- Осторожнее здесь, - предупредил он, когда мы стали взбираться на какой-то холм, выше и выше, а я с трудом удерживалась от падения. Мне было холодно – я так не переоделась ни во что из пижамы, накинув лишь куртку, а еще я не знала, куда иду, и земля под ногами была скользкой и тягучей. Я понятия не имела, где вообще нахожусь.

- Мэйкон, куда мы идем?

- Почти пришли, - сказал он через плечо. – Иди прямо за мной, хорошо?

- Ладно, - я уставилась на его светлые волосы – единственное, что я могла различить в темноте. И вот он внезапно застыл и сказал:

- Вот мы и на месте.

Я не знала, что это за «место» такое, потому что вообще ничего не могла разглядеть. Он сел на ограду, которая внезапно взялась откуда-то возле нас, я сделала то же самое. Шум воды стал громче.

- И что это?

- Просто место, которое я знаю. Мы с Шервудом нашли его пару лет назад. Мы приходили сюда постоянно.

Это был первый раз, когда он упомянул Майкла за все то время, что мы были вместе. В последнее время я много думала о нем – из-за ребенка Скарлетт. Подруга говорила, что ей нужно справиться со своими нервами и написать его родителям, неважно, переехали они во Флориду или нет – они имеют право знать о внуке.

- Уверена, ты по нему скучаешь, - осторожно произнесла я.

- Да, - он откинулся назад. – Он был хорошим парнем.

- Если бы я потеряла Скарлетт, - начала я, не зная, правильные ли вещи говорю, - я не знаю, что делала бы. Думаю, я бы не смогла жить без нее.

- Да, - снова сказал он, не глядя на меня. – Вначале ты так и думаешь.

И мы просто сидели рядом, в этой темноте, которая вдруг стала уютной, слушали всплески воды, и я думала о Майкле Шервуде. Интересно, каким был бы этот год, если бы он тогда не оказался на той дороге? Оставила бы Скарлетт ребенка? Встретила бы я Мэйкона?

- Ладно, - вдруг сказал он, посмотрев на светящийся экран часов. – Приготовься.

- К чему?

- Увидишь.

Он взял меня за запястье и притянул к себе, я почувствовала его теплые губы на своей шее. Когда я повернула голову, чтобы поцеловать его в ответ, вокруг нас раздался громкий свистящий шум, и все пространство внезапно наполнилось светом и звуком, весь мир засверкал. Я оторвалась от Мэйкона и поняла, что сижу на довольно узкой высокой ограде, на которой стояли знаки, гласящие «Опасно! Не входить», мои ноги свисали, не доставая до земли. Мэйкон держал меня за руку, и я прижалась к нему, все еще вздрагивая. Вода, наконец-то доступная взгляду, переливалась под неожиданным светом, а плотина под нами, на которой мы, как выяснилось, стояли, скрипела весьма пугающе. Я крутилась в объятиях Мэйкона, напуганная, как маленький ребенок.

- Мэйкон, - я хотела отойти назад, вернуться на твердую землю, а не стоять на хлипкой плотине, - давай лучше…

Но он снова прижал меня к себе и поцеловал, и в тот момент я почувствовала это великолепное ощущение, когда ты стоишь на самом краю, а весь мир, яркий и переливающийся, вращается вокруг тебя. И я поцеловала Мэйкона в ответ, отпуская девушку, что широко улыбалась с фотографии, сделанной летом в Большом Каньоне. Я как будто полетела вперед , свободная, и буквально ощутила, как она исчезает.


Глава 8

- Так, посмотрим. Пищевые пристрастия?

- Есть.

- Пищевое отвращение?

- Ох. Есть.

- Головные боли.

- Есть.

- Капризы, - я ухмыльнулась. – Так, на это я сама могу ответить. Есть.

- Заткнись, - посоветовала Скарлетт, забирая книгу с моих колен и кидая ее на заднее сиденье.

Мы сидели в ее машине перед первым звонком. С тех пор, как я получила права, подруга позволяла мне быть за рулем каждый день. Она ела очередной соленый продукт (я даже не спрашивала, что это было) и пила сок – единственное, что она могла переносить сейчас, а я пыталась хрустеть своими чипсами потише.

- Нужно просто подождать, - сказала я, набивая ими рот. – В книге написано, что утренняя тошнота должна закончиться к четвертому месяцу.

- Да слышала я это уже, - возмущенно ответила она. Сегодня она была просто невыносима. – Честное слово, эти чипсы воняют так мерзко, что меня стошнит прямо сейчас!

- Извини, - я опустила окно, показательно высунувшись на улицу и поедая чипсы на свободе. – Ты же слышала, что сказала доктор: чувствовать тошноту сейчас нормально.

- Я в курсе, что она сказала, - она откусила еще кусочек и запила соком. – Это просто сводит меня с ума. У меня никогда не было изжоги, а теперь она постоянно, а еще вся одежда выглядит просто кошмарно на мне. Я без конца потею по самым странным причинам, а мутит меня, даже когда я голодна. Это просто смешно!

- Тебе должно стать лучше к четвертому месяцу, - сказала я, снова взяв в руки книгу под названием «Вы беременны – что дальше?». За последние месяцы она стала нашей Библией, мы постоянно сверялись с написанным, а я без конца цитировала выдержки со страниц, пытаясь хоть как-то поддержать нас обеих.

- Мне бы очень хотелось, - тихим голосом сказала Скарлетт, поворачиваясь ко мне с лицом, которое я видела ежедневно со второго месяца, - чтобы ты заткнулась насчет четвертого месяца.

И я заткнулась.


Мэйкон ждал меня у класса, прислонившись к стене возле огнетушителя. C моего Дня рождения между нами что-то изменилось, я не могла конкретно сказать, что именно, но всё стало немного серьезнее. И один только взгляд в его сторону давал мне ощущение, словно я смотрю вниз с высоты, а весь мир распростерся у моих ног.

- Привет, - кивнул он, когда я подошла, - где ты была?

- Ссорилась со Скарлетт, - ответила я. – Она просто невыносима в последние дни.

- Дай ей шанс, она же беременна! – я рассказала ему все в День рождения, теперь он был единственным, кто знал об этом кроме моих родителей, Мэрион и нас со Скарлетт.

- Я знаю, но просто это трудно, вот и все, - я подошла поближе, понизив голос. – И ты никому не скажешь об этом, помнишь? Она не хочет, чтобы кто-нибудь еще узнал все сейчас.

- Ни слова, - пообещал он. Ребята заходили в класс, толкая меня и задевая рюкзаками. – Что же за придурком ты меня считаешь, раз думаешь, что я на такое способен?

- Очень большим придурком, - отозвалась я. Он не рассмеялся. – Скарлетт просто хочет подождать до того, как ей, действительно, придется рассказать обо всем.

- Без проблем, - произнес Мэйкон.

- Фокнер! – крикнул кто-то позади меня. – Иди сюда, надо поговорить.

- Секунду! – крикнул Мэйкон в ответ.

- Ты же сказал, что идешь сегодня на домашнюю комнату? – напомнила я. – Забыл?

- Да. Но сейчас я отойду, - он поцеловал меня в макушку и пошел к ждущему его человеку, прежде чем я успела остановить его. – Увидимся на третьем уроке.

- Погоди, - начала я, но он уже исчез в коридоре, и я видела только его голову и красный воротник рубашки, а затем пропали и они. Позже, сунув руку в кармашек на рюкзаке в поисках карандаша и обнаружив там горсть леденцов «Hershey's Kisses», я снова подумала о том, как ему удается делать что-то, оставаясь незамеченным.


На коммерческом дизайне, единственном общем уроке для нас со Скарлетт, я искала фиолетовую бумагу в стопке листков, когда услышала шум. Обернувшись, я увидела Элизабет Гандерсон, копающуюся в оранжевых обрезках. Она сильно изменилась после смерти Майкла: бросила группу поддержки, начала курить и тусовалась с солистом какой-то группы из колледжа, носившим козлиную бородку и щеголявшим пирсингом в языке. И все ее друзья, пытавшиеся слепить из себя копии Элизабет, нарядились в рваные джинсы, стали носить черное и пытались выглядеть угрюмыми и болезненными, сидя в БМВ и Мерседесах.

- Галлея, - начала она, пододвигаясь ко мне со всей своей оранжевой бумагой, - я слышала, ты встречаешься с Мэйконом Фокнером?

Я бросила взгляд на Скарлетт, которая была заняты, вырезая цветные буквы для проекта по алфавиту.

- Да, - я снова уставилась на фиолетовую бумагу. – Вроде того.

- Он милый парень, - Элизабет вынула из своей стопки красный листок и отложила в сторону. – Но, между нами, как подруга, должна предупредить тебя.

Я только молча покосилась на нее. Даже в черной одежде и рваных джинсах Элизабет Гандерсон все равно была бывшим капитаном чирлидерш, королевой выпускного и девушкой с идеальной кожей и потрясающей фигурой, прямо как с обложки журнала «Seventeen». Она не была похожа на меня – и она вообще меня не знала.

- Я имею в виду, - продолжала она, - он может быть очень приятным, но он обращался плохо с очень многими девушками. Например, моя подруга Рейчел – он просто использовал ее, а потом больше ни разу с ней не заговорил. Ну и так далее.

- Хм, понятно, - я попыталась обойти ее, но она не двинулась с места, вперив глаза мне в лицо.

- Я действительно хорошо его узнала, когда встречалась с Майклом, - она произнесла его имя медленно, как будто хотела убедиться, что я понимаю, о ком речь. – Я просто не знаю, понимаешь ли ты, что он за человек. Все эти девушки и прочее…

Я не знала, что на это ответить, так что я просто пошла на свое место, задев плечом шкаф, когда проскальзывала мимо нее.

- Мне показалось, что будет лучше, если ты будешь в курсе, прежде чем все зайдет слишком далеко, - произнесла она мне в спину. – Ну, в смысле… Я бы хотела все знать.

Я подошла к столу. Когда я подняла взгляд, Элизабет все еще смотрела на меня, хотя к ней подошла Джинни Тейбор и начала о чем-то говорить. Джинни была ходячим радаром ссор и споров. Я вздохнула и бросила листы на стол, выдвинула стул.

- Ты не поверишь, что сейчас произошло, - сказала я Скарлетт. – Пока я искала бумагу, пришла…

Закончить мне не удалось, потому что подруга резко отодвинула стул от парты, прижав руку ко рту, и вылетела из класса.

- Скарлетт? – миссис Пейт, наша учительница, была несколько нервной, так что она буквально подскочила на месте, оглядывая класс беспокойным взглядом. – Галлея, с ней все в порядке?

- Она подхватила грипп, - сказала я. – Пойду, посмотрю, как она там.

- Хорошо, - миссис Пейт переключила свое внимание на Майкла Лонга, ножницы которого опасно смотрели в его живот. – Майкл, подожди. Посмотри на свой стол! Ты видишь это? Видишь?

Я нашла Скарлетт в последней кабинке. Подруга стояла на коленях, привалившись к стене. Я отмотала немного туалетной бумаги и протянула ей.

- Вскоре станет лучше.

Она высморкалась и вытерла глаза рукавом. Мне было так жаль ее.

- Мы одни?

Я выглянула из кабинки, посмотрела вниз, на пол, и никого не увидела. Только мы с ней – и звук капающей из крана воды.

Скарлетт повернулась ко мне, вытирая лицо.

- Это, - сказала она, надтреснутым голосом, - самое худшее.

- Знаю, - я приказала себе не говорить ни о четвертом месяце, ни о счастье рождения ребенка, ни о маленькой жизни, растущей внутри нее. – Я знаю.

Подруга закрыла глаза.

- Где бы я не встречала беременных раньше, они всегда выглядели счастливыми. Сияющими! Или по телевизору – в этих огромных платьях, выбирают вещи для ребенка. И никто не говорит, что ты становишься толстой, тебя постоянно тошнит и ты просто чокнутая. А ведь прошло всего три месяца, Галлея! Дальше будет еще хуже.

- Доктор говорит, - начала я, но она махнула рукой, не давая мне закончить.

- Да дело не в этом, - тихо сказала она, снова начиная плакать. – Все было бы иначе, если бы Майкл был здесь, или если бы я была замужем. Мэрион не хочет, чтобы у меня был ребенок, Галлея, так что она не так чтобы очень сильно поддерживает меня. Я должна справляться со всем этим одна, понимаешь? И это пугает.

- Ты не одна, - сказала я твердо. – Я тоже здесь, если ты забыла. Я держу твои волосы, когда тебя тошнит, приношу тебе эту соленую гадость, которую ты ешь, и позволяю орать на себя. Я делаю все, что делал бы муж или еще кто-то.

- Это не одно и то же, - флуоресцентный свет делал ее лицо бледнее обычного. – Я так по нему скучаю! Это так тяжело.

Знаю, - снова сказала я. – Ты очень сильная, Скарлетт, правда.

- Если бы он был здесь, не знаю, что бы между нами произошло. Мы ведь встречались всего лишь одно лето, понимаешь? Может быть, он оказался бы невероятным идиотом – я никогда этого не узнаю. Но, когда все становится совсем плохо, и я чувствую себя никем, я могу думать лишь о том, что с ним все было бы лучше. Он был бы единственным, кто бы все понял. Единственным!

Я опустилась на колени рядом с ней.

- Мы сможем, - я сжала ее руку. – Я знаю, мы сможем.

Скарлетт шмыгнула носом.

- А что насчет классов для родителей? Что насчет боли? Что насчет денег? Как я должна буду содержать человека, если работаю кассиров в «У Милтона»?