Сидела в кресле среди пришельцев, ноги поджаты так, чтобы в любую секунду можно было сорваться в спасительное бегство.

Дэймон присел на подлокотник моего кресла, скрестив руки на груди. На той самой груди, на которой я проснулась сегодняшним утром. По моим щекам поползла краска.

Мы не разговаривали. Не обменялись ни единым словом, что вполне меня устраивало. Но… его теперешнюю позу заметили и оценили все присутствовавшие. Ди выглядела на удивление самодовольно. На лицах Эш и Эндрю застыло глубокое потрясенное неудовольствие. Обсуждение самого факта моего пребывания в этой комнате теперь перешло в иную плоскость: Лаксены терялись в догадках о том, почему Дэймон вел себя рядом со мной, как сторожевая овчарка.

Мистер Гаррисон высказался первым:

– Что она здесь делает?

– Она светится, как диско-шар! – тут же бросила Эш резким обвинительным тоном. – Я могла бы разглядеть ее даже с другого конца штата!

Каким-то образом она представила все так, что мне начало казаться, будто вместо свечения я покрыта накипью. Я с трудом скрывала свое раздражение.

– Она была со мной прошлой ночью, когда нас атаковали Аэрумы, – спокойным тоном произнес Дэймон. – Вы знаете. Подобные вещи… взрывоопасны. У меня не было возможности нейтрализовать случившееся.

Мистер Гаррисон нервным жестом запустил пальцы в пряди каштановых волос:

– Дэймон, кто-кто, но ты… должен был знать лучше… должен был проявить больше осторожности.

– И что, черт возьми, это означает? Я что, должен был ее вырубить, прежде чем Аэрумы на нас нападут?

Эш вскинула бровь. Судя по выражению ее лица, она не считала эту идею такой уж плохой.

– Кэти знала о нас с начала учебного года, – проинформировал окружающих Дэймон. – И поверьте мне на слово, если я это говорю – с моей стороны было сделано все возможное, чтобы держать ее в неведении.

Один из парней Томпсонов громко присвистнул:

– Она знала все это время? Как ты мог допустить это, Дэймон? Наши жизни были в руках какой-то… девчонки?

Ди закатила глаза:

– Насколько ты можешь видеть, она не проронила ни слова, Эндрю. Остынь.

– Остынь? – Кислое выражение лица Эндрю вполне соответствовало оскалу Эш.

Теперь, когда я знала, кто такой Эндрю, я могла видеть разницу между близнецами Томпсонами. У Эндрю в левом ухе была сережка. У Адама, который до сих пор молча следил за происходившим, ухо проколотым не было.

– Она тупая…

– Будь осторожным в том, что скажешь дальше, – голос Дэймона был негромким и ледяным. – Иначе кто-то или что-то, пока ты будешь соображать что к чему, легко зашвырнет энергетический снаряд в твою глотку.

Мои глаза расширились наравне с глазами всех присутствовавших в этой комнате. Эш тяжело сглотнула и склонила голову так, что ее пепельные локоны закрыли лицо.

– Дэймон, – мистер Гаррисон сделал шаг вперед. – Ты угрожаешь одному из нас из-за нее? Не ожидал от тебя.

Плечи Дэймона напряглись.

– Ну это не совсем то, что я имел в виду…

Я сделала глубокий вдох:

– От меня никто ничего не узнает. Я очень хорошо понимаю риск. У вас нет оснований опасаться.

– И кто ты такая, чтобы мы могли тебе доверять? – поинтересовался мистер Гаррисон, сузив глаза. – Не пойми меня неправильно. Я уверен, что ты потрясающая девушка. Ты умная и, вполне очевидно, имеешь светлую голову на плечах, но для нас этого недостаточно, когда речь идет о жизни и смерти. О нашей свободе. Доверие людям – не то, что мы можем себе позволить.

– Она спасла мне жизнь прошлой ночью, – произнес Дэймон.

Эндрю расхохотался:

– О, да ладно, Дэймон. Аэрум, вероятно, сильно тебя потрепал. Ни один человек не в состоянии спасти жизнь любого из нас.

– Да что это с тобой? – огрызнулась я, уже не в состоянии себя сдерживать. – Ты ведешь себя так, словно мы ни на что не способны. Я уверена, конечно, что вы, ребята, безумно навороченные и все такое, но это еще не означает, что люди – одноклеточные организмы.

Со стороны Адама послышался приглушенный смешок.

– Она действительно спасла мне жизнь. – Дэймон поднялся, моментально приковав к себе всеобщее внимание. – На нас напало сразу три Аэрума. Собратья убитого мною раньше. Я смог ликвидировать одного, но два других… они вымотали меня, свалили на землю и собирались обесточить. Я был нежилец.

– Дэймон, – охнула Ди, побледнев. – Ты ничего не говорил об этом.

Мистер Гаррисон выглядел ошарашенным:

– Я не понимаю, как она могла помочь. Она – всего лишь человек. Аэрумы – сильные, аморальные, невменяемые порождения ада. Как могла обычная девчонка против них выстоять?

– Я отдал ей обсидиан с указаниями бежать.

– Ты отдал ей свой обсидиан, когда сам в нем нуждался? – Эш пребывала в шоке. – Она ведь тебе даже не нравится.

– Возможно, это и так, но я не собирался позволить ей умереть только потому, что она мне не нравится.

Я вздрогнула. Какого черта. Обжигающая горечь сдавливала мою грудь тисками, даже несмотря на то что мне было все равно, что каждый из них думал.

– Ты мог пострадать, – запротестовала Эш. Ее голос был пронизан страхом. – Тебя могли убить, и все потому, что ты отдал свое лучшее средство защиты ей.

Дэймон вздохнул, снова опустившись на подлокотник кресла:

– Я располагал и другими средствами защиты. Она – нет. И она не убежала, как ей было сказано. Вместо этого она вернулась и убила того Аэрума, который собирался покончить со мной.

– Это… достойно восхищения, – с некоторой неохотой признал учитель биологии.

Я вздохнула, ощущая, как начинает болеть голова.

– Это заслуживает гораздо большего, чем просто восхищение, – возразила Ди, глядя на меня. – Она не обязана была этого делать. Это… значит многое.

– Смелый поступок, – негромко согласился Адам, глядя на ковровую дорожку. – Она повела себя так, как поступил бы каждый из нас.

– Но это не меняет того факта, что она знает о нас, – вскинулся Эндрю, бросив на своего близнеца издевательский взгляд. – Нам запрещено рассказывать о себе людям.

– Мы не рассказывали ей, – возразила Ди, беспокойно ерзая. – Это просто случилось. Вот и все.

– Ну да, точно так же, как это случилось в прошлый раз. – Эндрю закатил глаза, повернувшись к мистеру Гаррисону: – Не могу поверить, что все это происходит.

Мистер Гаррисон покачал головой:

– После праздников в честь Дня Труда ты сказал, что кое-что случилось, но ты все уладил.

– А что случилось? – спросила Эш. Очевидно, она впервые обо всем слышала. – Вы говорите о том первом разе, когда она светилась?

Судя по ее тону, в те дни я напоминала ей нечто вроде светящегося червя.

– Что случилось? – с любопытством спросил Адам.

– Я выскочила на дорогу навстречу несущемуся грузовику, – произнесла я, ожидая неизбежных удивленных взглядов, которые, конечно же, и получила.

Эш посмотрела на Дэймона, и ее глаза засверкали, достигнув размеров блюдца.

– Ты остановил грузовик?

Он кивнул. На лице Эш появилось выражение полнейшего потрясения, и она отвела глаза:

– Она знает с того момента?

Я определенно начала догадываться гораздо раньше, но вряд ли стоило им об этом говорить.

– Она не впала в истерику, – произнесла Ди. – Она выслушала нас, поняла, почему все столь серьезно, и на этом все. До прошлой ночи. Случившееся не было нашей виной.

– Но вы оба лгали мне. – Мистер Гаррисон облокотился о стену между телевизором и книжным шкафом. – Как мне теперь доверять вам?

Я почувствовала глухую пронизывающую боль.

– Послушайте, я понимаю, насколько велик риск. Понимаю гораздо больше, чем любой из вас в этой комнате, – произнес Дэймон, прижав ладонь к тому месту на груди, куда Аэрум пытался воткнуть свою тенистую руку. – Но то, что сделано, уже сделано. Нам необходимо двигаться дальше.

– Например, выйти на контакт с МО. Уверен, они будут знать, что с ней делать.

– Я бы хотел посмотреть, как ты попытаешься, Эндрю. Честное слово, я бы хотел. Потому что даже после вчерашней ночи, когда я еще не полностью восстановился, мне не составит труда надрать тебе задницу.

Мистер Гаррисон предупреждающе кашлянул:

– Дэймон, угрозы излишни.

– Ты так считаешь? – вскинул бровь Дэймон.

В комнате повисла тяжелая тишина. Мне казалось, что Адам был на нашей стороне, но Эндрю и Эш определенно нет. Когда мистер Гаррисон наконец заговорил, я с трудом выдерживала его взгляд.

– Не думаю, что это правильно, – произнес он, – но… если учесть все то, что случилось, я не стану сдавать тебя МО. Если ты, конечно, не дашь мне причин передумать. Возможно, ты не доставишь нам проблем. Я не знаю. Люди очень… непостоянные создания. То, кем мы являемся, то, что мы можем делать, должно находиться под защитой, чего бы это ни стоило. Думаю, ты понимаешь. – Он сделал паузу, откашлявшись. – Ты в безопасности, чего я, к сожалению, не могу сказать о нас.

Эш и Эндрю явно не обрадовались решению мистера Гаррисона, но они не стали испытывать судьбу. Обменявшись взглядами, они промолчали, и вся группа принялась обсуждать, что они собирались делать с оставшимся Аэрумом.

– Он не станет медлить. Они не отличаются большим терпением, – произнес мистер Гаррисон, сев на диван. – Я могу выйти на связь с другими Лаксенами, но не думаю, что это будет разумно. Если мы еще можем хоть как-то доверять этой девушке, то они вряд ли.

– Да, к тому же… есть еще одна проблемка. Она светится, как огромная лампа, – скривилась Эш. – Неважно, станем ли мы о ней говорить или нет. Как только она выйдет в город, они сразу поймут, что случилось нечто серьезное.

Я скорчила рожу ей в ответ.

– Что ж… я не знаю, как это можно изменить.

– Какие-нибудь предложения по этому поводу? – спросил Дэймон. – Потому что чем быстрее она избавится от следа, тем лучше для всех нас.

Да-а, потому что, я могла поспорить, он не слишком горел желанием снова играть роль няньки.

– Не все ли равно? – произнес Эндрю, закатив глаза. – У нас есть проблемы посерьезнее. Например, как ликвидировать Аэрума. Он все равно увидит ее, куда бы мы ее ни спрятали. Сейчас каждый из нас находится в зоне риска. Рядом с ней любой из нас рискует своей жизнью. Нельзя просто ждать. Нам надо найти оставшегося ублюдка.

Ди замотала головой:

– Если мы избавим ее от следа, это даст нам дополнительное время на поиски. Значит… ликвидация свечения на данный момент является нашим основным приоритетом.

– Я предлагаю вывезти ее в Поля и бросить там, – пробормотал Эндрю.

– Спасибо, – едко кивнула я, потерев пальцами виски. – Ты о-очень креативен.

Он широко улыбнулся:

– Эй, я просто предложил свой вариант.

– Заткнись, Эндрю, – выдохнул Дэймон, тот в ответ снова закатил глаза.

– Как только мы уберем с нее след, она будет вне опасности, – настаивала Ди, убрав волосы за уши. – Обычно Аэрумы не связываются с людьми. Сара… она просто оказалась в неправильном месте в неправильное время.

Они снова начали спорить по поводу того, что было лучше: запереть меня где-нибудь – что не имело смысла, потому что мой свет можно было различить где угодно, – или же попытаться вычислить способ, помимо того чтобы просто меня убить, как избавиться от следа.

Хотя, конечно же, с точки зрения Эндрю, убийство было самым подходящим методом решения проблемы.

Вот урод!

– У меня есть одна мысль, – произнес наконец Адам, и присутствующие сразу же обратились в слух. – Свет вокруг нее является сопутствующим продуктом использования нашей силы. Чем больше мы тратим энергии, тем слабее мы становимся.

Мистер Гаррисон заморгал, в его глазах появился интерес.

– Думаю, я улавливаю, куда ты клонишь.

– А я нет, – пробормотала я.

– Наша сила угасает тем сильнее, чем больше мы расходуем энергии. – Адам повернулся к Дэймону: – Это должно работать точно так же с тем следом, который мы оставляем на людях. Потому что это всего лишь часть нашего света. Нам следует сделать так, чтобы она расходовала свою энергию. Возможно, не полностью, но хотя бы до того безопасного уровня, чтобы она не притягивала к себе и к нам всех Аэрумов на этой планете.

Для меня его доводы не имели большого смысла, но мистер Гаррисон кивнул:

– Это должно сработать.

На лице Дэймона читалось сомнение.

– И как мы добьемся того, чтобы она расходовала свою энергию?

Ухмылка Эндрю была поистине ослепительной.

– Мы можем вывезти ее в Поля и устроить гонки с преследованием на машинах. Это будет весело.

– О, твою ма…

Смех Дэймона оборвал меня на полуслове.

– Не думаю, что это хорошая идея. Смешно, конечно, но не умно. Люди – слишком хрупкие.

– Как насчет того, чтобы я заехала кому-нибудь в челюсть своей хрупкой ногой? – раздраженно вскинулась я. Моя голова начинала раскалываться, и сейчас я ни одного из них не находила смешным.