— А где же Лариска, — никак не могла сориентироваться я.

— В холодильнике. Оттянулась по- полной получается.

— В холодильнике, — глупо повторила я, — а что она там делает?

— Её раньше распотрошили и туда запхали, получается, чтоб два раза не пыхтеть решили за один раз и её и мальчишку закопать… На мальца, видно, сразу покупателя не было. Вот его и прятали, берегли пока. Ты б зашла, посмотрела…

— Спасибо, не надо. Мне достаточно твоего красочного рассказа. Впечатления получила на весь год. Малой жив?

— Раз несли с капельницей, значит, пока жив. Он только живот успел ему разрезать, а тут твой хахаль. Я видела, как он тебя сладко в сарае-то зажимал.

— Господи, кто про что. Тебе ж только что было плохо.

— Когда это было, я уж и забыла об этом… По всему видно мужик горячий.

Нашу содержательную беседу прервали менты вышедшие покурить. Иван был с ними.

— Ваня, — качнулась я к нему.

— Сейчас, сейчас. Уже идём, мышонок.

— Ваня, тот которого придавило поленницей, отчим Ларискин. Я когда вели разглядела. Её мать три года, с ним живёт. Южный тип. Их тут много сейчас по нашим бабам попристраивалось. Мать проверить надо. Она давно не появлялась тут. Меня ещё насторожило это. Подумала, Лариски нет, а мать не проверяет, не беспокоится. Обычно она по нескольку раз за неделю нос к ней суёт.

— Ну, это задачка для милиции, а мы идём спать.

Обняв меня, он потянул за собой, уже в след нам долетело:

— Иван спасибо.

— Кушайте на здоровье, — хмыкнул он.

Галина, гарцующая рядом, у калитки тоже полезла сердечно благодарить Ивана, чмокая в щёку.

— Ваня, если б не ты, меня бы и на свете не было…,- выдавила слезу она.

— Какие мы стали умные, — промычал он. — С чего бы это? Неужели заткнёшься, и будешь торчать только за своим забором?

— Ты сразу многого от неё хочешь, — потянула я его в калитку. — Разочек черепушку проломят, враз поумнеет.


Забираясь на крыльцо, я оглянулась, не в силах ещё поверить, что всё это произошло только что. Соседка плелась вдоль забора к себе. "Чтоб с этой дурой было, не отправься мы сегодня туда? Тут и думать нечего. То же что и с Лариской". Луна, напоминающая медную монету, выныривала в просветах между облаками. Спустив с поводка Риччи, мы зашли в дом. Вроде бы всё позади, но на меня навалилось что-то холодное и тяжёлое. Тело пробирала дрожь. Я металась от окна к окну. Тянуло заглянуть в ночь словно магнитом. Иван налил полстакана коньяка и вылил в меня. Я задохнулась и долго не могла откашляться. Колотун не прекращался. Раздев, он впихнул меня под горячий душ. Второй раз жизнь подкидывает на моём пути кровавую историю торговли органами. И там и тут медики. Там со стажем, тут студент. Господи, что происходит с нашими душами. Наконец меня прорвало и я заплакала. Я никогда не была слезлива и сентиментальна, а с появлением сильного плеча Ивана, из моих глаз просто лились потоки слёз.

— Успокойся, мышонок, — как во сне донесся до меня голос Ивана. — Она сама виновата. Вместо того чтоб держаться от таких уродов подальше, баба собирала их в свой дом. Нарывалась, нарывалась, вот и слопали хищники.

— Иван, ты не понимаешь…,- плямкала я отрыдавшись, болтаясь на его руках. — Жить стало страшно. У нас не было трущоб. Теперь они есть. У нас не было такого страшного расслоения и падения, сейчас это на каждом шагу. Равнодушия такого не было, нынче — хоть залейся им. О какой демократии нам рассказывают и светлом будущем. И на что нас ориентируют равняться, на европейскую? Я её уже по самые жабры хлебнула. Она объясняется очень просто. Её конёк, деньги. Деньги, деньги и ещё раз деньги. И всё для денег. Наши очень быстро научились много, не меньше чем там, о ней болтать и ничего не делать. Куда мы таким колесом докатимся. Всё получилось совсем не так, как планировали с самого начала. Только никто не хочет это признавать.

— Я сам себе давно уже и закон и демократия. Сориентируешься и ты. Западная демократия, это для тех, кто любит сказки. Я приму только такую политику, которая предпочитает возводить, а не болтать и воевать… Отец тоже в своё время в такой мифической эйфории уехал туда. Здесь сатрапы, а там демократы. Оказалось одно корыто. Разочарований вагон. Хорошо хоть во время очухался и взялся за ум.

— Что значит "взялся за ум"?

— Понял, что демократия и свобода — это деньги и занялся со всем усердием бизнесом, отойдя от политики на безопасное расстояние.

— Я тебя понимаю, но ведь за забором не всегда можно спрятаться и отсидеться. Можно случайно попасть в эти жернова. Мне страшно подумать, что было бы с любопытной соседкой, не появись мы в том сарае.

Он пожал крутыми плечами. Ему тоже не хотелось думать про это.

— Как её кстати зовут, а то соседка да соседка?

— Галя.

— Сколько ей лет?

— Года на три меня старше, может немного больше.

— Раскрашена матрёшкой. И выглядит бабой в приличном возрасте. Это потому, что нос свой не туда куда надо суёт. Согласен, на все случаи жизни защиту не поставишь, но перестраховываться не мешает, обходя десятой дорогой зоны риска.

— Я тоже вроде не дура была, однако что-то чикнуло и попалась с теми танцами на крючок. На сегодняшнее месиво наложилась картинка прошлого. Я вдруг явственно увидела разбитое в отбивную лицо своего прошлого босса и свою руку с тяжёлой статуэткой будды отбивающей это мясо. До сегодняшнего момента меня ни разу не посещало такое видение. Я и тогда-то мало волновалась по этому поводу. А потом даже не вспоминала об этом. Но сейчас, эти воспоминания, сидящие по- видимому где-то в уголочке моей головы: о разбрызганной на всё окружающее его башку, крови, содранной кожи и залитом кровью мясе, вызвали во мне брезгливое чувство. Поёжившись, я почувствовала, как по мне полыхнул жар, а потом замутило. Выскользнув из его тёплых рук, я понеслась на унитаз, заперев за спиной дверь.

— Ксюха, открой, — дёргал ручку Иван, но я не могла ему позволить увидеть меня такой. Только придя в себя, почистив зубы и встав под душ, я открыла дверь.

— Что с тобой? — метнулся он сразу ко мне. — Ты белая, как полотно.

— Нервы, — соврала я, не решаясь вспомнить опять про ту кровавую картину.

Завернув меня в махровую простыню, и прижимая к груди, он унёс моё бесчувственное тело на кровать. Посапывая рядом, Иван уснул, а я долго ещё крутилась возле него, вздыхая и стараясь забыться. Когда читаешь дельные речи, советы и наставления понимаешь и не сомневаешься, что они правильные и поступать и действовать надо именно так, но когда пхнёт тебя во что-то подобное жизнь, всё из головы мгновенно куда-то улетучивается и ты начинаешь свой путь с нулевого отсчёта, тыкаясь мордой и набивая шишки. Вот почему так? Неужели судьбе угодно, чтоб каждый прошёл своим только ему отписанным путём. Но ведь есть же которые умные и ни-ни ни во что и всё на чужих ошибках. Интересно, какой рок водит за ручку их и почему им такие поблажки выписаны? Мусоля всё это, я и уснула, жалея, что не отношусь к тем последним. Хотя, здесь опять, как говорят, бабушка надвое скала. Тогда бы мне не видать, как своих ушей Ивана. Получается, как не крути, а от макушки до кончика хвоста, один короткий путь, по хребту.


Весна старательно прибавляла нам светлого рабочего времени, но нам его катастрофически не хватало. Иван мотался в посольство. Организовывал здесь филиал своего концерна. Искал помещение под офис. Ванюшка, катался то с ним, то со мной.

— Вань, ты не боишься вот так, запросто на новом месте…

— Сладкая моя, деньги не любят суеты, но не бояться перемен, риска и ответственности. Бизнес в первую очередь и не любит, как ты не скажешь, боязни. К тому же здесь дешёвая рабочая сила…

Потихоньку забылась история с Лариской. Сын её выжил и из больницы его забрала к себе её старшая сестра, а в пустующий дом пустили квартирантов.

Был чудесный день. Меня просто распирало от счастья, а сегодня точно необыкновенно ярко и тепло светило солнце. Надо достать новые туфельки на маленькой шпилечке, которые пролежали без дела в коробке не востребованные год. Хочется выглядеть красивой. Не удивительно, весной непременно хочется романтики, любви и нежности. Надо же, спустя столько лет мне опять, как в далёком, далёком детстве, нравится весна. А ещё весной безумно мечтается. Вот, например, сейчас я думаю, что мне как пить дать следует открыть фирму по строительству коттеджей. Свернуть мелкую торговлю и начать работать по профилю. Деньги у людей есть. Желание жить хорошо тоже. Значит, надо торопиться действовать в этом направлении, пока это поле деятельности не заняли другие. Скуплю участки земли и разверну строительство. Потом буду продавать или сдавать в аренду. Идея классная. Просто суперская! Пока это, конечно, только мечты, но я верю, что смогу сделать это. Ванечка поможет. У нас ещё с ним всё впереди. Я купила себе букетик подснежников и, решив прогуляться, шла безмятежно счастливая, мечтая о том, как приеду домой, как встретят меня мои мужики. Вечером непременно затоплю камин и зажгу свечи. Надо выкраивать время на праздники. Тогда надо заехать, всё равно по пути, купить хорошего вина и каких-нибудь экзотических конфет. Иван страшный сластёна… Планка хорошего покосилась в тот момент, когда я, подъезжая к дому, увидела "скорую". "Что случилось? с кем плохо?" — в глазах испуг, а сердце моё затрепыхалось, где-то в горле. Про то, что это может быть, прикатила Юлька, я как-то не подумала. При всех этих разворотах, я просто забыла о том, что она утопала отсюда в большой обиде. К тому же она так долго не подавала о себе знать. Напрочь забыв про, оставленные в машине, подснежники, я гнала по двору, как спортсмен стометровку. Влетела с должно быть с выкатившимися глазами в дом и обомлела. Вот уж точно: чужая душа — потёмки. Этого факта я точняк не учла. Юлька стояла, смотря жалко и жалобно, пуская слезу, теребя наманикюреными пальчиками его рубашку и жарко обнимая моего Ивана. "Обалдеть!" Глаза мои и так распахнутые весной, вмиг скаканули до размера куриного яйца. "Вот стерва. Цирк устроила. А этот умник уши развесил". Завидев меня, подруга вытерла носик и пошла курить. Я в сердцах показала Ивану кулак. Он озадаченно почесал макушку, не понимая, в чём его обвиняют. Я, вспомнив о том, что я умная женщина, опомнилась, засунула свой гнев в коробочку и вежливо, ну очень вежливо сказала:

— Милый, сходи, забери подснежники. Я забыла их с перепугу в машине.

Выпроводив дорогого и любимого, я разъярённой тигрицей рванула к Юльке.

— Привет. Как поживаешь!

— Хотела сделать тебе сюрприз, — нервно захихикала она.

— Я не обожаю сюрпризы! — помотала я ей пальцем перед носом.

— Ксюха, да ладно тебе… — на всякий случай отступила она.

— Значит: алкаш и подзаборник? А теперь оказалось, никаких проблем? Ты чего припёрлась, чего тебе надо? — наседала я на подругу. Слово за слово и я поймала себя на желании выдергать из её хвоста перья.

— Оглушила. С чего ты раскричалась. Подумаешь, грудь слезами полила. Тоже мне преступление.

— Что? — уцепившись ей за плечи, подтянулась я до её глаз, встав на цыпочки.

— Принеслась. Как сумасшедшая срываешь свой гнев на тех, кто попал под горячую руку. Имей ввиду, это у тебя весенний гиповитаминоз. Поешь квашеной капусты. Причём, чем больше тот продукт прокис, тем полезнее квашенка становится.

— Вот только не надо матрёшкой прикидываться. Я не первый год тебя знаю. И медициной своей не прикрывайся, а то я накормлю тебя той капустой до отвала.

Кот, валявшийся трупом перед столом, открыл один глаз и, поведя им вокруг, выяснив, что же всё-таки происходит, на всякий случай отполз.

— Ну, грешна, захотелось у такого мужика под мышкой затаиться. Тебе жалко?

— Жалко и даже очень. Ты слышала: не прелюбодействуй и не в свои сани не садись, на чужой каравай рот не разевай и вот ещё — на чужом горе счастья не построишь…

— О, куда тебя выбило. Ты ж меня знаешь, со мной можно идти в разведку и это совершенно не из той оперы случай. А посему: жадничать не хорошо. Найденным делиться полагается. И, по-моему, мы с ним одного поля ягоды.

— Какие ягоды? Дура! Это отец Ванюшки и мой Иван.

— Врёшь! Врёшь!! Врёшь!!!

— Раскрой глаза. Ванюшка здесь и опять же, как две капли похожи. Я тебе настоятельно советую жить со своим мужем так, чтоб умереть в один день.

— Я не совсем понимаю… Что это означает?

— Только то, что ты слышала, — отрезала я.

Юлька была шокована, но всё равно цеплялась за соломинку.

— Ты меня не разыгрываешь?

Ох, как меня это бекание и мекание взбесило.

— Хватить прикидываться и тупить. Ты знаешь, что я говорю совершенно серьёзно.

— В таком случае, предупреждать надо. Я могла и ещё чего-то эдакого понапридумывать. От такого мужика срывает крышу. Посмотришь на него и на ходу раздеваться начинаешь. — Оттараторив она резко перешла на другое русло. — Абсолютно незнакомый человек. Свалившийся под твой забор невесть откуда, Ванькин отец? Полная ерунда. Ты меня всё-таки разводишь. — Тараторила она, криво улыбаясь. Улыбка на её бледном лице выглядела замученной и несчастной. Такое разочарование.