Юлия Резник - Куплю счастье. Дорого

- Да уж…

- Тогда чего стоим? – растянул губы в широкой ухмылке Иван. – По коням!

Неуверенно улыбаясь, Этери протянула мужу ладонь. Марк взял ее, переплел пальцы, и так, держась за руки, они прошли мимо аплодирующих им гостей к выходу из здания. А уже там их поджидала Люба с традиционным подносом, полным зерна и монет, которыми она стала их осыпать.

Избавиться от безобразия они смогли, лишь спрятавшись в своей машине. Весело смеясь, Этери приблизила лицо к зеркалу дальнего вида и принялась выбирать из волос пшеницу. Кажется, ей было совсем плевать, что ее прическа могла испортиться. Удивительно. Алена бы по этому поводу рассвирепела.

- Кажется, тебе это все нравится…

- А тебе нет? – улыбка Этери угасла. Где-то впереди в машину к Любе запрыгнули Ариша и Александр Николаевич. Почему-то они решили, что после росписи Марку с Этери лучше побыть одним, и упали на хвост Любаше.

- Просто как-то неожиданно.

- Это точно. Но мне нравится. Тут ты прав. Я… знаешь, я ведь грузинка… И всегда мечтала о шумной свадьбе.

- По этой же причине ты и мою фамилию взяла? Отдавая дань традициям?

- А ты против?

- Нет. Просто это было как-то неожиданно. Только ты так и не ответила на мой вопрос.

- Ах это… Ну, знаешь, Крутая – это ведь фамилия моего первого мужа. Помнишь, я тебе о нем рассказывала? Когда он бросил нас с дочкой, я, конечно, хотела вернуть свою, а потом подумала, что эта мне очень подходит. Крутая… Лучше не придумаешь для той женщины, которой я хотела стать. Сильной… Несгибаемой женщины. А теперь я поняла, что больше не хочу быть Крутой. Все… надоело. Хочу за тобой быть, Самаров. Это плохо?

Голос Этери стал немного грустным. Как и улыбка. Плохо ли это было? Нет. Наверное, нет. Вряд ли бы он хотел видеть своей женой властную, делающую все на свой нос, бабу. Его вполне устраивала ведущая роль. И, говоря откровенно, даже как-то льстило, что такая женщина, как Этери, готова была ему подчиниться. Это наполняло его гордостью.

- Тебе теперь, наверное, много документов придется переделывать.

- Не без этого. Даже придется выбраться в столицу. - Непонятно почему, но Марк забеспокоился. И, заметив это, Этери поспешила его заверить: - Но это еще не скоро. И… мы могли бы поехать вместе.

- Поездка для меня сейчас может стать проблемой.

- Да, уборочная… Я забыла. Ну, тогда мне придется справиться самой.

Дальше до ресторана они ехали молча. Этери задумчиво смотрела в окно и поглаживала платиновый ободок на лежащей на коробке передач руке мужа. И ничего такого не было в её касаниях. Но они заводили Марка. Заставляли жалеть о том, что им нельзя все бросить, к чертовой бабушке, и где-нибудь уединиться. Все равно, где. Лишь бы вдвоем. И желательно с кондиционером. Самаров пообещал себе, что в ресторане они пробудут ровно столько, сколько от них потребуют правила приличия. Или чуточку меньше. Но опять же, Этери… Она так искренне наслаждалась весельем! Она танцевала с Аришей и Любой, отцом и распускающим руки Ванькой… и трогательно краснела, когда многочисленные гости вскакивали с мест, чтобы прокричать очередное «горько». Этих тостов было так много, что к наступлению темноты губы Этери порядком припухли. Марк подумал о том, что в следующий раз они так будут выглядеть после минета…

- Ариша уже клюет носом, - сообщил он Этери, наконец, получив достойный повод смыться.

- Ох, тогда что же мы сидим? Пора домой!

- Пойду, найду отца.

- Да что его искать? Вон он… весь вечер с Любы глаз не сводит.

Марк открыл рот:

- На что это ты намекаешь?

- На то, что он на нее запал, - пожала плечами Этери. – Только не говори, что ты не заметил.

- Да он же ей в отцы годится. Да мы же… мы же с ней за одной партой сидели. Ты совсем, что ли? Не может быть!

- Ну, не может – значит, не может, - не стала спорить Этери. И вдруг оказалось, что такая покладистая она совершенно ему не нравится. Гораздо интереснее было наблюдать за ней, разгоряченной спором.

- Все равно его нужно предупредить, что мы уезжаем.

- Мы с Аришей подождем тебя в машине.

Пока доехали до дома, Ариша уснула.

- Похоже, сегодня придется обойтись без купания, - прошептала Этери, вынимая из красивой прически девочки шпильки со стразами. Они выглядели совсем как мать и дочь, хоть и не были похожи. – Ну что, пойдем?

Марк кивнул. Пропустил Этери вперед, кожей чувствуя, как сгущается в воздухе сексуальное напряжение. Скачущие в голове мысли улеглись. Сомнений не осталось… Только желание обладать.

- Мне нужно в душ.

- Ладно.

- Хочешь снять с меня платье? – Марк вскинул брови и полоснул ее раскаленным лезвием взгляда. – Это такая традиция… - затараторила Этери, как будто он имел что-то против. - Но если ты не хочешь, я вполне могу справиться сама и…

- Этери?

- Что?

- Ты слишком много болтаешь. Повернись…

Дыхание женщины в мгновение сбилось. Она судорожно сглотнула и повернулась к мужу спиной. Покорно склонила голову, отчего стали видны хрупкие позвонки у основания шеи. Марк коснулся их губами. Зарылся носом в шикарные черные волосы, а непослушными пальцами расстегнул первую пуговичку. Белое платье так сильно контрастировало с черным плащом смерти, который был на Этери, когда они познакомились. Все же хорошо, что он бросил его в костер. Самаров расстегнул еще одну пуговичку. Еще… И еще, осторожно спустил платье до пояса, дальше… вниз по ногам. И чем больше она оголялась, тем сильней колотилось его сердце. Что за черт с ним происходит? – удивился Марк.

Этери зажмурилась, не в силах поверить в собственное счастье. За спиной шумно, уткнувшись ей носом в затылок, дышал её муж, а его напряженная эрекция касалась бедра. Всего за пару недель привычная жизнь Этери сделала кульбит и перевернулась вверх тормашками, отчего у неё до сих пор немного кружилась голова. Она несколько раз моргнула, чтобы все же сфокусироваться на происходящем и не упустить ни секунды сегодняшней ночи. Неуверенно перешагнула через упавшее к ногам платье и медленно обернулась. В жизни в провинции обнаружился один большой минус – здесь практически невозможно было найти изысканное дорогое белье, и то, что было на ней сейчас, конечно, несколько отличалось от того, которое она предпочла бы надеть, будь у нее выбор, но… Марку, похоже, нравилось. Он следил за ней внимательным потяжелевшим от желания взглядом и будто подталкивал к дальнейшим действиям. Дыхание Этери стало поверхностям и частым, а бархат кожи то и дело волновала рябь пробегающих по ней мурашек. Она сглотнула. Подняла руку и скользнула пальцами по белоснежной бретельке на своем плече. Марк дернул головой.

- Ч-что? – пролепетала Этери.

- Я сам!

Этери облизала сухие губы.

- Тогда чего ты ждешь? – просипела она.

- Я? Жду? Ну, уж нет. Это называется прелюдия… Ты же не станешь отрицать, что возбуждена?

В голос Марка пробрались хриплые вкрадчивые нотки. Они будто царапали её. И говоря откровенно, Этери действительно возбудилась. Очень. Только от того, как он на неё смотрел… Этот взгляд был совершенно особенным. Он будто пропускал ток, разряды которого целенаправленно ударяли в чувствительное местечко внизу ее живота.

- Так что? – поверх ее замерших на бретельке пальцев легли его. Намного более смуглые и загрубевшие. Но в то же время настолько нежные, что она не знала, как этой нежности противостоять. И не хотела…

- Я очень возбуждена, Марк. Ты же знаешь.

Он удовлетворенно кивнул. Потянул злосчастную бретельку…

- Знаю. Они тебя выдают…

Самаров прошелся костяшками по ее напряженным соскам. Этери зажмурилась, захлебываясь от болезненного удовольствия. Ее кожа стала такой чувствительной, как никогда еще не была. Ей хотелось содрать с него пиджак, галстук, рубашку… Коснуться обнаженного тела… Ведь в эту игру можно играть обоим. Но он хотел вести. Хотел верховодить. И подчинять. Поэтому Этери спросила:

- Я могу вынуть твои запонки?

Тяжелые веки Марка медленно опустились. Этери подняла руки, скользнула вверх по лацканам пиджака и неторопливо его стащила. Дальше пришел черед запонок, галстука и мелких пуговичек на рубашке. В какой-то момент Этери поняла, что ей будет гораздо проще справиться, если она откроет глаза. Ведь все это время они оба стояли зажмурившись. Касаясь друг друга. Смешивая дыхание.

Этери медленно подняла ресницы, развела полы рубашки в стороны и робко коснулась его горячей кожи губами.

- Душ… - просипел он. Потом резко открыл глаза, одним слитным движением скинул с себя рубашку, дернул пряжку ремня. А потом так же быстро освободил и её от остатков одежды. Обхватив затылок жены ладонью, Самаров спросил: - Знаешь, о чем я мечтал весь вечер?

- Нет…

- О тебе. На коленях. Ты понимаешь, о чем я?

Зрачки Этери расширились. Она скользнула взглядом вниз по его груди.

- Я… боюсь, я не слишком в этом хороша. Тебе придется научить меня.

Самаров резко потянул ее за волосы, вынуждая на него посмотреть. Его глаза забегали по её лицу, а мощная грудь стала вздыматься еще сильнее.

- Ты что… никогда… - недоверчиво протянул он. Этери покачала головой из стороны в сторону.

- Никогда не хотелось. Да и необходимости не было.

Да. Потому что это она всегда заказывала музыку. До него… Самаров это понял. Его глаза потемнели. И чтобы он не подумал, что с ним у них будет точно так же, Этери отступила на шаг и грациозно опустилась на пол.

- Нет! Потом… После душа.

Самаров поднял ее рывком. Протащил через комнату к смежной ванной и затолкал в отгороженную прозрачным стеклом кабинку. Еще ни один мужчина не обращался с ней так… хм… необузданно. Но именно этого она хотела в своих мечтах. Марк включил лейку, направил на себя, на неё… Стараясь не намочить волосы и венок. Взбил пену и быстро вымыл их обоих. Его пальцы скользили по дугам её ребер, задевали соски, упругие холмики небольших идеальной формы грудей, опускались ниже, очерчивали лунку пупка и ниже… Там, где все припухло и увлажнилось для него.

- Обопрись…

- А как же…

- Потом! Обопрись!

Мраморная плитка скользила под ладонями. Этери неуверенно помедлила, и практически в тот же миг ее ягодицу обжег резкий шлепок. С тихим вскриком она послушно сделала то, что ей велели, низко склонила голову и выгнула спину. Марк завозился, подстраиваясь под нее, и тут же резко вошел. Этери вскрикнула. Самаров прикусил выступающие позвонки на ее шее. Медленно вышел и снова толкнулся. Он работал механично, слаженно, в одном ритме. Будто огромный поршень. Этери тихонько хныкала и с отчаянием, которого раньше не знала, подавалась ему навстречу. Так долго не могло продолжаться. Уже через пару минут они оба забились в оргазме.

Конечно, на первую брачную ночь у них было много планов. Но они уснули, едва только очутились в постели. Просто на секундочку закрыли глаза, чтобы отдышаться после пережитого удовольствия, но секунда переросла в минуту, а минута - в крепкий здоровый сон двух абсолютно удовлетворенных и счастливых влюбленных.

- Мама! Мама… А я есть хочу.

- Попроси дедушку что-нибудь тебе приготовить… - пробурчал Самаров, сильней стискивая ладонь на бедре жены.

- Не слушай его, моя хорошая… Я сейчас встану и покормлю тебя.

Может быть, он не понимал, но за это «мама»… Этери готова была на все, что угодно, что уж говорить об обычном завтраке? Если бы не одно но! Под тонкой простыней Этери была абсолютно голой. И до Самарова это тоже, кажется, с запозданием дошло. Он приподнялся на локте и стал с интересом наблюдать, как его жена планирует выкрутиться из этого положения.

- Это хорошо. Потому что дедули нет, - заявила Ариша, не сводя с них изучающего любопытного взгляда.

- Правда? – наигранно удивилась Этери, повыше натягивая простыню на грудь. - А ты во дворе смотрела?

- Нет.

- Тогда пойди, посмотри, хорошо? И собери яблок. Я добавлю в оладушки.

Торопясь исполнить поручение матери, Ариша кивнула лохматой головой и помчалась прочь из спальни, сверкая пятками. Этери ткнула мужа в бок.

- Эй! А это еще за что?

- За то, что не помогал мне выкрутиться! – она потянулась к брошенному на спинке кровати халату, но не успела надеть, потому что Марк вскочил за ней следом и, обхватив её груди в чаши своих ладоней, стал легонько их ласкать и поглаживать. – Ма-а-арк! Нельзя… Ариша может вернуться.

- Тебе нужно было об этом подумать, прежде чем засыпать и оставлять мужа без сладкого.

- Да ты первый захрапел!

- Не может быть, - прошептал Самаров, поигрывая губами с мочкой на ее ухе. – Я так не люблю такие неловкие ситуации, - деланно-сокрушенно заметил он.