Наталья Егорова - Кудряшками по коже

— А ниШего! — передразнил он, усаживаясь напротив, и продолжил, — Мама пригласила.

А Маринка хихикнула:

— Если мама Мила хочет видеть Ксюшу, то надо идти, иначе она сама сюда придет.

Конфета выпала из моего рта, Макс хрюкнул, а Маринка засмеялась:

— Рот дырявый, — выдала она.

Через пятнадцать минут пришел Никита, потом подтянулись Лиля с Тимуром и Мир с Тошей. И чего только столько народу ошивается на ночь глядя. А как оказалось, они решили посмотреть какую-то новую киношку. А в силу того, что Маринка у нас, наследница состоятельная (это я издалека начинаю), то, соответственно, в ее квартире имелся довольно-таки неплохой кинотеатр, где отличная киношка в веселой компании, это просто отлично.

Так и прошел вечер. Макс тискал меня при любой возможности, я весело и счастливо смеялась, отвечая взаимностью.

А у самой в голове бегущей строкой:

— Скоро всё кончится, через четыре дня домой. Обратно в родные пенаты.

В этот вечер Макс остался у меня, так я захотела:

— Останься! — шепнула я ему под конец фильма.

— Я уж думал не попросишь, — с улыбкой прошептал он мне в губы.

С утра меня ждало то еще пробуждение.

Маринка с утра убежала на лекции.

К слову родители Маринки отсутствовали по самой банальной причине — отдых на Кипре, как раз на время моего приезда. Удачно совпало или специально разработанный план родителей, не понятно, но тем не менее…

Поэтому картинка, которую я застала в душе, была той еще.

Этакая игра на нервах, а точнее на моих разбушевавшихся, на тот момент, гормонах.

Макс пел в ванне. Серьезно! Эта детина, по-другому не назовешь, напевал песню Селин Дион из «Титаника», под сопровождение оной по радио.

Господи, а когда я открыла дверь в ванну, то зрелище, открывшееся мне, заставило громко икнуть:

— О, — радостно отозвался Макс, увидев меня, — Привет малыш! — подскочил поцеловал, да смачно так, и продолжил свои банные процедуры.

Это…этот….короче, самец этот, выглядел сейчас более чем привлекательно, просто крышесносно.

Мокрые, после душа волосы. А сам….в одном полотенце вокруг бёдер и поёт….в дезодорант.

А я пыталась держаться, как могла, но в конечном итоге захохотала в голос.

— Эй, — возмутился он, — Чего ты ржешь?! — и подскочил ко мне, обнял одной рукой за талию и впился в губы.

Поцелуй растянулся….он ладонью поглаживал мою спину,

— Я соскучился, — протянул он мне в губы.

— Господи, да мы же спали вместе, — выдала я, оторвавшись от него.

— Это ничего не меняет, — покачал он головой.

Утренние процедуры затянулись.

А потом Макс уехал по делам, а я решила прибраться в комнате, которую мне выделила Маринка:

— Ай-яй-яй-яй, убили негра, убили негра, убили, — возвестил мой телефон.

— Блин, Макс! — рявкнула я в пустоту, а сама захохотала.

Вот и меня постигла учесть ненормальных рингтонов на телефонах.

— Да! — ответила я.

— Привет, — услышала я бархатный мужской голос и такой, до боли, знакомый.

Я замолчала и села на кровать, то ли от шока, то ли от непонимания.

— Привет, — ответила я.

— Как твои дела? — спросил он.

— Ты издеваешься? Зачем ты звонишь? — начала я закипать.

— Ксюш, когда ты приедешь? Я хочу поговорить, — ответил Витя.

— О чем нам с тобой говорить? — покачала я головой, — Не о чем, Вить! Мы уже всё решили.

— Ничего мы решили, это ты решила, а я пытался всё наладить, — пытался парировать он, но вышло плохо.

В глубине души вспыхнуло что-то. На любовь не похоже, хотя я его любила сильно и безгранично, а сейчас, я даже не знаю. Есть Макс, который появился совершенно неожиданно, перевернув всё с ног на голову в моей жизни.

И да, я в первый раз в жизни четко осознала, что счастлива.

— Пытался?! — вспыхнула я, повысив голос, — Как? Прыгнув в постель к другой? Ты шутишь или издеваешься?

— Ксюш, — начал он, но я оборвала его.

— Нет, стоп, хватит, — помотала я головой, отгоняя навязчивые мысли прямо сейчас наговорить ему кучу гадостей, — Хватит! Ты два месяца молчал и теперь объявился?! Нет уж, — поставила я точку, — Не звони мне, никогда. То, что ты сделал, не прощают, — и я бросила трубку, отшвырнув телефон, будто ненавистная трубку в чем-то виновата.

Ну как так? Почему вдруг сейчас? Когда у меня всё наладилось. Ну и пусть на две недели, ну и пусть ненадолго, но эти две недели были самыми клеевыми в моей жизни, самыми позитивными и насыщенными. Макс настолько окутал своей нежностью и лаской моё тельце, что я чувствовала себя принцессой в сахарной вате. Мне было настолько хорошо и уютно в его руках, что я вообще не допускала мысли о том, что это всё может просто кончиться или то, что Макс играет, пользуясь моим как бы «временным» присутствием в его жизни. А еще знакомство с родителями. Ну не поведет парень домой девушку, которая не зацепила сердце.

Вечером во всеоружии я ожидала Макса дома.

Легкое, но обтягивающее трикотажное белое платье с коротким рукавом, чуть обтянуло мою фигуру, но ровно настолько, насколько позволял этикет. Короткий рукав, широкий черный пояс вокруг талии, шпильки на ножки и черный клатч. Мммммм, я красотка.

— Матерь божья, — протянул Макс, когда я открыла дверь.

Жадно прошелся глазами по всей фигуре и жалобно простонал, хватаясь за косяк:

— Может, мы опоздаем на часик, а?! — и потянул ко мне свои загребущие ручонки.

— Нет, — отрезала я, хлопнула его по рукам и выпнула на площадку.

Приехали мы последними. Лиля и Тимур уже были дома, как и Мирослав с Тошей.

Бесаевы старшие обитали, сейчас, на даче за городом, чему я была несказанно рада. Душная квартира, в такую погоду, не располагала к приятной беседе.

— Мааам! — крикнул Макс, когда мы загнали машину на участок и вышли.

Дачкой, конечно, это строение не назовешь. А вот загородный домик, подходило как нельзя кстати.

Кирпичный, двухэтажный, очень аккуратный, но не маленький домик, возвышался по середине участка. Где у них были грядки, я не знаю, перед домой небольшой сад, пара деревьев и несколько клумб. Стояли низкие качели, рядом стол и плетеные кресла. Чуть поодаль стояла небольшая баня. И всё это было ограждено высоким железным забором.

— Мама Мила, Макс приехал! — громко крикнул Тимур и хохотнул, — Готовься, — подмигнул он мне.

— Ой, — услышали мы из дома, — Макс приехал! — снова звонкий женский голос, а потом истошное, — Толя, оставь свою газету, Макс девушку свою привез, пошли-пошли-пошли.

И они вышли.

Бесаева старшего я уже видела, а вот мама Мила, как ее назвал Тимур, оправдала все ожидания. Блондинка с коротким каре, уложенным волосок к волоску, легкий нюдовый макияж, почти незаметный, в белой футболке и рванных «бойфрендах» светло-голубого оттенка, плюс тапочки на миниатюрных стройных ножках.

— Господи, вы же красавица просто! — ахнула я вслух.

Все замерли на пару секунд, а потом прыснула со смеху Тошка:

— Пожалуй, твой коммент, был самым удачным, — выдала она и все захохотали.

Я не понимала о чем они, поэтому вопросительно посмотрела на Макса.

— Я тебе расскажу потом, — улыбнулся он, а потом перевел взгляд на маму, — Мам, это Ксения, — кивнул он и продолжил, — Моя девушка.

А я резко перевела взгляд на Макса, тот лишь улыбался, глядя на меня.

Моя девушка, как звучит, да?! А особенно из его уст, это словно сироп….нет, легкая, прохладная водичка в страшную жару. Окутывает, успокаивает, радует, сводит с ума.

— Здравствуйте, — кивнула я и протянула неуверенно руку.

— Ой, милая, — всхлипнула она, — Иди ко мне, — распахнула она руки и заключила меня в объятия.

А потом легонько подтолкнула, не выпуская из рук и повела к качели.

— Я уже не надеялась, — кивнула она, — Макс, как отшельник последнее время.

Дальше день тянулся в суматохе. Меня то Макс тащил на себя, то мама Мила. Бесаев старший, как стандартный мужчина, хмурясь, почитывал газетку. Тоша и Лилька весело щебетали с мамой, параллельно помогая с обедом.

И вот как вдруг снова стало хорошо, будто не было утреннего звонка. Словно Бесаевы всегда были моей семьёй.

Такое разве бывает?!

— Что с тобой? — тихо спросил Макс, когда мы все сидели за столом.

Велась очень бурная беседа, народу было много, так что на нас, шептунов, никто не обратил внимания.

— Всё хорошо, — кивнула я с улыбкой.

— Точно?! — усомнился Макс.

— Правда, — кивнула я, — Всё настолько хорошо, что меня разорвет от эмоций, — прошипела я, чтобы передать всю гамму чувств.

— Так, — начал он и отложил вилку, встал, подал мне руку, — Ну-ка пошли со мной.

Мы отошли за дом, под удивленные взгляды родственников:

— Что с тобой?! — спросил Макс осторожно, заглядывая мне в глаза.

— Мне стыдно сказать, — поморгала глазами.

Скромница, блин:

— Выкладывай, — грозно ответил он, — Иначе я тебя щекотать начну, — угрожает что ли.

— Блин, Макс, ты как появился, у меня всё кувырком. Я просто орать от счастья готова. Вот как у тебя так получается, а?! — взмахнула я руками.

— Эт природное, — довольно протянул он с улыбкой.

Ага, так, страха в глазах нет, значит можно продолжить.

— В общем, ты прости, конечно, но меня очень распирает тебе сказать и я просто не выдержу если не скажу, и я просто лопну, — болтала я, а он подскочил, заключил меня в объятия, нежно поцеловал.

Я хлопала глазами, глядя на него:

— Я тоже, влюбился в тебя, мелкая ведьма, — выдал он и весело так заулыбался, — Ты ведь это хотела сказать?!

Я кивнула.

— Ну так скажи, — кивнул он в ответ, — Потешь моё мужское самолюбие.

Я рассмеялась в ответ, ну вот как он так может, а?!

— Циркуль самовлюбленный, — стукнула я его кулаком в грудь.

— Цапля, — улыбнулся он в ответ.

Суматошные дни. Ненормальные дни. Голодные дни.

Макс знал когда я уезжаю, поэтому оставшиеся четыре дня, буквально не слезал с меня. Все свободные часы был рядом. Развлекал, любил…

Мы были в ресторанах, в кино, в парках, на аттракционах, да и просто катались по городу. За эти четыре дня я получила эмоций столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь. И он столько раз ездил на работу в моей компании, что я даже успела подружиться с той самой «катастрофой» Вероникой.

Но пятница неумолимо приближалась, а Макс так и не сделал никаких поползновений в сторону идеи сохранить наши отношения. То есть парень вёл себя так, словно после пятницы всё, забыли.

Как ножом по сердцу, но я старалась не думать, иначе свихнусь и впаду в депрессию. В конце-концов я знала, что так будет и готовила себя к этому, но легче от этого на душе не становилось.

С утра он вызвался отвезти меня на вокзал. С девчонками мы распрощались еще дома, в коне концов, чего всей кучей на вокзал ехать:

— Я буду скучать, — сказал он с улыбкой.

— Я тоже, — кивнула я, а слезы так и рвались наружу.

Нет, не от того, что мы прям расстаемся и всё. А от того, что он всё же не сказал ни слова о наших отношениях. Значит не особо и сохранить хотел, так выходит.

В общем, с разбитым сердцем я села в поезд и поехала домой. И уже в купе дала себе волю, зарыдав в подушку, от чего бабуля, на соседней кушетке, схватилась за сердце и начала капать мне в ложку валерьянку.

— Запомни, девочка, если любит, то уже не отпустит, — покачала головой бабуля, чуть улыбнувшись.

Весь день я рассказывала ей о своих любовных двух неделях и о переживаниях.

От чего я вывалила всё это на сердобольную старушку, я до сих пор не знаю. Но эмоции рвались наружу.

«Он всегда добивается того, чего хочет. Бесаевы умеют бережно оберегать то, что они считают своим» — слова Лильки, однажды сказанные, плотно сидели в мозгу.

Неужели вот так отпустит?! — спрашивал мозг.

— Уже отпустил, — сказало грустно сердце.

От вокзала до дома я добралась быстро, город родной, все закоулки и короткие пути знаешь, а если на такси, да в болтовне с водителем, так вообще класс.

У подъезда ждал сюрприз:

— Ты то как узнал?! — рявкнула с досадой в голосе я.

Витя стоял у подъезда с букетом цветов:

— Мама твоя сказала, — улыбнулся скромно он, — Всё — таки не чужие друг другу люди, — пояснил он.

— Да в том то и дело, что чужие, — обогнула его и вошла в подъезд.

— Ксюш, — устремился он за мной, но я с пыхтением помогла двери домофона закрыться перед его носом, а против доводчика с магнитом он не попрет, весовая категория не та, сил у него точно не хватит.