Кроме того, в прошлом году умер отец Виктории. Женщина очень тосковала оттого, что не успела с ним попрощаться. Она даже не смогла приехать на его похороны. После смерти супруга мать стала писать Виктории чаще. Она намекала на то, что хочет увидеться с дочерью и внуками. Может быть, хоть с матерью ей удастся встретиться. Теперь путешествие на корабле стало намного комфортнее.

Виктория подошла к перилам веранды и отщипнула несколько засохших лепестков желтой розы, стоявшей в горшке на полу. На веранде, погрузившись в собственные мысли, сидела Эстелла. Девушка встала сегодня рано утром и, не позавтракав, ушла на прогулку. Похоже, она недавно вернулась.

«Сокровище мое, — подумала Виктория. — Радость моя».

Хотя жизнь с отцом Эстеллы у нее не сложилась и иногда Виктория замечала в девочке черты Умберто, она очень любила дочь. Да и Умберто не забыл о своей наследнице. Иногда он присылал дочери подарки — ткани, украшения и игрушки; похоже, он все еще считал Эстеллу маленькой. Виктория знала, что Эстелла складывает эти подарки в сундук, но, может быть, когда-нибудь она поймет их ценность.

В отличие от предыдущих лет в этом году Эстелла после летних каникул не вернулась в Буэнос-Айрес. Конечно, ее учеба в школе завершилась, но Эстелла ни за что бы не отказалась от поездки к своей лучшей подруге Марлене. Наверное, что-то случилось. Виктория сожалела о том, что дочь не хотела поговорить с ней по душам. Услышав вздох Эстеллы, мать подошла к ней и осторожно погладила по плечу.

— Не хочешь рассказать мне, что случилось у вас с Марленой?

Эстелла покачала головой, играя желваками. Она так крепко стиснула зубы, что у нее задрожала челюсть.

— Это не важно, — процедила девушка.

— Но тебя это волнует, — возразила Виктория.

— Ой, знаешь. — Эстелла цинично ухмыльнулась. — Ты бы сказала, что это необходимый этап в процессе взросления.

— Что?

— Разочарование.

— Кто тебя разочаровал? Марлена?

Эстелла не ответила.

Виктория немного подождала.

— Ну ладно. Если захочешь поговорить — моя дверь всегда открыта.

— Я знаю, мама. Не волнуйся. — Эстелла резко встала и быстро удалилась в сад.

Виктория задумчиво смотрела ей вслед. «Но я волнуюсь. И ничего не могу с этим поделать. Я волнуюсь».

Эстелла, понурившись, шла по тропинке, глядя на белые камешки. Ей до сих пор было больно думать о Марлене. О Марлене и о Джоне. Думать о том моменте, когда она увидела их вдвоем и осознала, что проиграла. Может, и глупо рассматривать все с этой точки зрения, но Эстелла не могла иначе. С тех пор как они с Марленой познакомились, девочки всегда были неразлучны, а теперь все изменилось. И вновь Эстелла почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза. Девушка раздраженно и не очень-то женственно шмыгнула носом.

«Хорошо, что сейчас меня никто не видит», — подумала Эстелла.

И тут же испугалась — она настолько погрузилась в грустные мысли, что опомнилась, только столкнувшись с кем-то на дорожке. Оба пошатнулись и чуть не упали.

— Проклятье! — выругалась Эстелла, размахивая руками, чтобы удержать равновесие.

Незнакомец отреагировал очень быстро и подхватил ее под руку. Только теперь Эстелла смогла его разглядеть. Это был юноша в очень простой одежде. Эстелла сразу обратила внимание на его светло-зеленые глаза. Юноша смотрел на нее, как на привидение.

— Вы кто? — насмешливо осведомилась она.

— Ой… Э-э-э… Вы, конечно, сеньорита Сантос. Я прошу прощения. Я…

«Откуда он меня знает?» — тут же подумала Эстелла. Она почти все время проводила в имении и не принимала участия в общественной жизни. Впрочем, этот юноша не имел никакого отношения к общественной жизни. Виктория присмотрелась к нему повнимательнее и почувствовала, как ее раздражение рассеивается. У юноши были правильные черты лица и курчавые каштановые волосы, торчавшие в разные стороны — от волнения он то и дело проводил ладонью по голове.

— Вы меня отпустите?

— Ко… Конечно, — пролепетал он.

— Итак, кто вы?

— Меня зовут Марко Пессоа. Я один из работников дона Лоренцо… Вернее, я… Я работаю на него и…

Юноша, должно быть, говорил о Лоренцо Суньига. Недавно дон Лоренцо приходил в гости к родителям Виктории и они говорили о традициях землевладельцев, выращивавших сахарный тростник. Похоже, дон Лоренцо считал, что Сантосы слишком хорошо обращаются со своими работниками. Собственно, он уже не в первый раз заводил этот разговор. Дон Лоренцо пытался убедить Сантосов изменить отношение к работникам, с тех самых пор как Виктория поселилась в Тре-Лома.

«Иногда нужно дать людям почувствовать, кто их patron, сеньора Сантос, иначе они себе такое возомнят…» — покровительственным тоном сообщил он при последнем разговоре и благосклонно улыбнулся.

Виктория внимательно выслушала его, а когда дон Лоренцо ушел, посмеялась над его словами. Но Педро оставался серьезным.

«Ты боишься?» — спросила она.

Педро покачал головой.

«Но ты знаешь, что бывает, если нарушить их неписаные законы». Тогда погрустнела и Виктория.

Эстелла с интересом смотрела на Марко.

— А что привело вас к нам? Судя по всему, вы хотели увидеть моих родителей. Вряд ли вы заблудились.

— Нет. — Юноша поднял руку и уже собирался в очередной раз растрепать себе волосы (похоже, он поступал так, когда волновался), но сдержался. — Я хотел поговорить с вашей матерью, сеньорита.

— Вот как. — Эстелле стало любопытно. — А о чем пойдет речь? Возможно, я могла бы вам помочь?

— Не знаю, сеньорита. Я…

— Да говорите же!

Марко опустил глаза, но затем вновь вздернул подбородок и расправил плечи.

— Я хотел бы устроиться на работу к вашим родителям.

Эстелла улыбнулась.


— Но так мы, учитывая обстоятельства, наживем себе новых врагов! — заметил Педро.

— Раньше тебя это не особенно волновало, — рассмеялась Виктория.

Педро выразительно посмотрел на нее, но ничего не сказал. В основном они ладили, но иногда Педро с досадой понимал, что Виктория редко думает о последствиях своих поступков. Однако последствия его поступков угнетали его тем сильнее, чем больше он брал на себя ответственность. Одно дело, когда он отвечал только за себя, и совсем другое — теперь, когда у него есть семья, есть работники, о семьях которых он должен заботиться, как о своей собственной. С другой стороны, Педро всегда гордился тем, что все в округе знают о хороших условиях работы в Тре-Лома.

— Педро, этот юноша хочет получить у нас работу, — вновь заговорила Виктория. — И он имеет на это полное право.

Педро задумчиво кивнул.


Так Марко начал работать на сеньора Кабезаса и донну Викторию. И он произвел на них прекрасное впечатление. Хоть Марко и был слишком молод, когда-нибудь на него можно будет возложить весьма ответственную задачу.



Глава 10


Марлена обняла Джона, опустила голову ему на грудь и стала любоваться его кадыком, ходившим вверх-вниз. Первая любовь сразила девушку, словно молния, и с тех пор не оставляла. Джон был намного старше ее, но Марлену это не смущало. Для нее это не имело значения, и мама наверняка все поймет.

Джон вздохнул, словно раздумывал над чем-то неприятным.

Марлена подняла голову.

— Что-то случилось?

— Нет, — вяло ответил Джон. — Не сегодня.

Марлена вновь опустила голову ему на грудь, чувствуя тепло его тела, прислушиваясь к его дыханию.

— Займись со мной любовью, — прошептала она.

Марлена долго репетировала, чтобы непроизвольно произнести эту фразу. Она не раз задавалась вопросом, есть ли у Джона другие женщины. Марлена не могла себе представить, чтобы такой мужчина, как Джон, довольствовался одними поцелуями.

— Что? — Он отстранился, чтобы видеть ее лицо.

— Займись со мной любовью.

— Но мы… мы не женаты.

Марлена удивленно уставилась на него.

— Ты никогда не был высокого мнения о браке.

— Для мужчины это проще.

Но Марлена уже взяла себя в руки и покачала головой.

— Займись со мной любовью, Джон. Я так решила. Я хочу этого.

— Марлена, тебе еще нет восемнадцати.

— Тссс. — Она прижала палец к его губам.

Джон вдохнул ее аромат, такой манящий, такой обольстительный. Честно говоря, Джон уже не раз представлял себе близость с Марленой. Она была ему небезразлична и, видит бог, он не лгал ей.

Он прижал девушку к себе, провел ладонью по ее спине, приобнял за талию. Помедлив, Джон подвел ее к кровати.

— Ты такая красавица, Марлена. Ты красивая, чудесная женщина. Ты слишком хороша для меня, тебе известно об этом?

— Нет, — дерзко ответила она. — Конечно же, неизвестно.

Они сели на кровать. Марлена прижалась к Джону.

Ей было семнадцать. Скоро она окончит школу, пусть и позже, чем Эстелла. Конечно, мать ожидала, что после школы Марлена займется извозчичьей конторой. А сама Марлена хотела… «Ох, только не контора…»

Марлена хотела стать женщиной Джона, и не важно, будет у нее свидетельство о браке или нет.

Она хотела быть рядом с ним и работать журналисткой. Некоторые ее статьи уже опубликовали, пусть и под именем Джона. Но рано или поздно это изменится.

Марлена облизнула губы.

— Займись со мной любовью, Джон. Прямо сейчас. Возьми меня.

— Марлена, я…

— Ну же! — Она схватила его за руку.

— Но, Марлена, ты же совсем еще ребенок…

В ней поднялась волна ярости, от которой перехватило дыхание.

— Я думала, мы встречаемся! — заявила Марлена.

— Конечно, встречаемся, но я… Я же не могу…

«Ну конечно, можешь, — прошептал мерзкий голосок в голове у Джона. — Ты смог предать своего лучшего друга, чтобы спастись. Ты ничего не объяснил его жене, потому что оказался трусом и не решился сказать правду. И ты определенно сможешь обесчестить девушку из хорошей семьи».

Удивительно, но Марлена принимала ласки Джона совершенно естественно. Это тронуло мужчину. В ее движениях, в ее поцелуях, в ее ласках было столько доверия.

Она не выказывала перед ним стыда и не боялась повиноваться зову природы.

Они разделись, не сводя друг с друга глаз, а затем Марлена обвила руками его шею. Ее полные груди коснулись его тела, и Джон почувствовал, как поднимается его член. Мужчина впился страстным поцелуем в ее губы, в шею. Он больше не мог сдерживаться. Мысль о том, что надо предохраняться, промелькнула в его сознании и исчезла.

— Марлена, о Марлена…

Их тела слились в диком ритме, повторявшем биение их сердец.

Кончая, Джон выдохнул ее имя, она же нежно шептала ему на ухо.

Когда боль отступила, в теле Марлены заискрился фейерверк. Девушка не знала, как с этим справиться. Это невероятное ощущение уносило ее с собой, и она ничего не могла с этим поделать. Да и не желала. Сейчас ей хотелось только одного — быть с Джоном.

Позже, запыхавшись, они лежали на кровати, ловя губами воздух. Джон нежно отбросил влажную прядь с ее лба. Ему не нужно было ничего говорить — Марлена и так все прочла в его глазах. «Джон меня любит, — пел голос в ее голове. — Джон меня любит!»

Через три месяца Марлена поняла, что беременна.



Глава 11


— Мама? — Марлена осторожно постучала в дверь и вошла в комнату.

Девушка испугалась: мать выглядела мертвенно-бледной, ее глаза покраснели.

— Папа… Папа умер, — прошептала Анна.

— Юлиус? О господи… — Марлена так испугалась, что не знала, что и сказать.

— Нет. — Анна покачала головой. — Генрих, твой дедушка. — Женщина спрятала лицо в ладонях. — Мне с ним всегда так тяжело жилось. Я думала, что обрадуюсь, когда он умрет. Когда мне больше не придется смотреть на то, как он сидит пьяный во дворе. Когда мне больше не придется за него стыдиться. Я думала, что желаю ему смерти, но теперь…

Она всхлипывала, но слез больше не было.

Марлена не знала, как себя вести. Собственно говоря, она пришла к матери, чтобы рассказать ей о своей беременности. Но теперь? Словно желая защитить малыша, Марлена опустила ладонь себе на живот.

Она презирала деда. Сколько Марлена себя помнила, он все время был пьян. Самоуверенный старик-самодур, всегда доставлявший дочери одни неприятности. И по этому человеку Анна плакала.