Ирина Мазаева - Ласты на каблуках

Лизочка частенько во снах и мечтах видела себя красивой, сильной и бесстрашной амазонкой. Ей хотелось умело управлять лошадью, скакать во весь опор, чувствовать свое натренированное гибкое тело и – обнимать ногами другое мощное и сильное тело. Лизочке отчетливо представлялось непередаваемое состояние полета на лошади, ощущение слияния с ней, мерный ритм движения... Лизочка приходила в себя и долго еще унимала зашедшееся дробью сердце. Удивлялась сама себе. Успокаивалась. И снова становилась деловой, подтянутой и живущей по правилам общения Фирмы женщиной.

Абхазец умело направил лошадь вперед, к более широкой дорожке, уходящей еще выше в горы. Мальчик, державший Лизочкину лошадь, перекинул повод через голову животного ей в руки и отошел в сторону. Лизочкина лошадь без каких-либо команд со стороны струхнувшей Лизочки послушно пошла следом.

Абхазец Андрей продолжал что-то громко говорить Лизочке, поминутно оглядываясь назад, на нее. Он рассказывал ей про прекрасные домашние вина, про обычаи их рода, про древние поселения, сохранившиеся в горах до сих пор. Лизочка ехала следом, судорожно вцепившись в седло и стараясь не смотреть вниз. Ехать верхом было страшно, а вовсе не романтично. Лошадь вихлялась всем телом, поминутно спотыкаясь о корни деревьев, пересекающих дорожку во всех направлениях. И Лизочке все казалось, что вот-вот она сверзится вниз. Умом она, конечно, понимала, что на шагу с лошади не упасть, разве что очень постараться...

Лизочка любила стабильность. Любила незыблемость и уверенность в завтрашнем дне. Она любила четкие инструкции. Любила привычные действия – делать то, что делать умела. Она и сама не заметила, как стала бояться всего нового и неизвестного. Ведь поездка в горах на лошади с красавцем-абхазцем – это было приключение. То самое романтическое приключение, о котором она так мечтала, ежедневно передвигаясь в предсказуемости офисных коридоров – в предсказуемости и распланированности своей безупречной жизни.

По инерции этих мечтаний она согласилась сесть в седло, поехать куда-то. Но уже боялась, уже жалела, уже мечтала о чем-то устойчивом. Хотела снова оказаться хотя бы в маленьком домишке в Туапсе, к которому уже немного привыкла, с понятной и предсказуемой хозяйкой. В окружении своих вещей, каждую из которых она помнит, как выбирала, где покупала.

Лизочка неожиданно почувствовала себя мертвой.

Эта мысль ошеломила Лизочку.

Ведь она все еще дышала, держалась за седло, даже понемногу смотрела по сторонам?

И все-таки в чем-то – Лизочка чувствовала – она была мертва. Она как будто закостенела в каких-то своих привычках, установках, выдуманных и навязанных правилах. Как сейчас за седло, так все последние десять лет она судорожно цеплялась за что-то привычное и, по ее понятиям, правильное. Вычитывала в журналах какие-то истины, прислушивалась к словам подруг, к советам родителей и старалась соответствовать. Соответствовать – чему?

Чему-то, что, по общему мнению, могло называться «успешной женщиной». Всегда красивой, подтянутой, приветливой. Богатой. Спокойной и выдержанной. Упакованной в стильную квартиру, подходящих подруг, престижную работу и с таким же успешным молодым человеком рядом. Лизочка всегда гордилась и радовалась, что у нее получается соответствовать идеалу. Но она никогда не задумывалась, а жизнеспособен ли этот идеал?

«Неужели я уже не способна на маленькие безумства?» – в ужасе подумала Лизочка. И с удивлением огляделась вокруг.

Как, оказывается, вокруг было красиво! Из-за тучек проглянуло солнце, и склоны гор стали яркими, зелеными, цветущими. Земля была желто-охристой от прошлогодней коры сосен. Травы и подлеска почти совсем не было, отчего лес проглядывался насквозь и казался невесомым.

Лизочка присмотрелась к абхазцу на лошади. У лошади, показавшейся ей заморенной и неказистой на первый взгляд, был длинный – до копыт – роскошный хвост. Хвост был черный, как смоль, и немного волнистый, как после легкого перманента. У абхазца, сидевшего в седле лихо, подбоченясь, волосы были такие же волнистые и черные. Он снова оглянулся на Лизочку, показав ей свой четко очерченный профиль истинного горца.

– Как себя чувствуешь, красавица? – заботливо спросил он.

– Хорошо, – сказала Лизочка, уже не так судорожно цепляясь за седло.

– Сейчас приедем.

Куда они сейчас приедут, Лизочка не знала. И страх снова липким потом выступил у нее на коже: это было настоящее безумство.

– Может, нам пора возвращаться? – по возможности спокойно спросила она.

Садясь в седло, она представляла себе их прогулку так, как это происходит в парке рядом с ее домом во время Дня города. Приезжают девочки на лошадках. Берут деньги, сажают в седло детишек. И везут по дорожке туда и ОБРАТНО.

– Мы еще нэ приехали, – отозвался Андрей, снова предъявив ей на обозрение свой профиль. – Я тебя в такой место везу... – заговорщицки добавил он, перейдя на «ты».

Лизочка начала волноваться. Но не успела она сказать и слова, как позади нее что-то громко ухнуло. Лошадь тут же испуганно вскинула голову. Поводья, которые Лизочка и не подумала взять в руки, бессильно мотнулись в воздухе. Ухнуло еще раз, но уже гораздо громче...

Лизочка еще ничего не успела понять, но сильнейший удар подкинул ее над седлом. Она приземлилась обратно, но потеряла равновесие и только еще сильнее вцепилась в седло. Когда ухнуло в третий раз, лошадь понесла. Лизочка видела, как промелькнул мимо абхазец... Она что-то закричала ему. Еще бы! Ведь это он уговорил ее прокатиться верхом и теперь, как настоящий джигит, должен был укротить лошадь и спасти ее, Лизочку.

Но ничего подобного не произошло. Лошадь продолжала скакать, в одну сплошную зеленую стенку слились деревья. Движения мощного тела, мерный ритм галопа – все было совсем не как в ее снах! Лизочка вдруг представила себе, что будет, если она не удержится в седле... Не помня себя от страха, она закрыла глаза.

Лизочка очнулась и, не открывая глаз, потянулась. Ей вдруг показалось, что все это – Борюсик, Туапсе, кража, абхазец и лошадь – только сон. Не более чем страшный сон. А сейчас можно было потянуться еще раз, открыть глаза и обнаружить себя дома, в Москве, в своей родной и привычной квартирке, в удобной кроватке с ортопедическим матрасом. Пойти в душ, взять с полки гель с ароматом ванили. Смыть с себя все переживания. А потом позвонить кому-нибудь из подруг и посмеяться над нелепым сном.

Лизочка счастливо улыбнулась предстоящей перспективе.

Чье-то жаркое дыхание обдало ее. Лизочка уже с некоторыми сомнениями открыла глаза...

Слышали ли эти деревья когда-нибудь такой нечеловеческий визг?

Лошадь в ужасе отпрянула.

Вместо потолка было небо. Вместо ортопедического матраса была земля в прошлогодних иголках. Голова болела совсем не так, как она болит по субботам после обильных возлияний с Иркой или Танькой.

Лизочка снова закрыла глаза.

Открыла глаза. Ничего не изменилось.

Она с трудом села.

Экскурсия, абхазец, лошадь понесла...

Лизочка вспомнила все. Лошадь, которой мешали уйти поводья, запутавшиеся почему-то за ногу Лизочки, снова подошла к ней и наклонилась.

– Где я? – спросила Лизочка.

Лошадь промолчала.

Лизочка три раза глубоко вдохнула и три раза шумно выдохнула. Потом сосчитала от одного до ста и от ста до одного. Это не помогло. До того – без денег и документов в чужом городе – она считала, что хуже уже быть не может. Сейчас – одна в лесу – она отчетливо поняла, что может.

Лизочка, чувствуя, что сейчас она находится на грани нервного срыва, попыталась взять себя в руки в очередной раз и сказала себе вслух:

– Я сильная. Я смогу выкрутиться из любой ситуации.

Подумала и добавила:

– Лошади всегда находят дорогу в конюшню. А где конюшня – там люди. Достаточно сесть верхом и отпустить поводья.

Она решительно встала, стараясь не думать больше ни о чем. Перекинула поводья и попробовала залезть в седло. Она уверенно вставила ногу в стремя, взялась рукой с поводьями за гриву и оттолкнулась от земли. Но вместо того, чтобы легко вскочить в седло, Лизочка своей тяжестью просто стянула его набок.

– Без паники, – снова сама себе сказала она и попыталась вернуть седло на место.

Седло на место не вернулось.

– Ладно, – сказала Лизочка, – тем лучше. Я просто пойду рядом с лошадью.

Она решительно потянула лошадь за повод в обратную сторону по дорожке. Лошадь покорно пошла следом. А через двадцать метров, завидев слева какую-то чахлую травку, радостно свернула к ней и стала жевать.

– Да пропади все пропадом! – в сердцах сказала Лизочка, пнув при этом великолепную сосну.

И расплакалась.

Как давно Лизочка не рыдала!

...Вообще-то, со вчерашнего вечера... Но...

Как давно Лизочка так не рыдала!

Лизочку прорвало: предавший ее чувства и ограбивший ее Борюсик, унижения перед хозяйкой, предательство подруг, беспомощность и растерянность, страх и одиночество в лесу – все накопившееся в ней за последние сутки вырвалось наружу. Лизочка почувствовала себя такой маленькой, слабой и беззащитной...

Никому она была не нужна, никто ее не любил.

Она не знала, что делать, куда идти. Ей предстояла ужасная смерть от голода и холода. И это – в двадцать первом-то веке в двух шагах от цивилизации! Нелепая, никому не нужная смерть! Давненько Лизочке не хотелось жить так, как ей хотелось в этот момент. Отчаяние накатило на нее. Отчаяние, страх и одиночество. Лизочка в бессилии опустилась рядом с лошадью на землю, легла, скрючившись, в позу эмбриона, закрыла глаза и приготовилась к смерти.

Жизнь-то кончена.

Прекрасная Лизочкина безупречная и удачная жизнь была кончена. Жизнь, которой она так гордилась. Годы, за которые ей не было мучительно стыдно. Прекрасные мгновения в клубах с подругами, в постели в объятиях мужчин, на работе с вовремя законченным проектом. Бесславный и позорный конец.

– О господи! Что с вами?! – кто-то бросился к Лизочке, обнял ее...

И довольно-таки грубо встряхнул. Лизочкина голова тут же отозвалась болью. Лизочка охнула. И открыла глаза. Рядом сидел странного вида молодой человек, бритый налысо и в цветастой длинной юбке.

– Я... не знаю... – Лизочка снова с трудом возвращалась в ставшую ненавистной ей реальность.

– Вы упали с лошади? Вы ударились? У вас все цело?

Лизочка ощупала себя...

– Нет!!!

Давно горы не слышали такого крика.

– Что с вами?! – Незнакомец в ужасе схватил Лизочку за предплечья и еще раз встряхнул. – Вы что-то сломали?! Ушиблись?!

– Сломала!.. – рыдала Лизочка так, как будто она переломала себе все кости.

– Что?!

– Ноготь! – и продемонстрировала ему руку, на которой среди безупречных четырех длинных и расписанных узорами ногтей красовался один палец со сломанным вчистую ногтем.

Лизочка зажмурилась не в силах смотреть на свою руку.

– Ноготь? – удивился незнакомец. – Какая ерунда. Отрастет. Лишь бы кости были целы.

– Ерунда? Отрастет? – обиделась Лизочка. – Это же нарощенный ноготь! Знали бы вы, сколько это стоит!

– Не знаю и знать не хочу.

Лизочка же продолжала оглядывать себя. Все было на месте. Кроме... пляжной сумки. Кроме ее любимой полосатой пляжной сумки из коллекции этого сезона. А вместе с ней не было удобной косметички, набора пляжных кремов, прекрасных пляжных очков...

– Я потеряла пляжную сумку! – Лизочка снова схватилась за голову. – Да что же это такое-то?! – Она подскочила и попробовала поискать ее вокруг.

То, что еще каких-то полчаса назад она думала, что вот-вот расстанется с жизнью, уже не имело значения.

Попробовали поискать вместе – сумочки не было. Лизочку трясло от злости, а незнакомец ее утешал.

– Я не знаю, кто вы... – наконец Лизочка заинтересовалась персоной собеседника.

– Я – странствующий учитель, – охотно ответил тот.

– Так вот, дорогой мой Странствующий Учитель, я, конечно, очень вам рада, что вы нашли меня... – Лизочка, в очередной раз, сумела взять себя в руки. – Но теперь вы должны срочно проводить меня на поляну, куда приводят экскурсантов для осмотра дольменов. Сию минуту! – она посмотрела на часы: была половина пятого. – В пять часов мне нужно быть в Туапсе. Я вам заплачу, только, пожалуйста, пойдемте быстрее.

Она отряхнула одежду и пригладила волосы, всем своим видом демонстрируя готовность идти. Странствующий учитель же, напротив, удобно уселся под сосной, демонстрируя ей обратное.

– Как вас зовут?

– Лизавета. Вставайте.

– Нет, Лиза, вы садитесь, – он даже устроился поудобнее, опершись спиной о ствол сосны. – Вы никогда не задумывались, Лиза, что все в нашей жизни не случайно? Посмотрите на себя: вы в шмотках от известных брендов, на высоких каблуках, вся такая гламурно-розовая, стоите не у себя в офисе, не в элитном клубе, а в неизвестном вам лесу, да еще и с лошадью. И я не спрашиваю, откуда у вас лошадь и что вы здесь делаете. Потому что вам здесь пришлось оказаться, чтобы встретиться с учителем. То есть – со мной.