Дженнифер Арментроут - Лаксены. Начало

– Да-а, я, конечно, посмеялся бы… немного, но, во имя всего, Кэти… ты уверена, что ничего не сломала?

Не очень.

– Со мной все в порядке.

Черты его лица подернулись тревогой, и он начал обходить стол, не сводя с меня глаз.

– Последнее время с тобой часто случается нечто подобное.

– Это только кажется.

– Ты никогда не была неуклюжей, Котенок. Как это происходит? – Он сделал еще несколько шагов вперед, двигаясь как хищник, готовый вот-вот совершить прыжок. И я уже не была уверена, что было хуже: когда он двигался со скоростью света или когда наступал продуманно-медленными шагами, посылая по моему телу дрожь…

– Я упала в лесу в ту ночь, когда впервые о тебе узнала, – напомнила я неуверенным голосом.

– Хорошая попытка. – Дэймон покачал головой. – Ты бежала со всех ног в темном лесу. Даже я… – он подмигнул, – ну, хорошо, возможно, не я, но любой нормальный человек упал бы. Я просто… настолько уникален.

– О. – Я даже не знала, что на это сказать. Боже, он был невероятно самоуверен.

– Это, должно быть, болит.

– Немного.

– Тогда позволь мне помочь тебе. – Он потянулся ко мне, и очертания его пальцев размылись.

– Подожди. – Я отступила. – Разве тебе можно это делать?

– Теперь это вряд ли навредит. Не в нашем положении. – Он снова попытался меня коснуться, но я отбросила его руку в сторону. – Кэт… я просто пытаюсь помочь!

Я отступила на шаг назад:

– Мне не нужна твоя помощь.

Его челюсть сжалась, и он отвернулся. Я подумала, что Дэймон сдался, но тут его рука обхватила мою талию, и через секунду он оказался на диване, а я – поверх его колен.

Шокированная, я смотрела на него во все глаза:

– Что ты себе позволяешь?

– Мне не пришлось бы этого делать, если бы ты перестала упрямиться и позволила бы мне тебе помочь. – Дэймон удерживал меня на месте, игнорируя протесты. Его ладонь пробралась под футболку и легла поверх моей поясницы, посылая по измученному телу приятное тепло. – Позволь облегчить твою боль. Почему ты против, это же глупо?

– У нас есть чем заняться помимо этого, Дэймон. Отпусти меня. – Попытавшись вывернуться из его рук, я почувствовала резкий приступ боли и тихо простонала.

Я и сама не знала, почему не хотела, чтобы он меня лечил. Мы уже давно выяснили, что теперь он не мог оставлять на мне след. Слишком многие рассчитывали на него и без меня.

– Нет, – выдохнул он, не позволив мне сдвинуться даже на сантиметр. После этого покалывающее тепло – приятное и головокружительное – поглотило мое тело без остатка. Уголок рта Дэймона медленно подернулся вверх, когда он услышал мой тихий всхлип. – Мне нет покоя, когда ты испытываешь боль, понимаешь?

Мой рот открылся, но я не произнесла ни слова. Дэймон отвел взгляд в сторону, сфокусировавшись на пустом пространстве стены.

– Это каким-то образом тебя беспокоит… моя боль? – спросила я.

– Я не чувствую твоей боли, если ты спрашиваешь об этом. – Он помолчал, тихо выдохнув. – Но мне становится не по себе от одной мысли, что ты страдаешь.

Я опустила взгляд и перестала сопротивляться. На моей пояснице лежала только одна его рука, но я могла чувствовать его прикосновение каждой клеточкой своего тела. Когда Блейк говорил, что мне следовало представить нечто похожее на светящееся тепло, – я вспомнила о прикосновениях Дэймона в те моменты, когда он меня целовал. Именно об этом я думала, когда смогла пробудить в себе энергию Источника, уничтожившую Аэрума.

Процесс исцеления убаюкивал. Мне казалось, что я лежала под теплыми лучами солнца или под мягким пледом. Недостаток сна и прикосновения Дэймона укачивали меня на успокаивающих мягких волнах. Расслабившись в его руках, я положила голову на его плечо и закрыла глаза. Прикосновения Дэймона… его целительное тепло проникали в меня все глубже, просачиваясь сквозь барьеры поврежденных мышц.

Прошло какое-то время, и я осознала, что боль ушла, но Дэймон все еще обнимал меня. Поднявшись с дивана, он удерживал меня на руках, и я удивленно вскинула голову.

– Что ты делаешь?

– Несу тебя в постель.

Мое тело дрогнуло от сиплости в его голосе.

– Я в состоянии ходить сама.

– Я могу донести тебя быстрее, – пожал плечами он. Действительно. Секунду назад мы еще находились в гостиной, освещенной подмигивающими огоньками рождественской елки, а в следующую – уже были в моей спальне. – Видишь?

Я была наполовину придавлена его весом, когда он укладывал меня в постель, убрав на мысленном уровне в сторону покрывало. Невероятно полезная способность, когда обе руки заняты.

Укрыв меня одеялом, Дэймон продолжал в нерешительности всматриваться в мое лицо.

– Тебе стало лучше?

– Да, – пробормотала я, не в силах оторвать от него глаз. Дэймон возвышался надо мной темным притягивающим силуэтом, словно материализовавшись из моих грез… или тех книг, которыми я зачитывалась.

Дэймон тихо выдохнул:

– Могу я… – последовала пауза, и мое сердце сжалось. – Могу я обнять тебя? Это все… чего я хочу.

В моем горле сформировался ком, и грудь сдавило так сильно, что не оставалось никакой возможности ответить. Опасаясь, что он мог уйти, я просто кивнула.

Жесткие черты его лица смягчились, и он, обойдя кровать, скинул обувь и лег рядом со мной. Придвинувшись ближе, он протянул руку, и я прижалась к его телу, и моя голова легла между его плечом и грудью.

– Знаешь, мне нравится быть твоей подушкой, – признался он, и в его голосе слышалась улыбка. – Даже если ты пускаешь слюни во время сна.

– Со мной никогда такого не случается. – Я улыбалась, положив ладонь поверх его сердца. – Как насчет слежки за Воганом?

– Это может подождать до завтра. – Дэймон склонил голову набок, и когда он снова заговорил, его губы касались моих волос. – Отдохни, Котенок. К утру меня здесь не будет.

Я закрыла глаза, чувствуя, как под моей ладонью его сердце учащенно билось в унисон с моим. Было ли всему виной недавнее исцеление… или же причина таилась в том, что мы находились так близко друг к другу?.. Я не знала. Но прежде чем мне удалось понять хотя бы что-то, я уже плыла на волнах самого глубокого и спокойного сна, о котором могла только мечтать за всю прошедшую неделю.

Раздраженный крик «КЭТИ ЭНН ШВАРЦ» сотряс воздух и растворился в сиплом мужском смехе, заставив меня пробудиться от крепкого, спокойного сна. Мои глаза открылись, и мое все еще не прояснившееся сознание пыталось восстановить в памяти – когда в последний раз мама называла меня полностью по имени. Ах, да… это произошло год назад, когда я попыталась погладить детеныша опоссума, забравшегося к нам на балкон.

Теперь мама, одетая в больничную форму, застыла в дверном проеме с открытым от удивления ртом. Позади нее стоял Уилл, и на его лице блуждала подозрительно удовлетворенная ухмылка.

– Что? – пробормотала я. Моя твердая подушка переместилась в сторону, и я, взглянув вниз, почувствовала, как мои щеки вспыхнули. Дэймон все еще находился в моей постели, а я… полулежала на нем, и его рука, крепко обхватив мою талию, прижимала меня вплотную к его телу.

О-мой-бог-нет…

Вздрогнув от ужаса, я поспешно освободила руку, глядя извиняющимся взглядом на маму:

– Это не то, что ты думаешь!

– Правда? – Мама скрестила на груди руки.

– Они всего лишь дети, – прокомментировал Уилл с ухмылкой. – По крайней мере… они полностью одеты.

– Это не меняет сути дела, – отрезала мама, поджав губы.

Я начала было подниматься, но рука Дэймона сильнее сжалась вокруг моей талии, и он, перекатившись на бок, зарылся носом в мою шею. Желая провалиться сквозь землю, я уперлась рукой в его плечо, но не могла сдвинуть его даже на сантиметр.

И тут его глаза, открывшись, сузились:

– М-м-м, что происходит?

Я взглянула в сторону двери. Нахмурившись, он повернул голову и замер.

– О, вау… неловко. – Откашлявшись, он убрал свою руку с моей талии. – Доброе утро, миссис Шварц.

Моя мама натянуто улыбнулась:

– Доброе утро, Дэймон. Думаю, сейчас тебе самое время уйти.

Дэймон, как и следовало ожидать, не стал вступать в полемику и покинул нас так быстро, как это только было возможно в человеческой форме.

После этого мама спустилась вниз, не сказав мне более ни единого слова. Понимая, что нарвалась на серьезные неприятности, я неохотно побрела на кухню. Проходя по коридору, я встретила босоногого Уилла. От одного его вида все внутри меня сжалось от неприязни и едкой досады. Очевидно, в этом доме я была не единственной, у кого в постели был парень.

Усевшись за стол, я наблюдала, как мама засыпала кофе в кофеварку.

– Мам, это правда не то, что ты думаешь. Поверь мне.

Она развернулась, уперевшись руками в поясницу.

– Я обнаруживаю парня в твоей спальне… в твоей постели. Что я должна, по-твоему, думать?

– Насколько я заметила, ты в своей спальне тоже была не одна. – Подойдя к кофеварке, я зафиксировала крышку, потому что мама постоянно забывала это делать.

– Юная леди, да будет тебе известно, что в этом доме я – совершеннолетняя и потому имею полное право делить постель с тем, с кем захочу.

Со стороны двери раздался смех Уилла:

– Должен не согласиться с этим твоим последним заявлением. Хотелось бы надеяться, что я – единственный, с кем ты делишь свою постель.

– Ууу… – простонала я, направившись к холодильнику за соком.

Сузив глаза, мама взглянула на Уилла, а потом снова переключила внимание на меня:

– Значит, вот чем ты занимаешься по ночам, пока я работаю, так, Кэти?

Я вздохнула:

– Нет, мам. Я клянусь, что нет. Мы… готовились к тесту, а потом заснули.

– Вы готовились к тесту у тебя в спальне? – Она убрала с лица выпавшую из гладкой прически светлую прядь. – Я никогда прежде не устанавливала для тебя правил. Но вижу, что теперь мне стоит это сделать.

– Мам, – простонала я, бросив косой взгляд на Уилла. – Может, хватит уже…

– Больше никаких парней в твоей спальне. Никогда. – Она вскрыла упаковку со сливками. – И уж точно больше никаких парней, остающихся на ночь заниматься с тобой уроками в любой части этого дома.

Сев за стол, я сделала глоток апельсинового сока.

– Не могла бы ты перестать говорить о парнях во множественном числе?

Мама налила себе кружку кофе.

– Здесь постоянно пропадает Блейк. И есть еще Дэймон. Так что… да, у меня есть основания говорить о твоих парнях во множественном числе.

– Ни один из них не является моим парнем, – разозлилась я.

– И это меня должно как-то успокоить, если один из них находился в твоей постели? – Мама глотнула горячий кофе и недовольно сморщилась. – Милая, мне никогда раньше не приходилось из-за тебя волноваться. Но теперь я вижу, что ты можешь натворить глупостей.

Протянув ей сахар, о котором она явно забыла, я вздохнула:

– Не делаю я никаких глупостей. Между ними и мной ничего не происходит. Мы – всего лишь друзья.

Она проигнорировала мое последнее утверждение.

– У меня нет возможности часто находиться дома. Я должна тебе доверять. Пожалуйста, скажи мне, что ты… не забываешь о предохранении.

– Господи… мама, я не занимаюсь сексом.

Ее взгляд говорил о том, что она не была в этом уверена.

– Просто проявляй осторожность, хорошо? Тебе вряд ли понравится быть молодой мамой.

– О боже мой… – пробормотала я, зарывшись лицом в ладони.

– Меня это очень беспокоит, – вздохнула мама. – Сначала был Дэймон. Потом ты, кажется, переключилась на Блейка, а сейчас…

– Я ни с кем из них не встречаюсь, – произнесла я, кажется, в сотый раз.

– Вы – двое… кажется, очень близки друг другу, – прокомментировал Уилл, прислонившись к раковине. – Ты и Дэймон.

– А это уже совсем не ваше дело, – огрызнулась я, раздраженная тем, что он присутствовал при столь личном и щепетильном разговоре.

– Кэти, – оборвала меня мама.

Уилл рассмеялся, постаравшись сгладить ситуацию:

– Нет, все в порядке, Келл. Она права. Это действительно не мое дело. Просто я не мог не заметить, что между ними определенно что-то существует.

На какой-то момент его улыбка напомнила мне чью-то еще… Она была такой же фальшивой. Пластиковой. Как у Нэнси Хашер.

Я вздрогнула. У меня определенно развивалась паранойя.

– Мы всего лишь друзья.

– Друзья, которые держат друг друга за руки во время сна?

Я бросила взгляд на маму, но она была занята тем, что рассматривала внутреннюю поверхность своей старенькой кружки. Чувствуя себя так, словно оказалась выставленной на всеобщее обозрение, я неосознанно обхватила себя руками:

– Мне жаль, мам, что я тебя расстроила. Этого больше не повторится. Обещаю.

– Надеюсь. – Она вымыла кружку, все еще хмуря брови. – Внуки – это совсем не то, о чем я сейчас мечтаю.