Дженнифер Арментроут - Лаксены. Начало

– Так что за история?

– Слушай ее внимательно. В древние времена, как, впрочем, и сейчас, на этой территории простирались только леса и горы. – Он снова раздвинул густые ветви, давая мне возможность беспрепятственно пройти. – Представь, что тогда здесь не было никаких городов. А чтобы добраться от одной деревни до другой, нужно было идти неделями.

Я поежилась:

– Как же им тут было… одиноко.

– Не забывай – это было сотни лет назад. А все, кто здесь жил, могли добраться друг до друга только пешком или на лошадях. Не самый безопасный способ передвижения, правда? Особенно в те времена.

– Представляю, – пробормотала я.

– Индейцы племени сенека обитали в восточной части Соединенных Штатов, прямо вот здесь, у этих скал, которые так и называются – Сенека-Рокс. – Он посмотрел мне в глаза. – Ты знала, что тропинка позади твоего дома ведет как раз к их подножию?

– Нет. Мне всегда казалось, что эти скалы слишком далеко. Я даже подумать не могла, что можно туда пройти в любой момент.

– Да, всего несколько миль – и ты уже там, где начинается настоящая индейская тропа. Правда, даже опытные альпинисты не рискуют проходить ее целиком – она довольно опасная. Скалы Сенека-Рокс тянутся через все Аллеганское плато с вершиной Спрус-Ноб до самого Пендлтона в штате Кентукки. Но по этой тропе, которая, как ты теперь знаешь, начинается у твоего дома, пройти почти невозможно, потому что уже везде чья-то частная собственность. Но даже если бы потребовалось проложить дорогу под самыми небесами, усилия все равно заслуживали бы этого, – вздохнул он с сожалением.

– Очень заманчиво.

Я улыбалась, едва сдерживая свой сарказм. Нельзя опять все испортить. Мы с Дэймоном впервые говорили так долго без всяких дурацких подколок и хамства.

– Заманчиво, если не боишься сверзнуться вниз, – он опять расхохотался. – Скалы Сенека-Рокс состоят из кварцита, который входит в состав песчаника, поэтому у них такой розовый оттенок. Из кварцита, соответственно, добывают кварц. Люди, которые верят в… паранормальные силы или во власть природы, как те же индейцы сенека, думают, что любая форма кварца трансформирует и сохраняет энергию и даже может этой энергией управлять. Считается, что благодаря некоторым свойствам кварца можно скрывать разные предметы.

– Ага.

Он строго взглянул на меня, и я решила больше не перебивать его.

– Скорее всего, именно эти свойства кварца привлекли сюда индейцев сенека. Сейчас трудно сказать наверняка, чем занимались эти племена, – торговали они или воевали, к тому же они были пришлые, не коренные, и сколько провели тут времени – тоже неизвестно. – Дэймон всматривался вдаль так, точно наблюдал за ними сквозь толщу времени. – У этих индейцев есть очень романтичная легенда.

– Романтичная? – переспросила я, обходя вместе с ним какой-то ручеек.

Что же такого романтичного могли придумать те, кто всю жизнь только и делал, что лазал по скалам.

– Давным-давно жила прекрасная индейская принцесса по имени Снежная Птица. Однажды она попросила семерых самых сильных воинов племени доказать ей свою любовь. Они должны были сделать то, что умеет только она. Ее благосклонности пытались добиться очень многие – ведь она была самой красивой принцессой. Ей же хотелось видеть рядом с собой только равного себе. Во всем. Когда наступил день выбирать мужа, она установила испытание, пройти которое мог только один – самый отважный и выносливый. Принцесса приказала этим семерым воинам вместе с нею подняться на самую высокую скалу. – Дэймон замедлил шаг и подождал, пока я подойду ближе. – Они приняли этот вызов, но по мере продвижения вверх трое повернули назад. Четвертому все это надоело, а у пятого кончились силы. Остались двое, и неутомимая Снежная Птица продолжала вести их вверх. Наконец она достигла вершины и оглянулась, чтобы увидеть, кто из воинов оказался самым храбрым и выносливым. Позади нее оказался лишь один, но и он уже почти сорвался вниз, балансируя на острых камнях.

Я была поражена. Заставить семерых мужчин идти навстречу неотвратимой смерти только ради того, чтобы выбрать себе в мужья самого сильного и смелого – это что-то!

– Снежная Птица замерла в нерешительности, – продолжал Дэймон. – Она понимала, что перед ней самый смелый воин, но и он ей не ровня. Она могла спасти его, а могла позволить сорваться вниз. Самому храброму воину, который вместе с ней забрался на эту скалу.

– Но ведь он находился прямо у нее за спиной. Как она могла позволить ему сорваться?

Для себя я уже решила, что не такая уж это красивая легенда, если парень все-таки разобьется.

– А что бы сделала ты на ее месте? – с любопытством спросил Дэймон.

– Ну, во-первых, я бы вообще не стала никого заставлять доказывать мне свою любовь, особенно так глупо и безрассудно… Но если бы это все же случилось, в чем я очень сомневаюсь…

– Кэт, – перебил меня Дэймон.

– Разумеется, я бы протянула ему руку, спасла бы его.

– Но ведь он не выдержал испытания.

– И что теперь? – возмутилась я. – Он же вместе с ней забрался туда, хоть и отстал немного. Как вообще можно оставаться прекрасной, если не помочь тому, кто оступился? Да такая принцесса и сама любить не может, и недостойна того, чтобы любили ее!

Дэймон кивнул:

– Что ж, Снежная Птица думала точно так же, как и ты.

Я облегченно улыбнулась. Если бы все оказалось иначе – это была бы другая история, не романтичная, а совсем наоборот.

– Вот и хорошо.

– Снежная Птица решила, что этот воин достоин ее, и приняла решение. Она протянула руку и не позволила ему рухнуть со скалы. Вождь встретил их внизу и остался очень доволен выбором дочери. Он благословил их союз, а воина назначил своим преемником.

– Значит, поэтому скалы носят название Сенека? В честь этого индейского племени и Снежной Птицы?

– Так гласит легенда.

– Красивая история, но я все равно считаю, что карабкаться на такую высотищу, чтобы только доказать свою любовь, – это слишком.

– Не могу с тобой не согласиться, – кивнул Дэймон.

– Да уж. Иначе сейчас тебе пришлось бы доказывать свою любовь в автогонках.

Оторвать бы мне язык за эту фразу! Надеюсь, он не принял это на наш счет. Но он только странно посмотрел на меня:

– Не думаю, что это когда-нибудь случится.

– Интересно, а можно вообще забраться на ту вершину? – спросила я с любопытством.

Он покачал головой:

– Можно дойти до Каньона, но это очень серьезный и опасный маршрут. Я бы тебе не советовал отправляться туда в одиночку.

Я рассмеялась при одной только мысли об этом.

– Не волнуйся, я туда не полезу. Но все же… зачем индейцы на самом деле пришли сюда? Что они искали? – Я обошла большой камень. – Как-то не слишком верится, что им только и хотелось, что лазать по скалам.

– Этого уже не узнать. – Он немного помолчал и продолжил: – Людям свойственно думать, будто те, кто жил много столетий назад, примитивны, но на самом деле это не совсем так.

Я посмотрела на него, пытаясь понять, действительно ли он говорит серьезно. Так не рассуждают семнадцатилетние парни.

– Что же такого особенного в этих скалах?

– Порода. Сам камень… – Отчего-то его глаза распахнулись во всю ширь. – Котенок?

– Перестань так меня называть…

– Тихо, – прошептал он и взял меня за руку, неотрывно глядя на что-то за моей спиной. – Пообещай, что не будешь истерить.

– С чего это мне истерить? – прошептала я.

Вдруг он резко рванул меня и прижал к себе. Я уперлась ладонями в его грудь, стараясь не потерять равновесия. Даже голова закружилась.

– Ты когда-нибудь видела медведя?

Я похолодела.

– Медведя?.. – я отпрянула от него и развернулась.

Точно. Медведя. Он стоял – огромный, черный, мохнатый – в пятнадцати шагах и принюхивался. Казалось, он уже заметил нас. Я застыла от ужаса. Никогда в жизни, в реальной жизни, не в зоопарке, я не встречалась с этим зверем. Что-то страшное и в то же время притягательное было в нем. В каждом его движении, в черных глазах, во всем его облике. Он внимательно изучал пространство вокруг себя, приближаясь к нам, сверкая темно-бурым мехом в ярких солнечных лучах.

– Только не беги, – прошептал Дэймон.

Да я вообще не могла пошевелиться от страха, не то что бежать!

Медведь испустил приглушенный рык и поднялся на задние лапы – какой он огромный! – и снова зарычал. Громко. Оглушительно громко. Меня трясло от ужаса.

Ничем хорошим это не кончится.

Вдруг Дэймон начал что-то кричать, размахивая руками, но все бесполезно. Медведь повалился обратно на передние лапы и, содрогаясь всей тушей, двинулся в нашу сторону.

От ужаса я не могла дышать. Чтобы не видеть, как этот монстр будет пожирать нас заживо, я крепко зажмурилась и провалилась в какой-то полуобморок, напоследок услышав, как Дэймон громко выругался. Вдруг яркая вспышка света пронзила меня и я почувствовала странный, неожиданный жар во всем теле. А потом тьму. Абсолютную. Всепоглощающую тьму.

Я пришла в себя и почувствовала какой-то странный металлический привкус во рту. Где-то вдалеке грохотали раскаты грома, дождь стучал по крыше, воздух был точно наполнен электричеством. Сверкнула молния. Когда это успел начаться дождь? Ничто не предвещало его. Я точно помню, какой ясный был день. Ничего не понимая, я шумно вздохнула.

Плечо прижималось к чему-то теплому и твердому. Я повернула голову и увидела, как это что-то поднимается и опадает в ритме дыхания. Прошло еще несколько секунд, прежде чем я поняла, что прижимаюсь к чьей-то груди. И я даже знаю чьей.

Его рука крепко держала меня за талию. Так крепко, что я и пошевелиться не могла. Мы точно двигались куда-то.

Куда?

Я ощущала его тело каждой своей клеточкой. Слышала его дыхание. Чувствовала, как в задумчивости он гладит мою кожу под приподнявшейся футболкой. Мы буквально вжимались друг в друга – новое, очень необычное для меня ощущение.

Вдруг его рука замерла.

Я тут же отпрянула и увидела его глаза. Его ярко-зеленые глаза.

– Что… что случилось?

– Ты потеряла сознание, – произнес Дэймон, убирая руку с моей талии.

– Правда?

Я немного отстранилась и смахнула волосы с лица. Привкус во рту никуда не исчез.

– Ты напугалась медведя. И мне пришлось нести тебя домой.

– Домой? – Вот черт. Как я могла это пропустить! – А что… что случилось с медведем?

– А он напугался грозы. Видимо, он не любит, когда сверкают молнии. Ты хорошо себя чувствуешь?

Очередная вспышка молнии пронзила небо, раскат грома перекрыл шум дождя. Лицо Дэймона закрыла тень.

– Медведь испугался грозы? – переспросила я.

– Видимо, да.

– Тогда нам повезло, – прошептала я, прикрыв глаза.

Мы с Дэймоном оба вымокли насквозь. Из-за дождя не было видно ничего вокруг. И только мы вдвоем на моем крыльце, будто на необитаемом острове, единственные люди во всей Вселенной.

– Здешние ливни очень похожи на флоридские.

Я не знала, что еще сказать. Мозг вообще отказывался работать.

Дэймон пихнул меня коленом:

– Думаю, тебе лучше посидеть со мной еще пару минут.

– Уверена, что выгляжу сейчас, как промокшая кошка.

– Ты выглядишь отлично. Вся промокшая… Тебе идет.

– Не ври, – насупилась я.

Он снова подвинулся ко мне, не проронив ни слова, и, улыбаясь, приподнял мой подбородок:

– Я никогда не вру.

Надо бы ответить ему что-нибудь умное. Или кокетливое. Но его взгляд лишал меня способности мыслить связно.

Он немного наклонился и смущенно прошептал:

– Теперь я начинаю понимать.

– Понимать что?

– Мне нравится видеть, как ты краснеешь.

И легонько погладил мою щеку.

Мы сидели, прижавшись лбами друг к другу, затаив дыхание, одни в целом мире, точно накрытые пеленой. Я слышала, как колотится и замирает мое сердце. Как все мое существо тонет и захлебывается в каких-то новых чувствах.

Но ведь он мне никогда не нравился. Как и я ему. Просто безумие какое-то…

Снова полыхнула молния – на этот раз где-то совсем близко. Но грозой нас уже не испугать – мы по-прежнему были вдвоем в собственном мире. Мы по-прежнему смотрели друг на друга, но улыбка уже сползла с лица Дэймона, а взгляд стал слишком серьезным, даже отчаянным.

Время словно замедлило ход, каждая секунда казалась бесконечностью, каждый вздох – мучением. Мне хотелось, чтобы он нашел во мне то, что так искал. Но ярко-зеленые глаза его темнели, по лицу бежали тени, будто он боролся сам с собой. И я чувствовала себя так, точно балансирую на проволоке.

Но момент, когда он принял решение, я узнала совершенно точно. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Медленно и неотвратимо его губы приближались к моим. Я должна была отстраниться, увернуться, я знаю, ведь это он говорил мне столько гадостей, но… Я ничего не могла поделать с собой. Мне неудержимо и отчаянно хотелось почувствовать вкус его губ.