Мэг Кэбот - Кумир и поклонницы

— Что? — Я следила за официанткой ресторана «Чи-Чи», нырнувшей в толпу за автографом, который Люк ей и дал. — Нет. Он просто работает над ролью.

— Люис и его ребята знают об этом?

— Ага. Это была их идея. Скотт покачал головой.

— Они, вероятно, откажутся это комментировать. Паршиво. А можно было бы сделать хороший материал.

Судя по тому, что Скотт в такой момент может думать о «Журнале», его не очень-то интересует Люк.

И, похоже, он не особенно огорчен всей историей с Джери.

— Скотт, я…

Я СОЖАЛЕЮ О ТЕБЕ И ДЖЕРИ ЛИНН. Вот что я собиралась сказать.

Но как раз в этот момент и произошли сразу три события.

Первое — на стоянку, с громким воем сирены, въехал полицейский автомобиль. Во-вторых — из-за ресторана показался длинный черный лимо — тот самый, который, как я подозреваю, каждый день увозил Люка от школы — будто он там всегда и стоял.

И, в-третьих — к нам, с горящими глазами, подбежала Джери Линн.

— Вы только подумайте! Убить себя готова за то, что ни у кого не было камеры. Наконец-то в этом глухом городишке что-то произошло, а мы это даже не зафиксировали!

Я не поняла, удалось ей пригласить Люка на «Весенние танцы» или нет. Подозреваю, что нет, поскольку толпа вокруг него была все столь же плотной. Многие, правда, попятились при виде полицейской машины, а еще больше людей вообще отошли подальше, когда полисмен весьма внушительных размеров уверенно двинулся в их сторону. Люк все еще не спустился с крыши машины.

— Вот бы Куанг был здесь! — с сожалением сказала Джери. — Только у него есть цифровая камера на мобильнике!

Полицейский офицер пробился сквозь толпу и оказался у машины. Он что-то сказал Люку. Люк благодарно ему улыбнулся, затем, пока офицер оттеснял особенно ярых фэнов, слез с машины. К сожалению, среди фэнов были сопрано и Трина.

— Всем привет, — сказал полицейский офицер, дав Люку возможность нырнуть в подъехавший лимо. — Шоу окончено. Давайте уступим дорогу транспорту.

Трина подбежала к нам. Она раскраснелась и выглядела огорченной.

— Видели? — сердито сказала она. — Он просто погрузился в этот лимо, не сказав никому ни слова! Я даже не получила автографа! И это после того, как помогала ему все эти дни…

— Помогала… — сказала я. — Да вы его чуть не искалечили!

— Это не я, — сказала Трина. — Это Карен Сью Уолтерс. Ты видела, как она пыталась заставить его расписаться у нее на груди? Хорошо, что тут не было ее мамы…

Я заметила, что, стоя позади нас, Скотт и Джери, похоже, снова вступили в перепалку. Я взяла Трину за руку и потащила ее в сторонку, чтобы не подслушивать.

— Джен, если я напишу Люку письмо, ты сможешь ПЕРЕДАТЬ ему? — спросила Трина. — Ведь вы же так сблизились, и он доверил тебе свою тайну.

— Трина… — Я покачала головой. Лимо двинулся со стоянки. И прекрасно, потому что несколько девушек облепили машину со всех сторон, пытаясь через затемненные стекла кинуть последний взгляд на героя. — Я не так уж хорошо с ним знакома… Он здесь только для того, чтобы наблюдать…

В этот момент люк в крыше лимузина открылся, и оттуда показались голова и плечи Люка. Девушки вокруг завопили и прыгнули к машине, будто хотели вырвать у него клок волос. Что, как известно, является одним из способов привязать парня к себе.

Я думала, что Люк собирается бросить в толпу несколько фотографий. Я думала, что он крикнет: УВИДИМСЯ, МАЛЫШКИ! или СПАСИБО, ДУРОЧКИ!

Но он этого не сделал. Вместо этого он окинул взглядом стоянку, будто что-то там забыл. Затем увидел меня и завопил:

— Джен!

Все головы обернулись ко мне.

— ДЖЕН! — Снова крикнул Люк. И в этот раз сопроводил крик жестом. — ИДИ СЮДА!

Я почувствовала, что стала красной, как вывеска «Чи-Чи».

Люк хотел, чтобы я поехала с ним в лимузине. Люк Страйкер хотел, чтобы я поехала с ним к закату солнца — ну, не совсем так, потому что было всего лишь три часа дня. Поехала с ним. В его лимо.

— О господи, — я услышала, как выдохнула Трина. — Вот-вот. Ты не так уж хорошо с ним знакома.

Вот почему он выкрикивает твое имя. Твое, Джен. Он хочет ТЕБЯ.

Я покачала головой.

— Нет, — сказала я. — Нет, дело не в этом…

Потому что все было не так. Его слова, его сверкающие голубые глаза, его обвинительный тон в тот день в женском туалете навсегда остались в моем сознании. Нет, дело было в другом.

— ДЖЕННИ! — Люк начинал злиться. — Ну, что ты не идешь?

Но как я могла пойти к нему? Как я могла пойти, когда вокруг его лимо скопилась вся эта толпа, бросающая на меня злобные взгляды.

— Ради бога, — сказала Трина. — ИДИ!

И она пихнула меня в спину. Я могла бы упасть, если бы рядом не было этого симпатичного полицейского офицера, который поймал меня за руку и сказал:

— Это ты Дженни?

Я быстро кивнула, и офицер, не отпуская мою руку, протащил меня через орущую орду к лимо Люка, затем рывком дернул дверь машины и впихнул меня на заднее сиденье…

И захлопнул за мной дверь.

Люк соскользнул из люка в крыше и нажал кнопку, чтобы люк закрылся.

— Поехали, — прорычал он шоферу. — Поехали, поехали, поехали! I

И мы поехали.

Спросите Энни

Задайте Энни самый сложный вопрос, который касается сугубо личных отношений. Вперед, дерзайте!

В «Журнале» средней школы Клэйтона публикуются все письма. Тайна имени и адреса электронной почты корреспондента гарантируется.

Дорогая Энни!

Мне нравится один мальчик. Я буду называть его Чак. Так или иначе, но Чак говорит, что и я ему нравлюсь. Но вот что происходит. Чак никогда мне не звонит. Я звоню ему по пять раз в день, плюс пишу ему, плюс оставляю сообщения на автоответчике, посылаю ему электронные письма иногда десять раз на дню. Но Чак НИКОГДА не звонит, не пишет, не шлет мне письма. Плюс, его мама просто бесится, когда она поднимает телефонную трубку. Но как еще мне с ним общаться, если он сам мне не звонит? Пожалуйста, помоги.

Мне нравится Чак

Дорогая Нравится!

Причина, по которой Чак не звонит, не пишет, не шлет тебе послания, состоит в том, что ТЫ НЕ ДАЕШЬ ЕМУ ТАКОЙ ВОЗМОЖНОСТИ!!! Из того, что ты написала, видно, как ты почти замучила бедного парня. Оставь Чака в покое, и он сам будет тебе звонить. Если же не будет — что ж, возможно, Чак хочет таким образом что-то тебе сказать.

Энни

Когда славный полисмен посадил меня в лимо к Люку Страйкеру, я не знала, что мне делать — что думать. То есть… это, что, свидание? Может, Люк Страйкер ухаживает за мной или что-то такое? Вроде бы на это не было похоже, но, знаете, иногда случаются странные вещи.

Кроме того, из всего, что я читала, было ясно, что Люк все еще страдает из-за предательства Анжелики Тримэйн. Как же он может перевести стрелки с роскошной кинозвезды на… Дженни Гриинли?

И понимал ли он, что я не отвечаю ему взаимностью? По крайней мере, в ТОМ смысле?

Наверняка, нет. Определенно нет, потому что он наклонился вперед и сказал:

— Поехали на озеро, Пит. И оторвись, если сможешь, от конвоя.

Я оглянулась назад и увидела за нами хвост из самых неустрашимых водителей, которые наблюдали за всей волнующей историей у ресторана «Чи-Чи».

Мне было как-то неспокойно — особенно, когда Пит проезжал на красный свет, чтобы отделаться от преследователей, — но при этом меня все еще смущала основная проблема.

Возлюбленный всей Америки, Люк Страйкер, вез меня, Дженни Гриинли, в свой дом на озере.

— Хм, — сказала я, потому что чувствовала, что должна что-то сказать. — Вероятно, тебе не следовало снимать рубашку.

— Конечно, глупость несусветная, я знаю, но что уж тут поделать…

Люк только покачал головой. Он даже не смотрел на меня. Он смотрел на пробегающие за окном окрестности. Мы уже были недалеко от озера, которое находится в десяти милях от города. Нам удалось отделаться от преследователей. Пит был хорошим шофером. Интересно, как полиция расправилась с толпой там, около «Чи-Чи»… Не начались ли там какие-нибудь беспорядки? Если начались, то тогда Скотт оказался в своей стихии. Ему нравится анархия в любом ее проявлении.

С другой стороны, Джери, возможно, просто взбесилась, оттого что надела неправильные туфли. Или оттого что не захватила камеру.

— Я собираюсь от этого избавиться, — зло сказал Люк.

Сначала я не поняла, о чем он говорит. Потом сообразила. О татуировке.

— Это должно быть действительно отвратительно, — сказала я из угла лимузина. Я никогда еще не ездила в лимузине. Оказывается, лимузин, и правда, большая машина. В ней очень большое расстояние между задними и передними сиденьями. И в этом пространстве, по крайней мере в лимузине Люка, была консоль с баром и телевизором. Это здорово… если вы любите смотреть телевизор в машине.

— Я хочу сказать, — продолжала я, — это, очевидно, было отвратительно, когда она… я имею в виду Анжелику… Вышла замуж за другого.

— Я не хочу об этом говорить, — сказал Люк, все еще глядя в окошко. Между деревьями уже виднелось озеро. Это было искусственное озеро, но все равно очень симпатичное. Я плавала по нему на понтоне. Я никогда не заплываю далеко, потому что боюсь наткнуться на труп или что-то в этом роде. Но смотреть на воду приятно.

Я могла понять, почему Люк не хочет говорить об Анжелике. Если бы со мной случилось такое, я бы, наверное, тоже не захотела об этом разговаривать. Так что я сменила тему.

— Извини за то, что мои друзья так себя вели, — сказала я. — Не понимаю, что с ними случилось. Я никогда раньше не видела их в таком состоянии.

Люк посмотрел на меня так, будто только теперь заметил, что я сижу в его машине. Затем он сделал странную вещь.

Он засмеялся.

— Ах, это, — сказал он, покачивая головой. — Не переживай. Это происходит постоянно. С людьми, которые видят знаменитостей, что-то случается. Это, вроде… не знаю. Они не осознают, что мы — люди, такие же, как они сами.

Интересно, так ли это? И поэтому все хотели прикоснуться к Люку? Чтобы убедиться, что он действительно человек? Или потому, что назавтра можно рассказать в школе, что ты трогала Люка Страйкера?

— Но не ты, — сказал Люк, что меня слегка напугало. — Ты не такая. Люди же… разные. О, великолепно, — добавил он, когда лимо остановился. — Мы приехали.

Мы стояли перед новым современным домом. Я много раз бывала в таких домах на озере, потому что мой папа их проектировал, а мама — украшала. Сейчас в моде была морская тема. В домах были выбеленные стропила, раковины и картины с чайками, хотя на Клэйтон-озере не было ни одной чайки.

— Хочешь колы? — спросил Люк, подходя к огромному холодильнику.

— Хм, — ответила я. В доме Люка работал кондиционер. Было что-то около двадцати градусов. А на мне только влажный купальник и шорты.

Почему-то я думала только о том, что Люк сказал в машине. Что я — другая.

— Конечно, я буду колу, — ответила я.

— На. — Люк протянул мне колу. — Давай выйдем на террасу.

И к моему облегчению, секундой позже он открыл огромную раздвижную дверь на террасу, которая выходила на озеро, и мы снова оказались на солнце.

Вид из дома был потрясающий — мой папа все отлично спланировал. Перед нами раскинулось хрустально голубое озеро, окруженное деревьями. По глади воды скользили парусные шлюпки. Солнце палило так, будто была середина лета, а не весна, и повсюду распевали птицы. Покой, тишина и все располагает к отдыху.

Плохо, что через час сюда пожалуют папарацци. По крайней мере, это произойдет тогда, когда по окрестностям разнесется известие о том, где брошенный Анжеликой Тримэйн Люк Страйкер зализывает свои раны.

Люк взгромоздился на перила террасы и покручивал в руках банку пива, которую вынул — я не заметила когда — из холодильника. Меня не оскорбило то, что он не предложил пива мне — я совершенно точно не тот тип девушки, которому предлагают выпить пива, — но мне было интересно, откуда пиво у него. Ему еще нет двадцати одного года, а за этим в Индиане следят очень строго.

Потом я вспомнила. Он же кинозвезда. Он может потребовать пива, сколько захочет и когда захочет.

— Приятно здесь, а? — сказал Люк, сделав большой глоток.

Я отхлебнула колы. Она была вкусная и с пузыриками, как я люблю.

— Ага, — сказала я. Я никак не могла понять, зачем он позвал МЕНЯ к себе домой?

— Я никогда не ходил в среднюю школу, — внезапно сказал Люк — явно озеру, поскольку он даже не смотрел на меня. — У меня был личный учитель. Я видел настоящую школу только в кино или по телевизору. Я не представлял себе… не представлял себе., какова настоящая средняя школа.