— Ты необыкновенно красива сегодня.

— Еще бы! После такой ночи я стала моложе лет на десять. Совсем девчонка! — рассмеялась она.

Ольгерд выпрямился, не отводя от нее взгляда.

— Лора, — произнес он тихо, — ты будешь сейчас хохотать, но я люблю тебя.

— И я тебя, — потянулась она к нему руками.

Он присел на кровать и обнял ее.

— Что, если нам и впрямь пожениться? Я так хочу от тебя ребенка.

Разомлевшая Лора заморгала глазами, пытаясь вникнуть в смысл услышанного. Когда вникла, переспросила:

— Нам пожениться?

— Да.

— Глупости! Как я, богатая женщина, могу выйти замуж за никому не известного адвоката. Ольгерд, прежде чем делать мне предложение, приобрети имя.

— Об этом не беспокойся. Ты только помоги немного. Ты еще будешь гордиться мною.

— Сначала стань, а уж потом я буду гордиться, — отрезала Ильховская.

— Но отчего? Отчего ты не хочешь помочь мне? Ты ведь любишь меня.

— Люблю таким, какой ты есть. Меня это вполне устраивает. Станешь другим, посмотрим.

— Не понимаю! — не унимался Ольгерд. — Что тебе стоит ввести меня в круг твоих знакомых, отрекомендовать как толкового адвоката, помочь снять приличный офис. Два-три выигранных громких дела, и я буду нарасхват.

— О… — протянула Лора, ища глазами свой пеньюар. — Старая песня. Как мужчинам хочется, чтобы состоятельные женщины служили им трамплином, с которого они взлетят к славе и богатству.

— А что в этом плохого? Даже императрицы не стыдились возвышать своих фаворитов. Чем ты хуже Екатерины Великой?

— Я? Ничем не хуже. Да вот ты на Потемкина не тянешь. Кончим этот бесполезный разговор. Я не Елисавета, ты не певчий Разумов.

— Но…

— Да пойми, они возвышали их от безысходности. Она императрица, и нет равного ей мужчины. А был бы!.. Стала бы она возиться с этими…

— Значит, я не равный тебе, — усмехнулся, отвернувшись от нее Жилёнис.

— Сам знаешь.

— Ты же мне только что говорила, что любишь.

— Люблю! Но разве, когда любишь, обязательно выходить замуж? Пока мне хватает двух моих замужеств.

— Что ж… — Ольгерд не договорил и вышел из комнаты.

— Все поют одну и ту же песню. Надо кончать с этими красавцами без копейки в кармане и вплотную заняться поиском настоящего мужчины, за которым можно и побегать и побороться с соперницами. А эти сами себя приносят на свадебном блюде, тьфу! А потом будет изменять и называть старухой. Ему двадцать семь, мне тридцать два. Всего-то пять лет. Но в его глазах эта разница с каждым годом будет увеличиваться. Да ну его! — плюнула Лора. — Что за мелюзга! Противно до тошноты.

Ольгерд, вбежав в свою комнату, прямиком бросился в ванную. Открыл кран и обдал голову ледяной водой.

— Стыд! Какой стыд! Я, как последний альфонс, унижался перед этой шлюшкой. Она же не может любить. Поэтому ей и приходят в голову идиотские прожекты. К черту! К черту! — выскочил он из ванной и заметался по комнате. — Ну ее к черту! Тварь, гадина, мерзавка!.. Я тебе устрою!.. Я тебе покажу!..

Они встретились в гостиной. Жилёнис был готов к отъезду. Проехав с полчаса в полном молчании, Лора кашлянула и нерешительно взглянула на Ольгерда. Тот делал вид, что вообще не замечает ее.

— Ольжик, — вдруг начала она. — Ну что делать, если я хочу выйти замуж за состоявшегося мужчину. Я тебя люблю… — призналась она, помолчала и добавила: — Это правда. Но ты прояви себя. Хотя бы в нашем деле. Вот доведем его до конца и тогда… Ведь дело я задумала непростое. Тут нужны ум, находчивость, ловкость, мужество…

Ольгерд молчал. Она погладила его по руке.

— Давай считать, что ты сделал мне предложение, а я попросила полгода на размышление, идет?

Он повернул голову и посмотрел в ее голубоватые глаза, в которых светилась просьба о примирении.

— Тем более что мы уже все подготовили. Я перевела деньги за аренду замка. Забронированы билеты…

— Ты права, не стоит останавливаться на середине, — ответил Ольгерд со сжавшимся от разочарования сердцем.

«Если что, брошу ее к черту и уеду из Франции. Пусть сама выкручивается со своей «гибелью». А если она не врет? Она ведь и впрямь сумасбродка. Может, действительно стоит проявить себя, и она, убедившись, что я не тряпка-альфонс, думающий только, как бы, не работая, прожить за спиной богатенькой женушки, а настоящий мужчина, который стремится сделать карьеру, выйдет за меня».

Однако он решил использовать последний аргумент, чтобы образумить Ильховскую.

— Не понимаю, как ты собираешься оставить свою фирму на полгода. Все может пойти прахом.

— Здесь ты прав, — была вынуждена согласиться Лора. — Так долго ждать у меня не хватит терпения. — У Ольгерда от радости захолонуло сердце. — Придется обрадовать друзей месяца через два после оглашения завещания. Эффект, увы, будет не тот, какой был бы через полгода, когда от вожделенного наследства их отделяли бы минуты, но что поделать. Однако я рассчитываю безошибочно определить по их лицам, насколько искренней будет их радость. И, конечно, в случае каких-либо непредвиденных событий я тотчас дам знать о себе. Но заметь, плох тот предприниматель, который не сумел обзавестись надежными и умными заместителями. Я вполне доверяю своему коммерческому директору и главному юристу. Не в их интересах, чтобы фирма прогорела.

— Кстати, какую ты придумала легенду, чтобы объяснить свое чудесное возвращение из мира мертвых? Если, конечно, не секрет, — подавляя в себе раздражение, спросил Жилёнис.

— От тебя? — нарочито изумилась Ильховская. — Отдохнув на вилле, расположенной в очаровательном местечке неподалеку от Биаррица, я, вернувшись в Москву, расскажу опешившим от счастья друзьям необыкновенную историю, приключившуюся со мной. Выйдя на палубу подышать воздухом, я облокотилась на бортик. Неожиданно мне стало плохо, я потеряла сознание и бултыхнулась в воду. Почти мгновенно придя в чувство, я стала звать на помощь. На проплывавшей мимо парусной яхте меня услышали. Подняли на борт, но от пережитого страха со мной случилась…

— Кратковременная амнезия, — усмехнувшись, подсказал Жилёнис.

— Наивно. Просто мексиканская мелодрама. Ну и что? Усомнятся, пусть проверяют. Только кому это нужно? В состоянии амнезии, — продолжила Лора, — я попала на виллу моих спасителей, одной супружеской пары, которая предложила мне, видя, что я не какая-то аферистка, отдохнуть у них, чтобы прийти в себя и обрести память.

— Шумиха поднимется жуткая!

— И что? Я люблю, когда вокруг меня бурлит жизнь. А когда она затихает, я ее сама баламучу.

«Смотри, как бы не захлебнулась в один прекрасный день», — подумал Жилёнис, с потаенным злорадством глядя на Ильховскую.

ГЛАВА 27

Ольгерд вылетел чартерным рейсом утром 6 июня. Лора с друзьями — прямым рейсом вечером. Согласно разработанному плану — Ольгерд остановился в небольшом пансионе в Сан-Тропе. Они заранее условились о мимолетных встречах, так как телефонные звонки могли их выдать.

На четвертый день по прибытии, когда Ильховская с друзьями отправилась осматривать местные достопримечательности, в одном из замков она встретилась с Ольгердом. Ему пришлось перекрасить волосы в пепельный цвет и коротко подстричь их.

Лора подмигнула Ольгерду и отошла от своих друзей.

— Ну что? — делая вид, будто рассматривает вазу, спросила она у него.

— Все в порядке.

— Да?! О трупе договорился? Дата не изменилась?

— Нет.

— Увидимся за день перед отплытием. В монастыре, — и Лора присоединилась к друзьям.

Ольгерд тут же покинул замок. Настроение было мерзкое. Ни о каком трупе ни с кем он не договорился.

Ткнулся было в местный морг, но на него так косо посмотрели. Правда, один негр… Они с ним перекинулись парой слов…

«Придется еще раз наведаться в это заведение. Сумму Лора выделила неплохую. Тут главное правильно повести разговор…»

За день до отплытия яхты Жилёнис встретился с Лорой в монастыре.

— Что труп?

— Приобретен.

— То есть?

— Стопроцентная договоренность с предоплатой.

— Будет похож?

— Не сомневайся.

— А ты молодец, — не выдержала Ильховская. — Меня все более и более увлекает моя идея. Я смотрю на своих наследников и представляю реакцию каждого. Картина вырисовывается душещипательная. Мне даже их немного жаль. Испорчу им такой отдых. Но что поделаешь? Отступать не в моих правилах. Да и зачем? Погрустят, зато потом как обрадуются!

На этом и расстались.

Поздно вечером в день запланированной «гибели» Ольгерд вышел в море на катере. Яхта Ильховской должна была замедлить ход, потому что утром Лора хотела осмотреть именно тот кусок побережья, который, идя на полном ходу, яхта миновала бы ночью.

Заметив яхту, Ольгерд отключил мотор и приналег на весла. В назначенное время он подал сигнал фонариком, три раза с интервалом в две секунды включив и выключив его. Лора сделала то же самое и, прыгнув за борт, поплыла навстречу катеру. Ольгерд время от времени светом фонарика указывал, где он находится. Десять минут спустя Лора, стянув с себя мокрое платье, вытиралась полотенцем и хохотала.

— Представляю, какая поднимется паника!


Утром они уже были на вилле. За забором, увитым дикой розой, деревьями, пышными кустарниками одноэтажный дом был почти незаметен.

— Как тебе мое убежище? — спросила Лора, сидя на веранде и попивая красное вино.

— Отличное! Я сам с удовольствием провел бы здесь месяц. Тем более есть бассейн.

Убирала на вилле, приносила продукты и готовила одна местная женщина. Молчаливая, может, и любопытная, но умело скрывающая это.

На следующее утро Лора проснулась раньше Ольгерда и разбудила его.

— Пора! Хочу, чтобы ты успел взглянуть на их лица до отъезда.

— Ты думаешь, им сразу разрешат покинуть Францию? — высказал сомнение Ольгерд. — Сначала с каждым побеседует инспектор полиции, и только потом решат, можно ли их отпускать…

— Да зачем французам русская головная боль? Пропала да пропала. Трупа нет. Не арестуют же их. Короче, не сегодня завтра они вылетят в Москву. Грустные-прегрустные!.. Зойка и Вита будут плакать. Гелена — держаться из последних сил. Женька возьмет себя в руки, ни один мускул на лице не дрогнет, а втайне будет переживать. Арсений, тот не раз смахнет слезу, делая вид, что запотели стекла в очках. Павел будет как в воду опущенный.

— Зачем же мне тогда ехать и смотреть на них, если ты видишь на расстоянии?

— Давай, давай! Выпей кофейку и в путь. Проводишь их из замка до аэропорта. Как только они пройдут на посадку, мигом ко мне!

Ильховская целый день забавлялась, представляя, какая трагедия разыгрывается в замке. Ночь провела спокойно, но с утра принялась ждать Ольгерда, не находя себе места от нетерпения. Вечером она стала прохаживаться вдоль забора. Однако Жилёнис приехал только по истечении третьих суток.

— Господи! — бросилась к нему Лора. — Где ты был? Что случилось?

— Случилось? — приподняв бровь и кривовато усмехнувшись, переспросил он. — Да, собственно, ничего.

— Их допрашивала полиция?

— Да, я видел, как приезжали полицейские.

— Ну и?.. Их отпустили? Они уехали?

— Уехали?! — расхохотался Ольгерд, упав в плетеное кресло. Он хохотал так, что Лоре пришлось приструнить его.

— Их задержали? — не унималась она.

— Нет, Лорик, они сами задержались. И знаешь, что? Вечером устроили грандиозную вечеринку: пили, пели, танцевали канкан…

Лора потемнела в лице.

— Прекрати кривляться! — не выдержала она, срываясь на крик. — Рассказывай!

— Не ори! — огрызнулся он. — Я лично был свидетелем этого шабаша.

Лора с остановившимся взглядом опустилась на стул.

— Я отчасти предвидел это, поэтому прихватил с собой видеокамеру.

Лора перевела на него взгляд, полный ужаса.

— Значит, это правда?

— Пойдем посмотришь! Или?..

Лора на несколько секунд погрузилась в себя. Потом встала, тряхнула головой и пошла в гостиную. Ольгерд подключил камеру к телевизору и…

— Прошу прощения за некачественное изображение. Условия для съемки были не совсем удобные.

Лора смотрела и не верила своим глазам… Павел… Павел, который, по ее мнению, должен был быть как в воду опущенный, принялся наигрывать канкан, Гелена, которой следовало, молча глотая слезы, утешать Виту с Зоей, во всеуслышание объявляет: «Траур отменяется!» Зоя вместо того, чтобы безутешно рыдать, приподнимает юбку, Вита издает визгливое: «И-и-и!» и начинает задирать ноги…

На экране уже ничего не было, а Лора все не могла отвести от него взгляда. Ольгерд хотел выключить видеокамеру, но Лора схватила пульт, перемотала пленку и остановила кадр, когда в объектив попал Павел, целующий Виту в плечо и признающийся, что так хорошо ему давно не было.