– Да, меня зовут Вера Петровна, и зятя – Сергей, вы все правильно сказали. Что вы еще видите в зеркале?

– Он обещает вам и Зине – он так называет свою жену, – что обязательно вернется, пусть она его ждет. Если же он погибнет, то ей об этом сообщат. А самое главное, он просит беречь дочь.

– А что с Ниной, подругой Зины? Может, вы и ее увидите? Я про нее тоже думала.

– Нина жива, и с нею все в порядке. Она работает в госпитале на солнечном острове, но никому ничего сообщить не может. Там нет связи. Это очень далеко.

Вера Петровна облегченно вздохнула.

– Боже мой, как это вы все в зеркале видите? – спросила она.

– Точно так же, как вы смотрите фильмы по телевизору, – продолжал я удивлять Веру Петровну, – ведь вашего зятя Сергея и Нину захватили пираты, когда они были на отдыхе в Дубае и поплыли на корабле по Оманскому заливу.

– Это правда! – воскликнула побледневшая женщина, и я, чтобы совсем не свести ее с ума таким гаданием, поспешил вернуть ей зеркало и раскланялся, собираясь уже уходить. Но по дорожке навстречу матери шла Зина. У нее из-под жакета уже был виден увеличившийся животик.

– Мама, ты опять засиделась, прохладно уже, пора домой.

– Зиночка, познакомься, этот молодой человек – иностранец. Простите, я даже забыла спросить, как вас зовут.

– Меня зовут Мамору, это японское имя, мой отец был японцем, а мама была русской.

Вероятно, мой теперешний голос был очень сильно похож на голос ее мужа Сергея.

Она пристально смотрела на меня, но перед нею стоял высокий худощавый японец, совсем не похожий на ее Сережу.

– Зиночка, он мне сейчас такое рассказал, он умеет гадать или читать по зеркалу, знаешь, Сережа наш жив и Ниночка жива!

– Мама, что ты такое говоришь?

Мне так захотелось провести этот вечер в обществе двух этих милых женщин, что я сказал Зине:

– Ваша мама говорит правду, я умею читать и прошлое, и будущее по зеркалам. Зеркала хранят много тайн о своих хозяевах. Не верите? Могу вам это доказать. Правда, сейчас уже темновато в парке, и все же, возьмите зеркало матери и посмотритесь в него, а потом передайте мне.

– Что за чепуха? Я не верю в такие гадания, – сказала Зина, но ее мама подхватила мои слова:

– Вот зеркальце, возьми его и посмотрись в него, а потом послушай, что тебе скажет…

– Мамору, меня зовут Мамору, – еще раз повторил им я свое новое имя. Зиночка взяла зеркальце, посмотрелась в него и подала его мне. Я задержал ее руку в своей на долю секунды и почувствовал, как дрожат ее пальцы.

– Присядьте, – попросил я.

Зина села на скамейку рядом со мной. Я вглядывался в зеркало, с минуту молчал, потом заговорил:

– Уже темно, я плохо различаю, что там, но я вижу ваше знакомство с вашим мужем, оно произошло у вас в квартире, вы были тогда не одна, вас было трое. Вижу вашу свадьбу в ресторане. На вас белое платье, рядом с вами ваш муж блондин с голубыми глазами. Все, больше ничего не могу различить, темно.

Зиночка вскричала:

– Боже мой, как это может быть? Где вы научились гадать по зеркалам?

– У меня дед умел читать жизни людей по зеркалам и меня научил. В зеркалах отражается прошлое человека, но при желании можно увидеть в них и будущее.

– Где вы остановились? – спросила Вера Петровна.

– Неподалеку отсюда, в гостинице, мне ведь завтра улетать в Японию, – соврал я.

– Можно вас пригласить к нам в гости на чашку чая? – спросила Вера Петровна.

– Если приглашают на чай, отказываться нельзя, – медленно проговорил я, стараясь изменить голос.

– Тогда идемте.

Вера Петровна потащила Барса за собой. А Зина пошла рядом со мной. Ах, как мне хотелось обнять Зиночку сейчас, прижать к себе, поцеловать ее в губки, уложить в постель и заняться сексом с нею, как прежде, но нельзя, я уже японец Мамору, а не Сергей Скворцов. В квартире, в которой мне было все так знакомо, Вера Петровна накрыла на стол ужин и поставила чай. Все это время Зина машинально ела и не отрывала глаз от меня. Вероятно, я казался ей знакомым: те же манеры за столом, что и у Сергея, но черные волосы, черные густые брови, и японец, узкие карие глаза, а у Сережи, ее Сережи, – голубые большие красивые глаза. И Зина подумала: «Боже, я теперь в каждом мужчине ищу знакомые черты, даже в иностранцах».

После ужина я спросил у Зины:

– Вы хотите, чтобы я вам рассказал прошлое по зеркалу или будущее?

– Все свое прошлое я знаю, хочу знать будущее, – помедлив, ответила Зина.

– Тогда идемте в комнату, где у вас есть большое зеркало.

Мы вошли в спальню Зины, у нее было большое трюмо с тремя зеркалами сразу.

– Сядьте напротив зеркала на стул, – приказал я.

Зина послушно села и уставилась в зеркало. Она была вся пунцовой и немного от страха дрожала. Я встал за ее спиной, положил ей руки на плечи и начал:

– Успокойтесь, я все увижу и расскажу вам правду. Делая вид, что я тоже вглядываюсь в зеркало, я начал фантазировать, чтобы поднять Зиночке настроение и внушить ей уверенность в завтрашнем дне. Я снял руки с ее плеч.

– Через несколько месяцев у вас появится прелестная дочка, вы назовете ее Снежаной в честь вашего мужа Сергея, так захочет бабушка девочки. Вижу, что когда девочка подрастет и начнет сама бегать, рядом с вами стоит мужчина – светловолосый, высокий, не вижу его лица, он стоит боком, потом мужчина берет на руки вашу дочь и целует ее, она называет его папой. Это ваш муж. Он жив и вернется к вам!

Зиночке стало плохо, она задыхалась.

– Воды, принесите воды! – закричал я Вере Петровне. Женщина быстро принесла в кружке воду, подала Зине. Та выпила воду и поднялась.

– Все, хватит, больше я не выдержу, такая мистика – меня всю трясет. Это может плохо сказаться на ребенке.

– Простите меня, если я вас расстроил.

И я низко поклонился, как это делают японцы.

– Что вы! Наоборот, я теперь буду жить надеждами, вы успокоили меня, вселили веру в то, что Сережа жив. Я всегда знала, что он жив, я чувствовала, что он жив. Не мог он умереть, он вернется ко мне!

– Молитесь за него, и он обязательно вернется, – добавил я. – Простите меня, милые дамы, но мне пора в гостиницу. Не провожайте, я спущусь сам. – Взял руки обеих женщин в свои и по очереди поцеловал их.

– Так всегда делал Сережа, когда уходил! – воскликнула Вера Петровна, а Зиночка еще раз посмотрела на меня очень внимательно, но сходства со своим мужем блондином не нашла. Перед ней стоял совсем другой человек, да еще и другой расы.

После моего ухода женщины долго обсуждали услышанное, я подарил им надежду на возвращение Сергея, мужа Зины. И сам тоже хотел верить в то, что однажды я вернусь снова в Питер, к Зине и своей дочери.

Но мне предстояла дальняя дорога и неизвестность моего собственного будущего в игре с профессиональной, очень опасной японской разведчицей Азэми. Вернувшись в гостиницу и завалившись на кровать, я стал думать о своей жизни, о предстоящей поездке, о том, кто я теперь и зачем все это. На кого я работаю? Чтобы заглушить свои мысли, я включил радио, из приемника звучала песня «Полковнику никто не пишет». – «Как мне», – подумал я и решил завтра же с утра встретиться с Верой Петровной и сказать, чтобы Зина писала письма мужу вот на эту электронную почту. И я придумал самую простейшую почту, а кодом сделал день нашей встречи с нею. Утром в понедельник я снова отправился в парк. Вера Петровна была с Барсом уже там и, кажется, тоже ждала меня. Она поднялась и, увидев меня на дорожке, радостно закричала и замахала руками.

– Вы пришли? Я вас ждала.

– Вера Петровна, можно вас попросить сделать одолжение? Я забыл вчера сказать Зине, что ее муж Сергей хочет, чтобы она писала ему письма вот на этот электронный адрес, – и я протянул женщине открытку с видом Петергофа, а на обратной стороне написал свой электронный адрес. Я знал, что Зина будет писать, пусть даже в никуда, неизвестно кому, но обязательно будет писать и рассказывать обо всем. Она верила, что ее муж жив и однажды обязательно придет к ней и их дочери.

* * *

Прилетев во Владивосток, я первым делом нашел квартиру, куда должен был заселиться. Дом стоял недалеко от университета – обычный, типовой блочный дом. Погода была теплой, с моря дул небольшой ветерок, начало сентября в Приморье всегда радовало жителей хорошей погодой. И я решил прогуляться по Владивостоку, оглядеться. В этом городе я тоже никогда раньше не был. Я сел в трамвай и стал кататься по улицам – просто так, из любопытства. Вот причал, у причала стояли торговые суда разных стран, военные корабли – только российские. Листва на деревьях начинала желтеть, и листья, при малейшем ветре, падали на землю, образуя на пешеходных дорожках желтый ковер, шуршащий под ногами. Город мне понравился. Утром следующего дня я отправился устраиваться в университет преподавателем английского языка.

После знакомства со студентами и коллективом педагогов я не нашел в университете Азэми, но ни у кого ничего спрашивать не стал.

Вечером, открыв свою новую электронную почту, я увидел письмо:

«Дорогой мой Сереженька, я всегда знала, что ты жив и обязательно подашь о себе весточку. Этот японец, что передал мне от тебя электронный адрес почты, наверно, каким-то образом связан с тобой, слишком много о наших с тобой отношениях он знает. Я люблю тебя, дорогой мой муж, и всегда буду любить. У нас будет доченька. Если ты получишь это мое письмо, напиши мне хоть три слова, чтобы я знала, что пишу тебе, а не в пустоту, и что ты жив. Я буду ждать тебя. Твоя Зина».

Я написал ответное письмо: «Дорогая моя Зиночка, этот японец – самый близкий мой друг по несчастью, ему удалось вырваться из плена, а я пока нахожусь там, откуда выбраться слишком сложно, но надеюсь, что однажды я стану свободным и мы снова увидимся. Ты пиши мне, я буду читать твои письма. Но отвечать тебе смогу не всегда. Это опасно для моей жизни. Нина жива, и у нее все в порядке. Я люблю тебя, моя дорогая жена. Береги нашу доченьку. Твой Сергей».

Я представлял себе, сколько раз Зина перечитает это письмо, сколько прольет слез, но у нее будет надежда снова увидеть свою любовь, своего мужа. Я закрыл компьютер, вышел из почты, потому что и здесь, скорее всего, стоят жучки и видеокамеры. А может, и нет – как проверить?

На другой день в преподавательской кто-то из персонала методкабинета спросил у декана факультета:

– Валентин, у нас больше не будет кружка японского языка – куда делась наша японка Азэми?

– Азэми уехала с мужем в отпуск в Токио, к себе на родину, но через пару недель она вернется, так что можете желающих записывать в кружок любителей японского языка.

– А можно и мне записаться в этот кружок? – спросил я.

– А разве вы не знаете японского? – удивилась преподавательница.

– Нет, не знаю. Я вырос в России, у меня мама русская.

– А что вы преподаете?

– Английский язык, – ответил я.

– Диктуйте свое имя, я запишу вас вторым, после себя.

– Меня зовут Хасимото Мамору, – а сам подумал: «Слава богу, у меня есть еще две недели на подготовку к этой встрече со своим врагом номер один».

И чем больше я думал об Азэми, тем больше ее боялся. Я прочел про японскую разведку, как мне казалось, все, что только мог найти в интернете и в городской библиотеке, и чем больше я читал про них, тем все больше недоумевал, почему именно меня, еще совсем неопытного, такого «зеленого» в данной организации, послали за такой опытной японской разведчицей, как Азэми. Им, наверно, меня просто не жаль. Но я недооценил свою красоту и то, что женское сердце, даже самой осторожной женщины, всегда просит ласки и любви противоположного пола. И в обличье японца я был красив, черные волосы, черные брови и раскосые глаза моему лицу придавали мужественность и какую-то загадочность, женщины оглядывались на меня, я был очень красив и сексуален. Именно на это и рассчитывали мои хозяева. И в оставшееся время до встречи с Азэми я строил планы, как лучше мне себя вести с нею, чтобы она ничего не заподозрила. И подумал: а будь что будет, буду вести себя так, будто я о ней вообще ничего не знаю и такой красавчик дурак. Буду ходить к ней на курсы японского языка и все.

В день, когда Азэми появилась в университете, я флиртовал с преподавательницей русского языка Леной, совсем молоденькой девушкой, только что закончившей этот же университет. Азэми остановилась около нас, улыбнулась и спросила у меня:

– Вы японец?

– Нет, я полукровка, моя мать – русская, отец – японец.

– Как вас зовут?

– Хасимото Мамору.

– Вы хотите посещать мои курсы японского?

– Да, потому что я вообще не знаю этого языка. Мои родители дома разговаривали только на русском языке, в школе я тоже учился русской, университет закончил тоже российский, и я гражданин России.

Я знал, для чего она все это спрашивает у меня – чтобы досконально проверить все мое личное досье. И подумал: «Проверяй, проверяй, все уже сшито, и не белыми нитками». Азэми отошла, а мы с Леной пошли каждый в свою аудиторию к студентам. Курсы японского языка начинались сразу после занятий, в три часа дня, и продолжались два часа. Лена тоже записалась на эти курсы, нетрудно было догадаться, что она это сделала ради меня. Видимо, я ей очень понравился. Она была молодой, привлекательной, незамужней – «А почему бы и нет?» – мелькали мысли в моей испорченной голове, я же не давал подписку не спать больше ни с одной женщиной. Я пока еще молод, здоров, полон сил – надо пользоваться моментом, а то вдруг завтра эта мадам, Цветок Чертополоха, меня убьет, а дальше… На том свете, говорят, мы все будем бестелесными, а значит, сексом заниматься не сможем.