Я прислонился к стене, мигрень захватила контроль надо мной. В отражении на глянцевых плитках был человек с демонами, которые рыча гнались за ним по пятам, и мир, взрывающийся вокруг него.

— Я не знаю. Но выясню. Мы вернем ее назад, мужик, — тихо сказал Фредерик. Он вышел из ванной, оставив меня наедине с ужасными видениями: Teсс избивают, насилуют и продают. Сломлена и уничтожена. Потеряна.

Я не мог позволить этому случиться. Игнорируя тот факт, что едва мог видеть, я рванул из ванной комнаты и столкнулся с Фредериком, который наклонился, чтобы поднять листок бумаги с пола.

Я выхватил его, пытаясь прочитать каракули, но буквы превратились в насекомых, ползающих по странице и разбегающихся прочь от понимания.

— Кью, тебе действительно нужно прилечь. Если продолжать в том же духе, у тебя будет удар.

Я зарычал:

— Не говори мне, чтобы я успокоился. Женщина, которая должна была быть под моей защитой, похищена. Женщина, которая столько пережила, была вырвана из этих гребаных рук, и я подвел ее! Так что не говори мне успокоиться, пока я не найду ее и заставлю сволочей заплатить.

Сунув записку обратно под нос, я потребовал:

— Прочти.

Фредерик взял бумагу, сглотнув с трудом.

«Сделка отменяется, Meрceр».

Мое сердце сжалось, и комната вокруг стала сжиматься, придавливая меня.

Что-то внутри вырвалось наружу, разрывая каждый прут, каждый замок которым было заковано. За последние несколько дней я отчаянно пытался укротить себя. Вбивал себе в голову, что стану лучшим человеком для Тесс, но эти три слова стряхнули фальшь, что я никогда не буду таким. Я зарычал и приветствовал буйный помешанный нрав.

Зверь был свободен, и я тяжело дышал. Вот, кем я был. Человек, который жаждал крови. Человек, который смеялся, когда ломал кости, и не дрогнул, стреляя в насильника.

Фредерик продолжил. Я не хотел слышать больше.

«Я забрал то, что было моим, и продал за лучшую цену.

Пошел на хер».

Джеральд Дуболазов.

Джеральд? На момент слабости от мигрени, я не мог вспомнить, что за шишка он был.

Фредерик разгладил помятую бумагу, бормоча:

— Печать Красного Росомахи.

Я развернулся и ударил в стену так сильно, что кулак прошел через гипсокартон. Я хотел, чтобы это была чья-нибудь голова.

Этот гребаный русский ублюдок. Дуболазов. Человек, который практически владел всей России. Президент России думал, что он управлял, мафиози думали, что они держат все под контролем, но они все были в кармане одного человека: Джеральда Дуболазова, короля всего грязного и мерзкого.

Merde!

Вернувшись обратно в ванную, я стал искать улики. Все, что могло бы пролить свет на то, как они нашли Тесс, и где напали на ее. Времени забрать ее обратно было ужасающе мало.

Светлые пряди устилали пол, и я сжал челюсти. Одна только мысль о том, что кто-то делает больно Тесс, заставляла меня видеть литры крови и акры гребаной бойни.

В голове возник звук огромных, зловещих часов. Тик-так, отсчитывая секунды, отмечая моменты жизни Тесс в подвешенном состоянии. Я должен был найти ее, прежде чем стало слишком поздно.

Что-то хрустнуло под моим ботинком, и я наклонился посмотреть. В тот момент, когда я взглянул на это, моя мигрень из мучительной усилилась до убийственной.

Я повалился на бок, и тут появился Фредерик, сказав мне через плечо:

— Твою мать, это не хорошо.

Я был полностью с ним согласен.

Доказательство того, что случилось с Тесс, разъярило зверя, который царапался в моей голове. Я забыл обо всем, кроме необходимости погрузить свои руки глубоко в грудь похитителей и вырвать их гребаные сердца.

«Я хочу крови. Хочу видеть трупы. Я хочу танцевать на их безымянных могилах. Я не успокоюсь, пока каждый человек, вовлеченный в это похищение, не умрет медленной и мучительной смертью».

Моя рука сжалась вокруг объекта моего гнева, и я дал клятву. Я найду Тесс, спасу ее и убью каждого последнего сукина сына, похитившего ее.

Прозвучал звон разбитого стекла, смешиваясь с моим суровым дыханием. Разбитый шприц порезал мою ладонь, и одинокая капля крови приземлилась в лужу воды.

Шприц, который накачал наркотиками Тесс и украл ее у меня.

Моя эсклава, сильная и жестокая и дико сексуальная, была похищена.

Я больше не был ее клеткой.

Ею стали они.

Глава 8

Не оказывай мне милости, не делай поблажек, мне нужно, чтобы ты затянул петлю.

Тесс

— Это я приказал им привести тебя, эсклава.

— Ты и вправду думала, что я могу тебя хотеть?

— Мне мало тебя. Я обманывал себя, но пришло время покончить с этим. В этот раз ты попадешь к владельцу, который хочет тебя.

Слезы лились по моим щекам, когда я забилась на полу в ногах у Кью. Он стоял гордый и царственный, полностью закрытый и был похож на робота. Ни заботы, ни чувств, ни любви или желания в его глазах.

Только чистое, расчетливое равнодушие.

— Ты не хочешь этого. Только не ты. Я знаю тебя, Кью. Я знаю теб… — Я судорожно глотала воздух, рыдая от его отрешенности.

— Все кончено. Ты мертва для меня. — Он развернулся и направился к двери, оглядываясь, глумливо сказал на прощание: — Не позволяй росомахам разорвать тебя живьем.

Дверь захлопнулась, и я осталась в окружении сухих веток и грязи лицом к лицу с тремя расхаживающими вокруг, голодными росомахами. Наполовину волки, наполовину барсуки, дьявольские отродья истекали слюной и шагали взад-вперед, их желтые глаза светились от мысли о легкой добыче.

— Кью! — закричала я, карабкаясь назад. Росомахи достигли размеров динозавра, у всех был выбит штрих-код на лохматой груди. Они рычали, и кровь сочилась изо рта, текла красной рекой, окружая мои ноги.

Я в аду. Я умерла, и это мое наказание.

— Прекрати кричать, путана. Черт возьми, я пытаюсь уснуть. — Что-то острое врезалось мне в бедро, и я с трудом открыла тяжелые глаза.

Я попыталась сесть, но мое тело больше не принадлежало мне. Оно принадлежало химическим веществам, блокирующим мои мозговые волны. Сладостный туман украл сознание, вызывая кошмары полные ужаса.

Бросив попытки привести конечности в рабочее состояние, я легла на спину. Зрение стало тусклым, и потрескавшийся заплесневелый потолок надо мной зиял широкой дырой и как будто говорил что-то в замедленной съемке.

Кто-то ткнул меня в щеку, но я не могла ничего сделать. Он засмеялся.

— Черт, да она под кайфом.

Этот голос налил мое сердце свинцом, я боролась с собой, чтобы отстраниться, чтобы оказаться как можно дальше, но каждая часть моего тела была под тяжестью того, что мне вкололи.

Жар, холод, онемение, чувствительность. Я больше ничего не могла различить.

Пальцы приземлились на мое бедро, крепко сжимая.

— Ничего, ничего. Ты скоро к этому привыкнешь. Это гребаная поездка, в которой ты позволяешь наркотикам взять верх. — Надо мной маячил Кожаный Жилет, облизывая мерзкие губы. — Подожди. Я сделаю тебе действительно хорошо. — Он наклонился и провел своим отвратительным языком по моей шее.

Меня затрясло от абсурдности ситуации. Не в силах превозмочь этот мутный кошмар, из глаз брызнули слезы. Они катились каскадом вниз по щекам, заполняя уши соленой жидкостью. Я хотела сказать ему, чтобы он оставил меня в покое, но мой язык был нем.

— Проклятье, Игнасио. Тебе приказали не прикасаться к ней, пока мы не приедем.

Кожаный Жилет попятился, вытирая рот с насмешкой.

— Я не трогал ее. — Он подмигнул мне. — Я лизнул ее. И я трахну ее, до того, как закончится эта неделя.

Мое сердце умерло и сгнило в груди. Вот и все. Моя жизнь была закончена. Я больше никогда не увижу Кью. Никогда не буду свободна. Мой разум был скован наркотиками; тело станет игрушкой до тех пор, пока я не умру от какой-нибудь ужасной болезни.

— Дерьмо, проверь ее шею. Я забыл отключить его, — сказал Рваный Шрам.

Кожаный Жилет перешел на ругательный испанский, разглагольствуя и наезжая на него.

Я перестала слушать его, желая, чтобы мои другие чувства, как слух и зрение, тоже покинули меня. Жить как слепой, глухонемой было бы лучшим выходом, чем пережить тот момент, когда Кожаный Жилет, наконец, меня изнасилует.

На ум пришло другое похищение — когда я принадлежала Кью. Он медленно обернул мое зрение, слух и чувства против меня, но он сделал это таким образом, как я принимала, хотела этого.

Я пыталась нарисовать в воображении Кью, чтобы найти хоть какое-то успокоение, даже когда слезы полились из глаз.

Грубые пальцы вывернули шею в сторону и махнули над горлом той же iPhone-подобной штуковиной, которой меня пометили в первый раз, вызывая пронзительный визг.

Я снова попыталась уклониться, чтобы увильнуть от его захвата, но ничего не получилось. Каждая команда попадала на затуманенные рецепторы, превращая меня в овощ.

— Готово. Если они задумали преследовать ее, отслеживая номер, который мы предоставили, у них ничего не получится.

Первый луч жизни вселился в мое тело при мысли о том, что Кью ищет меня. Он не успокоится, пока не найдет. Я чувствовала это всей душой. У Кью были недостатки, но спасение тех, кто нуждался в нем, не было одним из них.

«Пожалуйста, найди меня. Пока не поздно».

— Дерьмо, чувак, они могли отслеживать нас в течение последних двух дней. — Жилет посмотрел на Шрама. — Это было твоим гребаным заданием: убедиться, что об этом позаботились. Росомаха будет взбешен, если мы облажаемся. Ты слышал, что он сказал боссу. — Он стукнул его в ухо, и что-то с грохотом упало на пол. — Ты некомпетентный маленький червяк; я покажу тебе, как убедиться в том, что ублюдок не выследит ее.

Щелкнуло открывающееся лезвие ножа, сея панику и разгоняя туман от наркотиков. Я напряглась, когда Кожаный Жилет сел рядом со мной и схватил меня за горло. Он приложил кончик ножа к моей коже. Его черные глаза буравили мои.

— Я прирежу тебя, сука.

Я захныкала — это было лучшее, что я могла сделать. Чтобы закричать необходимы были мышцы, которые больше не были под моим контролем.

— Что за херня? Не смей, идиот. — Рваный Шрам схватил нож и вырвал его из рук Кожаного Жилета, прежде чем тот мог меня заколоть. — Я уже деактивировал его! Он должен оставаться внутри, чтобы мы могли перезагрузить его, когда она снова будет продана, — ругнулся Шрам, закатив глаза. — Чертов придурок.

Кожаный Жилет с ревом выпрямился и ткнул Шрама в грудь.

— Как ты меня назвал?

Мое сердце билось быстрее, когда эти два психованных похитителя боролись и сыпали проклятиями. Если они не могли работать вместе, не убивая друг друга, для меня не оставалось никакой надежды.

Я закрыла глаза, не обращая внимания на бушующую перепалку. Наморщив лоб, я пыталась заставить пальцы двигаться, пытаясь превозмочь все, чем они меня накачали.

Ничего не произошло. Странное ощущение того, что я отделяюсь от своего тела, вызвало большую панику.

Мне нужно было осмотреться вокруг, чтобы выяснить, где я нахожусь. Мне нужно было знать все, что Жилет и Шрам говорили, чтобы можно было найти возможность бежать. Но все, что я могла сделать, — это плыть по морю болезненности, глядя на трескающийся, говорящий потолок.

Я слаба. Я в ужасе.

От одной мысли о том, что произойдет, меня затошнило.

Кожаный Жилет появился в моем видении снова, улыбаясь отвратительными зубами и сверкая рябой кожей.

— Осталось ждать недолго. Я организовал специальную приветственную домашнюю вечеринку только для тебя.

Видение образов насильников и убийц наполнило меня ужасом.

«О боже, я не хочу пережить это».

Я мысленно ударила себя от такой мысли. Я сильнее этого. В конце концов, я достаточно сильна, чтобы сопротивляться. Мое тело предавало меня, и разум был как в тумане, но я должна была оставаться сосредоточенной и готовой к побегу. Бежать к Кью и наблюдать, как он будет разбирать этих ублюдков по конечностям. Моя рука сжалась в кулак по собственной воле, и вспышка гордости наполнила меня. Я пересилила наркотики.

Кожный Жилет нахмурился, его глаза смотрели на мою руку.

— Ну, это просто чертовски раздражает. — Он повернулся к Шраму, протягивая руку. — Она приходит в себя. Дай ей еще одну дозу.

Шрам медленно пододвинулся ближе. Каждой клеткой тела я заставляла себя двигаться. Встать и набить их мерзкие морды. Но, как оказалось, сжать кулак было высшей степенью моего прогресса.

Шрам вытащил шприц, но остановился.

— Я не знаю. Если мы дадим ей слишком много, она окажется в коме и не проснется.