Юлия Резник - Кукушка

Допрос затягивался. С непривычки голос Марты осип. Я подумал о том, что в последнее время ей все больше приходилось молчать. И будто угадав мои мысли, главный оторвался от допроса и вызвал одного из парней:

— Антон, найди где-нибудь кофе, или чая. Там уже глотки у всех пересохли.

— Так точно.

Стаканчики с кофе Антон принес довольно быстро. Поставил один перед Мартой, второй перед шефом. А мне, похоже, не досталось. Да и вряд ли бы я стал пить эту гадость. Сеничкин давил. Но Марта, несмотря на усталость, держалась молодцом. Мне было страшно представить, что ей пришлось пережить, чтобы научиться вот так себя контролировать. Но, тем не менее, я понимал, что просто обязан докопаться до правды. Вывести Марту на откровенный разговор, чтобы, сам того не желая, не навредить ей.

— Это все сведения, которыми вы располагаете?

— Да, я рассказала все, что мне известно. Теперь я могу быть свободна?

— Вы и были свободны, Марта. Но вы забыли передать мне пароли. Возможно, что записи, имеющиеся у вас, действительно несут в себе какую-то важную информацию.

Впервые на лице Марты появились эмоции. Что же на тех чертовых пленках?! И почему я о них услышал только сегодня? После недолгого раздумья Марта все же нацарапала логин и пароль от облачного хранилища. Сеничкин кивнул мне на дверь.

— Побудь здесь, — я обернулся к Марте, и только дождавшись ее кивка, пошел вслед за главным.

— Что скажешь? — поинтересовался он.

— Скажу, что ее предложение насчет скульптуры очень дельное.

— Думаешь, клюнет?

— Насколько я понял, Марта в этом уверена. Псих… Что с него взять?

Я разговаривал с шефом максимально расслабленно, ничем не показывая своей личной заинтересованности.

— Зацепила тебя наша свидетельница? — резко повернув ко мне голову, поинтересовался Сеничкин.

Я равнодушно пожал плечами:

— Девок много. А на Вуича я угробил пять лет своей жизни.

— Это очень хорошо, что ты все правильно понимаешь.

Я выдержал взгляд. В нем было предупреждение. Черт! Как все не вовремя… Сеничкин покровительственно похлопал меня по плечу и достал из сумки небольшой лептоп. Его пальцы взмахнули по клавиатуре, выбрали первый попавшийся аудиофайл. Включили.

— Сергей Иванович! Майор… там… у нас труп.

Я рванул прочь из кабинета, даже не дождавшись окончания фразы. Пронесся по коридору, оглушенный топотом собственных ног, ворвался в комнату для допросов. Марта сидела на диване, обхватив свое тело руками, и раскачивалась из сторону в сторону, впялив остекленевший взгляд в пол. Чуть дальше от нее лежало тело, вокруг которого суетились наши спецы. Я отмечал эти детали краем глаза, в то время как все мое внимание было сосредоточено совсем на другом.

— Что здесь случилось?

— Отравление сильнодействующим ядом. В кофе Марты что-то подсыпали.

На секунду наши взгляды с ней встретились. Никогда не видел ее такой. Никогда… А ведь она меня предупреждала! Что я сделала не так? Где просчитался?

Я обернулся на подоспевшего Сеничкина:

— Мы уезжаем отсюда.

Он долго сверлил меня взглядом, но все же кивнул:

— Оставайся на связи.

Мы ехали практически сутки. Признаться, не самая легкая дорога, когда каждые два-три часа приходится менять машину, а на заднем сиденье хнычет младенец. К концу пути у меня ломило в затылке, глаза слипались от усталости, а в ушах звенело от бесконечных криков Алисы. Ей нелегко далась езда по извилистому горному серпантину.

— Дай ей попить.

— Её снова вырвет.

— Зато с ней не случится обезвоживания!

Марта моргнула, но все же полезла в сумку за бутылкой с водой. Двигалась она заторможенно, как будто движения давались ей с огромным трудом. Гонка на выживание уж слишком затянулась. Предохранители перегорели, организм не справлялся. За время дороги я несколько раз видел, как Марта просто отключалась, выпадала из реальности. И не спала вроде, но ни на что не реагировала. Покушение на жизнь стало для нее последней каплей.

— Куда мы едем?

— В мой домик в горах.

— Разве об этом месте не знают те, кто пытался меня убить?

— Не беспокойся. Мы предприняли кое-какие меры предосторожности. С тобой ничего не случится.

— Однажды ты это мне уже обещал.

Что я мог ответить? Она права. Она права, мать его! Я обещал! И чуть было не облажался по полной! Не знаю, как бы жил, если бы с ней хоть что-то случилось. Я просто не знаю, как бы я жил.

— О моем доме в горах знает всего несколько человек. Каждый из них будет проверен. Не беспокойся.

Марта промолчала и снова впялилась в окно. До дома оставалось несколько километров.

— Хоть что-нибудь из того, что ты мне рассказывал, было правдой? — неожиданно спросила Марта.

— Практически все.

— Это действительно дом твоих родителей?

— Да.

Я припарковался и заглушил мотор. На горы серым покрывалом опустился вечер. В сумерках дом выглядел неприветливым и чужим. Впрочем, это легко исправить, просто включив подсветку.

— Пойдем.

Я вышел первый, одной рукой подхватил переноску с ребенком, второй — сжал пистолет. Марта, пошатываясь от усталости, плелась за мною следом. Быстро проверив дом, я коротко бросил:

— Все чисто. Проходи.

— Как в шпионском триллере, — равнодушно прокомментировала Марта, переступая порог. — Я в душ…

— Алису тоже нужно искупать.

Она замерла. С опаской покосилась на дочку и, взволнованно облизнув губы, сказала:

— Я не могу. Я просто… не могу.

Марта ушла, тихо захлопнув дверь в ванную, а я осторожно поставил переноску на стул и извлек из нее малышку. Меня не покидала уверенность, что последние слова Марты относились не столько к ситуации с купанием дочки, сколько вообще… к их с ней ситуации. Неужели она до сих пор не смогла себя перебороть? Неужели в ней до сих пор не проснулись чувства? Хоть что-то? Хоть маленький огонёк?

Так… Ладно. С этим мы потом разберемся, а пока:

— Марта! Не торопись. Все равно горячей воды нет. Нужно бак включить, давай пока поедим.

Дверь резко открылась:

— У тебя бывают дни, когда не просто вымыться, кожу с себя содрать хочется? — обжигая холодом глаз, тихо спросила Марта.

— Эээ… было пару раз и такое.

— Так вот, неужели ты думаешь, что я буду ждать, когда нагреется этот чертов бак?!

— Ну, смотри, мое дело предупредить.

Дверь перед носом захлопнулась. Алиса вздрогнула, завозившись в моих руках. А еще через несколько секунд до нас донесся громкий женский визг. Вода в моем доме подавалась прямиком из артезианской скважины и была очень холодной. Невесело хмыкнув, я поцеловал дочку в лобик:

— Надеюсь, хоть теперь твоя мама ко мне прислушается.

— Ме…

— Думаешь, нет? Ну, я даже не знаю. Холодный душ обычно здорово прочищает мозги. Ты знаешь, что твой папочка спец по холодному душу? Нет?

Я болтал всякую чепуху и прокручивал в мозгу события последних дней. Мы потеряли три человека. И едва не потеряли еще одного. Нам нужно было вычислить крота до того, как наши люди выйдут на прямые переговоры с Вуичем, выманив его чертовой скульптурой. Я гадал, мог ли он узнать о том, что Марта дала показания? И если так, был ли он готов с ней расправиться? Навряд ли. Из того, что мне стало известно, Вуич был одержим женой. Я бы скорее поверил, что он сам бы её прикончил, чем позволил бы кому-то другому. Да и чтобы организовать покушение, ему понадобилось бы время. Ну, ведь не мог он знать, что Марта скопировала его записи заранее? Или мог?

И опять же вопрос — если не он, то кто за этим стоял? Очевидно, кто-то из его подельников. Черт! Надо бы прослушать пленки. Но для начала позаботиться о безопасности дома. Я привез с собой много всякого разного добра, а камеры и сигнализация и без того уже были установлены. Впрочем, и над ними мне хотелось поколдовать. Перепрограммировать на свой вкус. Кое-что усовершенствовать. Мне приходилось исходить из того, что я никому не мог доверять.

Прерывая мои мысли, из ванной вышла Марта. Мой взгляд скользнул по мокрым сосулькам волос, с которых прямо на пол стекала вода, задержался на посиневших от холода губах, по покрытой гусиной кожей груди, напряженные вершинки которой не скрывало даже толстое махровое полотенце темно-синего цвета.

— Все разглядел?

— Еще нет. Но разгляжу. Будь уверена. Изучу каждый миллиметр твоего тела. Каждую складочку…

Мой голос охрип. Я решил не ходить вокруг да около. Мне нужно было прощупать ее реакции, прежде чем приступить к главному. Я должен был понять, насколько не ошибся в ней. Дыхание Марты замерло, тонкая жилка на шее затрепетала, как пойманная в сачок бабочка. О, да, детка… Тебе будет хорошо. Я столько сдерживал себя, что… Тебе будет очень-очень хорошо. Ты только позволь… Только впусти меня… Не испугайся.

Марта облизнула губы:

— Я безумно устала и хочу спать. Я могу лечь в своей старой комнате?

— Можешь. Я искупаю Алису и принесу тебе.

— Я не хочу…

— За ней некому больше присмотреть!

— А ты?

Она с такой надеждой смотрела на меня, с такой болезненной неуверенностью, что мне было очень нелегко сохранить твердость в голосе, когда я все же сказал:

— Я буду занят! Мне нужно позаботиться о нашей безопасности. А тебе нужно позаботиться о нашей дочке.

Марта резко отвела взгляд, но перед этим я все же успел заметить, как ее рот искривила болезненная гримаса.

— Я постараюсь не сильно шуметь, когда буду устанавливать дополнительные датчики.

— Датчики? — переспросила она, кусая губы.

— Да. Датчики движения. Марта…

— Да?

— Иди, отдыхай. Тебя шатает от усталости. Завтра нас ждет сложный день. Отдыхай.

Она медленно кивнула головой и проскользнула мимо меня, едва не задевая телом в узком пространстве коридора. Я задержал дыхание, чтобы после всей грудью вдохнуть ее тонкий ненавязчивый аромат, смешанный с запахом соснового мыла, который теперь мне не казался таким отвратительным.

Когда я управился с малышкой, искупал ее и накормил, Марта уже видела десятый сон. Её грудь размеренно поднималась и опускалась, натягивая трикотаж футболки, в которой она спала. Я мечтал о том, что когда-нибудь дорвусь до нее, и тогда… О, что тогда будет! Перед глазами стояли тугие изнывающие соком вершинки. Спелые и такие вкусные. Тихонько выругавшись под нос, пристроил рядом с Мартой Алису, подложил подушки, чтобы малышка не скатилась во сне, и, наконец, убрался прочь. Подальше от искушения.

Физический труд помог мне отвлечься. Я чуть изменил направление камер и установил дополнительные инфракрасные датчики на самом съезде с большой дороги. Для этого мне пришлось вновь гнать машину к подножью. Марта сомневалась в безопасности этого места, я же, напротив, считал его идеальным. С горы к нам не подобраться, и все подножье — как на ладони. А если нежданные гости все же придут — нам есть куда отступать. В этих местах я знаю каждую тропку и каждое деревце. В верховье затеряны домики овчаров. Кто не знает — никогда не найдет. Идеальное убежище на случай опасности. Утром я планировал подняться туда на разведку. На всякий случай оставить вещи, которые нам смогут понадобиться, если уходить придется быстро. Одеяла, еда, спички. И памперсы!

Уже начинало светать, когда я наконец-то закончил и вернулся в дом. После обжигающе горячего душа прохладный воздух ванной комнаты заставил поежиться. Я зашел в котельную и включил отопление. Всего лишь конец августа, но в горах обогреватели зачастую вообще не убирали из комнат. В глубине дома заплакала Алиса. Я сверился с часами. Еще бы — ей давно пора есть. Откинув со лба влажные волосы, я пересек коридор и осторожно толкнул дверь в спальню. Марта спала так крепко, что не слышала ни криков дочки, ни моего приближения. Но я ее не винил. На ее долю выпало слишком много всего. Ей нужно было отоспаться. Отъесться. Прийти в себя, чтобы обрести гармонию. Одна из причин, по которой я привез ее именно сюда. Здешние виды и тишина способствовали этому, как ничто другое. Да мне и самому нужно было о многом подумать. Разобраться с комком тех эмоций, которые я, не в силах распутать, перетащил из далекого детства во взрослую жизнь. Чтобы раз и навсегда дать ответ на довольно простой вопрос: кто я и где мое место? Уезжая отсюда, я сжег за собой все мосты, но это не помогло мне обрести новый дом, и ничего во мне не изменило. Я был все тем же мальчиком, с тысячей вопросов в голове и с тысячей демонов за пазухой.

Погрузившись в собственные мысли, я приготовил Алисе смесь и устроил малышку в переноске. Наверное, мне стоило соорудить ей колыбель. Или найти на чердаке нашу… фамильную. Не дело это, что у нее нет своей собственной кроватки. Пока Алиса вяло сосала бутылочку, я подключил наушники к телефону, ввел логин, пароль и наконец получил возможность услышать записи Вуича. За время своей охоты на него я прослушал столько килобайтов оцифрованного звука прослушки, что знал голос Вуича едва ли не лучше, чем собственный. Низкий, отрывистый, с тягучими «а». Завуалированные переговоры. Второй голос мне был тоже знаком, а вот третий — я слышал впервые. С акцентом, возможно, переводчик, или кто угодно еще. Высокопоставленный бизнесмен, представитель посольства? Да кто угодно. В разговоре мелькают имена сошек помельче, я выписываю их на бумажку, чтобы после обмозговать. Глаза слипались от усталости. Тело ломило. Когда в разговор вклинивается новый голос, я уже практически спал. Но дальнейший диалог заставил меня взбодриться и, вскочив со стула, заметаться по комнате.