Ольга Малинина - Кукла Даша

Даша взяла свечу и поставила ее на тумбочку, чтобы было светлее около постели. Она снова легла, но сначала достав из школьной сумки свой блокнот и ручку. Почему ей показалось, что она похожа на горную ведьму? Когда отец описывал ее в своей легенде, которая так и называлась «Якумамба», то Даша воображала, что она тоже когда-нибудь станет ведьмой, танцующей на страшной и опасной горной дороге.

Каждый раз приходя на занятия по художественной гимнастике, она вспоминала эту легенду, и ей хотелось выполнять упражнения так, как если бы ее попросили станцевать над пропастью.

Все эти ночные мысли вскоре стали превращаться в протяжный сон, и Даша, взмахнув одеялом нечаянно потушила огонек. Ей приснились те несостоявшиеся для нее соревнования. Словно она в спортзале, где на нее смотрят тысячи лиц, разбегается, чтобы сделать воздушное сальто. Но внезапно на этом один сон переходит в другой, и она ощущает себя злой ведьмой, которая открывает окно и вылетает прямо навстречу холодному, колючему ветру.

* * *

Утро оказалось сумасшедшим. Уже посветлело, уже вот-вот должен был начаться третий урок. Даша опять проспала, и Марина Васильевна, у которой этот день был свободным от работы, даже не подозревала, что ее дочь давно прогуливает школу.

Даша вскочила на полусонной мысли о том, что обязана выиграть соревнования, но потом, когда, посмотрев на часы, очнулась от сна, то поняла весь свой самообман. В бешеном ритме совершила она все домашние утренние процедуры и, выбежав из квартиры с какой-то магической скоростью, через десять минут была уже в школе.

Контрольная работа по алгебре красовалась на чистейшей доске и была похожа на нерасшифрованное древнее писание. Даша абсолютно не вникала в эти многозначительные буквы и цифры. Но первое полугодие близилось к концу, и нужно было как-то выкручиваться из этой воронки, куда попадают ученики со сложным клеймом в дневнике – «неаттестован». Это слово напоминало Даше огромную посуду с тестом, которое в этой посуде взбивают со всей силой, прямо-таки «оттестовывают».

Она решила, что на контрольной сядет с Антоном, и он по этому случаю отказался сидеть с Лехой, который, задумав отомстить за предательство, предложил свою компанию Иринке. Та, конечно же, согласилась и даже стала назло Антону мило улыбаться Леше.

Иногда наблюдая за всей этой обычной суетой, Даша судорожно переписывала домашнее работу Антона и старалась не смотреть в ту сторону, где сидели Сережа и Таня, хотя там никого не было, и их теперь уже общая парта пустовала. Все-таки не сдержав своего любопытства, она быстро взглянула и поняла, как глупо ведет себя, но он вчера не должен был так говорить с ней.

За три минуты до звонка на урок в класс, где почти уже все приготовились, успокоив свою дрожь перед решающей судьбу контрольной работой, вошел Сережка и как всегда радостно со всеми поздоровался. В этот момент весь кабинет алгебры и геометрии настигла гигантская волна удивления, сожаления и восхищения одновременно. Девчонки зашуршали, путаясь в шорохах своих хитросплетенных догадок. Даша не могла поверить своим глазам, смутно вспоминая, что вчера, когда стояла на остановке, видела какой-то переполох около кафетерия, куда она с Сережей зашла и где они поссорились. И пока она переваривала в своей голове все предположения, Антон с диким восторгом сказал:

– Ха-а! Серега! Где такой фонарь отхватил?!

– Не острите, сударь! – всех рассмешил Сережа.

– О, Вы были на дуэли и сражались за доблестную честь? – поддавшись иронии продолжил Антон.

– Жаль, что Вы прохлаждались.

Звонок более или менее сосредоточил всех на предстоящем математическом испытании. Даша кое-как решила пару задач самостоятельно, но другие примеры остались на совести Антона. Ее мучило только одно – любопытство.

На перемене к ней подошел Сережа и, попросив Антона оставить их вдвоем, взял стул и сел напротив.

– Тебе Таня звонила? – задал он неожиданный вопрос. Удивленная Даша отрицательно покачала головой и, нахмурив брови, сказала:

– Я не собираюсь быть вашим справочным бюро.

– Мне абсолютно неважно, кем ты там себя считаешь. Просто вчера, когда мы ее проводили до подъезда, она перед тобой за что-то извинилась, – начал было Сергей прояснять ситуацию.

– Сергей, тебе не кажется, что ты наглеешь на глазах? Если у тебя на теле боевые раны, то это еще не значит, что ты должен со мной так разговаривать. И, вообще, наши с Таней дела тебя не касаются. Напрасно ты о себе такого высокого мнения, – вспылила Даша.

– Хорошо, хватит пустых слов, – сдерживая свое раздражение говорил он. – Сегодня рано утром звонила Галина Николаевна, мама Тани. Она истерично кричала в трубку моей матери, что я самый подлый и жестокий человек на этом свете.

– И что же, тебя это сильно задело? – язвительно заметила Даша.

– Я терплю твои выходки только потому, что ты можешь помочь, если, конечно, захочешь.

Даша присмотрелась и вдруг поняла, что Сергей вовсе не пытается ее чем-то оскорбить. Она отзывчиво и внимательно стала его слушать, чувствуя то беспокойство, которое всегда оправдывается каким-нибудь неожиданным дурным событием.

Он рассказал о том, что Таня ночью убежала из дома, оставив на своем письменном столе тетрадь, которая оказалась ее дневником. Галина Николаевна в помешательстве своих материнских чувств, где злоба соседствовала с недоумением и страхом, обзвонила всех знакомых, родственников, а потом, сообщив в милицию, сама отправилась на поиски. Но Таня исчезла.

Галина Николаевна решила, по совету милиции, подождать дочь хотя бы до вечера. Дома она принялась разыскивать телефоны друзей Тани и, открыв ту тетрадь, стала быстро, с нарастающим удивлением читать все самые сокровенные мысли дочери. Но в этих записях Таня никогда не употребляла имен тех, о ком писала, и Галина Николаевна почти ничего не поняла, лишь подумав, как такое могло случится, ведь она всегда следила за каждым ее шагом.

Она обнаружила в уголке тетради по литературе мелкими цифрами написанный номер телефона, анонимность которого поддерживалась и здесь. Позвонив в Справочную, узнала, кому этот номер принадлежал, и уже через пять минут кричала Светлане Петровне в трубку, что по вине ее сына влюбленная дочь скрылась в ночь, в никуда. Напрасно мама Сережи просила Галину Николаевну успокоиться и хорошенько подумать, куда могла пойти Таня.

Даша догадывалась, что произошло с подругой. Да, именно с подругой. И если ее предположения были верны, и Таня отправилась на тот самый рок-концерт, о котором целую неделю говорил Стас, то это был с ее стороны самый безбашенный поступок.

– Ты что-нибудь знаешь? Может быть, она говорила... – теряясь в собственных догадках спрашивал Дашу Сергей. А она сомневалась, нужно ли снимать вуаль со всей таинственности Левиной Тани или же только слегка приоткрыть занавес. В конце концов пусть Сережа поймет, что не одна Даша Миронова играет и притворяется, но и все вокруг так поступают. Но неожиданно ей в голову пришла мысль, которая отмела все коварные планы. Она подумала, что если даже Таня не ночевала дома, то последнюю контрольную работу полугодия она пропустить не могла. Значит не все так просто, и что-то, действительно, случилось.

Сидеть сложа руки было невозможно, и Даша решила первым делом сходить в кафетерий к Стасу.

– У меня есть одно предположение... – сказала она Сергею, выжидающе смотревшего на нее. Они вышли из школы, никому ничего не сказав.

Даша предложила пройтись по парку, а затем свернуть на улицу, где находился магазин.

– Зачем нужен ей этот магазин? – недоумевал он. – Пойдем к озеру, что за посадками.

– Там мы будем в последнюю очередь, – спорила Даша.

– Почему ты уверена, что она сидит в кафетерии?

– Сережа, скажи честно, ты просто не хочешь туда идти. С кем вчера подрался?

– Даша Миронова! Ты что – всезнающая и ясновидящая? – воскликнул он.

– Нет, я ведьма.

С кривой ухмылкой посмотрев на нее, он подумал, что, возможно, это на самом деле так, и Даша старается походить на кого угодно, но только не на себя саму.

Они прошли весь парк, но в нем было пусто. Заснеженные скамейки не отличались гостеприимством, но зато деревья казались пышно разодетыми барышнями на теперь уже зимнем балу. Тани нигде не было.

Даша зашла в магазин одна, потому что Сергей отправился к озеру. Почему она не рассказала ему всю правду? Ей показалось вдруг, что мальчики поссорились именно из-за Тани. Если это так, то Даша оказалась бы в глупом положении, и напряженная струна их отношений порвалась бы с неприятным скрежетом. Ей не хотелось враждовать с человеком, который мог стать ей самым лучшим другом, тем более, не хотелось терять подругу, которая, правда, куда-то пропала. Даша впервые чувствовала, что может сделать что-то по-настоящему важное для себя и своих друзей.

– Привет, киска! – как обычно поздоровался Стас с Дашей, подошедшедшей к стойке бара. По старой традиции в знак приветствия она поцеловала его.

– Мне нужно с тобой поговорить.

Стас налил апельсинового сока, и они сели за любимый столик Даши.

– Я тебя слушаю. Тебе удалось поговорить с Таней? – начал Стас.

– Не знаю... А разве она не у тебя? – неуверенно сказала Даша.

– Постой, почему это Таня должна быть у меня? – не понял он. – Мы, кажется, договаривались с тобой о совсем другом.

– Я помню, но дело в том, что Таня сегодня не ночевала дома, и никто не знает, где она. Мне показалось, может быть, она снова приходила к тебе.

– Не может быть! Теперь, если с этой девчонкой что-нибудь случится, то все будет на моей совести. За что мне это наказание?! – занервничал Стас.

– Не беспокойся твою вину уже принял на себя Сережа, с которым я вчера сюда приходила. Про тебя же из нашего класса никто не знает, кроме меня, – успокаивала она его. – Кстати, почему вы с ним поссорились?

– Твой Сережа не умеет вежливо разговаривать.

– Ладно, Стас, просто ты не умеешь вежливо слушать.

Внезапно двери магазина распахнулись с душещипательным скрипом, и внимание всех сидящих привлек влетевший парень с пылающими щеками и с еще свежим бардовым синяком под глазом.

– Даша! – крикнул запыхавшийся Сергей. – Скорее! Мне кажется, я знаю где она.

Даша машинально схватила сумку, и ничего не понявший Стас увидел через окно, как они оба сели в милицейскую машину, которая их тут же увезла в неизвестном направлении.

* * *

Участковый милиции оказался приятелем отца Тани, который, узнав о пропаже дочери, отложил свою командировку и решил сразу же вернуться домой, прилетев из другого города на самолете.

Участкового Сережа встретил на озере. Тот подошел к мальчику и стал расспрашивать о такой-то девочке, и Сережа с трепетом и страхом понимал, что речь идет о Левиной Тане. Алексей Петрович, так звали этого милиционера с добрым, но серьезным лицом, медленно и учтиво задавал Сереже вопросы.

– Есть такое место, куда она всегда хотела пойти, но, допустим, не решалась, – спрашивал он Сережу в то время, когда они уже ехали в машине.

– Я пытаюсь вспомнить, – отвечал Сергей, всю дорогу задумчиво глядя на мелькающие за окном автомобиля улицы.

– Ты знаешь какую-нибудь подругу Тани? – продолжал Алексей Петрович.

– Дашка! – осенило его. – Алексей Петрович, нам нужно заехать в одно место.

– А что там? Даша ее подруга?

– Да. Может быть, она что-то дополнит, а пока, мне кажется, я сам кое-что вспомнил.

С таким воодушевлением Сережа ворвался в кафетерий и позвал Дашу, которая поначалу сильно напугалась от этого шквала эмоций, сопровождаемого, к тому же, милицейской машиной.

– Ну, начальник, командуй, куда ехать, – бодро сказал Алексей Петрович.

– На вокзал, – уверенно заявил Сергей. Даша удивленно наблюдала за всем происходившим, думая о том, неужели Таня решила сбежать по-настоящему.

– Татьяна тебе говорила, что собирается уезжать, так? – уточнял участковый.

– Я точно не знаю, но, по-моему, ей всегда хотелось жить на вокзале...

– Что?! – переспросил Алексей Петрович. – Жить? Скорее всего она купила билет на ночной экспресс и давно уже в пути или уже куда-нибудь приехала, и беззаботно там поживает, пока вы ее тут ищете, ломая свои светлые головы.

– Таня так не может поступить, – опроверг он вольное предположение милиционера. Даша молчала и могла в отличии от Сережи представить себе все что угодно, потому что знала о Тане больше, чем знал он.

Они зашли на вокзал. Алексей Петрович отправился искать на перрон. Даша и Сережа прошли в зал ожидания. Вокзальная суета оказывала какое-то странное, немного пугающее влияние на ребят. Казалось, что здесь даже воздух пропитан каким-то непостоянством. Они пробирались через столпотворения около билетных касс, затем заглянули в кафе и, выходя из него, решили еще раз просмотреть все места в зале ожидания.