Ильховская въехала на стоянку, вышла из машины, передала ключи охраннику.

— А ты чего сидишь, пошли! — бросила она Зое.

Вестибюль ресторана украшали многочисленные зеркала. Зоя как глянула на себя рядом с Лорой в норковой шубке и замшевых сапогах, отороченных мехом, так поскорее пальто сняла и на руку повесила. Гардеробщик пристальным взглядом окинул странную посетительницу и принял пальто. Зоя не знала, куда глаза девать, до того нелепо смотрелась она в своем костюме. Но Ильховская, казалось, не обращала внимания на дикий наряд подруги.

Выпив бокал шампанского и закусив его тартинками с черной икрой, Лора сказала:

— Теперь признавайся, каким образом ты умудрилась оказаться в ларьке. С твоим образованием, связями родителей — так опуститься, извини за правду, тоже надо суметь.

Зоя усмехнулась.

— Зачем тебе это знать?

— Ты не обижайся. Я помогу тебе. Но я любопытна. Так что рассказывай!

Зоя прикинула, что, собственно, скрывать ей уже нечего и рассказала все, даже впервые назвала имя отца Нины.

— Всеволод Степанович Болгаринов! — ахнула Лора, откинувшись на спинку стула. — Ай-да старый ловелас! Ай-да скотина! Ты знаешь, где он сейчас?

— Понятия не имею.

— А зря! Внебрачной дочкой ему можно здорово нервы попортить. Я так поняла, Нинка твоя в него. Вот бы их свести. Она бы ему показала, где раки зимуют. Он теперь заведует каким-то отделом в нашем посольстве в Дании. Уже на пенсию пора, а он так уселся — не сдвинешь.

Зоя задумалась, даже есть перестала.

— А как это сделать? Нинку, что ли, в Данию отправить? — рассмеялась она. На нее уже начало оказывать свое действие шампанское. Мрак бытия стал слегка золотиться дымкой надежды.

— Это мы обдумаем. А вот как ты докатилась до ларька, все равно, прости, не понимаю.

— Ой, Лора, да ведь я боролась, ну, как могла. Но, черт его знает, невезение, что ли? Родители постоянно болеют, дочь надо было кормить, одевать, а с работы меня уволили во время перестройки. А потом… так стало все безразлично. Хотелось только ото всех скрыться, забыть, кто я, и делать какую-нибудь самую бездумную работу…

— Н-да. Случай редкий, но вполне допустимый. Почему-то мы не очень удивляемся, когда некогда преуспевающий мужчина, карьера которого стремительно летела вверх, вдруг спивается… Что-то пошло не так. Сначала вроде не опасно, можно поправить, надо только переговорить с этим, с тем… но… с одним не успел, от другого получил отказ, скатился чуть ниже, держался, пытаясь подняться на прежнюю высоту, и вдруг сорвался и полетел…

— Вот точно, Лорочка, точно, — со слезами на глазах, забыв, где она находится, потянулась к подруге через стол Зоя. — Сама не знаю, как все произошло… будто лавиной меня накрыло и понесло… Глядь, и вот я уже сижу в ларьке.

— Ладно, не расстраивайся. Ты только здорово сглупила, надо было ко мне обратиться.

— Да где же тебя найдешь? И потом, обращалась я к некоторым бывшим приятелям… никто не помог.

— Ну и черт с ними! Скажи, кто-нибудь из нашего круга, кроме меня, знает про ларек и вообще про сферу твоего обитания?

— Нет. Как они могут узнать? Ты и то благодаря совершенно необъяснимому случаю.

— Тогда есть возможность вернуть тебя обратно к нам так, как будто ты никуда и не пропадала.

— То есть? А где же я была?

— Вот это мы обсудим под ликер.

Когда подали ликер, Лора уже все придумала.

— Скажем так, ты, этакая сумасбродка, влюбилась в одного бизнесмена из Сибири и уехала к нему. Это даже романтично и имеет аналоги в истории. Но любовь прошла, и ты вернулась в Москву. Особых капиталов, скажем, не нажила, поэтому пошла работать ко мне.

— Но ведь я все забыла! Да к тому же все так изменилось!.. Я даже не знаю, как с компьютером обращаться.

— Не волнуйся! Мы вот что сделаем. Сейчас у нас середина декабря. С января ты пойдешь на курсы. Научишься работать на компьютере, вспомнишь свой английский и основы бухгалтерского учета. К работе у меня приступишь, скажем, в июле.

— Но у меня нет…

— Я все оплачу. Идет?

— Лора, как мне тебя благодарить? — слезы потекли по щекам Зои.

— Успокойся. Здесь не принято плакать. То, что я хочу для тебя сделать, это всего лишь малая толика того, что ты заслужила. — Лора замолчала, о чем-то размышляя. — Значит, — вернулась она к разговору, — мобильный у тебя есть. Связь будем держать по нему. Кстати, потом переедешь в одну из моих квартир. Я несколько квартир купила и теперь их сдаю. А лучше всего в студию. Прелесть! Только после ремонта. Будешь жить за счет фирмы… первое время, а там посмотрим.

— Ой, а как же Нина?

— Очень, как я поняла, ты ей нужна! Ты скажи ей, кто ее отец, чем занимается, и предоставь полную свободу, — рассмеявшись, предложила Лора. — Если она не дура, то так раскрутит Болгаринова, что тому мало не покажется. Ух, и сволочь Всеволод Степанович! Помню его! Ко мне тоже подбивал. Да только я его так двинула, что кровь брызнула. Шрам, наверное, возле брови остался.

Зоя сцепила пальцы.

— Если бы ты знала, сколько раз мысленно я била Болгаринова по его холеной морде… Сколько раз!..

— А надо было всего один, только наяву. И сразу легче бы стало, и он, подонок, платил бы деньги на содержание Нинки. Ну да что теперь об этом. Значит, — подвела итог их встречи Лора, — я тебе буду платить стипендию, а ты увольняйся и принимайся за восстановление старого и изучение нового.

Они расстались. Зоя не верила, что возможно подняться с того дна, на которое она опустилась. Но на другой же день она устроилась на курсы.

* * *

Нина долго стояла с открытым ртом, глядя, с каким усердием мать занимается английским. Чтобы дочь не мешала, Зоя выделила ей часть из своей стипендии.

— Нет, ты это?.. — Нина не могла взять в толк, что происходит. — Ты это, или с ума сошла или клад нашла?

— Клад! — ответила Зоя, оторвав взгляд от учебника. — Подругу… настоящую…

— Неплохо, — почесывая подбородок и пересчитывая выданные ей деньги, проговорила дочь.

— Ты подожди! Вот устроюсь на фирму, ты у меня учиться пойдешь. Нельзя же вот так, десять классов и все. Да еще привычку взяла с места на место бегать!

— Великое удовольствие продавщицей быть! Если бы еще в бутике каком-нибудь классном, а то химикаты в ледяном подвале продаю. Тоска!

— А закончила бы фармацевтический колледж, в аптеке бы работала. В белом халатике. Такие там девочки все славные…

— Не, в аптеке не хочу…

«А может, и правда, сказать Нинке, кто ее отец, да отправить в Данию. Она там пригрозит ему скандалом перед зданием посольства, тот струсит, пойдет на контакт… Пусть тогда ее будущее устраивает. Такая ленивая, такая наглая… — с внутренней неприязнью посмотрела Зоя на дочь. — Ладно, пока повременю, жаль ее все-таки, мало ли что ей в голову взбредет, еще за решетку угодит».

Зоя созванивалась с Лорой и сообщала о своих успехах. Вновь они встретились в мае. На предложение Ильховской отправиться вместе с ее друзьями в замок на Лазурном побережье Зоя ответила отказом.

— Глупая, ты же должна войти в мой круг, — втолковывала ей Лора. — Лучшей возможности для непринужденного знакомства, чем отдых, не найти. Легенду мы тебе разработали. Даже пыль в глаза пустим, скажем, что окончила Чикагский университет.

— Ой, зачем?

— Ну ты же там училась!

— Училась.

— А окончила или нет, никого не касается. Пойми, я хочу сделать все, чтобы ты вновь заняла достойное место в жизни.

И все произошло, как Лора и обещала. Непринужденное знакомство, очаровательный замок, путешествие на яхте…

С гибелью Лоры оборвалась надежда Зои на возвращение в прежний круг. Несмотря на отношения, возникшие между нею и Арсением, тот не захотел утруждать себя хлопотами. Он сослался на то, что Лора не успела подписать приказ о ее приеме на работу, и выразил ей по этому поводу сожаление.

Зоя попыталась сама устроиться на какую-нибудь хорошую фирму. Но там требовался опыт работы не менее пяти лет и рекомендации. Тогда она снизила планку и стала искать более или менее приличное место, но и там бы нужен опыт работы и те же пресловутые рекомендации. В результате, не имея копейки за душой, ей пришлось вернуться в ларек.

«Ничего, — думала она, — отработаю шесть месяцев, получу свою часть наследства и тогда разберусь, что и как».

— Вот и разобралась, — обреченно прошептала Зоя, — да еще так быстро. Спасибо, помогли… сволочи! Они все так устроены, как я мечтать себе не позволяю, и меня первую выбить решили. Ох, — осторожно приподнялась она с подушки. Провела рукой по забинтованному животу. И так ей жаль стало самое себя, что не смогла сдержать слез. — И отчего это считается, что жалеть себя нельзя. Других можно, а себя — нет. А кто мне ближе себя самой?.. — Зоя стала тихо всхлипывать. — Вначале думала, раз выпал мне удел из достатка в бедность перейти, буду жить насыщенной духовной жизнью. Ведь как считается, богатым за удовольствиями да развлечениями не до развития своей личности. А бедняк, он просто переполнен духовностью, она так и исходит от него. Глупость несусветная! Но я поначалу на все унижения, неудачи закрывала глаза. Отработаю, приду домой, включу музыку, слушаю, наслаждаюсь, наверное, не столько музыкой, сколько тем, что им, богатым, не дано такое тонкое восприятие музыкальных глубин. А потом стала задумываться, какой толк от моей мышиной духовности? Ложусь в постель не с мужчиной, а с томиком Фета… под ежевечерний мат соседей с верхнего этажа. Уши затыкаю и балдею от своей духовности. — Несмотря на седативные средства, принятые по указанию врача, заснуть Зоя не могла. Настолько взволновало ее собственное решение отказаться от своей доли наследства. — Я откажусь, а кто-то один из них изведет всех, присвоит себе Лоркино наследство и пустит его по ветру. Ох, тяжело!.. Вон Нинка меня дурой называет, а я не дура, я трусливая. Но если разобраться, чего я боюсь? Ну, убьют меня! Эка важность! Все равно не живу, а существую. Нет, конечно, можно и существовать, но только не догадываться об этом. Но беда в том, что многие догадываются. Пьют отчего? От веселой жизни? Наоборот, чтобы хоть как-то ее расцветить, — Зоя начала нервничать. Расчесывать руки, шею. — Надо разобраться хоть немного, а то не усну, — проговорила она. — Вот Достоевский… ведь практически в каждом романе — убийство… и в то же время все о душе, о Боге… то с умилением, то с проклятием… Значит, даже он, отрицая убийство, его же и допускает… — Мороз пробежал по коже, Зоя завернулась в одеяло. — А Толстой с его светлой гармонией… тоже допускает… — от этой мысли Зое стало страшно. Она не была сильно верующей и пришла к вере в Бога не сама, а восприняв, насколько удалось, эту веру через великих писателей. Они были для нее апостолами. Их стихи — молитвами. — Он же допустил убийство в «Крейцеровой сонате», — с ужасом подумала она, — и Анне позволил совершить насилие…

Зоя осторожно встала с дивана, включила свет, нашла на столе таблетку снотворного, оставленную врачом на случай бессонницы, выпила ее и легла.

ГЛАВА 13

Гелена не могла прийти в себя после встречи с Зоей.

— Надо же! — повторяла она вслух — Надо же! — и даже проехала на красный свет.

От досады, что Евгений не спешит открыть ей дверь, изо всех сил надавила на кнопку звонка.

— Я был в душе, — ответил он на ее замечание. — Что, соскучилась по мне? Ничего. Завтра распишемся. А через полгода устроим грандиозную свадьбу. Сейчас неудобно закатывать пир, Лору похоронили только, — расчесывая влажные густые волосы, говорил он. — Устал! Перед отпуском всегда столько дел!.. Думал, ночевать придется в кабинете. Спасибо моим заместителям, вошли в положение жениха, — рассмеялся Евгений.

— Ты знаешь, где я только что была? — проговорила Гелена, не находя себе места от волнения.

— Я еще не муж, частного детектива следить за тобой не нанимал, — шутливо ответил он.

— Я была у Зои!

— У Зои? Зачем?

— Ты не представляешь, что я увидела!.. Куда попала!..

— Как ты ее нашла?

— О, это отдельная история, — отмахнулась Гелена. — Если бы ты знал, в каком районе, в каком доме она живет! И вообще, кто она! Ужас! Лорка, как я теперь догадываюсь, хотела вытянуть ее из этого болота.

— Какого болота? Ничего не понимаю!

— Вот и я не понимала. Все думала, почему она исчезла, не оставив никому даже номер своего телефона. Лорка говорила, что она работала в Сибири, влюбилась вроде там в кого-то… неважно. Приехав в Москву, встретилась с ней и попросила помочь устроиться на работу. Лора собиралась взять ее к себе на фирму. Предоставила ей студию. Я еще успела ее там застать. Меня поразило, что у нее не оказалось даже минеральной воды. Она объяснила это тем, что собирается переезжать. Когда, попрощавшись с ней, я вышла из лифта, то столкнулась со странно одетой девицей. Вещи на ней были дорогие, но так безвкусно подобраны… И отчего-то эти вещи мне показались знакомыми… Сейчас я почти уверена, что видела их на Лоре!.. Просто не знаю, что и думать!.. Может, это она Лору?..