— Товарищи расходитесь, здесь нет ничего интересного, — пытается вразумить граждан Лена, — поймали всего лишь воришек. Хотите помочь, вызовите милицию.

Мы неплохо справились с работой ментов, но не учли страховку воров на остановках. В народ кинули боевой клич — ловят безбилетников. Окружившая нас публика окончательно обалдела. На нас ловко организованная навалилась толпа. Началась самая настоящая потасовка. Я изощрялась удерживать рыпающегося на всю катушку парня и отбиваться на все силёнки. Ленки досталось на орехи, ей под напором пришлось отдать вороватую девицу. Чёрт с ними пусть подавятся. Своего крысёнка я удержу. Куда ему деваться, зажмут выдаст и подельников. Девчонки не готовые к такому повороту были практически беспомощны. Они пытались больше защитить себя, нежели отбиваться от нападавших и держать оборону. И вот в этот момент около нашего бидлама тормознула машина и вылетевший из неё начальник курса, на всех парах мчал к нам. Народ отступил перед майором на безопасное расстояние, а организаторы пытались рассеяться. Мы, радуясь и ужасаясь присутствию курсового, пытались, перекрикивая друг друга, объяснить ему ситуацию. Тут нас всех и накрыла наша доблестная милиция. Как всегда вовремя. Ещё бы чуть-чуть и брать пришлось бы только одних нас. Детективы и крутые «Менты» это хорошо и чудесно. Но с нами всё получалось в точности наоборот. С нами делали то, чего бы нам совсем не хотелось. Для начала нашу боевую группу поволокли в участок. Потом мы исписали кучу бумаг, давая объяснения и свидетельские показания. Из нас вытрясли душу и пять лет жизни. Прочитали кучу лекций и нотаций. Как будто преступниками были мы, а не они. Причём все ходили с такими лицами как будто мы у них убили лучшего друга. Переглядываясь между собой, решили: «Не хай они дальше воруют! Чтоб мы ещё раз…» Маринина своих разудалых ментов вместе с Каминской похоже увидела на Марсе или это экспериментальный участок на который нам нет доступа. Эти же спасибо за помощь не сказали, наверное, разозлившись на нас за то, что мы тех воришек поймали. Возни теперь с ними вагон, а навару напёрсток.

— Слушай, Ир, — шепчет Маринка, — у меня такое чувство, что они сами их в тот транспорт сажают.

Я велю заткнуться и оглядываюсь не слышит ли ещё кто. А то запросто впаяют за клевету и оскорбление мундира. Всё это до чёртиков неприятно. Выйдя на улицу, подсчитали свои потери. У Маринки был разбит нос, залито кровью модное платье, у Наташи поцарапано лицо, торчало стоймя ухо и оторван рукав камуфляжа. Это же с какой силой зараза тянула… Викин фонарь не нуждался в комментариях. А обломанные ногти в маникюре. Теперь их ещё требуется отрастить. На нас таращились какие-то люди. Но нам было сейчас на весь мир наплевать. Сильно напрягало только присутствие Богуша. Курсовой кипел.

— Опять пятая комната в поте лица ЧП зарабатывает на светлый образ института. Что мне с вами делать, а?

— На цепь посадить, — прошипела Маринка.

— Дельное предложение. — Услышав, тот с ходу сориентировался на её сип.

— Обидно же, обидно… Такая несправедливость… Я и смотреть больше те сериалы не буду. Шуты гороховые, — ныла она.

— Что в головах, одна бестолковщина, — кипел начальник курса. — Марш в машину.

Затолкав нас, как кильку в свой персональный автомобиль, он всю дорогу рассказывал то, чем мы займёмся в ближайшем будущем. Мы потупясь молчали, список был не малый. Ногти мы с таким фронтом штрафных нарядов долго не отрастим. Я ж отвлекаясь от его монолога подумала, что надо в свободное время попробовать потренировать девчонок. Самое время показать хотя бы элементарные способы защиты. Ленка здоровая кобыла, а толку-то с того. Защитить себя даже не смогла. Дорога не была близкой. По ходу он вызвал взводного и зама по воспитательной работе. Это такое чмо, что нам хватит нахлебаться и утопнуть в воспитательном процессе. Он постарается, это его призвание.

— Товарищ майор! — Топтался за Богушем взводный. — Нам надо поговорить с вами. Я ни черта не понял. Мне очень важно знать подробности. Вы мне должны объяснить…

— Так и быть объясню… А сейчас проследи, чтоб медик с чувством на них поработал.

Про медицину речь шла не зря. Третьим нас встретил медик.

— Какой эскорт, — прошептала Вика. — Я балдею.

Обследовав со всех сторон и оказав нам первую медицинскую помощь, то есть, замазав до неузнаваемости, нас отпустили. Словом, весёлая получилась компания в горошек. Хотелось быстрее исчезнуть, спрятаться от людей. Но попасть в комнату мы не смогли, нас с ходу перехватила воинственно настроенная троица. Взводный был не проницаем. Сцепив руки замком, он молчком сидел за столом. Начальник курса изучал обстановку за окном, презрительно повернувшись к нам задом. Воспитывал нас воспитатель. У меня закралось подозрение, что курсовой нарочно его притащил, чтоб потрепать нам нервы. В красноречии этому деятелю равных нет. Маринка выдохлась и уже не думала, как она выглядит, Натка почти плакала, Вика прикрывала ладонью синяк и только мы с Леной ещё воинственно трепыхались. Оглядев после длительной воспитательной артподготовки наши понурые ряды и с ходу определив, где не сломлен ещё боевой дух за него дружно и принялись. Ооо! Это было жестоко. Вымотав нас основательно, отправили в комнату заниматься самоподготовкой. Но первое, что мы сделали, это отправились в душ, потом наелись до отвала и завалились спать. Какая на фиг самоподготовка, мы почти трупы болтающиеся между небом и землёй. Такое чувство, что небо не принимает, а земля не отпускает, мол, самой ещё нужны. Звонил Глеб, он выехал в командировку, я бодренько заверила, что у меня всё тип-топ. Знал бы он про тот автобусный улов. Ввалил бы ещё сам. Чтоб сделать нашему брату женщине втык, мужики дружненько объединяются. Часто звонить он не мог, на занятиях мы сидели с отключенными мобилами и от этого нервничал. Я боялась одного, чтоб он не сунулся с расспросами к Тарасову и тот по полочкам не разложил ему весь мой тип-топ. Мы не слышали, как не включая свет в комнату зашли курсовой со взводным. Мужики, то посмеивались, то вздыхали, разглядывая наши пошкрябанные физиономии.

— Воительницы. Кто додумался только до такого…

— Ира. Кстати девочка не так проста. Дзюдо владеет совсем не понарошку. — Прошептал Богуш.

— Ну да? Манюня же…

— Вот-вот. Советую присмотреться. Эта манюня челюсти одним ударом сворачивала, я сам рот раскрыл как ворона с сыром. Ленка рядом с ней беспомощная квашня. Получается мы ничего абсолютно о них не знаем. Просто открываем новую страницу. Отсюда и сюрпризы из халвы с хреном.

— Может их расселить по разным комнатам, — с надеждой воззрился на майора взводный.

— Думай что говоришь. Ты хочешь, чтоб у нас не одна, а пять комнат стали сумасшедшими. Вспомни, чем кончились твои комментарии насчёт дерева… Ладно, пошли чай попьём, пусть их спят. Точно уж никуда сегодня больше не влезут. О, как отрубились.

Костя, украдкой, за спиной Богуша поправил на Наташе сползшее одеяло. Улыбнулся вспомнив, как они гуляли несколько дней тому назад по какому-то дальнему парку куда она его привезла. Чтоб на все сто ни на кого знакомого не напороться. Погода была идеальная для прогулок. Тихо безлюдно, даже попался ручей. Бежит себе булькая на камешках и огибая кочки. Чтоб не нарушить эту тишину и дать возможность выговориться болтливым птицам, молчали. Она держала его крепко за руку, а ему хотелось безумно, каждую минуту касаться губами её лица, губ, глаз, ласкать нежное ушко с маленькой серёжкой. Так и шли шажками. Ступили — встали. Он от нежного до безумного целовал, носил её на руках. Она смущённо прятала лицо на его груди и робко обнимала. На большее он не покушался, не смел, боясь разрушить всё. Не время, надо подождать. Всему свой час. Малышка совсем не походила на его прежних подружек. А вчера наоборот, как прорвало, после спектакля шли по освещённым фонарями улицам, и болтали, болтали всякие пустяки. Было так прекрасно! Он хорошо понимал, что в жизни мужика наступает момент, когда скучно думать только о себе, да и желания нет, хочется лелеять, заботиться ещё о ком-то и это кто-то Наташа. Он бы женился сейчас, сею минуту, но девочка только на втором курсе и на казарменном положении. Происшедшее сегодня напугало его. Он смотрел на пострадавшую Наташу и не верил своим глазам.

Они прикрыли аккуратно дверь, и пошли в комнату взводного.

— Ты чего лыбишься взводный? — обернулся Богуш.

— Да так… вспомнил кое-что.

— Я уж грешным делом подумал, не сорвало ли с тебя крышу.

— От этих коз не знаешь, что и ожидать. Век бы не подумал, что сунуться воров ловить, — бурчал Тарасов, включая чайник и вынимая чашки. — Вспомните, как в лобовую атаку трусливо с танком шли. Хоть к земле пришивай. А тут Мазай и зайцы — воров вылавливают.

— Да уж, только с ними могло за такое короткое время произойти так много всякой ерунды и приключений. Обычному человеку ту их программу и в год не осилить.

— Посмотришь все ангелы.

— Проверь их комнату на наличие взрывчатки. — Посмеивался Богуш. — Чтоб ещё в такую историю не вляпаться. Гранаты бросать научили. Не дождавшись правительственной программы эти ангелы не глядя организуют группу по борьбе с преступностью. Нас повесят и родители и начальство, дружно объединившись, причём за яйца.

— Как только, так сразу. Смешно, а могло хреново для всех кончиться. Та братва запросто способна пустить ножи, заточки в дело или кулаками головы и руки им мартышкам поразбивать. Куклы с глазами.

20

Мы были на пике популярности. Кто б про нас слышал, если б не этот случай. Весь курс, посмеиваясь над нами, гудел. Находились такие, что приходили посмотреть на нас, как на диковинку какую-то. — Организовали вы себе имидж, закачаешься, — ругался Славка, делая укладку мозгов по полочкам Елене. Надо же ещё никто ей. Так не пришей кобыле хвост, а туда же учить. Что за мода у мужиков — воспитывать. Не дай бог Морозов узнает… Наплевать. Ссадины зажили, синяки сошли. Глебу я сказала, что стукнулась. Всё сошло с рук. Учитывая нашу военную специфику, он поверил. Но, не ведая того, сдал взводный, рассказав при случае про наше кино. Мне пришлось в довесок ко всему получить ещё и нагоняй от собственного мужа. Тут я завидовала девчонкам, их такая «радость» миновала. Глеб, сойдя с рельсов, разошёлся ни на шутку и полвечера в субботу меня воспитывал. Я, час терпеливо слушая его нотации, молчала. Но жалея бестолково потерянного времени, не выдержала и полезла целоваться. Только мне с рельсов тот забуксовавший паровоз свернуть не удалось, тогда я разворчалась:

— Такое чувство, что ты на психолога учился, а не на финансиста. Нам воспитатель уже все уши прожужал. Противный такой груздь. Пойми, под горло надоели воришки. Вольготно им живётся. Надо же было их как-то наказать…

— Милиция на что. Мы налог между прочим платим.

— Про милицию не надо ничего говорить у меня настроение сразу портиться. Я по своей наивности так и предполагала. Но после этого происшествия, просто уверена, что менты последние остались в сериале. Они вымерли, как мамонты. А налоги мы платим даже тараканам.

— Но это их работа.

— Кто возражает. Только ментов нет и ты знаешь об этом лучше меня. Поэтому разбираешься сам, а не обращаешься к ним за помощью.

— Чтоб ты не толкалась в общественном транспорте, давай я куплю тебе машину, а? Ириша, детка, тебе удобно и мне спокойно. — Моментом выкрутился он припёртый к стенке.

— Глеб, ты сдурел. Что я скажу родным. Выиграла. Завралась и так уже вся. Сегодня сочинила, что буду ночевать у Наташи.

— Малыш, я боюсь за тебя. Они действуют не в одиночку, у них подряд. То, что их подельников взяли курсантки наверняка известно всем остальным. Вас могут потрепать.

— Ну я то отобьюсь, а вот девчонки… Ты прав. Об этом я не подумала. Выход всегда есть. Надо поговорить с курсовым. Он мужик башковитый, не заедается. Скорее, мы лезем со всякой ерундой на его нервы, как на вилку. Думаю, разрешит какое-то время нам слиться с толпой и походить в гражданке.

— Я умоляю, не организовывайте больше своей диверсионной группой никаких вылазок.

— Да мы совершенно безобидны. — Обиделась я.

— Только мне вот не рассказывай сказок. Да и ваше начальство, перешедшее на режим боевой готовности и слежки за вами, так не считает, и я к ним обеими руками присоединяюсь, — не повёл бровью он.

Вообще-то мужчинам нельзя долго давать возможность говорить. Это моё упущение. Надо быть с их полом всегда на стрёме и при информации. Поняв всё про них не очень отвлекаясь на нотации и зная уже все слабые его места, я тащила Глеба в ванную и мы тут же забывали обо всём. Женщина сильна, если она умна в своей слабости.

Курсовой действительно не заедался и мы недели две ездили в университет в гражданке. Вечером за чаем прошлись по парням. Как ни как второй курс имеем право. К тому же все пять лелеяли по мечте, заполучить себе по стоящему мужику. Хотя с этим в стране напряжёнка. Но должны же мы молодые и красивые чувствовать себя женщинами, а не только ать-два… и мы болтали. Сошлись на том, что мы умнее и дороже себе. Я, правда, плохо слушала беседу девчонок, погружённая в свои мысли с Глебом. Так невпопад поддакивала им да хихикала. «Вся наша болтовня это прекрасные глупости. Любовь как ураган, всё правильное из головы фьють». Натка опять была в наряде по этажу и взводный, как бесплатное приложение к ней, чистил с ней раковины и драил туалет. Любо дорого посмотреть. Хотя и умирали от любопытства, к Натке с вопросами не лезли. Мы пили чай и гадали на сколько его хватит с таким нестандартным ухаживанием.