Дженнифер Арментроут - Лаксены. Начало

Свет полыхнул, и через секунду Дэймон снова был в своем человеческом обличье. Он смотрел на меня сверху вниз, и его глаза переливались бриллиантовыми гранями. Тело Дэймона сотрясалось от гнева, что резко контрастировало с той нежностью, с которой он держал меня в своих объятиях.

– Дэймон, я…

– Не извиняйся. Только не извиняйся. – Дэймон поднял меня со своих колен и опустил на холодную землю. Встав на ноги, он прерывисто выдохнул: – Все это время ты знала, что он работал на МО?

– Нет! – Я тоже вскочила на ноги, пошатнувшись. Он протянул руку, удерживая меня за локоть до тех пор, пока я не смогла стоять устойчиво, после чего отпустил. – Я узнала об этом всего несколько дней назад. И даже тогда я не была уверена.

– Проклятье. – Отшатнувшись, он в недоумении покачал головой. – Ты узнала в ту ночь, когда пробралась в дом Вогана?

– Да, но у меня все еще оставались сомнения. – Я вскинула руки вверх и вздрогнула, увидев, что они покрыты кровью. Моей? Чьей-то еще? – Мне следовало рассказать тебе, но все это было слишком недостоверно, и мне не хотелось доставлять тебе лишнюю головную боль. – Мой голос оборвался. – Я не знала…

Он отвел взгляд в сторону, и его челюсть сжалась.

– Адам мертв. Моя сестра чуть было не лишилась жизни.

Каждый вздох причинял мне боль.

– Мне так…

– Не смей! Не смей извиняться! – зарычал он, и его глаза полыхнули в темноте. – Смерть Адама разобьет сердце моей сестре. Я говорил тебе, что мы не можем доверять Блейку, что, если ты хочешь научиться драться, я мог сам тебя научить. Но ты не слушала. Ты позволила МО вломиться в твою жизнь, Кэт! Кто знает, что им теперь известно…

– Я ничего ему не рассказывала. – Моя грудь вздымалась и опускалась в нервном прерывистом дыхании. – Он не знает, что это ты меня исцелил.

Глаза Дэймона сузились:

– Ты полагаешь, он не догадывается?

Я помрачнела, не зная, что на это ответить.

– Мне жаль, – снова прошептала я, закрыв глаза.

Дэймон отпрянул.

– Все это время ты была покрыта ссадинами? Это была его вина, так ведь? Он причинял тебе боль во время тренировок, верно? И ты ни разу не подумала о том, что с ним может быть что-то не так? Катись все к дьяволу, Кэт! Ты лгала мне. Ты не доверяла мне!

– Я доверяла…

– Чушь собачья! – Дэймон наклонился ко мне. – Не говори, что ты доверяла мне, когда в действительности это было не так.

Мне было нечего на это сказать.

Энергетический разряд, отлетев от Дэймона, вписался в ствол древнего дуба, который с треском повалился на соседние деревья. Я отпрыгнула, хватая ртом воздух.

– Я мог предотвратить все это. Почему ты просто не могла мне верить? – Его голос надломился, и этот звук оглушил меня, словно удар плетки.

Как я жалела, что не прислушалась к нему. Мое доверие с самого начала должно было оставаться с тем, на кого я всегда могла положиться. Меня обвели вокруг пальца. Даже хуже, я сама позволила себя обвести вокруг пальца. Слезы бесконечным потоком катились по моим щекам в удушающем едком раскаянии.

Дэймон тяжело вдохнул, продолжая пронизывать меня взглядом.

– Я мог… – его голос был сиплым и отчужденным, – я мог тебя защитить.

Полыхнув огненно-белой вспышкой, Дэймон ушел, оставив меня в ледяной ночи один на один с моими ошибками, отчаянием… и виной.

Когда я вернулась домой, то застала там только Мэтью, который остался помочь ликвидировать следы происшествия. Кто-то уже успел убрать со двора тело Вогана вместе с обломками его внедорожника и грузовиком Блейка, но по дому все так же были разбросаны разломанные рамы от картин. Кофейный столик уже не подлежал восстановлению, а как объяснить маме разбитое стекло окна на лестнице, я вообще не представляла.

Только вот самым страшным было то место, где упал Адам.

Блестящая жидкость собралась на полу в два маленьких озерца, и Мэтью пытался вытирать следы, но его руки дрожали, а челюсть конвульсивно сжималась. Вытащив несколько полотенец из шкафчика, я опустилась рядом с ним на колени.

– Я сделаю это.

Отодвинувшись, Мэтью поднял голову и закрыл глаза.

– Этого никогда не должно было случиться, – неровным голосом прошептал он.

К моим глазам подступили слезы, и я начала молча собирать полотенцами то, что осталось от Адама.

– Я знаю.

– Они все для меня как дети. Теперь я потерял еще одного… и ради чего? Это не имеет никакого смысла. – Его плечи сотряслись. – Никогда не имело.

– Мне так жаль… – Слезы скатывались ручьем по моим щекам, и я попыталась вытереть соленую влагу плечом. – Это моя вина. Он пытался защитить меня.

Мэтью несколько минут молчал, а я продолжала тереть пол, успев вымочить два полотенца, когда он положил руку мне на плечо.

– Это не только твоя вина, Кэти. Этот мир, в который ты так стремительно ворвалась, переполнен кровью и жаждой власти. Ты была не готова. Так же как и они.

Я подняла голову, пытаясь сморгнуть слезы.

– Я доверяла Блейку, а должна была верить Дэймону. Я позволила всему этому случиться.

Мэтью повернулся ко мне, сжав мое лицо ладонями:

– Ты не можешь взваливать на себя весь груз ответственности. Это не ты делала выбор за Блейка. Не ты вложила в его руку смертельное оружие.

Горе разрывало меня на части, из моей груди вырвался полувздох-полувсхлип. Его слова не облегчили моей вины, и он это знал, но потом случилось неожиданное. Он притянул меня в свои объятия, и я разрыдалась. Я захлебывалась слезами, уткнувшись головой ему в плечо, и чувствовала, как вместе с моим сотрясается и его тело, быть может потому, что он тоже оплакивал свою потерю. Время шло, часы пробили полночь в знак ознаменования Нового года, и я встретила его потоком слез и разбитым сердцем. Через какое-то время поток слез иссяк, и опухшие глаза открылись.

Мэтью отстранился, осторожно взглянув мне в лицо. Его голос звучал сипло и устало:

– Это все еще не конец света для тебя… для Дэймона. Это только начало. Теперь вы знаете, что поставлено против вас. Постарайтесь не закончить так же, как Доусон и Бетани. Вы оба сильнее этого.

* * *

Я провела остаток ночи, пытаясь скрыть от мамы реальные факты произошедшей трагедии. Хотя что-то я должна была ей рассказать. Без сомнения, то, что здесь происходило, зафиксировали спутники. И еще мне не давало покоя кое-что из того, что успел сказать Воган. И хотя я поняла далеко не все, мне казалось, что самое худшее еще впереди. Это вопрос дней, может быть, недель. Гибель Адама также вызовет вопросы.

Но маме необязательно узнавать обо всем сейчас. Я убедила ее в том, что штормовой порыв ветра сломил ветку и бросил огромный сук прямо в окно второго этажа. Это было вполне правдоподобно, если учесть, что Дэймон сломал несколько деревьев на нашем участке. Факт разбросанных по всему дому картин объяснить было сложнее, но мама на удивление приняла мою невнятную версию, и мы больше к этому не возвращались.

Проспав все утро первого дня в новом году, я проснулась ближе к вечеру, съела тарелку сахарных хлопьев и снова провалилась в сон, пытаясь сбежать от мрачных навязчивых мыслей. Но чувство вины продолжало терзать меня даже во сне. Мне снились Блейк, Адам и даже Воган. Я плыла по озеру, а они окружали меня, ныряли в толщу вод и тащили меня ко дну.

И как бы странно это ни было, но снова проснувшись уже вечером и приняв душ, я натянула на себя то, что попалось под руку, и направилась к тому месту, которое преследовало меня в кошмарах. Мама к этому моменту уже успела уехать, однако я смутно помнила, что слышала голос Уилла.

Снег продолжал сыпать крупными хлопьями, но благодаря яркому лунному свету, отражавшемуся от девственно-белой поверхности, я легко смогла найти путь к озеру и замерла у застывшей недвижимой воды, замотанная в шарф, подаренный мамой на Рождество, укутанная в свитер, на руки я натянула вязаные перчатки. Случившееся обретало все большую ясность для меня. Мне не становилось легче, но я уже могла с этим справляться.

Адам был мертв.

Не сегодня завтра в город нагрянет МО в поисках Вогана… и когда это случится, они выйдут на меня… и на Дэймона.

И я стала убийцей. Я убила. Пусть не своими собственными руками, но именно я подтолкнула каждого к тому, что произошло. Погибли люди – как невинные, так и те, кого сложно было таковыми назвать. Дэймон был прав: жизнь – есть жизнь. Но чья бы кровь ни обагрила мои руки, я никогда теперь не смогу ее смыть, она впиталась в мою кожу, оставив на ней темное пятно.

И каждый раз, когда я закрывала глаза, мне виделся Адам, и мою грудь сдавливала боль, которая, наверное, останется во мне навсегда. Я не была уверена, что смогу пойти на следующий день в школу. После всего, что произошло, это казалось бессмысленным.

Я так и не обнаружила того, кто предал Доусона и Бетани, но я понимала, что вокруг нас больше, чем мы думали, подставных лиц, которые следили за каждым нашим шагом. Невидимые часы тикали, отсчитывая время, приближавшее меня к моему собственному Судному дню. И мне некого было в этом винить, кроме самой себя.

Через некоторое время я почувствовала тепло, растекавшееся по моему затылку, и мое сердце замерло в груди. Но я не смогла заставить себя обернуться. Почему Дэймон был здесь? Он должен был меня ненавидеть. Так же, как и Ди.

Под его ногами хрустел снег, и это казалось мне крайне странным. Дэймон мог двигаться совершенно бесшумно, когда этого хотел. Вот он остановился за моей спиной, и тепло его тела укрыло меня, словно плед. Я не могла игнорировать его вечность, в то время как он, если того хотел, вполне мог стоять так бесконечно долго. Удивленная и настороженная, я оглянулась.

– Я знал, что ты будешь здесь. – Он отвел взгляд, и его лицо напряглось. – Я всегда сюда прихожу, когда мне нужно подумать.

Выдохнув, я произнесла первое из того, что вихрем кружилось в моей голове:

– Как Ди?

– Она выживет, – ответил он, а глаза его потемнели. – Нам нужно поговорить. – Дэймон склонился надо мной прежде, чем я успела что-либо ответить. – Ты сейчас занята? Вдруг я отвлекаю тебя от чего-то важного. Смотреть на озеро – задача, требующая большой концентрации.

Слова и выражение лица Дэймона совершенно ничего не говорили мне о его настроении.

– Нет, я не занята.

Его ультрасветлые глаза снова остановились на моем лице.

– Тогда пойдем ко мне?

В моей груди запульсировала тревога. Вдруг он хочет убить меня и спрятать мое тело? Безумие, конечно, но после всего, что я сделала… Мое горло пересохло, и мы молчали всю дорогу, пока шли назад. А когда я вошла вслед за ним в дом, я почувствовала, как затряслись мои повлажневшие руки.

– Голодна? – спросил Дэймон, когда мы вошли в холл. – Я не ел весь день.

– Да, немного, – ответила я.

Он прошел на кухню и, вытащив упаковку ветчины, начал готовить два сэндвича. Я села за стол. Он добавил в мою порцию горчицу так, как я это любила, и я была готова снова разрыдаться. Мы поели в напряженной тишине, потом, когда он убрал со стола, я неловко поднялась:

– Дэймон, я…

– Не сейчас, – произнес он и, вытерев руки, вышел из кухни, даже не позвав меня с собой. Вздохнув, я молча последовала за ним, но когда Дэймон начал подниматься на второй этаж, мой пульс дал сбой.

– Дэймон… почему мы идем наверх?

Он оглянулся на меня, положив руку на перила из красного дерева.

– А почему нет?

– Не знаю. Просто это кажется…

Он продолжил подниматься по лестнице, не оставив мне другого выбора. Мы прошли мимо пустой спальни Ди, которая выглядела так, словно по комнате пронесся ураган. Дальше располагалась еще одна спальня, в которую дверь была закрыта. Очевидно, она когда-то принадлежала Доусону и, возможно, до сих пор оставалась нетронутой. Неудивительно. После смерти отца прошло немало времени, прежде чем мы с мамой смогли убрать его вещи.

– А где… Ди? – спросила я.

– Она у Эш и Эндрю. Думаю, рядом с ними ей немного легче…

Я кивнула, больше чем когда-либо желая вернуться назад в прошлое, чтобы иметь возможность задать больше вопросов и не быть такой безнадежной дурой.

Дэймон открыл дверь в следующую комнату, и мое сердце нервно подпрыгнуло. Отступив в сторону, он позволил мне пройти первой.

– Твоя комната?

– Да-а. Лучшее место во всем доме.

Его спальня была большой, чистой и на удивление убранной. На темно-синих стенах висело несколько постеров с изображениями разных музыкальных групп. Комната была погружена в полумрак, потому что жалюзи на окнах были опущены, а занавеси задвинуты. Дэймон махнул рукой, и прикроватные лампы тут же зажглись.

Здесь находилось очень много дорогой аппаратуры: большой жидкокристаллический телевизор; макбук, чему я немедленно позавидовала; стереосистема и даже письменный стол. Потом мой взгляд переместился в сторону его кровати.