Юлия Резник - Кукушка

— Падай на дно, Ваня. Не сегодня, так завтра тебя арестуют.

На том конце связи послышался треск.

— Ну, надо же… Вот уж не ожидал. Моя девочка объявилась.

— Уже не твоя, — прошептала я, кожей чувствуя, как поднимаются тонкие волоски на моем теле, — надеюсь, ты понимаешь, что ситуация очень серьёзная…

Он что-то говорил, но я не стала слушать. Выключила телефон, достала симку… Слезы затрудняли дело, размывая картинку перед глазами. Досадуя на собственную слабость, я резко вытерла их плечом, но влага набегала на глаза снова и снова. Пока я пыталась прийти в себя, в своей комнате захныкала Алиса. Я покормила малышку и снова уложила в кроватку. Часы показывали третий час ночи и, несмотря на все тревоги, усталость брала свое. Мои глаза закрывались.

Не знаю, сколько прошло времени, когда сквозь сон я почувствовала чье-то присутствие рядом. Максим…

— Я проснулся, а тебя нет.

— Кормила Алису и задремала, — шепнула, устраиваясь поудобнее в его сильных руках. Утром… возможно, все перевернется. Утром… а пока, под покровом ночи — его разнузданные пальцы на моем теле. Ласковые, требовательные, бесстыжие.

— Макс…

— Раздвинь ноги чуть шире…

Разве я могла не подчиниться? До слез желая его…

Макс виртуозно играл на моем теле. Знал, где достаточно легонько подуть, а где нужно надавить посильнее. Я плавилась в этих ласках. Пряча лицо на его мощной шее, вцепившись зубами в ключицу, чтобы снова не закричать, оставляя следы зубов на его плотной коже, я поднималась все выше и выше. Ритмично поглаживая меня пальцами одной руки, второй он завладел моей ладонью. Сжал ее на своем возбужденном члене, чуть сдвинул кожу, задавая ритм. Показывая, чего от меня хочет. Не нежности… нет! Сильные рывки, хриплое свистящее дыхание. Мое и его… Возможно, в последний раз. Если он не сможет простить…

И застыла в одной наивысшей точке своего удовольствия и… полетела, забывая обо всем. Поверх моей ослабевшей ладони снова легла его. Несколько резких движений — и мой кулак обожгла его горячая сперма.

Когда я проснулась утром, ни Макса, ни Алисы в комнате не было. Сходив в душ и почистив зубы, я нашла их прогуливающимися возле кузницы. Алиса не спала. Лежа на плече отца, она с удовольствием сосала пальчики и внимательно разглядывала все кругом. Феерия ночи сменилась страхом. Страхом потерять счастье, которое было так близко…

— Доброе утро.

— Привет.

Макс сексуально улыбнулся, с видимым удовольствием разглядывая меня в ярком утреннем свете.

— Давно не спите?

— Уже где-то час. Я хотел приготовить завтрак, но Алиса не захотела уходить со двора.

Мои губы дрожали. То ли от нежности, то ли от страха. Через силу, глуша клокочущий ужас в душе, я все же вернула Максу улыбку.

— Я все сделаю… Гуляйте, — бросила, прежде чем вернуться в дом.

— И что, даже не поцелуешь? — крикнул Макс мне вдогонку.

Я замерла на середине пути. Закусила губу, собираясь с силами. Преодолела разделяющее нас пространство и, зажмурившись, коснулась губами губ. Сладко… Как же сладко, Господи. С трудом оторвавшись от своего мужчины, и все так же не смея смотреть ему в глаза, осторожно поцеловала Алису в лобик, погладила ее по жиденьким светлым волосикам и, уже не оглядываясь, едва не побежала к дому.

— Все будет хорошо, ну же… Все будет хорошо, — убеждала себя, взбивая яичную смесь на блинчики.

Все уже было почти готово, когда Макс с дочкой вернулся в дом. До меня доносился его тихий голос, но из-за шума вытяжки слова было не разобрать. При желании ее можно было выключить… но я трусливо боялась того, что узнаю. Переложив последний блинчик на блюдо, я выключила плиту. Сунула под проточную воду не успевшую остыть сковороду. Послышалось громкое шипение.

— Вуич сбежал. — За спиной раздался голос Максима. Никак не прокомментировав его слова, я капнула на губку средством для мытья посуды и принялась оттирать сковороду. — Ты слышала, что я сказал?

— Да. У меня стопроцентный слух.

— И что? Никак не прокомментируешь?

— Нет.

— Его кто-то предупредил о готовящемся аресте.

Мои руки тряслись, и посуда в них противно позвякивала.

— В вашей конторе — крот. Возможно, даже не один. Я могла бы сказать, что ничего удивительного в этом не вижу, но, наверное, не стану.

— Сеничкин считает, что это сделала ты.

Глаза жгло, соленый ком распирал мое горло, а страх… дикий страх рвал сердце на части, сбивая ритм.

— Ему видней.

— Какого хрена? Ты можешь мне объяснить? — обычно сдержанный голос Макса теперь превратился в тихий, свистящий шепот. Еще недавно он бы испугал меня до дрожи в коленях. Теперь, зная своего мужчину чуть лучше, я не боялась. Точнее… не так! Меня одолевали тысячи страхов, но я не боялась его. Никогда не боялась…

— Это единственный шанс выжить. Ему. И мне.

— Он преступник! — проорал Макс, напугав тем самым Алису.

— Да неужели? Я чего-то не знаю? Неужели за прошедшую ночь у вас появились новые доказательства?

В ответ на мои слова Макс грязно выругался и пнул ногой стул.

Я вела себя как последняя стерва. Непроизвольно во мне включились защитные механизмы. Сарказм был моим щитом. Не имея представления о том, как еще донести до него свою правду, я… просто замкнулась и, наверное, этим только вредила себе. Нам…

— Дай мне малышку… Тебе нужно успокоиться.

— Успокоиться… — тихо повторил Макс, играя желваками на скулах.

— Знаю… Сейчас тебе будет трудно меня понять…

— Думаешь, все дело в этом?! Считаешь себя самой умной… предусмотрительной, — Макс развел руками, вспарывая лезвиями ладоней сгустившийся от напряжения воздух. — А мне не веришь! Даже после всего не веришь!

— Это не так, — облизав пересохшие губы, парировала я.

— Верила бы — так не поступала! Ты меня за кого принимаешь? За дилетанта без капли мозгов? Я просчитал все, продумал! Решила, идея о побеге пришла лишь в твою светлую голову?! Да твою же мать!

Кровь в моей голове пульсировала. Неужели я и правда ошиблась? Неужели я…

— Макс…

— Теперь он неизвестно где. Я не могу ему предложить даже чертову сделку!

Подхваченная его яростью, я тоже вспылила:

— Какую сделку, если его должны были арестовать?!

Будто готовясь обрушить на меня новую порцию своего гнева, Макс резко втянул носом воздух и… неожиданно промолчал. Зарылся лицом в волосики хныкающей дочки, погладил ее по спинке. Отвернулся.

— В сложившихся обстоятельствах наши руки связаны.

— Именно поэтому я позвонила Ивану.

Макс бросил на меня хмурый взгляд из-за плеча и снова вернулся взглядом к окну.

— Ты меня не дослушала… Вчера, в разговоре с главным, мы сошлись на том, что наказать виновных… всех, даже тех, кто стоял за Вуичем и отдавал ему приказы, мы сможем, только подключив к делу спецслужбы одной из стран, в которые он поставлял вооружение.

— Но… ведь наша страна не обязана выдавать своих граждан…

— Совершенно верно. Но что мешает арестовать их на территории другого государства?

— Все то же отсутствие улик? — робко поинтересовалась я, оглушенная пониманием совершенной ошибки.

— Их бы предоставил Вуич. Именно об этой сделке я говорил.

Их бы предоставил Вуич… Их бы предоставил Вуич… Слова Макса гулким эхом звучали в моей голове.

— Макс… Но почему ты вообще решил, что Иван стал бы с вами сотрудничать? Что, если бы этого не случилось?

— Он не дурак. Понимает, что в сложившихся обстоятельствах ничем хорошим для него это дело не закончится. Его просто сольют, если он их сам не переиграет.

— Но ведь тогда он лишится свободы.

— Это гораздо лучше, чем лишиться жизни. Согласись.

Голос Макса звучал сухо и безжизненно. Ссутулив широкие плечи, он осторожно укачивал в руках Алису. Из моей груди рвались слова извинений, от которых никому из нас не стало бы легче. Глупые, бессмысленные слова.

— Прости… Я верила, что так будет лучше, — прошептала я, пряча в карманах домашних брюк свои подрагивающие от волнения ладони.

— С вероятностью в девяносто девять процентов теперь меня отстранят от этого дела… Что сведет практически на нет все мои попытки вытащить тебя из этого дерьма.

— Прости, пожалуйста, прости…

— Поэтому, если тебе еще хоть что-то известно… Расскажи мне об этом прямо сейчас. Пока я могу еще хоть что-то сделать.

Макс ненадолго вышел из комнаты, чтобы уложить задремавшую на его плече дочку. Пока его не было, я пыталась себя убедить, что больше не имею права молчать. Но это было так сложно — довериться! После того, как меня столько раз предавали, довериться до конца, не оставив за душой ни единого козыря и ни тени сомнений. Но вместо этого сразу, как только Максим вернулся, я совершенно некстати спросила:

— Зачем? Скажи… зачем тебе это?

— А ты еще не поняла?

— Возможно. Но я бы хотела услышать…

— Что я люблю тебя?

— Может быть, — мой голос скатился в сиплый, едва слышный шепот.

— Я люблю тебя, Марта.

— Очень глупо спрашивать тебя об этом, зная, что сейчас ты скажешь все, что угодно, лишь бы только выведать все мои секреты, — влажно всхлипнув, заметила я.

— Очень глупо сомневаться во мне после всего, что между нами было, — парировал Макс, задевая губами волосы на моей макушке. Ни слова не говоря, я прислонилась к нему. Сердцем к сердцу, размеренно стучащему внутри не в пример моему… колотящемуся, что есть силы.

— Пешин… Это его схемы. Ты и сам не можешь об этом не думать. Сейчас, когда он метит на кресло, делается все, чтобы убрать тех людей, кто может знать о его делишках. Пешин никогда не работал напрямую с Иваном. Только через Мартынова, с которым потом у них случился конфликт. Полагаю, что убить меня хотел все же последний. У него больше поводов думать, что мне может быть о чем-то известно. А Пешин… Он, скорее, боялся, что Вуич сдаст Мартынова. А уж тот, по цепочке, его самого, поэтому и давил на твоего Сеничкина. Ведь давил?

Макс кивнул, соглашаясь.

— У тебя есть на него хоть что-то? Что-то, что можно будет реально использовать? Если Вуич пустился в бега… Нам не будет покоя, пока мы с этим всем не покончим.

— У меня есть флешка. Когда-то давно… пьяный в угар Иван сам мне ее отдал, сказав, что это моя страховка на случай, если с ним что-то случится. Утром он об этом не вспомнил, а я не стала напоминать.

— Где эта флешка? Она с тобой?

— Нет… Ты что? Она хранится в банковской ячейке. Вместе с деньгами и моими новыми документами.

— Ты знаешь, что на ней?

— Нет. Но, думаю, что конец Пешина.

После рассказа Марты моя злость отступила. Осталось… опустошение. Да, наверное, так. При этом я был предельно собран и максимально сконцентрирован на деле… Мой мозг, как самый мощный компьютер, вновь и вновь перелопачивал полученную информацию, а сам я собирался в путь.

— Мы не можем остаться здесь? — в который раз спросила Марта, замирая с занесенной над сумкой стопкой детских вещей.

— Нет. Нам нужно получить флешку. Понять, что за информация на ней находится, и если это то, что нам нужно, как можно скорее передать данные нашим западным партнерам.

— Выходит… Тебя не отстранили?

— Выходит, что нет.

— Я рада.

Не глядя на меня, Марта резким движением закрыла молнию на сумке. Выровнялась и, зябко растерев плечи, отвернулась к окну. Напряжение и… чего уж там, недоверие — силовым полем пролегло между нами. Это злило. Злило даже больше, чем я готов был признать. Она должна была мне доверять, а вместо этого…

— Пообещай мне, что если со мной что-то случится…

— Да что с тобой не так?! — взревел я, не в силах даже представить такого — от одних только мыслей моя голова буквально взрывалась, а глаза застилало кровью. Я бежал от них прочь.

— Пообещай мне! — крикнула в ответ Марта, — что ты позаботишься об Алисе.

— Ну, не бред ли? Ты абсолютно мне не доверяешь, но, тем не менее, просишь позаботиться о дочке?!

— Я доверяю тебе… — прошептала Марта. — Да, доверяю! Просто не думаю, что у меня остались шансы. И дело вовсе не в тебе.

— Тогда в чем? В чем, мать твою?!

Марта покачала головой, взволнованно растерла руками бедра и, глядя мне прямо в глаза, подошла вплотную.

— Я устала бояться. Устала прятаться и убегать… Устала сомневаться. Во всем сомневаться. Даже в твоих мотивах. Устала обманываться и надеяться…

Мои руки обхватили ее тонкую фигуру и прижали к себе.

— Скоро все закончится. Обещаю, — шепнул ей в волосы. — Веришь мне? Веришь?!