Виктория уже подготовила для мужчин воду для мытья и лизол.

Вечером они с Педро устроились на веранде. Оба очень устали.

— Нужно написать Марко, — прошептала Виктория.

Педро кивнул.

На следующее утро их разбудила взволнованная Эстелла.

— Виолетта так странно дышит… Прошу, пойдемте скорее.

Педро отправил телеграмму в Буэнос-Айрес, в то время как Виктория и Эстелла занимались Виолеттой. Они могли лишь держать девочку в тепле и чистоте и все время поить ее. Вскоре Виолетту охватила апатия — типичный симптом холеры. У нее начались рвота и понос. Кожа девочки приобрела синеватый оттенок. Она часто теряла сознание, словно впадала в кому.

«Шесть дней, — подумала Виктория. — Большинство больных умирают в течение шести дней». Сегодня был третий день болезни, и у Виктории складывалось впечатление, что шансы Виолетты невысоки.

Но она ошибалась. Девочка оказалась живучей, и на четвертый день ее состояние улучшилось.

Марко приехал через два дня. К этому моменту Виолетта уже сидела в кровати и ела суп с рисом.

— Марко! — воскликнула она, протягивая к брату руки.

Он заключил ее в объятия, спрятав лицо в ее темных волосах.

«У Марко и Виолетты никого не осталось», — подумала Эстелла, глядя на них.

В последние дни произошло столько событий, что Эстелла не думала о Марко, хотя и знала, что вскоре они увидятся.

Со времени его отъезда они редко встречались. Конечно, Марко навещал семью на каждое Рождество, тогда они с Эстеллой ходили гулять и долго разговаривали. На прощание они занимались любовью, но Эстелле так и не удавалось забеременеть. Всякий раз, понимая, что в ней не зародилась новая жизнь, Эстелла безутешно плакала в подушку. Но она не сдавалась. Когда-нибудь у нее будет ребенок.

Когда Марко повернулся к ней, девушка посмотрела ему в глаза. Ее взгляд упал на его запястье.

— Моя цепочка! Ты все еще носишь ее!

— А как же! Я никогда ее не сниму, ты же знаешь.

— Да, — прошептала Эстелла.

Действительно, за все это время Марко ни разу не снял цепочку, и от этого на его загорелой коже протянулась светлая полоса.

Марко улыбнулся.

— Я много думал, Эстелла. По дороге сюда у меня было время поразмыслить. Жизнь так быстро проходит!

— Мне жаль, что умерли твои родители.

— Спасибо. И спасибо тебе за то, что ты сделала для Виолетты.

Эстелла заметила, что Марко старается сдерживаться. Ему было больно.

— Эстелла… — Он что-то достал из кармана пиджака.

Это было простенькое колечко. Но для Эстеллы это было самое лучшее украшение в мире.

— Ты выйдешь за меня, Эстелла Сантос?

У Эстеллы слезы навернулись на глаза. Она молча кивнула, зная, что если произнесет хоть слово, то разрыдается.

В начале февраля 1887 года эпидемия холеры закончилась. Во время нее погибло шесть тысяч человек.



Глава 12


Моника закрыла глаза, слушая, как Мило играет на пианино. Он навещал ее, когда она просила его об этом. Иногда они вместе пили мате. Моника знала, что в Буэнос-Айресе сотни негров зарабатывают себе на жизнь игрой на пианино.

— Нас осталось так мало… — сказала она.

Хотя кожа Моники была светлой, она всегда причисляла себя к негритянской общине Буэнос-Айреса.

Мило кивнул. Количество их братьев и сестер в последнее десятилетие резко сократилось — как из-за внутренних и внешних войн, так и из-за смешанных браков с белыми и индейцами. Людей с черной кожей все реже можно было увидеть на улицах Буэнос-Айреса.

— Сегодня мне хотелось бы отправиться на прогулку. Пройдешься со мной? — спросила Моника.

— Конечно.

Мило всегда знал, как себя вести.

В этот день Моника решила пройтись в arrabales, пригород, где жили переселенцы из Неаполя, Марселя и Барселоны.

Для многих приехавших сюда мечты о золотом будущем в Новом Свете развеялись как дым. Моника слышала о новом танце, который становился все популярнее в этом районе, и хотела на него посмотреть.

Вскоре они с Мило устроились в темной таверне за шатким деревянным столиком. На танцплощадке плясала какая-то пара. Их движения были медленными, но в то же время страстными.

И тогда Моника подумала об Эдуарде. Она так давно ничего о нем не слышала. Монике его не хватало.



Глава 13


В тот день Лоренс пришел домой пораньше. Это произошло случайно: он заключил несколько удачных договоров и хотел поделиться радостью с Мейзи.

Проходя по первому патио, Лоренс не заметил ничего необычного. Слуг не было видно, но это его не удивило: наверное, жена им что-то поручила. Мейзи всегда была требовательна к слугам, и не только к ним. Лоренсу нравилось ей угождать: благодаря этому он чувствовал, что она в нем нуждается.

Он понял, что что-то не так, только дойдя до второго патио. На плетеном кресле лежал халат Мейзи. Из третьего патио доносились голоса сына и гувернантки. Видимо, Мейзи с ними не было. Лоренс удивленно остановился. И тут он услышал это: стон, шепот, гортанный женский смех.

«Это смех Мейзи».

— Мейзи! — позвал Лоренс.

Из комнаты донеслись испуганные голоса. Женщина вскрикнула, мужчина приказал ей молчать. Что-то с грохотом упало на пол. Пара шагов — и Лоренс распахнул дверь.

Мейзи стояла рядом с разоренной кроватью, голая, почему-то с вазой в руках. За ее спиной валялся опрокинутый стул. Женщина выронила вазу, и та со звоном разбилась. Но Лоренс не обратил на это внимания.

Дверь в коридор была открыта. Любовник сбежал, но Лоренс еще чувствовал его присутствие, его запах.

Радость улетучилась, ее место занял гнев.

— Лоренс, ты уже вернулся? — Голос Мейзи раньше всегда успокаивал его, придавал ему уверенности в себе…

И тогда Лоренс закричал. Ярость поднялась в нем горячей волной. Ему хотелось крушить все вокруг. Прежний Лоренс вернулся — тот самый Лоренс, о котором он уже позабыл. Один прыжок — и он очутился рядом с Мейзи. Когда его руки сжались на ее горле, Лоренсу казалось, будто им управляет какая-то внешняя, чужая сила. Он начал душить жену. Вначале она сопротивлялась, отбивалась, пыталась пнуть его, но в какой-то момент ее тонкие пальчики соскользнули с его лап, а хрипение затихло. Тело Мейзи обмякло, и Лоренс отбросил ее на кровать, точно куклу. Он повалился на колени, отполз к стене и замер. Лоренс не знал, сколько просидел там, раздираемый ужасом и страхом.

Затем он встал и подошел к кровати. Тело Мейзи уже начало остывать. Лоренс заметил красные пятна, оставшиеся на ее шее. Рот женщины был приоткрыт, и он увидел, как поблескивают, словно жемчуг, ее белоснежные зубы.

Вздохнув, Лоренс присел на кровать рядом с телом жены, взял с трюмо расческу и провел ею по длинным светлым волосам.

Он не собирался спасаться бегством. Это было бы бессмысленно.

Лоренс просидел так, пока кто-то не заглянул в дверь и не вскрикнул. В доме заметили, что случилось. Вскоре приедет полиция и заберет его.

Он знал, что теперь все кончено.



Глава 14


«Он разрушит все, чего я добилась. Он разрушит мою жизнь и жизнь Мины». Аннелия сидела у камина и смотрела на огонь. Она думала, что ей удастся избавиться от прошлого, но оно настигло ее.

И она ничего не могла с этим поделать. Если она захочет выдать Филиппа, то выяснится, что она убийца. И что тогда?

Аннелия заметила, что Эдуард за ней наблюдает. С тех пор как он признался ей в любви и она убежала от него, он с ней не разговаривал на эту тему. Иногда Аннелия представляла себе, что вышла за него замуж. Но она сможет спастись, только если Филипп допустит ошибку, иначе все эти мечты были напрасными.

А Филипп ошибок не допускал.

Приехав в имение, он поселился в заброшенной хижине умершего пастуха в еще не освоенной части Ла-Дульче. Он получил это место точно так же, как и все в этой жизни — просто присвоил его себе. Вначале Филипп заставлял Аннелию красть для него еду, потом потребовал денег. Иногда он принуждал женщину покрывать его, когда воровал овец или коров. И его запросы все возрастали.

В дверь постучали, и в комнату вошел Артур.

— На северном пастбище опять недосчитались животных.

Эдуард вскочил.

— Ну все, с меня хватит!

Аннелия знала, что должна что-то сказать.

— Может быть, они сбежали? — Она и сама чувствовала, насколько неубедительно это звучит. — Может быть, где-то прохудился загон?

— Нет. — Артур покачал головой. — Я все проверил.

Эдуард улыбнулся Аннелии.

— Боюсь, у нас появились воры. Но не волнуйся, такое происходит не в первый раз.

— Н… нет, — пробормотала она. — Я не волнуюсь.

Становилось все труднее встречаться с Филиппом, но на этот раз Аннелии удалось его предупредить.

— Значит, мне нужно спрятаться на пару дней, верно? — рассмеялся он.

Аннелия ничего не ответила. Впервые она заметила, насколько Филипп похож на отца.

На обратном пути она наткнулась на Артура и с ужасом поняла, что молодой немец смотрит на нее подозрительно.



Глава 15


— Мина… — простонал Франк, откидываясь на кровать рядом с молоденькой проституткой.

Женщина сразу же поднялась и присела на край кровати.

— Мина? Я думала, твою невесту зовут Кэти.

«Да, — подумал Франк. — Кэти…» Он промолчал. Юноша только сейчас понял, что во время секса с проститутками представляет себе Мину и никогда — Кэти.

Через некоторое время после встречи они обручились, но до сих пор так и не поженились. Франк все время откладывал свадьбу, находил какие-то отговорки.

«Ты должен обо всем рассказать Кэти, — уговаривал себя Франк. — Ты должен сказать ей, что не забыл Мину и никогда не забудешь ее. Ты должен разорвать помолвку или…»

Встав, он собрал свою одежду с пола и быстро натянул рубашку, штаны и обувь.

Пора было уезжать. Приближался День Независимости.

Франк хотел еще раз оставить Нью-Йорк и отправиться в Буэнос-Айрес, чтобы попрощаться с мечтой о жизни с Миной. Возможно, тогда у них с Кэти появится шанс на новую жизнь.



Глава 16


Хотя Эдуарду и Артуру так и не удалось поймать вора — или воров? — но кражи прекратились. Через две недели мужчины решили отпраздновать успех хорошим ужином. Аполлония приготовила главное блюдо вечера, а Аннелия состряпала десерт — mazamorra, кукурузную кашу с молоком, медом и сахаром. Ужин мужчины запивали вином, привезенным из Мендосы.

Когда ужин закончился, Аннелия принялась неспешно собирать посуду со стола.

Только что все сидели здесь, казалось, в комнате еще звучали шутки и смех. Остановившись, женщина прислушалась. Снаружи доносились голоса Эдуарда, Артура и Мины. Все весело смеялись. Аннелия уже не помнила, когда Эдуард в последний раз был в таком хорошем настроении. Посуда тихо звякнула, когда женщина поставила бокалы и тарелки на поднос, заботливо принесенный одной из служанок.

«Будь Эдуард здесь, — подумала Аннелия, — он бы сказал мне, что это не моя работа. Он сказал бы мне: “Пойдем на веранду, насладимся закатом”».

Аннелия всхлипнула. Неожиданно для себя она разрыдалась.

«Я приняла неправильное решение, — подумала она. — Я опять все сделала неверно». Она чувствовала, как слезы катятся у нее по щекам, попадают в рот, оставляя солоноватый привкус, стекают по подбородку и шее.

«Но Мина не должна узнать, что я убийца. После всей этой лжи… я не хочу, чтобы она обо всем узнала». — Аннелия вздохнула.

Она никогда ничего не требовала для себя. Она просто хотела, чтобы ее Мина была счастлива. Но даже это ей не удалось осуществить. Эдуард не любил ее дочь. Он любил ее, Аннелию, фальшивку, подделку…

Женщину била крупная дрожь. Ей стало трудно дышать. Аннелия ловила губами воздух, словно утопающая. В глазах у нее потемнело, и она потеряла сознание.


Когда Аннелия пришла в себя, кто-то держал ее голову на коленях, отирал ей вспотевший лоб и приговаривал: