Розмари Роджерс - Лабиринты любви

– Избавь меня от подробного рассказа! Наверняка заточил бы в подземелье или камеру пыток и терзал бы до тех пор, пока я не призналась во всех воображаемых преступлениях, которые тебе вздумалось бы на меня повесить! – Она демонстративно вздрогнула. – Хорошо, что бодливой корове Бог рог не дает! Руки коротки, беби!

Пожалуй, самое время исчезнуть, с достоинством и не потеряв лица… Жаль только, что ее кимоно неизвестно где.

– Рад слышать, – сухо заметил он и с притворной вежливостью добавил: – Ты, кажется, ищешь что-то? Это?

«Это» оказалось пропавшим халатиком, который он, скомкав, швырнул едва ли не в лицо ей, так что Саре пришлось немного попятиться, чтобы поймать его. Именно этого он и добивался, конечно!

Девушка оступилась и с громким плеском рухнула в бассейн. Тяжело дыша, она вынырнула и под его хриплый смех снова ушла под воду. На этот раз она не показалась на поверхности – недаром столько усилий ушло на то, чтобы научиться задерживать дыхание на глубине. К счастью, подсветка была выключена. Интересно, что он сделает, если посчитает, что она ударилась головой и потеряла сознание? Бросится спасать или даст утонуть?

Она почти истощила запас воздуха, когда он все-таки нырнул. В тот же миг девушка пулей выскочила из воды, держась поближе к бортику, и в мгновение ока выбралась на сушу.

Чванливый самоуверенный ублюдок! Сара искренне надеялась, что он еще несколько минут будет шарить под водой в поисках «утонувшей». По крайней мере достаточно долго для того, чтобы испугаться возможного судебного расследования и обвинения в преднамеренном убийстве. На худой конец, может, утонет сам!

Она метнулась к лестнице, но злорадный голос догнал ее:

– Правильно сделала, что сообразила удрать от меня, хитрая сучка! Поймай я тебя, не пришлось бы притворяться утопленницей.

Но Сара не подумала остановиться, оставив за ним последнее слово. Только бы удержаться от боязливого взгляда через плечо напоследок! Охваченная паникой, девушка дважды поскользнулась и едва не упала, прежде чем добралась до призрачного убежища своей комнаты, и в изнеможении прислонилась спиной к двери. Одна мысль терзала ее – она не может повернуть ключ в замке.

Впоследствии Сара не могла припомнить, сколько времени провела, глядя на тяжелую деревянную дверь, в которую в любой момент мог войти он, чтобы свершить возмездие. Что, если так и будет? Немного отдышавшись, она подняла сброшенную ночную сорочку, поспешно натянула ее и снова с ненавистью уставилась на дверь. Неужто это и есть прославленная «сладкая жизнь»? Купание нагишом с итальянским герцогом, который привык переделывать под себя все правила и повиноваться лишь собственным желаниям? Нет, это не для нее! И честно говоря, будь у Сары хоть капелька здравого смысла, ни за что не позволила бы втянуть себя в это дерьмо!

По обе стороны от зеркала в тяжелой резной раме стояли массивные подсвечники из серебра и слоновой кости. Сара взвесила один в руке. Если Марко посмеет хотя бы ступить через порог, она не задумываясь огреет его по голове, а там будь что будет! Похищенная девственница, отстаивающая свою честь до последнего дыхания!

Она невольно улыбнулась, представив себе, как глупо выглядит, стоя здесь с подсвечником наготове. Недаром няня Стеггс вечно осуждала ее слишком живое воображение, а кто знал Сару лучше нее?

– Ах, мисс Сара, сейчас вы ну прямо в точности как ваша матушка! С чего вы взяли, что бедный мистер Микс – маньяк-убийца? Ну что за вздор!

Воспоминание о выразительном фырканье няни вернуло ей рассудок. Если бы ему взбрело в голову последовать за ней, давно бы уж ворвался сюда! Может, и он внял голосу разума? Лучше поздно, чем никогда!

Напряжение отпустило ее так внезапно, что девушка устало обмякла. Завтра надо предпринять что-то, чтобы выпутаться из этого невозможного положения. Если же он все-таки не отпустит ее подобру-поздорову, придется прибегнуть к помощи вездесущего Анджело, который сам предложил отвезти ее к матери. Она интуитивно чувствовала, что, несмотря на несколько порывистый характер и склонность к необдуманным действиям, Анджело на многое способен. Уж он-то всегда выйдет сухим из воды. Такие, как он, выживут в любых обстоятельствах.

Выключив свет, Сара рухнула на постель. Перед тем как идти купаться, она оставила двери террасы открытыми и теперь оттуда дул довольно прохладный ветерок. Но подняться не было сил.

Сон… благословенная тьма, где нет места тяжелым раздумьям, тревожным мыслям… уютное убежище, царство небытия…

Но тут долгожданный покой был нарушен вторжением отвратительного кошмара, заставившего девушку беспокойно метаться по широкой постели. Почему ей кажется, будто кто-то спрашивает ее о чем-то, повторяя одно и то же снова и снова беззвучно шевелящимися губами? Неужели ей так и не дадут спокойно уснуть? Как это все надоело! Она ведь не глухонемая, умеющая читать по губам! И зачем так яростно трясти ее, чтобы вынудить понять?

– Да отстаньте же, – пробормотала она, приходя в себя от звука собственного голоса.

– Maledezione![16] Какого черта ты нацепила эту идиотскую тряпку? Немедленно сними, иначе, клянусь, я сам сорву этот балахон, моя дважды проклятая Дилайт!

О Иисусе, да ведь голос ей знаком! Только не это! Протестующий вопль вырвался у Сары, но тяжелая рука неумолимо подхватила ее, приподняла, и рубашка мгновенно полетела куда-то. Марко снова бесцеремонно швырнул девушку на постель. Сара приоткрыла глаза, пытаясь хоть немного разогнать туман в голове. Ничего не получалось, но по крайней мере он сумел ее разбудить.

– Что… что ты здесь делаешь? Как ты смеешь?..

– Я, кажется, уже объяснял, это называется правом синьора, а иначе говоря, правом первой ночи! На здешнем диалекте это звучит точно так же, если желаешь знать…

– Проваливай отсюда! Ты… ты ведь обещал, помнишь?

– Не будь дурочкой! С чего ты взяла, будто я всегда держу слово?

Сара с ужасом сообразила, что он лежит на ней. Лицо было так близко, что она почувствовала слабый запах спиртного. Девушка сжалась.

– Да ты пьян! Налакался, как свинья, прежде чем набраться храбрости и решиться все-таки изнасиловать меня! Право синьора! Да в тебе нет ни капли порядочности! Пещерный житель! Никак не можешь забыть своих предков-пиратов, которые совершали набеги, чтобы грабить и насиловать женщин!

– Но я никогда не обещал, bella mia,[17] что не попытаюсь соблазнить тебя!

Он припал губами к ее шее, и она вскрикнула.

– Разумеется, я немного выпил, почему бы нет? Думал, что вино поможет мне уснуть, но перед глазами все время стояла ты, проклятая ведьма! Отчего я презираю и все-таки хочу тебя, хотя и знаю тебе истинную цену? Как часто я был готов возненавидеть тебя и тем не менее вожделел!

Он перешел на итальянский, и от всего услышанного Сару охватил такой гнев, что она принялась сопротивляться. Но он полон решимости взять ее! И теперь бросает оскорбление за оскорблением этим грубоватым, звенящим, как сталь, голосом с неожиданно бархатными интонациями, играющими на нервах, как на гитарных струнах. Теперь Марко прижимал ее к кровати всем телом, и непривычное ощущение шершавой кожи и жестких волос на груди заставило девушку сжаться.

– Я же сказала – уходи! Немедленно прекрати эту комедию и убирайся!

В этот момент Сара презирала себя за нотки отчаяния, за унизительную мольбу, но ничего не могла поделать с извечным ужасом девственницы, особенно когда он начал осыпать ее умелыми изощренными ласками.

– А мне казалось, тебе понравился массаж! Перестань так извиваться, carissima, не то я сочту, что ты уже достаточно возбудилась.

Сара замолотила по его груди кулаками, всхлипывая от бешенства и страха.

– Успокойся! Чем я опять не угодил? Да перестань! Не хватало мне еще следов от ногтей на память о безумной страсти! – прорычал он, перехватывая ее запястья. – И брось делать вид, что отбиваешься, все равно никто не поверит, что ты насмерть перепуганная девственница, а не искушенная в постельных делах куртизанка!

Он чертовски силен! У Сары нет ни единого шанса вырваться, если… если она немедленно не признается во всем, не объяснит, что перед ним не Дилайт, а ее старшая сестра. Лучше любое наказание, чем то, что он собирается с ней сделать!

– Я не… не… О, черт бы тебя побрал, да подожди же, ты не пони…

Но все протесты были заглушены старым как мир способом: рот Марко прижался к ее губам в бесконечных поцелуях – от безумно-нетерпеливых и причинявших боль до долгих и затяжных, исследующих форму и вкус губ, языка, рта. Он был попеременно груб и нежен, а тем временем волшебные пальцы творили нечто невообразимое. Наконец Марко намеренно-дразняще, неспешно-дерзко принялся играть с чувствительными бугорками ее сосков, пока она не задохнулась, пытаясь освободиться от его хищного рта. Она почти теряла рассудок, беспомощно разрываясь между желанием избавиться от него и неодолимым порывом сдаться на милость победителя.

Теперь в комнате слышались лишь тяжелое дыхание и тихие стоны. Неужели все происходит с ней, и она ждет и не может дождаться, пока это случится?

В эту минуту Сара вообще не могла и не хотела думать, впервые в жизни позволив чувствам взять над ней верх, и теперь медленно падала с огромной высоты, вращаясь по гигантской спирали, словно неожиданно налетевший смерч неумолимо засасывал ее все глубже. То, что Марко творил с ней своими пальцами и губами, было поистине дьявольским наваждением!

И наконец наступил миг, когда больше не было необходимости держать запястья Сары, – Марко отпустил девушку, и ее руки взметнулись, чтобы обвить его шею. Он касался тех местечек, что мучительно ныли, требуя ласк, погружал ее в мир ощущений, о которых она до сих пор не подозревала. Гигантский девятый вал швырял Сару в водоворот эмоций, заставивших ее отчаянно выгнуться и радостно принять резкий удар, вызвавший невольный крик боли, но уже через несколько мгновений эта боль уступила место другой, не имевшей ничего общего с физической, и Сара издала захлебывающийся, почти животный вопль, которого даже не услышала из-за бешеной пульсации крови в ушах.

Еще… еще… и просто невероятно… еще. Больше, больше… выше… Такое она не могла представить в самых смелых мечтах, вообразить или попытаться описать. Все, что в эту секунду сознавала Сара, – сильные толчки его тела внутри нее, заполняющие пустоту и уносящие в заоблачные выси наслаждения, откуда последовало свободное падение в реальность.

Сара словно очнулась от транса, в котором была не собой, а страстным чувственным созданием, бесстыдно отдававшимся собственным желаниям и способным на все, чтобы их удовлетворить. Девушка неожиданно отрезвела. Смятые разбросанные простыни, какая-то неприятная влага между бедрами. Марко все еще по-хозяйски лежал на Саре, но так и не вышел из нее. Может, он заснул? Если сейчас бросит что-то привычно саркастическое и оскорбительное, она…

Он слегка отодвинулся, лениво покусывая нежную ложбинку над ключицей.

– Клянусь Богом, ты настоящая волшебница. Такая тугая и горячая… невероятно, но я снова хочу тебя!

Тихое рычание заставило ее затрепетать от страха… и еще чего-то непонятного, чему не было названия, но слова Марко распаляли, возрождали дремавший в ней древний инстинкт, вызывавший неудержимое желание дотронуться до него. Прижать к груди, ощутить внутри себя. Погладить черные как вороново крыло волосы. Проверить, сможет ли он во второй раз заставить ее испытать столь же неукротимую страсть и то же блаженство.

Руки Сары спустились по его спине вниз и двинулись вверх, к плечам и шее. Затем одна рука снова скользнула к бедрам и по наитию нашла то место, где их тела все еще были соединены.

– Strega! Колдунья! – хрипло шепнул он и вновь начал набухать и пульсировать в ней. Потянув Сару за волосы, Марко стал осыпать ее безумными поцелуями, а потом неожиданно перевернулся на спину, посадил на себя и стиснул стройные бедра.

Из прочитанных книг и откровений подружек Сара усвоила, что подобных вещей в жизни просто не бывает. Так скоро? И она торжествующе, радостно, не веря себе, убедилась, что все они жестоко ошибались!

Сара все еще плавала в невесомости, легкая, как перышко, когда сквозь сладостное забытье до нее донесся его голос. Она так и не поняла, что он хотел сказать, но это и не имело значения, во всяком случае, сейчас. Сара сонно уткнулась ему в плечо, прижалась ближе, пробормотала что-то невнятное и крепче обняла его.

Уже потом она смутно припомнила, что Марко говорил по-итальянски… То ли пожелал доброй ночи, то ли сказал что-то нежное, как всякий мужчина своей любовнице после любовных игр.

Сама того не сознавая, девушка улыбнулась во сне. Любовница! Кто бы мог подумать… она и вдруг чья-то любовница?! Не чья-то, а именно Марко! Забавно, ведь она с самого начала его ненавидела!

Больше она ничего не помнила до тех пор, пока жаркие солнечные лучи не ударили в сомкнутые веки. И тут же сердце сжалось от горького чувства потери.