— Отлично, значит, до завтра, — перевернулся на другой на бок Ольгерд и уснул.

Лора еще долго не спала. Но несмотря на это, с утра она была очень деятельна. Рассматривала какие-то схемы, что-то вспоминала, заглядывала в записную книжку.

Поздно вечером они сели в машину и поехали в Москву.

— Оставим машину здесь, — указала Лора.

Ольгерд повиновался. Ильховская шла чуть впереди, уверенно сворачивая, казалось бы, в тупиковые дворики и находя из них выход. Около двери, ведущей в подвальное помещение, она остановилась. Посмотрела по сторонам.

— Этот подвал проходит под зданием, где находится офис. Учти, ни слова, ведем себя, как две мышки.

Она открыла замок, вошла, включила фонарик, Ольгерд последовал за ней. Из подвала они вышли в длинный узкий коридор и уперлись в запертую дверь, но у Лоры был от нее ключ. Далее они поднялись по лестнице на седьмой этаж. Опять остановились перед дверью, которая тоже не послужила для них преградой.

— Здесь можно разговаривать, — включив настольную лампу, сказала Лора. — Это мой кабинет. Уф, устала. Но когда выйдем в общий зал, опять молчи.

Она посмотрела на часы:

— Охранники будут обходить помещение только через час. У нас уйма времени.

Лора приоткрыла дверь кабинета, выглянула и поманила за собой Ольгерда. Они миновали общий зал и вошли в кабинет Строгулина. Лора передала фонарик Жилёнису, подошла к небольшому сейфу, открыла его и принялась просматривать содержимое.

— Есть! — тихо воскликнула она и спрятала дневник в свою сумку. Затем стала бегло смотреть документы.

— Отлично! Значит, сделка не сорвалась, — прочитав содержание нескольких бумаг, произнесла она вслух.

— Ольгерд, ты иди в мой кабинет, а я еще загляну к своему коммерческому директору. Просмотрю бумаги. Мне же надо знать, как обстоят дела.

— Не забудь, что мы должны скрыться до обхода охранников, — напомнил Жилёнис.

— Минут двадцать, не больше, — деловито проговорила она.

Лора, конечно, немного задержалась, а потому, вернувшись, потушила лампу и, шепотом поторопив Жилёниса:

— Давай! Давай! — открыла дверь на лестничную площадку.

— Кстати, я довольна, — выйдя на улицу, сказала Лора. — Дела идут, как и при мне. Многим высокопоставленным чиновникам, крупным бизнесменам кажется, что если они, не дай Бог, заболеют, то все пойдет вкривь и вкось, а то и развалится. Больными едут на работу. Задерживаются допоздна. А умрут, и ничего не рухнет. Все, как было. На их место тут же найдутся другие. Обживут их кабинеты, и все пойдет по-старому… — вздохнула Лора. — Но дневник Строгулина жжет мне руки, — проговорила она, садясь в машину.

— Неплохо было бы, если бы Строгулин черкнул пару строчек о цели своего пребывания в Финляндии, — заметил Жилёнис.

Лора от нетерпения вздыхала всю дорогу. Приехав на дачу, они поспешили на кухню, сели за стол, и Лора принялась торопливо перелистывать страницы.

— Ага! Вот начало! Здесь о моем исчезновении. Но это потом… Вот! Он пишет об оглашении завещания… — она торопливо пробежала глазами написанное и, брызгая слюной от мгновенно вспыхнувшей злобы, воскликнула: — Вот же ублюдки! Судя по тому, что написал Арсений, они вмиг сообразили, какая им следует выгода от смерти каждого сонаследника.

— А ты как хотела? — удивленно глянул на нее Ольгерд.

Лора не ответила, она вся была во власти записей Строгулина.

— Ты только послушай! — прямо-таки пригвоздила она Жилёниса своим восклицанием к стулу и принялась читать.

— Давай передохнем, выпьем чего-нибудь, — после четверти часа непрерывного чтения, отодвигая дневник, предложила она.

Ольгерд принес бутылку виски.

— Что думаешь? — спросила Лора. — Ведь непонятно, кто был за рулем машины, которая едва не сбила Свергину. Кто подпилил ножки у стула Строгулина? Кто пытался сбросить кирпич на голову Мельгунова?

— А по-моему, не так уж сложно догадаться. Хотя здесь не важно, кто. Главное, что они чуть ли не с первой минуты после оглашения завещания принялись уничтожать друг друга.

— Нет, мне важно знать, кто кого конкретно хотел убить.

— Давай подумаем! Вот Строгулин пишет, что Чегодаев каждому предложил сказать, где он находился в тот момент, когда кирпич едва не упал на Мельгунова. Далее он перечисляет алиби. И мне, например, ясно, что кирпич был неудачно сброшен самим Чегодаевым.

— С чего ты взял?

— Послушай внимательно его алиби: «Я находился в машине на пути в Москву». У всех сработал стереотип. Вице-губернатор едет в Москву. Что представляется?

— Машина, за рулем шофер…

— Вот именно, шофер! С шофером не поедешь кирпичи сбрасывать на головы неугодных. А предположить, что Чегодаев сам находился за рулем собственной машины, ни у кого не хватило ума. Кроме него, никто не смог бы обернуться, чтобы сбросить кирпич и успеть на похороны. Ведь музей, где работает Мельгунов, находится как раз на пути между главным губернским городом и Москвой.

— Ты полагаешь, это Женька? — в раздумье протянула Лора. — А что? Вполне возможно. Чегодаев оставляет машину неподалеку от музея, накидывает на плечи какую-нибудь перепачканную куртку, забирается на крышу. Делает вид, что ищет кого-то, видит, как Мельгунов поднимается на крыльцо, бросает кирпич и тут же исчезает. Смотри, как просто… и интересно! А дальше что?

— Дальше наезд на Свергину. Ну это сделала Шуркина.

— Когда же она успела? Ты сам говорил, что после траурного банкета она вместе с Павлом пошла в кафе.

— Совершенно верно. Но тогда я не придал значения тому, что Шуркина, предложив Павлу пойти в кафе, сама вдруг решила отогнать машину на другую стоянку. Павел пошел в кафе, а Шуркина, заметившая, куда направилась Зоя, поехала ей наперерез. Но наезд не удался. Перепуганная Зоя поспешила в офис к Строгулину.

Лора рассмеялась:

— А вот кто подпилил ножки стула, ни за что не догадаться!

— Представь себе, опять неугомонная Шуркина. За время совместного отдыха она обратила внимание, что Строгулин любит раскачиваться на стуле. Ей это, предположим, не нравилось. Она сделала ему замечание. Он в ответ рассмеялся и сказал, что даже в офисе предпочитает креслу на колесиках стул, чтобы иметь возможность лишний раз встать. Иначе, мол, засидишься, спину не разогнешь. Шуркина, несомненно, бывала у тебя в офисе, — Лора кивнула. — Заглядывала и в кабинет к Строгулину. Как выяснил Арсений в разговоре с секретаршей, утром, когда сходятся сотрудники и начинается кофепитие, в офис заходили три курьера. Один с почтой, другой из компании «Стеф» и третий из турагентства. Строгулина с утра в офисе не было. Он из дома сразу поехал на похороны. А Шуркина под видом курьера из турагентства явилась в офис с проспектами для какой-то Лены…

— Лена — это мой главный бухгалтер. Они, кстати, знакомы с Шуркиной.

— Тем более, значит, несомненно, говорили о поездке на отдых, рекомендовали друг другу знакомых туроператоров.

— Но Шуркину могли бы узнать.

— Как видишь, не узнали. Скажем, девушка в дешевых джинсовых шортах, в короткой заношенной майке, с бейсболкой на голове, жующая резинку, никак не могла ассоциироваться с образом Шуркиной. Она сунула твоей секретарше проспекты, та принялась их просматривать. Шуркина повернула к выходу и по пути зашла в кабинет Строгулина. Подпилить ножки хорошей тонкой пилкой не составляло труда. Работало радио, звонили телефоны… И когда Шуркина вышла из офиса, секретарша наверняка не видела, так как была занята на кухне приготовлением кофе. К тому же твой главный бухгалтер Лена не появляется в офисе раньше половины одиннадцатого, так? — Лора кивнула. — Шуркина это учла и избежала встречи с ней.

— Как все складно у тебя получается. И знаешь, убедительно. Сразу чувствуется, что ты юрист. Подмечаешь такие нюансы… Давай продолжим!

Они придвинули к себе дневник и стали читать, но вскоре чтение было прервано восклицанием Лоры:

— Господи! — она вскочила со стула не в силах усидеть на месте. — Зою чуть не убили! Слава Богу, что ее спас корсет. Ужас какой-то. Мне просто не верится.

Она стала расхаживать по кухне. Схватила бутылку виски и отпила прямо из горлышка.

— Невероятно! Но кто? Какая сволочь?

— Успокойся! Давай дочитаем.

Лора села, прочла страницу и опять вскрикнула:

— Гелена?! Гелена хотела убить Зою?!

— Думаю, нет, — отозвался Ольгерд. — Скорее всего, здесь было желание почувствовать, что должен переживать убийца. И таким образом узнать, хватит ли у нее на это духу. Только тогда зачем были нужны перчатки? — не найдя объяснения, пожал плечами Ольгерд.

— Кажется, я знаю! — сказала Лора. — Геленка по роду своих занятий часто бывала в жутких местах. Она дама брезгливая, да только деньги зарабатывать надо. Поэтому не гнушалась и скабрезными историями из жизни низов общества. Но, отправляясь в подобные репортерские командировки, всегда надевала перчатки.

— Тогда это все объясняет.

— Хорошо. А кто же напал на Зою у подъезда?

— Чегодаев.

— Женя?

— Да. Он, кстати, и позаимствовал у Гелены пару перчаток.

— А Зоя… — вдруг перескочила Лора с мысли на мысль, — единственная, кто решила отказаться от наследства. Вот она — настоящий человек.

— А как же канкан в день твоего исчезновения?

— У всех есть маленькие слабости… Но, вообще, тоже стерва.

— Выходит, Чегодаев пытался убить Зойку! Но ему не удалось, — в глазах Лоры появился азарт. — И тогда Гелена взялась задушить ее.

— Я все-таки остаюсь при мнении, что Гелена еще не ставила перед собой такой задачи. Она, скажем так, примеривалась. Просто нервы у Свергиной в тот день были на пределе. Ванышева заехала с целью выведать, кто она, где живет, с кем? А когда увидела раненную, едва избежавшую смерти Зою в бедной обстановке, ей даже стало ту жаль. Она решила немного порадовать ее и попыталась накинуть ей на плечи свой шарф, но Зоя принялась упираться. Гелена увидела в этом лишь проявление гордости бедняка и уже стала навязывать свой подарок. Свергина же решила, что Ванышева хочет ее задушить.

Лора в полном недоумении развела руками:

— Но почему начали с Зои?

— Неужели не догадываешься?

— А!.. Слабое звено.

— Да. Но не только. Ты, включив ее в число своих наследников, оскорбила всех остальных. Они посчитали, что прежде всего следует избавиться от Свергиной, как от чужой в их компании. О, а дальше еще интереснее!.. — воскликнул Ольгерд, продолжив чтение дневника. — Арсений пишет, что решил проследить за Чегодаевым и Ванышевой. Он предполагал, что именно Чегодаев решит убрать всех сонаследников.

Ильховская встрепенулась и заморгала ресницами.

— Он намекает, что Женя подстроил аварию катера? Нет, не может быть. Дай-ка, — придвинула она к себе дневник.

По мере того как она читала, лицо ее приобретало печально-безысходное выражение.

— Какая сволочь! Он убил Гелену да еще задумал все свалить на Арсения.

— В сообразительности ему не откажешь, — засмеялся Ольгерд. — Мгновенно оценив ситуацию, сделал вид, будто получил удар от Строгулина, и, рискуя сломать себе шею, бросился на ступени эскалатора. Вот тебе и солидный человек.

— Но как он мог пойти на убийство жены? Ведь он любил Гелену. Во всяком случае, был к ней неравнодушен. Они столько лет знали друг друга. — Лора скорбно вздохнула: — Дневник подходит к концу. Бедный Арсений. Но он-то умер действительно в результате странного стечения обстоятельств!

Жилёнис покачал головой и сказал:

— Он до последнего не верил, что Чегодаев погиб, и оказался прав. Смотри, какой фразой обрывается дневник: «Он так быстро не начнет действовать. Ему необходимо подготовиться. А я уже готов. Если завтра все получится…» и дата 17 августа, а 18-го утром была взорвана машина Чегодаева…

— А 19-го вечером обнаружили, что Строгулин мертв.

— Как лихо закрутили ребята, — откинулся на спинку стула Ольгерд и взъерошил волосы. — Ведь все должно было произойти с точностью наоборот.

Лора силилась понять, о чем говорит Ольгерд. Она ерзала на стуле и следила за ним взглядом.

— Объясни!

— Что тут объяснять? Все очень просто. Арсений не верил, что Чегодаев погиб, и заранее продумал план по его устранению, когда тот появится. Он, а не кто иной, прикрепил к днищу его машины пластиковую бомбу. Но Чегодаев, не успев сесть, вышел из машины и остался жив. Строгулин тем временем возвращается в Москву. Вечером едет на квартиру своего дяди и там его кусает иксодовый клещ, которого еще до взрыва успел подкинуть Чегодаев.

— Нет-нет, подожди! Арсений, узнав, что Чегодаев жив, записал в дневнике: «Я закрыл все окна, двери и даже форточки…»