Вечером все собрались за большим столом в столовой, поделились воспоминаниями, обсудили нынешнюю ситуацию. После выборов президента (на этот пост баллотировались Хулио Рока и Карлос Техедор) остро встанет вопрос о переносе столицы.

Некоторые хотели оставить Буэнос-Айрес центром одноименной провинции, другие же стремились к тому, чтобы этот город стал столицей всей Аргентины. Недавно в городе даже было введено чрезвычайное положение: в южной части Буэнос-Айреса проходили бои. Но на семье Мейеров-Вайнбреннеров это никак не сказалось. Впоследствии Буэнос-Айрес действительно стал столицей и политическим центром Аргентины.

— Теперь Рока точно изберут, — заметил Юлиус. — И тогда, как и все президенты, он приведет к власти сотни своих жадных до денег родственников и друзей, поставит их в правительство и посадит в кресла банкиров.

Остальные заговорили наперебой, соглашаясь с ним. Правда, вскоре тема для разговора изменилась. Недавно Юлиус вернулся из поездки на юг: после того как индейцев загнали вглубь территории, там освободилось много плодородных земель. Марлена смотрела на него во все глаза, и Эдуард понял, что девочке хотелось бы и самой отправиться в дальнее путешествие.

— А ты знаешь, что Виктория и Педро теперь живут в Тукумане? — шепнула Эдуарду Анна. — Похоже, в Сальте у них возникли проблемы.

— Нет, я не знал об этом. — Эдуард покачал головой. — А где Ленхен? Я думал, что увижу ее за ужином.

Анна улыбнулась.

— Она как раз работает над новой коллекцией, ее сейчас лучше не отвлекать. Может, позже Ленхен все же почтит нас своим присутствием. — Женщина вздохнула. — Иногда мне кажется, что она вообще не спит.

— У нее все в порядке?

— Да, ее платья пользуются большим спросом. Жаль, что ты так давно к нам не приезжал. Как видишь, за время твоего отсутствия многое произошло.

— Да, это точно. Кажется, только вчера Леонора лежала в пеленках, а сейчас она рассуждает как взрослая.

Анна с печальным видом пожала плечами.

— Боюсь, она и правда слишком много времени проводит со взрослыми. Ах. — Женщина вздохнула. — Просто тут слишком много работы.

— Да, я и сам такой. — Эдуард кивнул. — Я только совсем недавно как следует обустроил Ла-Дульче. Теперь у меня появились помощники, на которых можно положиться…

Но, конечно, дело было не только в этом, и Анна, судя по ее испытующему взгляду, это понимала. Конечно же, в поместье всегда было много дел. Эдуард вернулся, потому что его вдруг начали мучить воспоминания о минувших днях. Ему показалось, что он не до конца разобрался в том, что случилось много лет назад. Многое так и осталось невыясненным. Многого он просто не понимал.

Мужчина улыбнулся сестре.

— Насколько я понял, вы с Юлиусом намерены расширить бизнес. Это правда? Повсюду говорят, что экономика сейчас пошла на спад.

— Ничего, кризис пройдет, — отмахнулась Анна. — Все проходит, ты сам это знаешь. — Она улыбнулась. — Пока ты будешь в Буэнос-Айресе, погостишь у нас, да?

Эдуард кивнул. Он обратил внимание на то, как решительно прозвучали ее слова. «Она всегда была такой?» — подумалось ему. Нет, раньше Анна была застенчивой, но годы, во время которых она находилась во главе крупного предприятия, изменили ее.

Он помолчал, погрузившись в свои мысли, но затем вновь вернулся к разговору. За столом звучал радостный смех, но Эдуард время от времени осторожно поглядывал на сестру, смакуя роскошный суп минестроне, который Мария приготовила по итальянскому рецепту. На второе им подали пасту с прекрасной мясной подливой, а на десерт — ванильный крем. Эдуард уже давно так вкусно не ел.

Когда малышку Леонору отвели спать (девочка громко протестовала), Эдуарду вспомнились тяжелые времена, наступившие для его семьи четыре года назад. Детство Марлены не было беззаботным. Но не успела их жизнь стать хоть немного спокойнее, как над головами Марлены и Эстеллы, дочери Виктории, нависла страшная опасность. Тогда-то Эдуард и изменил свой образ жизни, покинул Буэнос-Айрес и поселился в сельской местности. С тех пор он управлял имением Ла-Дульче. Он назвал поместье в честь Виктории: dulce — значит «нежная». Благодаря тяжелому труду ему удалось добиться того, чтобы Ла-Дульче процветало. В этом году урожай был еще лучше, чем в прошлом. У овец рождались здоровые ягнята, а коровы давали все больше молока. Спрос на говядину возрастал. Деревья плодоносили.

«Да, — думал Эдуард, — Ла-Дульче — настоящий рай, и я прикипел к нему всем сердцем». Он представить себе не мог, что когда-нибудь покинет это имение. Эдуарду хотелось провести там остаток жизни. Единственное, чего ему не хватало для полного счастья, — это женщины. Он вздохнул. Раньше Эдуарду нравилось одиночество. Он никому не доверял, а определенные потребности удовлетворял со шлюхами. Но чем старше он становился, тем сильнее ему хотелось семейного тепла. И детей.

Когда гости разошлись, Эдуард снова вышел в патио, сел в плетеное кресло и закурил сигару. Над его головой широко раскинулось усыпанное звездами небо. Луна заливала округу серебряным светом.

Услышав шаги, Эдуард нисколько не удивился.

— Анна? — спросил он, не оглядываясь.

— Как ты догадался?

— Я хорошо тебя знаю.

Встав, Эдуард посмотрел на сестру. Сигара вспыхнула багровым огоньком, когда он затянулся. Анна остановилась в нерешительности.

— Ты думаешь о том, почему я после стольких лет уехал из имения и вернулся в Буэнос-Айрес, верно? — спросил он. — Ты не веришь в то, что я приехал сюда, чтобы повидаться с семьей. Кстати, где сейчас отец? Он ведь еще жив, да?

— Наверное, сидит где-то и пьет, как всегда. Ты что, думаешь, я бы не сообщила тебе, если бы он умер?

— Конечно, сообщила бы. — Эдуард снова затянулся.

— А теперь рассказывай, что тебя тревожит. — Анна нахмурилась.

Сейчас она как никогда походила на себя в детстве, когда была всего лишь маленькой сестренкой Эдуарда.

Но затем женщина расправила плечи. Она все еще была стройной, как в юности, но эта сорокалетняя женщина, стоявшая перед ним, знала, чего хочет от жизни. Ее дела процветали, она добилась успеха. Ей пришлось справиться со многими трудностями. «Анна — отважная женщина», — подумал Эдуард. Он вновь затянулся и выпустил колечко дыма, вскоре развеявшееся в теплом ночном воздухе.

— Мне хотелось еще раз увидеть Буэнос-Айрес, — тихо ответил он.

— И все? — В голосе Анны послышалось сомнение.

— А ты что думаешь? Что я собираюсь вернуться к прежней жизни и втянуть тебя в неприятности? — Эдуард попытался улыбнуться, но чувствовал, как в нем закипает гнев. — Это все из-за той истории? С Утцем и Брейфогелем? — Он помолчал. — Кстати, чем сейчас занимается Брейфогель?

— Он умер. — Анна поежилась. — Произошел несчастный случай. Его сын уехал из Буэнос-Айреса. Фирма, несомненно, все еще принадлежит ему, но дела пришли в упадок. Я…

— Они действовали бы точно так же, если бы у них была такая возможность, Анна. Помни об этом. И их уж точно не смутили бы взятки. Они хотели тебя уничтожить, ты забыла?

Анна кивнула.

— Да, но это не делает наш поступок правильным. Это одна из страниц моей жизни, которой я не могу гордиться.

Эдуард вздохнул.

Штефан Брейфогель, один из наиболее серьезных конкурентов Анны, сумел на некоторое время настроить всех против нее. Ее обвинили в нечестном ведении дел и приняли решение бойкотировать ее предприятие. Вначале дела у Брейфогеля шли хорошо, но затем он растерял всех своих сторонников. Только потом Анна поняла, что этому способствовали деньги Эдуарда. Брейфогель догадывался, что дело тут нечисто, но у него не было доказательств. Анна не раз говорила Эдуарду, что ее мучает совесть.

Теперь же Анна скрестила руки на груди.

— Итак, вернемся к моему вопросу. Зачем ты здесь? Думаю, в Буэнос-Айресе у тебя осталось много друзей, не так ли?

Эдуард тихо хмыкнул.

— Сомневаюсь. Жизнь здесь слишком опасна. Мало кто доживает до старости. Да и полиция сейчас стала работать лучше. О господи, Анна, тогда мы считали себя королями преступного мира, а на самом деле были ничем не лучше мелких воришек. Теперь все изменилось. Буэнос-Айрес вырос, и проблемы стали намного серьезнее. Кто бы мог подумать, что в страну хлынет такое количество эмигрантов? Кто бы мог подумать, что этот пригород, Барракас, с его хибарами из досок и жести, разрастется настолько, что там поселится около десяти тысяч жителей? Ох, Анна, я уже ничего не знаю об этом городе и о здешней жизни.

Эдуард пытался говорить в шутливом тоне, но ему это не удавалось. Сигара потухла, и он нерешительно вертел окурок в руках. Анна подошла ближе. Ее огромные карие глаза сияли в свете луны. Эдуард понимал, почему Юлиус влюбился в нее с первого взгляда.

— Ты ведь не думаешь о мести, Эдуард? — тихо спросила Анна.

Значит, ему не удалось развеять ее подозрения.

Эдуард хотел что-то ответить, но не мог подобрать слова. Думал ли он о мести, хотя и прошло столько лет? Может быть, он действительно приехал сюда, чтобы отомстить за человека, которому пришлось погибнуть вместо него?

«Элиас, — шепнул голос в его голове. — Элиас».



Глава 2


После смерти младшего брата Густава Эдуард решил, что погибло слишком много людей. Но мысли о давнем друге, советнике и доверенном лице — Элиасе — не оставляли его, несмотря на прошедшие годы. Благодаря Элиасу Эдуард сохранял веру в то, что в его душе осталось хоть что-то хорошее.

Хотя это Густав нанял убийцу, Эдуард все чаще думал о том, что кто-то ведь выполнил заказ… Вот только кто?

Эдуард пододвинул к себе стакан с ромом: трактирщик налил ему вторую порцию. Раньше Эдуард часто ходил в это заведение, и с тех пор тут мало что изменилось.

Анна оказалась права: многие помнили Эдуарда. Кто-то подходил к нему поздороваться, кто-то обнимал. Были и такие, кто смотрел на него с неодобрением или отводил взгляд. Из былых подельников выжило больше, чем Эдуард мог предположить, и новость о том, что в город вернулся дон Эдуардо, как его почтительно называли, распространилась быстро.

Вскоре в трактир вошел Лоренс. Это он помог Эдуарду освободить племянницу Марлену и ее подружку Эстеллу. Эдуард знал, что с тех пор Лоренс не сидел сложа руки. Поговаривали, что он стал одним из наиболее влиятельных людей в этом городе. При этом Лоренс редко показывался на людях. Полиция ничего не могла доказать, да и там у Лоренса было полно друзей. Еще говорили, что Лоренс женился и очень счастлив в браке.

Эдуард не торопясь осмотрел Лоренса, пока тот шел к его столику. На мужчине был роскошный костюм, указывавший на то, что его хозяин занимал серьезное положение в деловом мире. Лоренс был гладко выбрит, только над губой протянулась тонкая полоска усов. Волосы были тщательно подстрижены. Лоренс выглядел очень аккуратно. Впечатление не портил даже шрам на левой щеке.

Когда-то Лоренс был предан Эдуарду. Теперь же он был предан только самому себе. Что ж, времена меняются.

— Дон Эдуардо! Сколько лет!

— Лоренс! — воскликнул Эдуард. — Дон Эдуардо… Так меня уже давно никто не называл.

— А ты хочешь, чтобы тебя так называли? — Лоренс внимательно посмотрел на бывшего шефа.

Вопрос был задан очень метко. «Ты приехал сюда и намерен влипнуть в историю?»

Эдуарду многое пришлось пережить, но его до сих пор бросало в дрожь при мысли о том, на какую жестокость способен стоявший перед ним человек. Лоренс никогда не колебался, если нужно было кого-то убить. И теперь, несмотря на дорогой костюм, Эдуард не сомневался, что эта черта в Лоренсе не изменилась.

Не спуская с подельника глаз, он отхлебнул рома и поставил стакан на стол.

— Нет, времена дона Эдуардо остались в прошлом. Как твои дела? Я слышал, ты стал важным человеком?

— Кто это говорит? — Во взгляде Лоренса читалась настороженность. — Нет-нет, я тоже отошел от дел. Теперь я редко тут бываю. Если ты законопослушный человек, у тебя есть все шансы прожить дольше, верно? А ты не думаешь о том, чтобы вернуться? — На этот раз вопрос был задан прямо.

Эдуард вновь отпил рома.

— Нет. — Он помолчал, задумчиво глядя вдаль. — Мне нравится Ла-Дульче. В это время года мы запасаем сено, стрижем овец, а в полях цветет чертополох. Иногда случаются пожары, но тут уж ничего не поделаешь.

Лоренс молчал.

Эдуард сделал еще один глоток, смакуя обжигающий напиток.