Джуд Деверо - Ласковый обманщик

— Да, — продолжала Макси, вновь открыв глаза. — Полюбить Кэла было очень легко. Конечно, он так не возбуждал и не волновал, как Майкл, и не был столь непредсказуем и интересен. Но Кэл всегда был рядом в нужную минуту. Всегда приходил на помощь, когда мне это было необходимо.

Макси подняла взгляд на внучку. Ее глаза были полны любовью.

— Кэл всегда любил меня… так же, как я любила его…

Вот так Макси и умерла. На ее лице запечатлелось выражение любви.

— Я начинаю о ней беспокоиться! — заявила Блэр Кейну. Они сидели друг против друга, расположившись на высоких табуретах у стойки в кухне городского дома Майка. Оба прислушивались к звукам, доносившимся из квартиры Саманты. Саманта рыдала. Блэр еще никогда не слышала, чтобы кто-то так рыдал, да к тому же так долго. Эта продолжалось уже несколько часов. Макси умерла приблизительно около двух часов ночи. Майк вынес Саманту из комнаты, где это произошло, и отвез ее домой. За ними поехали Блэр и Кейн. Родители Майка взяли ребятишек Кейна и отправились ночевать в квартиру Блэр.

Дома Майк сразу отнес Саманту наверх. Через закрытую дверь Блэр и Кейн слышали, как он орет на нее: «Плачь! Черт тебя побери, плачь! Твоя бабушка уж, наверное, стоит того, чтобы расстаться с этими твоими драгоценными слезками!»

— Ради всего свя… — начала Блэр и двинулась было наверх, дабы высказать Майку свое возмущение. Как он смеет обращаться так с человеком, который только что пережил такое потрясение!

Но Кейн остановил ее и сурово посмотрел ей в глаза.

С самого детства Майк и Кейн были больше, чем просто братья. Они никогда не имели секретов друг от друга. И сейчас по выражению лица Кейна Блэр догадалась, что происходят такие дела, о которых она не имеет понятия, но Кейн о них знает. И взгляд его просил довериться Майку.

А тот продолжал бушевать наверху. Они слышали его выкрики… и вдруг до них донесся плач Саманты — раздирающий вопль огромного страдания и горя, который отозвался эхом по всему дому.

Блэр и Кейн сидели внизу и молча слушали этот страшный плач, не смея произнести ни слова. Да и что можно было сказать?

Спустя два часа Блэр сказала, что не может больше этого выдержать, открыла свою сумочку и вынула оттуда ампулу для инъекции.

— Я сейчас ей сделаю укол, чтобы она заснула.

Кейн взял ее за руку.

— В Саманте накопились слезы за многие годы, Блэр.

Она неохотно спрятала ампулу обратно и налила большой стакан воды.

— У нее может быть обезвоживание организма, — проговорила она и отправилась наверх. Когда она возвратилась, Кейн взглянул на нее вопросительно.

— Майк обнимает ее, а она все не перестает реветь, будто и не собирается никогда останавливаться.

Налив себе очередную чашку кофе, Блэр присела, чтобы продолжать вместе с Кейном свою молчаливую вахту.

Внезапно послышался крик Саманты — она выкрикивала что-то неразборчивое. Блэр и Кейн вскочили, глядя друг на друга. Крик стал еще громче, и они услышали, что Саманта ругается. Ругается так, что Кейн даже поднял брови в знак восхищения и уважения.

Затем раздался звон разбитой посуды. Блэр уже была готова опять пойти наверх и положить конец всей этой чепухе, но Кейн вновь взял ее за руку и остановил.

Крики, ругань, звон посуды, глухие удары — очевидно, по мебели — все это продолжалось где-то с час. Доносились отдельные слова: «отец», «Ричард», «секс», а особенно часто «Док» и «Однорукий».

Когда Блэр уже окончательно утвердилась в мысли, что Саманта не остановится никогда, вдруг настала тишина, и они с Кейном машинально взглянули вверх, недоуменно размышляя, что же такое произошло.

Через какое-то время по лестнице спустился Майк. Блэр еще никогда не видела, чтобы он выглядел так скверно: бледный, измученный, с черными кругами под глазами. Однако в глазах этих светилась радость.

— С ней будет все в порядке… теперь… — произнес он, присев на табуретку, которую освободил для него брат. Кейн положил руку ему на плечо. — Она уснула.

Увидев, явный скептицизм, написанный на лице Блэр, Майк взял ее за руку и крепко стиснул.

— С ней, правда, все в порядке. Плесните мне коньяку и налейте Саманте стакан молока, если не трудно! Мне нужно ее разбудить и сообщить ей кое-что очень важное.

После этих слов они с братом переглянулись. Майку не нужно было ничего говорить, Кейн и так понял, что он собирается сказать Саманте.

Держа в руках поднос с рюмкой коньяка и большим стаканом молока, Майк стал подниматься по лестнице наверх, где Саманта в полном изнеможении лежала на кровати. В спальне был полный кавардак, а по всей квартире там в сям валялась разбитые вещи, которые были когда-то специально приобретены для ее отца. Она била и швыряла все это, когда наконец смогла выместить свою злость на него за то, что он бросил ее одну после смерти матери, и за то, что фактически заставил ее выйти замуж за такого человека, как ее бывший супруг.

Поставив поднос на тумбочку у кровати, Майк разбудил Саманту, крепко обнял и сказал, что люди одни умирают, другие люди рождаются, и в этом-то и заключается смысл жизни.

— Майк, — усталым голосом произнесла Саманта, — о чем ты говоришь?

— О детях, — ответил он. — Новое идет на смену старому.

Она все еще непонимающе смотрела на него. Он бережно положил руки ей на живот.

— Ты вынашиваешь новую жизнь — того, кто сменит Макси и твою маму, твоего отца и твоего деда Кэла.

Саманта так вымоталась, что с трудом понимала его слова, но когда до нее дошло сказанное им, она крепко прижала его руки к своему животу.

— Ты считаешь?.. — Она пыталась говорить как можно спокойнее.

— Я в этом просто убежден! — Его вовсе не обмануло ее внешнее спокойствие, ее выдавало учащенное биение сердца, которое он ощущал под своей рукой. — В нашей огромной семье было где понабраться опыта. Я точно знаю: если женщину по утрам мутит, это значит, что у нее будет ребенок. Саманта, любимая, тебя же мутит почти целую неделю!

Она поглаживала руку Майка и свой живот.

— Как ты думаешь, у нас могут быть близнецы?

Майк поцеловал ее ушко.

— Кейн наградил свою жену близнецами с первой же попытки. А я ни за что не хочу отстать от него. Их непременно должно быть двое. Так что пей свое молоко и гляди, чтобы мои детишки были здоровыми. — И протянул ей стакан молока.

— Майк, я люб…

Прижав свой палец к ее губам, он покачал головой.

— Я знаю. — Он не желал слышать эти слова. Слова, которые звучали по телевидению, слова, которыми пестрели страницы книг, слова, которые были везде, куда ни бросишь взгляд, и от этого стали банальными и бессмысленными.

После крохотной паузы Майк улыбнулся.

— Да, между прочим, — игриво поинтересовался он, — ты ведь не собираешься иметь внебрачных детей?

Саманта улыбнулась в ответ и на секунду прикрыла глаза.

— Майк, можно у нас будет большая свадьба? Настоящая, грандиозная, огромнейшая свадьба?!

— Ты имеешь в виду, что хочешь такую, где все много молятся и говорят лишь об «объединении любящих сердец этих прекрасных молодых людей»?

Саманта мгновенно распахнула глаза.

— Боже праведный, нет! Я хочу, чтобы на свадьбе играл маленький латиноамериканский ансамбль. Хочу, чтобы было много вареных речных раков и много-много острой мексиканской еды и водки. Чтобы были танцы до упаду, которые не останавливались бы три дня. Хочу, чтобы было полно смеха и шуток и… много-много детей девять месяцев спустя!

Майк смотрел на нее светящимися от счастья глазами.

— С первой же минуты нашего знакомства я знал, что люблю тебя. Но до сих пор я даже не представлял, насколько сильно тебя люблю.

— Майк. — Саманта облизала усики от молока. — Сколько времени мы еще можем… ну, сам понимаешь… до каких пор это не будет вредить ребеночкам?

— До тех пор, пока тебя не отведут в родильное отделение, — с серьезным видом ответил Майк, поглаживая ее ногу.

— Нет, правда? — Она захлопала ресницами, старательно изображая глупенькую девочку. Майк разлегся на ее постели.

— Уж поверь моему опыту. Я-то насчет этого самого знаю практически все.

— А «это самое» не помешает врачам обследовать меня, перед тем как отправить в родильное отделение?

— Да нет. Врачи наверняка окажутся какими-нибудь родственниками, а они знают, как у нас в семье любят это дело.

— Как у нас в семье… По-моему, кончится тем, что я вас всех усыновлю.

— Конечно, дорогая, все, что ты желаешь. — Майк уже начал расстегивать ее кофту. — Да куда же подавалась эта чертова пуговица на этой чертовой штуковине?.. А-а-га! Вот она, голубушка… — И раздался звук рвущейся ткани.

Ее глаза озорно блеснули.

— А первый приют, который я открою, будет в усадьбе Дока в Коннектикуте.

Внезапно Саманта вздрогнула. Пораженная, она прижала ладони к животу.

— Майк! Как ты думаешь, могут уже близнецы начать драться?!

— Могут, — мягко ответил он. — Я думаю, это Макси через них хочет передать, что одобряет твои планы. А теперь пошли. — Майк протянул ей руку. — Пора кормить моих деток… — Остановившись на секунду, он посмотрел на заходящее солнце, лучи которого играли в волосах Саманты, делая их золотыми. — Всех троих…

Я бы не смогла написать эту книгу без всего того, что узнала о Нью-Йорке за последние десять лет. И мне кажется, не смогла бы написать ее, если бы не воплотилась в жизнь моя мечта — я приобрела собственную квартиру в моем любимом городе.

Я хочу поблагодарить Раулу Новик, специалиста по продаже недвижимости компании «Дуглас Эллиман», которая возила меня по Нью-Йорку в поисках этой замечательной квартиры. За время этих поездок она стала моим другом.

Благодарю Нэнси Миллер, сотрудницу «Банк оф Нью-Йорк» — отделения на Пятьдесят первой улице, которая помогла мне осуществить мою мечту, причем в процессе мне было легко и весело. Спасибо тебе.

Благодарю сотрудников компании «Покет Бук», которые с готовностью писали и переписывали рекомендации, чтобы я смогла пройти совет кооператива.

Джек Романос, который не только помог мне, но и очень лестно обо мне отзывался.

Билл Гроуз, который вместе со мной посетил квартиру, дал свое одобрение и высказал ряд советов.

Ричард Снайдер, кто так любезно помог мне во всем, что касалось моей квартиры.

Отец Лили Алис, известный также под именем Ирвина Апплбаума, мой издатель, который составляет для меня письма, поддерживает в нужный момент, дает мне деньги, водит на обеды и так веселит меня, что порой я не в состоянии встать со стула.

Всем вам огромное, огромное спасибо.

Я благодарна Кэрри Фирон, сотруднице компании «Путнам-Беркли», за то, что она показала мне ряд очень интересных мест в Нью-Йорке, — такие, например, как уличный базар и распродажа антиквариата на Второй авеню. Кэрри также была одной из первых читательниц этой книги и не уставала высказывать мне свое восхищение.

Я хочу поблагодарить всех сотрудников отделения компании «Компьютер Ленд» в городе Санта-Фе, которые продали мне все мои девять компьютеров, не считая восьми принтеров, — почти все, что у меня сейчас и осталось.

Моя подруга Джудит Макнот научила меня как «макнотизировать» мою книгу, внеся ряд рекомендаций. Затем она просидела всю ночь, читая моего «Ласкового Обманщика», а утром позвонила, чтобы сообщить мне, что ей очень понравилось!

Особо хочу высказать слова благодарности редакционным сотрудникам компании «Покет Бук» — тем невидимым героям, которые делают все, чтобы мои книги выглядели так хорошо. Я им достаточно докучала этой своей книгой. И… София! Мы все помним о тебе и любви.

Я хочу высказать слова благодарности Ламонту, который взбирался со мной на горы, пока я вынашивала сюжет этой книги. Это самый лучший слушатель, которого я когда-либо встречала. Он не выходил из терпения, когда я в сотый раз пересказывала ему одну и ту же сценку, над которой в тот момент работала. Ох, если бы у него не было четырех лап вместо рук и ног, я бы вышла за него замуж.

И особо я хочу поблагодарить двух очень важных в моей жизни людей: мою секретаршу и друга Гэйл и моего редактора и друга Линду.