Стефани Лоуренс - Куда ведет сердце

– Нет, спасибо, Мостин. Я просто посижу у огня и подожду.

Опустившись в кресло, она обернулась к камердинеру:

– Идите спать. Я могу просидеть здесь допоздна.

Мостин нерешительно поклонился:

– Хорошо, мэм.

Перед уходом он оставил дверь приоткрытой, чтобы она могла видеть прихожую.

Вскоре шага Мостина затихли в глубине дома. Пенелопа устроилась поудобнее и закрыла глаза. Конечно, о покое не могло быть и речи, зато она находится там, где и должна быть. Непонятно, когда Барнаби вернется домой, но Пенелопа сказала Мостину чистую правду: она подождет. Убедится, что он жив и здоров. Потому что все равно не заснет, пока не увидит своими глазами, что он в полной безопасности.

Стояла глухая ночь, когда Барнаби вернулся домой и открыл входную дверь. Все это время он и Стоукс провели в Скотленд-Ярде, надеясь, что им сообщат еше об одном ограблении. Но никто так и не пришел. Наконец, примирившись с тем, что до утра все равно ничего не удастся узнать, они разошлись по домам.

Войдя в гостиную, освещенную бликами угасающего в камине огня, Барнаби остановился.

В кресле, сжавшись в комочек, спала Пенелопа.

В тот момент он не мог бы точно определить, что чувствует. Эмоции росли, набирали силу, захлестывали его.

Впервые в жизни его кто-то ждал. Обычно он приходил в одинокий дом, усталый, измученный и разочарованный. Она была единственной, кого он хотел видеть. Единственной, кто ждал его возвращения. Именно в ее объятиях он искал и находил утешение.

Первым порывом было подхватить ее на руки и унести в спальню. Но неожиданно он задался вопросом – почему она здесь?

Присев на корточки, он нашел ее руки в складках плаща и легонько сжал.

– Пенелопа! Проснись, милая.

Она вздрогнула, недоуменно моргнула и уставилась на него.

– Ты жив! – воскликнула она и, бросившись ему на шею, с силой прижала к себе.

Он рассмеялся, поймал ее и, пошатнувшись, едва не растянулся на ковре. Как только ее ноги коснулись пола, она отстранилась и стала его осматривать. Барнаби не сразу понял, что Пенелопа проверяет, не ранен ли он.

– Я цел и невредим, – заверил он, снова притягивая ее к себе. – Никаких стычек. Я все это время просидел в Скотленд-Ярде.

– Так что же случилось? – не выдержала Пенелопа. Вместо ответа Барнаби нагнулся, поднял ее, уселся в кресло и усадил ее себе на колени. Она тут же заерзала, устраиваясь поудобнее, и откинулась на его руку, чтобы заглянуть в лицо:

– Ну?

Он поведал ей все. Даже то, как сильно встревожен Стоукс. Пенелопа заставила его припомнить все подробности. Потом они долго обсуждали, каким образом один из мальчиков проник сквозь оконную решетку и похитил вазу.

– Должно быть, это совсем небольшая ваза, – задумчиво пробормотала Пенелопа.

– Так и есть. Мы со Стоуксом допросили дворецкого. Он описал вазу. Судя по всему, это необыкновенная вещь. Китайская, из резной слоновой кости. Одному Богу известно, сколько она может стоить.

– Значит, он выбирает раритеты, – заключила Пенелопа.

Барнаби кивнул:

– Это только подтверждает мою мысль, что он получил заказ от какого-то коллекционера и наверняка знает, что тот готов платить любую цену, не спрашивая, где Алерт все это раздобыл.

– Жаль, – вздохнула Пенелопа, – но зачастую коллекционеры совершенно лишены моральных принципов.

Оба устали, а завтра предстоял тяжелый день. Сегодня ночью они нуждались в отдыхе. Нуждались в том, что могут найти в объятиях друг друга. В наслаждении и целительном забытьи.

Он осторожно встал и, не выпуская ее из объятий, шагнул к двери.

– Твой бедный кучер до сих пор ждет у дома?

Пенелопа обвила руками его шею и положила голову ему на плечо.

– Нет. Я отослала его домой. Придется позже найти наемный экипаж.

Когда он направился к лестнице, она улыбнулась и пробормотала:

– Гораздо, гораздо позже. На рассвете.

Барнаби, примостившийся на краю стола, молча наблюдал, как Стоукс мерил шагами кабинет.

– Мы уже тысячу раз все обсуждали. Мальчики у Смайта, и если не вмешается провидение, у нас нет ни малейших шансов в ближайшее время их вернуть, – заметил Барнаби.

– А времени как раз и нет! – жестко произнес Стоукс.

– Ты прав… Монтегю сегодня утром прислал записку, из которой ясно, что каждый из одиннадцати подозреваемых джентльменов в той или иной степени залез в долги. Учитывая, что все они холостяки, это не слишком удивительно. Однако насколько значительны эти долги, Монтегю еше не успел определить. Он утверждает, что это займет несколько дней.

– Мои агенты так и не сумели узнать, связан ли кто-то из них с преступниками, – поморщился Стоукс.

– Не думаю, чтобы Алерт мог связаться с мелкими мошенниками, – возразил Барнаби. – Он умен и осторожен, хотя и наглеет с каждым часом.

– У него есть на то основания, – буркнул Стоукс. – Пока что он постоянно опережает нас на шаг.

Стоукс продолжал бродить по кабинету. Вынужденное безделье действовало ему на нервы. Он не мог вынести мысли, что пока не видит выхода. А время на исходе.

Теперь, когда Алерт осуществил свой план и дома ограблены…

Барнаби неожиданно встрепенулся:

– Мог Смайт ограбить восемь домов в одну ночь?

– Имея в своем распоряжении всего двух мальчишек? Нет! – решительно заявил Стоукс.

– Нет? Определенно нет?!

Стоукс, что-то сообразив, оживился:

– Черт возьми, это невозможно физически. Но если Алерт по-прежнему придерживается своего плана ограбления восьми домов… значит, осталось не менее трех грабежей.

– Пять – это максимальное количество за одну ночь? – спросил Барнаби.

– Скорее, четыре. Особенно если в каждом случае приходится использовать мальчиков, что так и есть, если верить Гримсби.

– Следовательно, у нас есть по крайней мере одна ночь и скорее всего еще четыре ограбления, во время которых взломщиков можно поймать, – произнес Барнаби.

– Вряд ли Смайт способен сделать ошибку.

– Необязательно он, – усмехнулся Барнаби.

– Мальчики?! – ахнул Стоукс.

– Такая возможность имеется всегда.

Барнаби, немного подумав, встал и снял со стула пальто.

– Пойду потолкую с одним человеком насчет очередной возможности.

– Это все, что он сказал? И вы его отпустили? – возмутилась Пенелопа, глядя на Стоукса с откровенным недоумением.

Стоукс пожал плечами и потянулся к печенью.

– Он все расскажет, если узнает что-то полезное для расследования. А пока, учитывая, что сегодня ночью произойдут новые ограбления, мне есть о чем подумать.

Пенелопа презрительно фыркнула. Она, Стоукс и Гризельда снова сидели в гостиной Гризельды. Сегодня она испекла песочное печенье, которого Пенелопа не пробовала с детства. До чего же уютно сидеть на диване Гризельды с кружкой чая в руках и грызть печенье!

И изливать душу.

– Утром забегали Джо и Нед Уиллзы, – сообщила Гризельда. – Никаких новостей, но весь Ист-Энд бдит день и ночь. Как только Смайт отпустит мальчиков, они немедленно привезут их к вам.

– Не отпустит, – вздохнул Стоукс.

– Но почему? – вскинулась Пенелопа. Стоукс мрачно покачал головой:

– Он знает, что мы их ищем. И либо оставит парней у себя и заставит и дальше воровать, либо избавится от них, если посчитает, что они представляют для него угрозу. Может, отвезет их в Дептфорд или Ротерхит, устроит юнгами на корабли-углевозы. И еще получит за это деньги, а заодно гарантию, что они никому ничего не расскажут.

Колокольчик на входной двери звякнул. Гризельда вышла и вернулась вместе с Барнаби. Тот был хмур и сосредоточен.

– Поговорил с лордом Уинслоу. Он – один из законодателей. Если будет установлено, что мальчиков принудили совершить преступления – это можно доказать свидетельствами, как моим, так и мисс Эшфорд, – их не станут судить. Они могут свидетельствовать против своего угнетателя.

Стоукс еще больше помрачнел.

– Значит, если мы их найдем, они действительно будут представлять угрозу для Смайта.

– Ты прав, – был вынужден признать Барнаби. – Они будут считаться невиновными, если мы сумеем их найти. Но нужно как можно скорее вырвать их из лап Смайта. Они слишком много знают, а памятуя о Гримсби, Смайт посчитает, что и они пойдут на сделку с полицией и выдадут его в обмен на более легкий приговор. А это означает, что, выполнив задание, Джемми и Дик больше не будут нужны Смайту.

Все угрюмо молчали.

– Алерт изобрел необычайно хитроумный план, – заключил Стоукс, ставя на стол кружку. – Он предвидел каждый шаг полиции и с самого начала знал, как нас обойти.

Они в который раз зашли в тупик.

В одиннадцать, после приятного ужина с лордом Абингдоном и двумя друзьями, которые, как и его милость, были завзятыми филантропами, Барнаби и Пенелопа спустились со ступенек крыльца и с удивлением увидели, что туман рассеялся, а ночь выдалась прохладной и ясной.

– Если очень пристально всмотреться, можно увидеть звезды, – заметила Пенелопа, беря Барнаби под руку. – Давай не будем брать экипаж. Так приятно пройтись по свежему воздуху.

– Но нам придется пересечь половину Мейфэра, чтобы добраться до Маунт-стрит.

– Странно, – пробормотала Пенелопа. – Мне это в голову не приходило. Собственно говоря… – Она лукаво улыбнулась. – Я имела в виду не Маунт-стрит. Джермин-стрит куда ближе.

Тут она права!

– Но твоя мать… – растерялся Барнаби.

– В Эссексе.

Они оказались на Арлингтон-стрит и, завернув за угол, продолжали идти.

– Должен указать, что правила приличия вряд ли допускают твое появление на Джермин-стрит под руку с джентльменом.

– Вздор! Кто узнает меня в этом плаще с поднятым капюшоном?

Он сам не знал, почему возражает: ведь в глубине души был счастлив, что она идет домой вместе с ним. Словно они уже женаты… или по крайней мере помолвлены, но…

Барнаби разглядывал профиль Пенелопы. Несмотря на веселое, почти игривое выражение, в ней чувствовалась решимость. Учитывая их неопределенные отношения, самым мудрым будет сдаться и посмотреть, к чему это приведет.

Возможно, к тому, чего он добивался.

А Пенелопа тем временем репетировала в уме свою речь, обдумывая, как лучше заговорить о необходимости брака. Она собиралась сделать ему предложение, как только они войдут в дом. Лучше, чтобы это произошло в гостиной: там легче разговаривать, потому что нет кровати, и ничто их не отвлечет.

Но сначала им нужно оказаться в гостиной.

Они поднялись на крыльцо, и Барнаби, отпустив ее руку, полез в карман за ключом. Но тут за дверью послышались шаги. На пороге появился Мостин.

Не успел Барнаби опомниться, как Пенелопа пошла прямо на дворецкого. Тот с почтительным поклоном посторонился.

– Мостин, чай, пожалуйста. В гостиную.

Тон и манеры были тщательно рассчитаны. Она вела себя так, словно уже была его женой. Барнаби не мог пошевелиться от удивления.

Пенелопа оглянулась на него и шагнула к гостиной.

– Эй!

Это еще что?

Все еще стоя на крыльце, Барнаби обернулся и увидел незнакомого парня. Тот, настороженно оглядываясь, манил его.

Сбитый с толку Барнаби подошел к нему.

– В чем дело?

– Вы мистер Адэр?

– Да.

– У меня срочное дело, сэр.

Незнакомец отступил.

Барнаби, хмурясь, спустился на ступеньку вниз и снова остановился, пытаясь рассмотреть, что творится на улице. Откуда-то возникшее дурное предчувствие послало озноб по спине. Заметив троих… нет, четверых мужчин, державшихся в тени по обе стороны дома, он попытался отступить. Они увидели это и набросились на него.

Он ударил первого в грудь, швырнув на перила крыльца. Но прежде чем успел опомниться, неизвестные вцепились в него. Он свалил другого ударом в живот, но остальные продолжали теснить его, так что он не мог как следует размахнуться.

Они пытались схватить его, стащить с крыльца. Но ножей при них не было. Слава Богу!..

Он боролся с очередным противником, стараясь одновременно не дать другим зайти ему за спину, когда почувствовал, что сзади кто-то есть, В воздух взлетел тяжелый набалдашник дедовской трости, опустившийся на голову человека, который в этот момент нападал на него.

Значит, это Мостин пришел ему на помощь.

Нападавший взвыл. Еще двое попробовали вмешаться. Но трость продолжала подниматься и опускаться на их головы.

Человек, державший Барнаби, разжал руки.

В тот же момент кто-то схватил Барнаби за пальто и с удивительной силой потянул в дом. Силой, которая помогла ему избежать схватки противника. Но тот с хриплым воплем, не обращая внимания на орудовавшего тростью Мостина, снова напал на Барнаби. Ему почти удалось стащить Барнаби вниз, но Пенелопа и не думала отступать. Барнаби сумел удержаться на ногах. Вырвав полы пальто, он круто развернулся, втолкнул Пенелопу в дом и втащил туда же Мостина. У него едва осталось время отскочить и захлопнуть дверь перед носом нападавших, к этому времени успевших опомниться.