— Ты о ком?

— Да так, есть некоторые… личности.

— А я очень люблю Москву, — влезла Алиса, но мне показалось, что сделала это не просто так, а почувствовав, возникшую за столом напряжённость. — Люблю жить в бешенном ритме.

— У нас вам, наверное, скучно? — заинтересовалась Сонька.

— У вас нет пробок, — рассмеялась Алиса, а я закатила глаза, думая, что этого никто не заметит, но натолкнулась на взгляд Мартынова.

— Провинция, что ещё сказать, — пробормотала Сонька себе под нос, но все, конечно, услышали и теперь уже дядя на неё посмотрел недоумённо.

— Ничего, — сказала я, отвлекая дядю на себя, — скоро вернётесь в Москву, и начнётся привычная жизнь. Или вам приходится много ездить?

— Случается, — кивнула Алиса. — Но я не жалуюсь, я свою работу люблю.

— А кем вы работаете? Если не секрет, конечно.

— Вот как плохо опаздывать, — усмехнулся Глеб, — всё интересное пропускаешь.

Я полоснула его взглядом, а на Алису посмотрела с медовой улыбкой.

— Я консультант по финансам, — ответила та.

— Просто замечательно, — ахнула я. — Помогаете ему… Глебу Степановичу, — тут же исправилась я, — капиталы свои множить.

— Выходит, что так.

— И как? Много их?

Алиса непонимающе нахмурилась.

— Кого?

— Капиталов.

— Ева! — Димка изумлённо на меня посмотрел, а Сонька рядом прыснула от смеха, но тут же напустила на себя серьёзный вид.

Алиса расправила плечи, на Глеба взглянула, но тот сохранял невозмутимость и вроде бы тоже ответа ждал.

— Мне просто любопытно, — пояснила я всем.

— Дмитрий, девушке просто любопытно. — Глеб улыбнулся. — А вдруг я олигарх? Женя, вы встречали когда-нибудь олигарха? Настоящего?

Я покачала головой.

— Нет. Но зато шпиона встречала. Говорил, что настоящий.

Дядя оторвался от еды и на меня посмотрел встревожено.

— Какого шпиона?

— Заезжего.

— Что за аферист?

Я посмотрела на Мартынова, который принялся жевать и в этот момент не смотрел ни на кого.

— Да так, был один. Болтун.

— Вот болтун — это точно, — кивнул дядя. — Любят некоторые приврать и Бондами прикинуться.

Глеб вдруг хмыкнул.

— И ведь главное, некоторые верят.

Я мысленно охнула и попыталась ногой до ноги этого гада достать, даже на стуле немножко сползла. Не зря же я сапоги на высоченных каблуках надела, всё для него, для него, негодяя такого. Н дотянулась и ядовито проговорила:

— Да, а некоторые врут и врут.

— А если некоторым нравится быть обманутыми? — пожал Глеб плечами.

— Какой-то странный разговор выходит, — озадачился Димка. — Вообще-то, мы о делах поговорить хотели.

— А может, о делах завтра, в офисе? — предложил Глеб. — Алиса все документы вам покажет. Я, если честно, во всех ваших выставочных делах не соображаю. Алиса всё с Виктором обговаривала.

Калинин посмотрел на Алису, потом кивнул.

— Хорошо, я не против.

— Мне так жаль, что я на выставку не попала, — улыбнулась Алиса. — Говорят, вы очень талантливы.

— Может быть. Со стороны виднее. Хотите, подарю вам картину? — предложила я.

Алиса удивилась.

— Почему мне?

— Не знаю, захотелось вдруг. У меня есть дома картина, пионы, шикарный букет в красивой вазе.

Мартынова слегка перекосило, он кашлянул, глотнул вина и на меня поверх бокала глянул.

— Буду очень рада… Если вы на самом деле хотите мне её подарить.

— Конечно, хочу.

Дурацкий, дурацкий ужин. Я еле вытерпела его. Никаких важных разговоров не велось, одни глупые препирательства. Я даже не помню, что точно говорила, но судя по тому, какие взгляды на меня дядя кидал, удивить сумела. Выдохлась только тогда, когда увидела, как Глеб придвинулся ближе к Алисе и та что-то начала ему говорить, а он сначала кивал, а потом и заулыбался ей. После этого мне даже язвить расхотелось. Вообще всё расхотелось. Наблюдала за ними, а в горле ком и слёзы злые вот-вот на глаза навернутся.

— Ну почему ты всегда так реагируешь? — спросил Димка, когда мы уже поднялись из-за стола. Подошёл ко мне сзади, обнял за талию и зашептал мне на ухо. Правда, тон был совсем не злым или раздражённым, а скорее весёлым.

— Как?

— Ненавидишь финансовые вопросы.

— А почему я должна их любить?

— Наверное, ты права, не должна.

— Ты такси мне вызвал?

Он красноречиво помолчал, потом ткнулся носом в моё ухо.

— Ева…

— Ты такси мне вызвал?

Калинин отстранился.

— Да.

— Вот и замечательно. Я, с твоего позволения, дожидаться никого не буду, домой поеду. — Повернулась и вдруг заметила Глеба. Он стоял в дверях ресторанного зала и за нами наблюдал. Встретив его взгляд, я гордо отвернулась. — Принеси мне шубу.

Когда Димка вернулся из гардероба с моей шубой, я прощалась с дядей и Сонькой. Они ещё собирались казино посетить, зазывали с собой Алису, а я украдкой оглядывалась, стараясь понять, куда Мартынов неожиданно скрылся. Но его видно не было.

Димка накинул мне на плечи шубу, подхватил меня под локоток и вроде собрался вместе со мной к выходу, а я умоляюще посмотрела на Соньку. Та поняла всё мгновенно и ухватила Калинина за рукав.

— Ты что, уходишь?

— А что? — растерялся тот.

— Как что? Нужно составить Алисе компанию. Глеб Степанович-то скрылся в неизвестном направлении.

— Но… — Димка растерянно посмотрел на меня, а я отвела его руку от своего локтя.

— Оставайся, — милостиво разрешила я. — Такси уже подъехало, я нормально доберусь. Всем до свидания. Алиса, очень приятно было познакомиться.

— Мне тоже…

Не дав Димке возможности опомниться, я заторопилась к выходу. На ходу оглянулась и увидела, как вся компания направилась в сторону казино.

— Иди сюда.

Меня дёрнули за руку и потянули в сторону. Я охнула, покачнулась на высоких каблуках и треснула Мартынова по руке, как только он остановился и дал мне возможность перевести дух.

— Больно же, — пожаловался Глеб и ушибленное место потёр.

— А что ты меня хватаешь? Я чуть не упала.

— Я бы тебя поймал.

— Очень сомневаюсь. Что тебе нужно?

— Ничего, — помотал он головой и нажал на кнопку вызова лифта. Я нахмурилась, заподозрив неладное, и попыталась руку свою освободить. Глеб на меня посмотрел и головой покачал. — Не надо.

— Отпусти меня, — потребовала я. Крутила запястьем, пытаясь ослабить хватку Мартынова, очень старалась, но тут подъехал лифт и Глеб втолкнул меня внутрь. Я кинулась обратно, а Мартынов преградил мне путь, обхватил меня руками и двери за его спиной закрылись. Мы замерли в тесной кабине, Глеб прижимал меня к себе, а я никак не могла справиться со срывающимся дыханием. Уткнулась носом в его плечо и время от времени предпринимала попытку избавиться от его рук, но даже сама понимала, насколько жалко эти попытки выглядят. На самом деле я не хотела, чтобы он меня отпускал. Хотя бы ещё минуту, две…

Глеб сделал шаг и прижал меня к стене. Сильно прижал. Я вцепилась в его плечи, закрыла глаза и посоветовала себе быть сильной и бороться с соблазном. Не слушать то, что он попытается мне внушить, не реагировать на его поцелуи. Всего пару минут потерпеть, пока лифт не остановится и у меня не появится возможность сбежать. Увернулась от его губ, они скользнули по моей щеке вниз, к шее, и я поняла, что проигрываю. Всё труднее было держать себя в руках. А ведь это Мартынов, которого я с утра ненавидела и хотела прибить за все его фокусы.

Его руки проникли под мою шубу, погладили бока, потом поднялись к груди, и вот тут я уже не выдержала, собрала оставшиеся силы и Глеба от себя оттолкнула.

— Прекрати, — выдохнула я. Облизала пересохшие губы и глянула на Глеба исподлобья. Боялась встретить насмешливый, или того хуже, торжествующий взгляд, но Мартынов смотрел на меня спокойно, разве что немного разочаровано.

— Ты опять с ним?

— Не твоё дело.

Лифт, наконец, остановился, двери открылись, я выскочила наружу и огляделась, пытаясь определить, какой это этаж. Глеб вышел следом за мной и взял меня за руку.

— Пойдём.

— Я не хочу с тобой!..

— Правда, не хочешь? — Он дёрнул меня за руку, разворачивая к себе, и вот тут я совершила глупость. Когда Глеб наклонился к моим губам, я вдруг решила сдать свои позиции, смириться с его победой, пусть и всего на один поцелуй, а этот негодяй снова решил поиграть со мной в свои дурацкие игры. Только коснулся моих губ и тут же отстранился, а я… Я сама потянулась к его губам. И когда поняла, что попалась в такую глупую ловушку, от злости даже ногой топнула.

Мартынов рассмеялся, наблюдая за мной, потом наклонился и шепнул:

— Пойдём.

У меня ещё была возможность отказаться и послать его куда подальше, но тут лифт снова зашумел, двери открылись и оттуда вышли люди. Проходя мимо нас с Мартыновым, посмотрели с интересом, а Глеб повёл меня в другую сторону.

Я понимала, что делаю глупость. Мне бежать отсюда надо, а я вместо этого стою и жду, когда Глеб откроет дверь своего номера. Ему снова пришлось взять меня за руку, сама я так и не решилась переступить порог, захлопнул дверь и прижал меня к себе. Шуба упала на пол, а я обняла Глеба за шею. Плюнула на свою гордость и обняла.

— Соскучилась? — шепнул он, целуя меня.

— Я тебя ненавижу, — порадовала я его.

Он тихо рассмеялся и согласился:

— Это правильно.

— Ты сволочь…

— Да.

— Ты бросил меня. Чёрт, ты же бросил меня! — Я стукнула его кулаком по спине, что есть силы, всю свою обиду в этот удар вложила, Глеб дёрнулся и со свистом втянул в себя воздух, справляясь с болью, но меня не отпустил. — Как ты мог?

— Ты сама знаешь.

Я отодвинулась от него, чтобы в лицо ему посмотреть.

— Я тебе это никогда не прощу.

На его губах появилось некое подобие улыбки, правда, не весёлой.

— А это знаю я.

Я смотрела на него, потом подняла руку и провела по его щеке. Потом сама его поцеловала и опять обняла.

— Господи, какая же я дура… — пожаловалась я вслух.

На самом деле дура. Разве нормальная, разумная женщина могла ему поверить? И сама же на шею ему бросилась, при этом прекрасно осознавая, зачем он всё это делает. Ему опять нужна не я, ему опять нужно что-то, что ко мне отношение имеет весьма отдалённое. Я опять лишь способ получить желаемое. Рок какой-то надо мной висит, не иначе.

Но если я способ и от меня хоть что-то зависит, то почему этим не воспользоваться? Хоть раз в жизни, поступить не по совести, а подумать о собственном благополучии, проявить эгоизм. Не знаю, принесёт ли мне это счастье, но сделать что-то, чтобы удержать его рядом… Неужели я не имею права попытаться?

— Что, Жень? — Глеб оторвался от меня и посмотрел, как мне показалось, обеспокоенно. К тому времени мы уже добрались до спальни, и Мартынов видимо решил, что я всё-таки передумала и сейчас либо очередной разговор по душам затею, либо просто-напросто сбегу, запаниковав.

Я провела ладонями по его плечам, потом по груди, и наконец, покачала головой.

— Всё хорошо. Поцелуй меня ещё.

Нужно было всё хорошенько обдумать. Нужно понять, справлюсь ли я. А если… если Глеб не захочет? Через несколько дней или неделю, месяц, он соберётся уезжать, не смотря на все мои усилия, и мои желания — это будет последнее, о чём он задумается, как я тогда переживу это? Смогу ли ещё раз подняться и начать всё сначала?

"А отпустить сможешь?" — спросила я сама у себя. — "Даже не попытавшись?"

Я осторожно перевернулась на другой бок и посмотрела на Мартынова. Он спал, пристроив голову на согнутом локте, а другой рукой меня обнимал. Я разглядывала его при тусклом свете ночника над кроватью, очень хотела прикоснуться к нему, провести пальцем по его переносице, но я не решилась. Просто смотрела на него и эмоции захлёстывали.

Он вернулся, хотя я на это не рассчитывала. Даже не надеялась. Очень долго приучала себя к мысли, что однажды сама придумала себе занятное приключение, а настоящая жизнь — она совсем другая, жизнь на яркое приключение совсем не похожа, и относиться к ней нужно серьёзнее, искать правильный подход и задумываться о будущем. Глеба же я превратила в красивое воспоминание, от которого кровь закипала, и хотелось то ли петь, то ли плакать. Я запрещала себе думать о том, что мои чувства к нему были очень похожи на любовь, вот только Мартынов не дал мне времени прочувствовать это до конца. Я была обижена, зла, несчастна и поэтому, когда мысли о любви появлялись, я тут же называла Глеба предателем, пытаясь загнать боль поглубже.