях. Я красила губы, посмотрела на помаду, и хлоп – все сложилось, а потом упал колпачок от помады в вазу с водой, я посмотрела, и хлоп – еще одна догадка!

– Большинство идей приходят именно так, – подтвердил Антон.

– Я думаю: он же не будет везти сюда эту наркоту просто так, в вагоне? Он ее как-то спрячет?

– Конечно, но проблема в том, что ее много.

– Севастополь и Балаклава – все еще военно-морские города. Так?

– Так! – подтвердил Антон.

Ему очень нравилась ее манера рассуждать, выстраивать логическую цепочку, заключая каждую фразу вопросом-утверждением: «Так?»

– Ты же изучал, я видела, какие поставки идут сюда постоянно. Чего больше всего завозится, и регулярно, из России?

– Горючее! Топливо в цистернах! – Антон схватился за голову: – Твою дивизию!

– Ты такой смешной, когда хватаешься за голову, похож на мальчишку! – посмеялась Наталья.

– Но на таможенном терминале все цистерны просвечивают рентгеном, – размышлял он.

– Да ладно! – возразила Ната. – Что ты, эти таможни не знаешь: может, они и просвечивают те, что идут для русской части флота, а что для украинской, скорее всего, так, спустя рукава. Если герметично пристроить груз возле люка, например, никто особенно и рассматривать не будет. Но, может, я и ошибаюсь…

– Это стоящая версия.

– Ладно, ты работай, а я пошла. – Наталья поднялась, поправляя одежду.

– Куда ты? – спросил Антон.

– У меня встреча с друзьями детства.

– И когда ты собираешься домой вернуться? – тоном строгого мужа поинтересовался Ринков.

– Куда «домой»? – не поняла она.

– Сюда.

– Ринков, это не дом, а гостиничный номер! – напомнила она Антону.

Он подошел к ней, обнял и нежно сказал:

– Дом – это всюду, где мы вдвоем, даже если это гостиничный номер!

Ната положила свою ладонь на его щеку, заглянула в глаза и сказала:

– Я стараюсь справиться со всеми своими страхами, честно. Но это непросто.

– Я тебе помогу, девочка! Ты только не убегай! – нежно ответил Антон.

– Не убегу. Это я тебе совершенно точно обещаю! – со всей серьезностью заверила она.

– Вот и хорошо! А все остальное мы преодолеем! – Он поцеловал ее. – Ну, иди на свою встречу, я тебе позвоню и заберу тебя.

Поцеловав его еще раз на прощание, Ната ушла.


Хаким чувствовал опасность.

Шкурой чувствовал, нутром, на уровне инстинкта – надвигается опасность.

Как? Кто?

Никто не мог выйти на него – все было продумано и отшлифовано до мелочей.

Он разделся и лег на пол, на теплый ворсистый ковер, дал приказ всем мышцам, начиная с пальцев на ногах и заканчивая кожей на голове, расслабиться.

И стал прокручивать, как кино, перед мысленным взором все события последних дней – людей, разговоры, обстоятельства встреч – кадр за кадром, с того момента, как сел в поезд.

Агентов всех спецслужб, которые вели наблюдение за ним и его людьми, он знал в лицо и только что не здоровался с ними. Эти лица были постоянными, примелькавшимися.

Он еще и еще вспоминал всех людей, виденных в поезде, по дороге в город – шоферов, официанток, продавцов; людей, проживающих в гостиницах, где он останавливался, – всех, кто мелькал за эти дни. Он пытался вспомнить: не встречались ли они дважды, где и при каких обстоятельствах.

И не находил ничего, что бы его насторожило.

Тогда он «пустил раскадровку» событий, час за часом, полагаясь на свои ощущения, зная точно, что любая, даже самая незначительная деталь, вызывающая подозрение, мгновенно даст сигнал в мозг.

Нет, никаких зацепок.

Он шаг за шагом прокрутил весь план, пытаясь найти слабое место.

Но в плане изъянов не было, он был гениален, просчитан с ювелирной точностью.

Тогда что?

Товар уже доставлен, сегодня начнется его перевозка, тоже просчитанная бесконечное количество раз. Есть, конечно, допуски на случайности, но даже если они возникнут, не должно возникнуть осложнений.

Может, кто-то из его людей догадался о заключительной фазе операции и начал свою игру?

Может! Хотя они доверяют ему абсолютно.

Надо проверять.

Одним молниеносным движением он поднялся с ковра.

Чувство опасности не прошло.


Антон позвонил Деду:

– Здравствуйте, Федор Ильич!

– Здравствуй, Антоша! Чем порадуешь?

– Есть две рабочие версии. Первая – они будут забивать наркоту в минометы, для этого и столы завезли.

Генерал помолчал, обдумывая сказанное, потом проговорил:

– Неожиданно, но интересно. Поясни!

– По моим прикидкам, им как раз хватит места, чтобы все рассовать. Что не поместится в стволах, в ящиках сложат, но несколько минометов оставят пустыми. На случай проверки заказчиком оружия.

Еще утром он созванивался с Дедом: докладывал о «рейде по фронтам» подробно, упомянув, что количество ящиков совпадает с указанным в документах.

– Тогда становится понятной шумиха, связанная с пребыванием Хакима в Крыму, – продолжил Антон. – Он очень хорошо знает, как рассуждают его обычные заказчики. До них наверняка дошел шум, вызванный его появлением здесь вместе с командой, Хакима будут проверять на вывозе оружия. Думаю, про то, что он приобрел эту партию оружия, уже объявлено кому следует. Хакиму надо, чтобы его встретил представитель «баронов». Хаким знает все – как они проверяют товар, где и что конкретно будут смотреть. Он выложит незаполненные ящики так, что именно с них начнут осмотр. Представители «баронов» пересчитают и примут количество всей партии, откроют и проверят всего несколько ящиков, но без пристрастия. У Хакима безупречная репутация, он пользуется огромным уважением. Они извинятся, официально поздравят с удачной сделкой и предложат купить у него партию. И все. Зеленый свет! Представители доложат «баронам», что Хаким чист, ему, мол, просто повезло выйти на оружие, имеет право заработать! Это гениальный ход!