Лесли Пирс - Куколка

— Все закончилось. Последним испытанием была необходимость рассказать тебе о том, что произошло. Я скопила немного денег и собираюсь открыть шляпный магазин. Первую шляпку я подарю тебе на свадьбу.

В кухню заглянул Джимми.

— Если вы хотите побыть наедине, я уйду, — сказал он.

— Нет, конечно, — произнесла Бэлль. — Входи, садись с нами. В зале много посетителей? Стало гораздо тише.

— Многие побрели домой, — ответил Джимми.

— Гарт сказал, что с минуты на минуту паб закрывается. Ной недавно ушел. Он просил передать вам, что ему необходимо написать письмо.

Услышав эти слова, Бэлль усмехнулась и рассказала Мог и Джимми о Лизетт.

— Надеюсь, она приедет в Англию. Ной по-настоящему увлечен ею. Лизетт заслуживает лучшей жизни. Она очень хорошая, добрая женщина, и к тому же очень красивая.

Она видела, что Джимми тоже не терпится услышать ее историю, но понимала, что сможет рассказать ему далеко не все. Для этого ей понадобится пара дней. Неожиданно Бэлль почувствовала, что лишилась сил, — дорога и волнение полностью измотали ее.

— Можно я пойду спать? — спросила девушка. — Я хотела бы еще посидеть с вами, поболтать, но слишком устала.

— Конечно! — воскликнул Джимми. — Нам с Мог достаточно знать, что ты, живая и здоровая, находишься наверху. Поговорить можно и завтра.

Перед тем как покинуть «Баранью голову», инспектор полиции по фамилии Тодд, который пришел в сопровождении констебля, чтобы допросить Бэлль, повернулся к девушке.

— Благодарю вас, мисс Купер, за вашу неоценимую помощь, — отрывисто произнес он. У Тодда был пронзительный взгляд и коричневые зубы. — Сегодня к вечеру мы арестуем обоих. Мы следим за ними с тех пор, как мистер Бейлис сообщил нам о том, что вы нашлись.

Бэлль открыла рот от изумления. Эти двое больше часа допрашивали ее, как будто она была преступницей, а не потерпевшей. Она не понимала, почему они не поблагодарили ее в начале допроса.

Тодд в мельчайших подробностях заставил девушку рассказать о том, что именно произошло в комнате Милли. Он постоянно перебивал Бэлль, задавал наводящие вопросы, как будто хотел поймать ее на лжи. В какой-то момент он даже намекнул на то, что она пряталась под кроватью по другой причине, а не из страха быть пойманной. Он явно не поверил, что Бэлль действительно не знала о том, что происходит в борделе.

Когда инспектор заставил девушку рассказать о ее похищении, на его лице было такое циничное выражение, как будто он думал, что она села в экипаж к двум незнакомцам в поисках приключений. И лишь когда Бэлль наконец добралась до истории о том, что произошло с ней у мадам Сондхайм, и разрыдалась, Тодд немного смягчился.

Он показал ей длинный список с именами других девушек и спросил, не встречала ли она кого-нибудь, не слышала ли о ком-нибудь из них. Некоторые имена уже упоминал Ной, но Бэлль ничего о них не знала. В это инспектор, похоже, тоже не поверил.

Бэлль так и подмывало высказать инспектору Тодду все, что она о нем думает, но она прикусила язык, проглотив колкую отповедь.

— Как это предусмотрительно с вашей стороны, — произнесла она, скрывая сарказм за сияющей улыбкой.

— Вы понадобитесь нам для проведения официального опознания двух подозреваемых, когда мы их арестуем, — предупредил ее Тодд, явно невосприимчивый к сарказму. — И как только ваши показания будут запротоколированы, вас попросят их прочесть и подписать. А пока позвольте мне выразить свою радость по поводу того, что вас нашли в Париже и вернули назад в семью, к друзьям.

Когда полицейские ушли, Бэлль вошла в кухню, где ее ждал встревоженный Джимми.

— Все хорошо? — поинтересовался он.

— Теперь я понимаю, почему большинство людей не хотят помогать полиции и даже не просят у нее помощи. Полицейские два года сидели сложа руки, а когда я наконец вернулась — без их, прошу заметить, помощи, — относятся ко мне так, как будто я обманщица, — пожаловалась она. — Этот инспектор Тодд толстокожий, как носорог. Но он пообещал, что сегодня же Кента со Слаем арестуют. Будем надеяться, что это не пустые слова.

Джимми с сочувствием посмотрел на нее.

— Говорят, что теперь никто не станет прикрывать Кента, даже если он попытается кого-то подкупить, — сказал он. — И не только из-за того, что он убил Милли и похитил тебя, но и из-за ужасных условий, в которых жили его постояльцы, из-за других пропавших девушек, из-за жестокости, с которой он расправляется с любым, кто встанет у него на пути. Он получит по заслугам — даже те, кто раньше был ему предан, бросили его. Его обязательно повесят, я уверен в этом, а если Слаю не зря дали такое прозвище, он заговорит, чтобы спасти свою шкуру.

— Я надеюсь, что найдутся остальные девушки, что они вернутся домой, — сказала Бэлль. — Но я боюсь, что многих из них уже нельзя спасти. — Она опустилась на стул, чувствуя себя подавленной.

— Дядя Гарт сказал, что я могу взять выходной. Ему кажется, что ты загрустила. Он предложил мне куда-нибудь тебя сводить, чтобы ты развеселилась. Ты не хотела бы прогуляться?

— С удовольствием, — благодарно отозвалась Бэлль. Ей не хотелось остаток дня провести в четырех стенах в размышлениях над тем, как нечестно обошлась с ней полиция.

— Сегодня такой прекрасный, солнечный день. Мы могли бы взять лодку и поплыть до Гринвича, или отправиться в парк аттракционов в Хампстед-Хит, или посетить ботанический сад.

— Я выбираю Гринвич, — ответила Бэлль.

Джимми просиял. Он сказал, что сбегает наверх и переоденется, потому что утром работал в подвале.

Бэлль осталась в кухне и вымыла чашки. Мог отправилась на рынок за овощами. В окно Бэлль видела, как Гарт ставит друг на друга бочки и пустые ящики, которые скопились на заднем дворе. Прогулка с Джимми давала ей возможность расставить все точки над i; девушка понимала, что поступала не совсем честно, избегая разговора с ним.

Вчера Бэлль долго не ложилась, потом Мог увела ее на весь день — они ходили к портнихе примерять свадебное платье. Бэлль могла бы вернуться домой и поговорить с Джимми, но вместо этого предложила Мог пройтись по магазинам на Регент-стрит. Весь вечер Джимми простоял за барной стойкой, поэтому они обменялись только парой слов.

И Мог, и Гарт явно возлагали на них с Джимми большие надежды. Бэлль замечала это даже в мелочах. На верхнем этаже для нее приготовили спальню с красивыми обоями в цветочек, с занавесками, обшитыми рюшами, и новой двуспальной кроватью с изысканным резным изголовьем — такая кровать впору молодоженам. Соседняя с ее спальней комната была без мебели. Бэлль была уверена, что она станет гостиной, если они с Джимми поженятся.

Девушка прекрасно знала, что подобные планы — обычное дело в семьях, где живут молодые люди, которых считают идеальной парой друг для друга, но считала эти предположения навязчивыми и отчасти наивными. Ей очень нравился Джимми; он обладал всеми теми качествами, которые любая девушка захотела бы видеть в своем муже. Откровенно говоря, если бы Бэлль в юном возрасте не похитили, они, вне всякого сомнения, полюбили бы друг друга и, возможно, к этому времени уже поженились бы.

Но Мог и Гарт забыли о том, что Бэлль уже не была невинной девушкой. За два последних года между ней и Джимми пролегла огромная пропасть. Бэлль чувствовала, что Мог с Гартом и сами это видят, но они нашли свою любовь, поэтому прониклись трогательной, но опасной идеей, что любовь Джимми сможет помочь Бэлль забыть прошлое.

Шагая по Виллиерс-стрит к набережной Темзы, чтобы сесть на катер, Бэлль взяла Джимми за руку.

— Помнишь тот день, когда мы бежали здесь по снегу? — спросил он.

— Когда со мной случалось что-нибудь плохое, я постоянно вспоминала этот день, — призналась она. — Как странно видеть тебя таким взрослым. Мы оба сильно изменились за эти два года.

— Мне кажется, я ничуть не изменился, — улыбнулся Джимми. — Подрос на несколько сантиметров, нарастил мышцы, вот и все!

— Нет, не только это, — сказала Бэлль. — Ты стал мужчиной, у тебя появилась уверенность в себе. Когда мы познакомились, ты был еще мальчишкой, который тосковал по умершей матери.

Джимми скорчил рожу.

— По-твоему выходит, что я был дурачком.

Бэлль засмеялась.

— Я не это хотела сказать. Это меня едва ли можно назвать умной. Я ничего не знала, нигде не бывала, кроме Севен-Дайлс.

Они продолжали болтать, когда встали в длинную очередь, состоявшую из желающих сесть на прогулочный катер. Настроение у Бэлль улучшилось, потому что Джимми не приставал к ней с расспросами. Он рассказывал ей байки о соседях, кого-то она помнила, кого-то нет, но все равно ей было смешно. Джимми был хорошим рассказчиком, он умел красочно описывать, однако временами в его речах звучали едкие нотки, как будто он слишком хорошо знал цену тем, о ком шла речь. Бэлль поймала себя на том, что беззаботно смеется, и к тому времени, как они взошли на борт и нашли место на носу катера, девушка еще больше радовалась тому, что они отправились на эту прогулку. Ей было так уютно рядом с Джимми!

На борту находились разные люди: молодые парочки, семьи, старики, немного иностранцев, приехавших на праздники в Англию. Солнышко припекало, река сверкала, и все вокруг были веселы и дружелюбны в предвкушении чудесного дня.

— Мне всегда хотелось, чтобы Мог покатала меня на одном из этих прогулочных катеров, — призналась Бэлль, когда катер с пыхтением двинулся вниз по реке. — Раньше я на нее злилась, потому что она не хотела этого сделать, но теперь мне кажется, что Энни просто никогда не отпускала ее на целый день.

— Мог однажды рассказала мне, как просила Энни отпустить тебя с ней ненадолго на море, — сказал Джимми. — Энни отказалась. Мог подумала тогда, что это из-за ее вздорного характера, но позже она поняла: Энни просто ревновала к тому, насколько вы близки.

— Не знаю, почему Мог не ушла от нее. Иногда Энни была так сурова с ней, — задумчиво произнесла Бэлль.

— Разумеется, из-за тебя, — ответил Джимми. — Но еще мне кажется, что она была привязана к Энни. Мог рассказывала мне, что женщина, которой раньше принадлежал бордель, постоянно болела и Энни ухаживала за ней. Мог не из тех, кто забывает добро.

— Мне кажется, она недооценивала себя, хотя именно на ней все и держалось, — сказала Бэлль. — Расскажи, как они разошлись. Энни приглашала Мог переехать с ней в пансион?

— Энни строила планы только относительно себя самой, — произнес Джимми. — В то время она совсем за собой не следила, и казалось, что на Мог ей вообще плевать, но, как выяснилось, все было к лучшему.

— Интересно, когда Энни приедет со мной повидаться? Или ты думаешь, что она ждет, когда я сама нанесу ей визит?

Джимми пожал плечами.

— Трудно догадаться, о чем думает Энни. Я раньше никому никогда об этом не говорил, но я ходил к ней, когда Ной узнал, что тебя отослали в Америку. Поделившись с Энни новостями, я хотел узнать ее получше, но она была со мной довольно груба. Сказала, что, где бы ты ни была, ты могла бы черкнуть ей пару строк. Я возразил, что, возможно, ты и писала, но старый дом сгорел и письма так и не нашли адресата.

— Я посылала открытку из Нью-Йорка, — сказала Бэлль. — Мне и в голову не пришло, что Энни там больше нет. Я представляла, как они живут в Джейкс-Корт, Мог развешивает белье, а мама сидит за столом, обедает с девушками. И тебя, конечно, представляла, как ты бегаешь по поручениям дяди. Как-то, когда я осела в Новом Орлеане, я решила послать обстоятельное письмо, но так и не написала его: подумала, что Мог и Энни станет только хуже, если они узнают правду о том, что со мной произошло.

— Понимаю, — произнес Джимми. — Но я не мог понять отношение Энни. Она меня только разозлила. Она так все перекрутила, что стала считать себя жертвой. Я сказал ей об этом прямо в лицо, и она велела мне убираться прочь.

Джимми продолжал рассказывать Бэлль о том, что он предпринимал, пытаясь ее разыскать. Она улыбнулась, когда он описывал, как проник в контору Кента и в его дом на Чаринг-Кросс.

— Тебе этот дом не показался странным? — спросила Бэлль. — Я видела только прихожую и гостиную. Там было так красиво и уютно! Совсем не такой дом ожидаешь увидеть у такого чудовища, как он.

— Я подумал то же самое. Узнаем ли мы когда-нибудь, почему все так вышло? — задумчиво протянул Джимми. — Неужели он на самом деле хотел увезти туда Милли?

Перед мысленным взором Бэлль предстала картина: запертая наверху, дрожащая от страха Милли.

— Давай не будем об этом. Я сразу же вспоминаю Паскаля. Мне кажется, они с Кентом — два сапога пара.

— Обещаю, однажды ты проснешься и поймешь, что кое-что приобрела за эти два года, какими бы ужасными они тебе ни казались, — сказал Джимми.