- Конечно! А как ты догадался?

- Чуйка, - будничным тоном ответил Булат, и мне захотелось, чтобы он всегда общался со мной без напряга. Как мужчина с любимой женщиной.

- Ладно, послушай, чем мне кормить Мирошку? Я как-то совсем юная, как ты утверждаешь, а еще не имею опыта с детьми, и поэтому не знаю, что он есть.

- Свари ему манную кашу, а когда немного остынет, добавь в нее банановое пюре. Фрукты на столе, манка в верхнем шкафу над посудомоечной машинкой. Сама ешь что захочешь, еды полно в холодильнике, там же найдешь молоко. Ты же умеешь варить манную кашу? Потому что остальное у тебя получается очень вкусно.

- Спасибо, - тихо произнесла я, смущенная его похвалой. – Булат, а зачем тебе столько шампуней одноразовых?

- Много будешь знать, скоро состаришься.

- Булочка!!!

- По жопе получишь, еще раз так меня назовешь. Вы зубки почистили?

- Конечно! А ты тоже «кубичной» чистишь?

- Да, мы с сыном любим клубнику.

- Понятно. Все, не отвлекай, нам кушать пора, - и не дожидаясь ответа, я сбросила вызов, и отложила телефон на полочку, довольная, что Булат побеспокоился и сам нам позвонил. - Мирошка, будешь манную кашку с бананом? - вернувшись в кухню, спросила у голодного ребенка.

- Да, и кетю, - ответил он, и взял со стола машинку, которые были разбросаны по всей квартире. Сразу понятно, что здесь все было для удобства малыша. Нет безупречного порядка, но в тоже время очень уютно и комфортно. Из Булата получается хороший отец, и думаю, вышел бы прекрасный муж. На счет последнего я потружусь.

- А потом и кетю, милый, а как же!

Пока я готовила завтрак, малыш успел поиграться машинками, пару раз сползти на пол в поисках кубика, и даже погонять по плитке игрушечный мотоцикл. Когда каша была готова, я перемешала ее с банановым пюре, положила в синюю тарелочку, сделанную под машинку, нашла ложечку, на конце которой был приделан руль и поставила перед Мирошкой, который сразу же принялся за еду. Не скажу, что с большим энтузиазмом, потому как стоило ему второй раз положить в рот кашу, как он тут же воспротивился, отложил ложку и забавно надул губки.

- Что не так? Не вкусно? – удивилась я, не понимая в чем дело, ведь только что пробовала сама, и все было нормально.

- Меня папа колмит, - сказал Мирослав, и я поняла, что он просто капризничает, ведь ложку держал вполне себе уверено.

- Ладно, проказник, давай я помогу, - от услышанных слов, у малыша тут же загорелись глазенки, и он, слегка склонив голову, нежно мне улыбнулся. Капец, улыбка точно папаши. Р-р-р!

Пока ребенок с удовольствием поглощал любимую кашу, я успела перекусить несколькими бутербродами и запить их чаем. Потом нашла в холодильнике творожную запеканку, и решила, что маленький кусочек мне не помешает, отрезала еще и ее. Мирослав тоже попросил десерта, только вот мне пришлось обойтись без сгущенки, ибо переживала, чтобы малыша не высыпало от обилия сладкого.

Когда мы вдвоем были сытые и довольные, я быстро перемыла посуду, и мы вместе отправились в детскую комнату, чтобы найти на ближайшее время какое-нибудь развлечение. Попросив Мирослава подождать меня несколько минут, и поиграть самому, я пошла в прихожую за пакетом, собираясь наконец-то переодеться в костюм. Разгуливать в пижаме было не совсем удобно, особенно в коротких шортах и майке, где при любом наклоне можно было узреть мою грудь. Богословский младший и так уже положил на них глаз, обозвав замысловатым словом «ти-ти». Ох, как вспомню, это же произошло в тот день, когда мы с Булатом впервые поцеловались… Мда, к сожалению, это был первый и последний поцелуй, но ничего, однажды он сам поймет, каким был дураком, что отказывался от своей клубничной девочки. Угу!

Забрав пакет, я намылилась в ванную, как меня отвлек звук дверного звонка, удивившись, что сосед так скоро вернулся, я щелкнула замок, а открыв дверь, увидела перед собой незнакомое лицо.

- Доброе утро. А вам кого?

- Мне кого? – ошарашенно спросила темноволосая женщина, и долго не думая, продолжила: - Я вообще-то к своему внуку приехала! А ты кто?

- Я…

- Да я догадываюсь, очередная потаскуха Булата. Да, когда же он угомонится и перестанет таскать в дом всяких проституток!

- Да как вы смеете? – возмутилась я, и ахнула от боли, когда женщина, вырвав из моей руки пакет, буквально выпихнула меня из квартиры, перед носом громко захлопнув дверь.

- Пошла вон, дрянь!

- Вы что творите? Откройте двери, женщина? Вы что себе позволяете? Откройте! – закричала я, стуча кулаками в двери, да только мне никто открывать не собирался, и я в шоке застыла, пытаясь сообразить, что же мне делать.

Я с раннего утра, в одной пижаме стою на лестничной площадке, и у меня нет ключей даже от собственной квартиры. Что черт возьми здесь происходит? Кто эта женщина? Она сказала, что приехала к внуку, а это значит, что она является мамой Булата? Вот это у меня будущая свекровь – врагу не пожелаешь.

- Господи, я надеюсь, что она любит Мирошку, и никак ему не навредит. Что же мне делать? Что?

Я быстро рванула босиком по ступенькам вниз, совершенно позабыв о лифте, переживая сейчас только о том, чтобы эта чокнутая бабка никак не навредила ребенку. Я себе этого точно не прощу. Оказавшись на первом этаже, подбежала к консьержу, который какого-то хрена спал на рабочем месте, да еще и с самого утра. Громко постучав в стекло, увидела, как он вздрогнул, и едва шевелясь, наконец-то открыл окошко.

- Тебе чего, девка? – грубо спросил он, осмотрев меня брезгливым взглядом.

- Ничего! Дверь открывайте.

- А ну пошла вон отсюда, иначе…

- Что? Вы что, новенький? Я из семнадцатой квартиры, живо сказала открывайте!

Видимо вспомнив, кто живет в семнадцатой квартире, он тут же подобрался, и открыл дверь, а я, отодвигая его в сторону, принялась дрожащими руками рыскать в поисках телефонов жильцов нашего подъезда.

- Что вам надо?

- Дайте мне номер мобильного телефона хозяина восемнадцатой квартиры. Быстро!

- Зачем вам.

- Я сказала быстро!

Мужик тут же полез в какой-то журнал, а уже через несколько секунд пальцем ткнул на номер Богословского.

- Дайте свой телефон. Да пожалуйста, дайте же! – находясь на взводе, говорила грубее, чем следовало, но я очень переживала за ребенка. Сердце буквально вылетало из груди.

Консьерж все же поделился своим мобильником, который я тут же выхватила из его рук, и набрав номер вышла в парадную. Булат взял трубку только со второго раза, и мне показалось, что прошла уже целая вечность, прежде, чем он успел ответить на звонок:

- Слушаю!

- Булат, что за нахрен? Пришла какая-то женщина, утверждающая, что она бабушка Мирошки, вышвырнула меня практически голую и босую из квартиры, а сама закрылась с сыном! Что происходит? – закричала, понимая, что я на грани истерики, а по щекам вовсю хлещут слезы.

- Какая бабушка? Мама на даче! – взволнованно ответил он, и тут же добавил: - Ты где? Как позвонила?

- Я у консьержа. Приезжай быстрее, прошу, я очень волнуюсь за Мирошку.

- Я сейчас буду! Жди меня! – и он отключился, а я, молча отдав телефон мужику, снова рванула по лестнице на свой этаж, в надежде все же достучаться до ненормальной женщины и попасть в квартиру к ребенку.

- Господи, умоляю…

***

Нихрена не соображая, я как ненормальный сорвался из офиса, попутно набирая номер мамы, которая должна сейчас находиться на даче. Да я был уверен, что она там, потому что моя мама никогда бы не позволила вести себя так, и не выгнала бы Лику из квартиры. Конечно же она знала, что я периодически встречаюсь с женщинами, но она никогда не оскорбляла их, только просила меня всегда быть аккуратным. А Лика тем более была совершенно юной девочкой, не вызывающей неприязни или уже тем более грязи, чтобы ее хотелось выгнать из дома. Кого же там принесло, черт возьми!

- Слушаю, сынок, - послышался на том конце добрый голос моей мамы.

- Мам, привет. Ты где?

- Как где? На даче, ты же сам вчера меня отвез сюда. А что случилось?

- Ничего, все хорошо, не переживай, - ответил я, услышав в ее голосе нотки волнения. – Позже перезвоню.

- Булат Ильнарович, вы куда? – поспешно спросила Катерина, из-за которой я был вынужден показаться в офисе.

- Не отвлекай меня! И езжай домой!

Запрыгнув в свою машину, я тут же рванул с места, радуясь, что офис находится недалеко от дома. Специально просил друга подобрать мне квартиру в центре, чтобы я мог свободно добираться до работы. Но сейчас обратил внимание, что все словно с цепи сорвались, видимо уловили, что скоро наступят холода и решили последние теплые деньки провести за городом. И поэтому по центральной дороге добраться было невозможно, потому что стояла жуткая пробка.

- Черт! Ладно, - решив ехать по проулкам, резко свернул влево, и отвлекшись на телефон, въехал в поворачивающий автомобиль. – Да что такое!

Не глуша двигатель, выскочил на улицу, направляясь к капоту, куда уже шла длинноногая шатенка, хозяйка пострадавшего авто.

- Извините, виноват, задумался и не обратил внимание, что въехал вам в зад. Возьмите мою визитку, наберите вечером, мы договоримся с вами и уладим это, - быстро произнес я, протягивая визитку и обращая внимание, как он берет ее своими тонкими пальцами с длинными ногтями. На ее губах отчего-то появилась улыбка, но мне не до мыслей этой девочки, потому что дома мой сын заперт с неизвестной женщиной, которая могла ему навредить.

- Я больше люблю обычный секс, а не в «зад». Подумай об этом, милый, - томно ответила она, коверкая мои слова, и посмотрев на картонку, убрала ее в карман джинсов. – Я наберу.

В ответ я только кивнул ей, и вернувшись в машину, выехал на дорогу, наконец-то выдохнув, что здесь пусто и уже через несколько минут буду дома. Я никак не мог понять, кто мог заявить, что является бабушкой Мирослава? Кто знает, где я живу в Киеве, и кто позволил себе так нагло себя вести, что из моей квартиры выгнал человека, которому я доверил ребенка!

Резко затормозив у ворот частного объекта, бросил авто на дороге, и отдав охраннику ключи, попросил припарковать возле второго подъезда. Быстро побежал к своей парадной, и не обращая внимания на удивленного консьержа, который работает здесь последний день, влетел в только что начавшийся закрываться лифт. Ей Богу, лучше бы по ступенькам поднялся, потому что казалось лифт ехал целую вечность прежде, чем остановился на нужном мне этаже.

- Булат! – ко мне тут же кинулась Ангелика, вся взмыленная, заплаканная и покрасневшая.

Ее состояние мне не понравилось, и я мысленно пообещал себе это исправить, как только разберусь с нарисовавшейся «бабушкой».

- Ну что там, тихо?

- Тихо! Булат, я не знаю, кто она. Да я даже понять ничего не успела, как она меня вышвырнула. Там же Мирошка один, а если, вдруг он…

- Не вздумай реветь, девочка. Сейчас все узнаем.

Сам безумно волнуясь за сына, я достал из кармана ключ и открыв замок, буквально забежал в квартиру. Сразу же ринулся в кухню, которая оказалась пуста, и тут же развернулся в сторону комнаты, куда уже шла Ангелика.

- Папа, - закричал Мирошка, лицо которого было в слезах, и сразу же рванул ко мне, шлепая босыми ножками по паркету.

- Сына! – подхватил его и обнял, окутывая своими объятиями маленькое тельце. - Какого черта здесь происходит?! – зашипел на женщину, которая когда-то мне казалась неплохим человеком.

- Привет, Булат. А чего ты кричишь…

- Тихо-тихо, сыночек, - перебил Викторию Анатольевну, переживая, что сын до сих пор плакал, - успокойся, малыш, я рядом, теперь рядом. И так, я слушаю внимательно!

- Что ты слушаешь? Я приехала к внуку.

- Кто вам сказал адрес?

- Это неважно. Дай мне Олежку.

- Олежку нужно родить, а мой сын Мирослав, и вам до свидания. Как я понял, вы уже знаете, где здесь выход, - я указал рукой в сторону прихожей, а сын потянулся ручками к Ангелике, и я не стал им мешать, отдавая ребенка девушке.

- Это дурацкое имя ему дал ты, даже не спросив у нас.

- А вы кто такие, чтобы у вас что-то спрашивать?

- Я его бабушка! – зло прошипела женщина, сложив руки на груди в защитном жесте, словно я собирался на нее нападать.

- А я отец, а ваша бестолковая дочь была не против такого имени! Собственно, чего бы ей быть против, ей же ребенок не нужен был.

- Нужно было у меня спросить!

- С чего вдруг? Не вижу такой необходимости. До свидания!

- Я к внуку приехала, а не к тебе! Малыш, иди ко мне, - снова заговорила с ребенком, еще и потянулась к нему своими руками.

- Вам ясно дали понять, что вам здесь не рады. Не нужно себя утруждать, а тем более пугать ребенка. Как я понимаю, он вас даже не знает, а вы заставили его плакать. Не слишком ли много вы сделали для внука? – зло проговорила Лика, еще ближе прижимая к себе Мирошку. Ничего себе, это что с ней? Материнский инстинкт? Не рановато ли для нее? Но мне безусловно нравится, как она защищает моего сына.