Владик остановил автомобиль около железной калитки с кованым забором, за которым виднелся двухэтажный дом, окруженный огромными дубами и хвойными деревьями. Неподалеку от железных ворот стояла серебристая машина явно заграничного производства. Она смотрелась вызывающе рядом со своими собратьями советского автопрома.

Выйдя из "Волги", Ксения осмотрелась по сторонам и пошла вслед за женихом, который уверенно шествовал впереди. Калитка отворилась, и к ним на встречу вышел мужчина лет тридцати пяти с интересным, можно сказать, типажным лицом: моложавый блондин, глаза голубые, ироничный взгляд, широкая улыбка. Ни дать, ни взять, герой-любовник. Девушка приветливо улыбнулась, она уже не раз встречалась с дядей своего жениха Константином Меркуловым, актером театра и кино.

- Кто нас посетил! Будущая гроза всех актеров, спешащая писать разгромные критические статьи в "Правду"! - мужчина картинным жестом приложился к ее руке.

- Не поверишь! Еле вытащил. Ждал под дверью, пока она экзамен сдаст, - вставил бесцеремонно Владик.

- Костя, я сессию сдала, решила отпустить себя на волю, - Ксения невольно улыбнулась.

С Константином она давно уже перешла на "ты", правда, в те моменты, когда ее родители теряли бдительность и позволяли дочери ускользнуть из общей компании в укромный уголок и пообщаться с актером об искусстве. Тем более, Меркулов считался среди "приличного общества" персоной нон-грата, и серьезно его никто не воспринимал.

- Пойдем, у нас уже посиделки давно идут полным ходом. Приехал Вадик, привез несколько бутылок "Вдовы Клико". Идет на ура.

- Да пила я эту кислятину, - поморщилась девушка. - Не знаю, кто такой умник, что назвал эту гадость "божественный нектар".

- Гражданка Дроздова! - назидательно произнес Костя, хотя в его глазах Ксения смогла уловить пляшущие смешинки. - Не у всех родители ездят в капстраны, не все носят джинсы, - актер указал на юбку-трапецию из джинсовой ткани, которая сегодня была на ней, - и не все пьют французское вино. Запретный плод сладок. Так что не порть удовольствие ребятам. Многие студенты из ВГИКа или "Щуки", провинциалы, только обживаются в столице. Так что, девушка из дома на Котельнической, вам бы лучше помолчать.

Ксения насупилась. Ее чувство самодостаточности было уязвлено верными словами старшего друга и будущего родственника. Она всегда забывала, что причастна к другому миру, который не доступен прочим гражданам большой и в ту пору великой державы.

- Пойдем, журналистка. Познакомлю тебя с самым главным смутьяном страны. А то три года тебя знаю, а лучший мой друг почему-то с тобой никак не пересечется.

Ксения прошла за Костей на веранду, где был накрыт шикарный стол, за которым сидели человек двадцать разного возраста, пола и внешности. Девушка узнала актеров, музыкантов, но большая часть присутствующих были молодыми людьми, явно студентами, которые хотят заявить о себе в неформальной обстановке, вне атмосферы просмотров и худсоветов.

Но вот кого не ожидала увидеть девушка, так это свою однокурсницу Майечку Борисову. Рыжая и яркая девчонка слыла провинциалкой, которая приехала в Москву в поисках лучшей доли, и лезла из шкуры вон лишь бы выскочить замуж за сына дипломата или молодого актера. Поэтому она всегда была в подобных компаниях, хотя ее туда никто не звал. Способность Майи втираться в доверие к людям уже стала легендой журфака МГУ.

- Ого-го! Какие люди! Ну и каким ветром тебя сюда занесло? Дроздова, ты же у нас студентка, комсомолка! По злачным местам не ходишь. - Маечка нахально улыбнулась и замахала рукой, приглашая присесть рядом на свободный стул.

Ксении ничего не оставалась, как примоститься рядом с однокурсницей и выискивать глазами Самохина, который куда-то запропастился.

- И святые грешат, но тайно. Что здесь было? И где мой обещанный "сюрприз"? Костя уже столько времени обещает познакомить с Метлицким. Да видно, не судьба, - произнесла она, наблюдая за тем, как многие из компании ушли из-за стола, а место во главе явно было освобождено для кого-то.

- Судьба-судьба! Здесь он, прекрасный наш Айвенго! Эх, какой мужик! Глаза синие с поволокой, от улыбки в жар кидает... И достался бабе, которая от него к черту на рога умотала! Правильно, зачем ей сюда возвращаться? Здесь у нас что? Госконцерт? А там - Милан, Рим, Ла Скала. - Майя фыркнула.

- А тебе завидно, что ли?

- Мне? Да больно надо! Мне нужен муж, который у меня под колпаком будет. А этот... Ты думаешь, он куда из-за стола девался? Одна девочка ясноглазая, что та лань подстреленная, обещалась стихи ему читать, чтобы он оценил ее "таланты". Ага, в голом виде!

Ксения сделал вид, что понимает речь однокурсницы, но при этом старалась вспомнить, что же она знает об упомянутом Метлицком. Актер театра и кино, заграницу выпускают, явно в надежде, что сюда он не вернется. Однако каждый раз Метлицкий возвращается, плюя на проволочки со стороны государства, кривотолки и пересуды, которые живут вокруг его одиозной персоны и обновляются с завидной регулярностью.

- Майка, ну что злая такая? Свечки всем держала. Да мало ли куда человек пошел?

- Наивная чукотская девочка! Если бы чаще учебники бросала и в свет выходила, то знала бы, как одна девица с юридического факультета из-за Вадика едва ли не вены резала. У него из поклонниц гарем настоящий. Он их в машине оприходует, а они потом в соплях еще год ходят.

"Божественный Цезарь, создание луны,

Вы бредите странными снами,

Что все Рубиконы перейдены,

Все жребии брошены Вами,

И каждый использовал право своё

Сказать триумфатору гадость.

Сражений поля зарастают быльём,

А Вам ничего не осталось..."


Майя начала рассказывать какие-то сплетни, которые гуляли о мужчине в актерской среде, где будущая журналистка давно была своей, но Ксения слушала ее в пол уха. На террасе появился герой обсуждения. Девушка наступила толстой подошвой босоножек на ногу однокурснице, чтобы Майечка угомонилась. Но Борисова явно намек не поняла, продолжая сплетничать.

- Не, я бы тоже, конечно, не устояла перед ним. Даже пыталась как-то намекнуть, но...

Ксения внимательно рассматривала мужчину, вокруг которого ходило столько разговоров, причем не столько вокруг творчества или актерского мастерства, а именно о личной жизни, которая была более чем активной.

Ему уже было тридцать восемь лет, для мужчины - самый расцвет сил. Волевое лицо с крупными чертами контрастировало с модной прической - длинные волосы практически достигали плеч, на лоб падала челка. Из-под темных бровей на Ксению смотрели удивительные глаза синего цвета, в которых можно было прочесть любую эмоцию их обладателя. Но не это удивило девушку. Его взгляд проникал в глубины сознания, сковывал волю, парализовывал тело, притягивал к грешной земле подобно магниту.

Вадим смотрел вызывающе и оценивающе одновременно. Ксения замерла, поежилась и перевела взгляд на Майечку, которая еще не осознала, что Метлицкий всё прекрасно слышит. Более того, мужчину явно забавляют досужие разговоры о его персоне.

- Я бы такого на цепь посадила и от себя ни на шаг не отпускала, Дроздова! Но порода у него такая, кобеиная, никуда не денешься...

Метлицкий достал из пачки сигарету, медленно раскурил ее, выпустил дым, и только после этого подошел близко к девушкам, которые не заметили, как остались за столом в одиночестве.

- Сколько всего нового и интересного узнаешь о себе с каждым днем! Майя, ты забыла рассказать подруге еще о валюте, которую я чемоданами вожу! - произнес он приятным баритоном, и Ксения поняла, почему столько людей заслушиваются этим голосом. Ей показалось, что ее обволакивает темный бархат, и она не может сбросить его.

- Вадик, да мы тут... - пролепетала девчонка, понимая, что сама загнала себя в яму.

- Понятно, что не "там". Хватит язык свой чесать, представь подругу лучше.

- Да, Вадим, позволь представить тебе Ксению, - попыталась с достоинством произнести Майя, но получилось плохо.

Кения гордо вскинула голову, столкнувшись с пристальным взглядом Метлицкого. Вблизи он так же не казался мужчиной, который разменяет скоро пятый десяток. Наоборот, казалось, что рядом ровесник. Лишь тяжелый и уставший взгляд мог выдать возраст, который не был таким уж внушительным.

- Ксюша, вы будущая актриса? - спросил Вадим, присаживаясь рядом.

- Кто? Она? - засмеялась Майя, но тут же поняла, что сболтнула лишнее.

- Майечка, пойди-ка к ребятам, помоги на кухне, - произнес Метлицкий с нажимом.

Та беспрекословно подчинилась, но при этом не забыла наградить Вадима многообещающим взглядом. Но мужчина проигнорировал ее, потому что его внимания всецело было приковано к Ксении.

Девушка чувствовала себя естественно и комфортно, оставшись наедине с малознакомым человеком. Удивительно, но с друзьями родителей ей всегда было проще найти общие темы для разговоров, чем с их детьми.

- Ксеня, я жду ответа. Ты будущая актриса? - прищелкнув языком, спросил Вадим.

- Нет, я будущая журналистка.

Она постаралась придать голосу нейтральный тон, однако волнение всё еще не проходило. Сердце бешеными толчками билось внутри. Ком стоял в горле. Синий с поволокой взгляд грозился потопить в морской пучине.

- Вот как? Красивые журналистки будут смущать покой и лишать разума тех, кто просто обязан попасть на первую полосу "Известий".

- Вадим, простите, но мне надо найти своего жениха, - вежливо ответила Ксения, стараясь не показывать алеющих от комплимента щек.

Она поднялась со стула, но свободного места было крайне мало, поэтому пришлось практически протискиваться мимо Метлицкого. Тот курил с невозмутимым видом, вальяжно развалившись на соседнем стуле. Оказавшись в опасной близости от мужчины, вселявшего трепет в душу, Ксения на мгновение замерла, Вадим поднялся, и она оказалась с ним лицом к лицу. Он выбросил окурок за перила, ограждающие террасу, буквально сковал по рукам и ногам одним мимолетным взглядом - пристальным, цепким, оценивающим, раздевающим и ласкающим одновременно.

Казалось, время остановилось, замерло, но потом понеслось вскачь, словно ретивая лошадь, которую наездник ударил шпорами. Секунда стала часом, а минута, прошедшая в напряженном молчании, - превратилась в век.

Девушка буквально приросла к полу. Она чувствовала дыхание Вадима, слышала звук его бьющегося сердца. Он прожигал ее взглядом. Сначала жадно вглядывался в ее лицо, затем лукаво улыбнувшись краешком чувственных губ, скользнул глазами ниже, стал рассматривать очертания груди, видневшейся из-под белой, в общем-то, простой хлопковой майки.

- Жениха? Надо же! Остались еще "тургеневские барышни" в русских селеньях, - насмешливо произнес Метлицкий. - Да вряд ли. Жених - последнее слово моды для барышень из приличных семей, -хмыкнула Ксения, выпуская на волю успевшую заскучать природную язвительность.

- И тебе не скучно так жить, "приличная барышня"? - шально улыбнувшись, спросил Вадим.

Он наклонился к ней еще ближе, обжег щеку дыханием, отчего Ксения поёжилась, не понимая, почему ее сердце подскакивает к горлу и убегает в пятки.

- Представь себе, нет! - она не знала, где взяла в себе силы ответить с вызовом, унять дрожь, пронзившую тело. И вновь их взгляды принялись вести поединок, схлестнувшись, подобно синим небесам и зеленым водам Саргассова моря у линии горизонта.

Неизвестно сколько бы еще продолжалось наваждение, как из дома показались все гости дачи во главе с хозяином и Самохиным, о котором Ксения совершенно забыла.

Поворот второй

"И листопадом с губ летит словесный сор,

Сгорают на полу обрывки глупых мыслей,

Такая ерунда! Прощайте, мой синьор!"

Время перевалило за полночь, вечеринка шла своим чередом. В саду парочки разобрали укромные уголки, и Ксении ничего не оставалось делать, как проследовать с Владиком в душный дом. Она присела на диван, не обращая внимания на жениха, который что-то пытался рассказывать про людей, собравшихся на даче его дяди. Девушка пребывала в дурманном сне и каком-то оцепенении. После волнующего и неловкого знакомства на террасе, Вадим так ни разу не посмотрел на нее. Ксения ругала себя всевозможными словами. Да кто она такая, что бы этот мужчина, с которым была ни одна признанная красавица, заинтересовался ею? Произошедшее - плод больного воображения и воспаленного женского самолюбия.

- Ксюша! Да что с тобой такое?! Целый вечер молчишь, хочешь вернуться в Москву? Я не понял, тебе здесь плохо? - тряс за плечо ее Владик.