Кручу головой на подъездной дорожке, разглядывая соседний дом. Новый сосед. Слюни пускал?

А почему Фил не врезал ему за такие слова? Ах да, деньги. Все решают деньги. Секс и деньги. Чертовы мужчины.

Захожу в дом. И спотыкаюсь о холодный взгляд. За столом на кухне сидит кто-то еще.

— Солнце, ты вернулась? — улыбается мне мама. — А это мистер Поридж, наш новый сосед. Зашел попросить контакты хорошего мастера по ремонту!

— Просто Сэм, пожалуйста, — тихо говорит он.

Мама улыбается еще шире. А я стою все там же, в шаге от входной двери, и не могу вымолвить ни слова. Это вот он? Он купил со мной свидание? Да чушь!

Фил все выдумал, специально меня подставил, чтобы посмотреть, как глупо я буду краснеть и заикаться перед соседом! Точно! Нет, надо порвать с Филом, как можно скорее. Он любит розыгрыши, но этот уже ни в какие рамки!

— Спасибо, Люси. Чай просто великолепен.

Сэм поднимается из-за стола, перехватывая из маминых пальцев визитку.

—Заходите еще, если что-то понадобится. Мы рады новеньким. У нас порядочная улица! Ох, телефон простите!…

Мама бежит в гостиную, и по тону сразу я понимаю, кто звонит. Ее сестра, Лана. Мама ее почему-то не любит.

Я бы уже была в гостиной рядом с ней, если бы не этот Сэм.

А он подходит ближе.

Я же у себя дома, верно? Все хорошо? Что мне делать? Почему так близко?

— Привет, Королева, — тихо произносит он, а я окончательно теряюсь.

Его ведь не было на балу? Потом вспоминаю про картонную корону на своей голове и краснею.

Голос у него тихий, мягкий. Сам он такой же — мягкий и неопасный, что ли? С расчесанными на пробор пшеничными волосами, в свитере поверх застегнутой рубашки. Он переехал один, без семьи или домашних животных. Это что-то говорит о нем или нет? Как давно он наблюдает за мной?

— Фил тебе уже рассказал?

Мои глаза расширяются.

— Одно свидание, Королева. В одиннадцать будешь дома. Жду в восемь возле «Челентано». Корону можешь оставить, она мне нравится.

Он уходит, не дожидаясь моего ответа. Просто ставит перед фактом.

Мои ответы вообще никому не нужны.

Сэм уходит, хлопая дверью, а в гостиной страсти накаляются.

— Я же сказала, что не хочу тебя видеть! — переходит на крик мама, и я лечу в гостиную, но мама на глазах грохает трубку, а ее лицо перекошено от ярости.

— Что такое? — выдыхаю. — Что хотела тетя Лана?

— Приехать, представляешь?!

— Так ведь годовщина смерти дедушки…

— Раньше надо было думать! — рявкает мама. — Не хочу ее даже видеть! И в дом не пущу, слышишь меня? Не вздумай с ней встречаться!

— Почему? Что с ней не так?

— Сядь. Ты уже взрослая девочка. Должна понимать некоторые вещи.

Грохаюсь в кресло и понимаю, что последний серьезный разговор с мамой был незадолго до моего шестнадцатилетия, когда мы говорили о пестиках и тычинках. Что еще я не знаю?

— Моя сестра, понимаешь… — мама заламывает пальцы и смотрит в потолок, словно там есть нужные ответы. — Она работает в большом городе. В Лос-Анджелесе.

— Актрисой, ты рассказывала.

— Ха! — фыркает мама. — Ни черта, она так и не стала актрисой… Она… Она… Продает себя мужчинам, понимаешь? Они платят ей за удовольствие. Каждую ночь новый. Вот чем она занимается. И я не хочу видеть ее здесь! Земля слухами полнится. У нас маленький город, а она… Свинья везде грязь найдет, понимаешь?

— Она ведь хочет приехать на годовщину смерти, мам… Разве она не может?

— Даже слышать об этом не хочу! — кричит мама. — Один намек, один косой взгляд или неаккуратное слово! И нашей репутации конец! Нет! Я вычеркнула Лану из своей жизни, и ты про нее забудь. Не связывайся с ней, слышишь? Она будет рассказывать тебе, какая это легкая и интересная жизнь, так что даже не заговаривай с ней!

Мама уходит на кухню, где причитает, что вот и Сэм ушел. Ее единственный шанс найти себе мужчину в этом городке, и тоже Лана своим звонком помешала.

Подхватываю рюкзак и иду в свою комнату, так и не сказав маме, что Фил… тоже продал меня. Другому мужчине. Нашему соседу. И он даже денег уже дал. Представляешь, мам. Как в Лос-Анджелесе. Только прямо у тебя под носом.

Получается, Сэм тоже купил меня, как другие мужчины покупают мою тетю Лану? А если мама и со мной потом не захочет разговаривать?!

Да нет, мама бы просто мне не поверила. Да я и сама не верю. Как бы я начала это рассказывать? Вот как?!

Что за ерунду Фил натворил на этот раз!

Он сказал, и Сэм подтвердил, что это будет просто ужин. Просто ужин. «Челентано» это пиццерия, в центре города. Что со мной случится на глазах у всех? А еще я могу прийти туда в восемь хотя бы что бы сказать Сэму, что все это ерунда. Что мой парень ошибся. И не имел права брать эти деньги, и что я могу их вернуть! Точно! Хотя это много денег, у Фила полно долгов. У меня столько нет. Да и почему я должна возвращать деньги, которые даже не я проиграла?!

Точно. Я должна прийти в пиццерию и сказать, что это дико. Несправедливо. Другие мужчины не могут распоряжаться моей жизнью вот так! Один поставил ставку, другой ее принял. Это дикость какая-то! Я не могу поговорить об этом с мамой, Филом, подругами, но раз Сэм все знает, то я могу и должна сказать этому именно ему!

Вот как я поступлю.

Прихожу из-за нервов раньше. Топчусь на тротуаре. Готовлю речь и вижу, как подъезжает красивая машина с чужими номерами. Явно не местная. Внутри парень, чувствую его взгляд даже через стекло. Вау. А он ничего. Но все равно делаю вид, что, конечно, не смотрю в его сторону. Знаю, что надо приезжим. Не маленькая.

Ой, выходит. Идет ко мне. Как же не вовремя! Ладно, восьми еще нет. Может, Сэм не придет? А если и это тоже часть розыгрыша? Может, они с Филом сговорились разыграть меня? А я, блин, поверила.

Незнакомец откашливается. Мнется. Кошусь на него и хоть пытаюсь не разглядывать, но замечаю длинные пальцы, и по коже пробегает волна дрожи. Какая же я испорченная, мамочки.

— Привет! Я тут проездом. Приехал к другу, может, знаете?

Да я бы даже дорогу показала, если бы не этот дурацкий вечер. Может, с ним и уехать? Ну вот что Сэм сделает? Ну не прикопает же Фила на заднем дворе за долги? Да это точно розыгрыш!

— Знаете, мы с другом собираемся хороший контракт подписать. Хотели сегодня отметить. Скоро у нас будет очень много денег!

И этот про деньги, в сердцах закатываю глаза. Мужчин волнуют только деньги и секс, честное слово! Моя тетя Лана явно не прогадала с профессией.

— Богатый, говоришь? Ну так купи меня.

Бедный аж отшатнулся. Черт, да! Я же тут стою на тротуаре, принял, черт возьми, за какую-то шалаву.

— Что такое? Я тебе не по карману? — смеюсь в голос. Это нервы дают о себе знать.

Как стыдно-то, Господи! Ну и ладно, пусть уходит. Не до него. Как будто мало мне проблем сегодня.

Черт, это Сэм идет?!

— Привет, Королева. Ты пришла.

— Где Фил? — спрашиваю, насупившись.

— Фил? А зачем нам Фил? Я тебя на свидание позвал, а не его.

— Ну это ведь розыгрыш такой, да? Дали денег за свидание моему парню. Это же…

Сокращает расстояние между нами.

— Это что?

— Неправильно, — выдыхаю.

— Так может я просто из неправильных парней, знаешь? Плохой неправильный парень, который запал на тебя. А у тебя другой есть. Чем не выход?

Теряюсь от такого напора. Ему же сколько? Ужасно много, ему бы за моей мамой ухаживать.

— Если это розыгрыш, то я…

— Это не розыгрыш.

— Не хочу с вами ужинать. Аппетита нет.

— Ладно, — поднимает руки кверху, как будто показывает, что безоружный. — Ну давай тогда до дома подвезу. Ты как сюда добралась?

— На автобусе. У меня еще нет машины.

— Идем, мы ведь рядом живем. Или тоже боишься?

— Ничего я не боюсь.

Кривая ухмылка.

— Не против, если покурю?

Даже вопросы стал задавать. Надо же.

— Курите.

— А ты?

— Я не курю.

— Моя машина там. Пить хочешь?

— Мне еще нет двадцати одного.

— Да я просто воду тебе предлагаю. В маркет ездил, затарился, — кивает на багажник. Внутри действительно бумажные пакеты с продуктами. — Вот держи.

Беру бутылку, но крышка поддается очень легко.

— Она открытая.

— Правда? — перекидывает сигарету на вторую половину рта и пожимает плечами. — Может, просто ты такая сильная?

Хмыкаю и делаю глоток.

— Ну садись давай.

Сажусь на переднее сидение, делаю еще глоток, чтобы занять хоть чем-то руки. А еще эту неловкую паузу.

Сэм на светофоре достает зажигалку и щелкает ее несколько раз. Молчание становится совершенно невыносимым, и я делаю еще несколько глотков.

— Зачем вы это сделали? Зачем помогли Филу?

— Я ведь уже сказал. Ты понравилась.

— Разве нельзя было… — делаю жест рукой, потому что слова неожиданно закончились.

— Что нельзя было?

Сочтет меня еще тупой. Да что такое? Не могу двух слов связать. О чем я вообще говорила?

— Выпей еще, Королева.

Щелчок. Еще щелчок.

Крохотное пламя, отливающее синевой, взмывает и гаснет. Сэм уже не курит, но зачем-то подкручивает колесико зажигалки на максимум. И снова пробует.

Щелчок. Еще щелчок. Пламя то горит, то гаснет.

А мои глаза закрываются.

Первое прикосновение раскаленной зажигалки похоже на каплю жидкого азота. Сначала кожу проедает холодом аж до костей, будто кто-то проткнул тебя ледяной иглой. Но, когда делаешь глубокий вдох, легкие моментально забиваются смрадом горелой плоти. И до мозга доходит.

На смену холоду приходит жар. Ледяная игла сменяется одуряющим раскаленным укусом, который вгрызается еще глубже.

Вонь уже накрывает удушливым одеялом, сжигая нервные окончания и вынуждая перейти на истошный крик, исторгающий из легких весь воздух.

Хочется трястись, избавиться, скинуть это ощущение холода, сменяющееся адским жаром, но на смену жару снова приходит холод.

И так по кругу.

Одно за другим. Одно за другим.

Не поцелуй прекрасного принца, именно боль вырвала меня из сна, в который погрузило снотворное. В тот момент я даже не до конца поняла, что со мной происходит, где я и почему.

Тело мне не подчинялось. Для надежности я была еще и связана.

— Тебе больно? — раздается вопрос перед очередным прикосновением. — Хорошо…

Он говорил тем же голосом, что заигрывал со мной. Ровным, бескровным. Будто неуверенным в том, что момент, когда ты трясешься всем телом, можно трактовать как-то еще. Будто его стараний недостаточно. И если ему кажется, что ты кричишь уже недостаточно громко, то на смену одной зажигалке приходит другая.

Двадцать восемь.

Двадцать восемь раз холод сменялся жаром, оставляя на моей коже багровые отпечатки.

Ему нравилась боль. Он даже не стал меня насиловать. Только курил и тушил окурки о мои бедра и прижигал следы зажигалкой. Просто наслаждался болью, которое причиняло пламя.

Прежняя я умерла в тот день. На его кровати, пока орала в кляп, вставленный в рот, и дергала связанными руками и ногами.

А за час до полуночи он просто развязал верёвки и вытолкал меня на улицу, как и обещал. Я даже дошла до дома сама. Не понимая и половины того, что мне говорила мама, которая встретила меня на пороге и решила, что я под наркотой.

Не ошиблась. Анализ показал в моей крови наличие амфитаминов.

Пришла я в себя только через сутки. Но и то не до конца. Боль от ожогов никуда не ушла. Только окрепла. И сначала я просто не могла даже ответить на вопрос, кто это сделал? Эти вопросы требовали меня вспомнить. А я вспоминать не хотела. Я заходилась криком и билась в панических атаках. В памяти всплывал только огонь. Зажигалки перед моими глазами. Целая коллекция.

Конечно, сначала мама обвинила Фила. Но у Фила было алиби, а про Сэма он не рассказал даже полиции.

Только постоял возле моей кровати, будто я уже лежала в гробу, а потом ушел. Больше я его не видела.

Сэм с самого начала знал, что Фил трус и никогда его не сдаст. Потому и дал ему так легко эти деньги. Не так уж и много, хотя мне тогда казалось иначе. Гораздо позже меня накрыло правдой — мою жизнь уничтожили за копейки. Я поняла это после того, как собственными глазами увидела, как дорого готовы платить люди за извращения, лишь бы это было законно.

Меня спасла Лана. Она все-таки приехала на годовщину смерти отца, несмотря на запреты мамы, но оказалась как никогда к месту.

Только из-за моего состояния мама ее не выгнала. У Ланы оказался опыт общения с девочками, которые подверглись насилию. Она говорила со мной, а ночью дежурила у моей постели, и поэтому успела вырвать из моих рук бритву. Я не хотела и не могла так дальше жить.