Слова маркиза странным образом воодушевили Анджелу, хотя холодный голос разума и подсказывал ей, что не таков Кит Брэддок, чтобы оставить после себя чье-то сердце разбитым, а жизнь сломанной. Шарлотта же, со своей стороны, твердо вознамерилась заполучить его в зятья. Но Кит Брэддок не способен на зло — во всяком случае так о нем говорили. И к тому же очень молод, если уж на то пошло.

«Хотя, впрочем, какое значение может иметь для меня его возраст? — раздраженно подумала она в следующую секунду. — И что вообще может интересовать меня в этом самонадеянном господине Брэддоке?» Господи, да ей нет никакого дела до человека, содержащего гарем! Выбросить его из головы — и дело с концом!

— С другой стороны, — неспешно продолжил свои рассуждения посол, — Шарлотте могут быть не чужды некоторые — как бы это выразиться? — не совсем чистые методы достижения цели.

— Вроде тех, которые Гортензия применила к своей дочери и Лонсдейлу? — У всех в памяти была свежа история о том, как молоденького лорда заманили в кровать столь же молоденькой леди, где его и «обнаружили» ее родители. — Лично я, — изрекла Виолетта, дернув плечом, — не так уж уверена, что подобный трюк пройдет с господином Брэддоком столь же ударно. Что-то не похоже, чтобы его слишком заботило общественное мнение.

— Действительно, кроме него, я не знаю никого, кто открыто содержал бы гарем. И ты можешь оказаться права, — спокойно согласился Суверал. — Не сделаешь ли в таком случае небольшую ставочку? Мы могли бы заключить пари относительно того, удастся или нет Присцилле выйти за него замуж. На мой взгляд, Шарлотта вполне может одолеть его. Кто-кто, а она достойный противник, способный на многое.

— Куда уж ей! — горячо возразила баронесса. — А поскольку я имею право распоряжаться и теми средствами, которые все равно напропалую просаживает Дадли, то так и быть — ставлю тысячу гиней на то, что господин Брэддок сумеет улизнуть целым и невредимым.

— А ты? — повернулся посол к Анджеле. — Ты сделаешь ставку?

Ее брови высокомерно дрогнули.

— Конечно, нет! Мне абсолютно все равно, насколько Шарлотта и Присцилла преуспеют в своем начинании. Если бы вы только знали, до чего мне опротивело наблюдать из сезона в сезон эти облавы на женихов.

— Хорошо тебе говорить! Твоему сыну всего семнадцать лет. К тому же Гревили, и не спрашивая тебя, преспокойно отведут его к алтарю. Что же касается малютки Мэй, — добавила Виолетта, — то ты вполне можешь позволить себе не интересоваться рынком женихов еще лет шестнадцать.

— На этом аукционе мои дети проданы не будут, — произнесла Анджела мягким тоном, но ее собеседников поразило то, какая непреклонная решимость прозвучала в ее голосе, ни на йоту не утратившем обычной деликатности.

— Твоими устами, несомненно, глаголет опыт, — тихо, но вместе с тем иронично откликнулась Виолетта.

Не ответив ей, Анджела подозвала дворецкого и, когда он почтительно встал за ее спиной, сказала:

— Думаю, пора переходить к чаю и прочим напиткам в гостиной.

Наклонившись, дворецкий чуть слышно произнес:

— Хорошо, миледи.

Анджела поднялась из-за стола и, лучезарно улыбнувшись гостям, предложила:

— Почему бы нам не переместиться в гостиную? С балкона в ночное время открывается чудный вид.

Обменявшись взглядами, Виолетта и Суверал тут же встали из-за стола и последовали за хозяйкой дома, уже направлявшейся к дверям, которые услужливо распахнули перед ней два лакея. По пути Виолетта вполголоса поделилась мнением со своим спутником:

— Ее враждебность по отношению к мужу и всему его семейству превратилась просто в какое-то наваждение.

— Но это действительно гнусный тип. — Хотя эти слова были сказаны Сувералом тоже вполголоса, они в полной мере передавали все то омерзение, которое он испытывал при упоминании об этом человеке.

— И он не даст ей развода.

Посол вздохнул.

Даже Берти пытался оказать на него влияние. — Он горестно покачал головой. — Но Брук де Грей пригрозил, что раструбит о его причастности к семейному скандалу-

— Хорошо хоть мои Дадли туп и лишен воображения.

А вот де Грей может быть по-настоящему опасен. Она уже несколько лет ведет с ним беспрестанную борьбу, защищая детей от его дикого нрава.

— Если бы на ее месте оказалась женщина послабее, он давно бы уже уничтожил ее.

Эти слова вызвали у Виолетты улыбку.

— Послабее? Слава Богу, еще никто не осмелился назвать Анджелу слабой.

— Она прошла хорошую выучку у старого лорда Лоутона.

— Мне кажется, за чаем нам лучше перейти к более безобидным темам, забыв на время о брачном рынке, — предложила Виолетта, — в особенности учитывая недавний эпизод с Фитцем.

— Надеюсь, господин Брэддок позабавит нас рассказами о сегодняшней гонке.

— Вот только понравятся ли эти рассказы ей? — холодно спросила баронесса Лэнли, мило улыбнувшись уголком рта.

— Значит, и ты заметила.

— Еще ни разу не видела, как она краснеет. А тут… Что ж, у этого мужчины заметное мужское достоинство. Оно бросается в глаза.

— Примерно как у Джо Мэнтона.

— Вот уж нет, — презрительно фыркнула Виолетта — — Разве Джо сравнится с ним? Вы, мужчины, судите о своих достоинствах исключительно по поверхностным признакам.

— Чем же он так отличается от других? Виолетта ухмыльнулась с видом^знатока.

— Во-первых, у него есть целый гарем.

Не выдержав, Суверал рассмеялся.

— Действительно, существенное отличие. Ну а в дру. гом? Оба спортсмены, оба любят ходить под парусом. Не знаю наверняка, любит ли Кит охоту, но могу предположить, что да, поскольку наведывается время от времени на Дикий Запад.

— Чисто случайное сходство, — лениво протянула Виолетта.

— Что же тогда не случайно?

— Мужские чары господина Брэддока, настоящая сила обольстителя. Видишь ли, Анджела и Джо были в первую очередь друзьями. И теперь она больше всего тоскует по старой дружбе.

— Однако они были и любовниками — этого никто не может оспорить.

— Несомненно. Но они выросли вместе, в соседних поместьях. И узы, которые связывают их, совершенно отличаются от того чисто чувственного обаяния, которое излучает Брэддок. Но она, конечно же, отвергнет его. Из-за Шарлотты.

— А ты уверена, что он будет домогаться ее расположения? — спросил Суверал с глубокомысленной миной.

— Возможно, господин Брэддок и не привык домогаться чьей-то милости, поскольку в его жизни женщин всегда было предостаточно, однако, как бы то ни было, Анджела отвергнет его.

— Вот уж действительно. — Посол ограничился неопределенной репликой, хотя и составил твердое мнение после того, как имел возможность наблюдать за столом драматичную дуэль взглядов.

— Можешь вполне верить мне, Фредди, последующий ход событий сулит много интересного. Однако каким бы ни был исход настойчивого преследования, которое начинает господин Брэддок, Присцилле в любом случае не видать его как своих ушей. И тогда твои денежки будут для меня очень кстати.

— Однако позволь напомнить тебе, что он как раз и занят тем, что подыскивает себе жену.

— Он только думает, что ищет жену, — решительно отрезала Виолетта , бросив на Суверала самоуверенный взгляд. Люди, подобные господину Брэддоку, никогда не идут на этот последний, фатальный шаг. В конце концов он снова уплывет куда-нибудь. М-м-м… Как пахнут эти цветы! — восторженно воскликнула она, входя в гостиную. — Любой дом, где живет Анджела, напоен удивительным ароматом.

Балкон гостиной выходил на залив, и морской воздух, врывавшийся в комнату сквозь открытые стеклянные двери, смешивался с пьянящими запахами жасмина, душистого горошка и роз, огромные букеты которых были расставлены в напольных вазах. Анджела стояла у балконной двери, устремив взгляд в ночное небо.

Обернувшись при их приближении, она задумчиво сказала:

— До чего же прекрасны эти звезды! А мы, к нашему стыду, сидим здесь, в который уже раз пересказывая старые сплетни. Вечно одно и то же. Что за жизнь… — добавила графиня с напряженной улыбкой.

— Тебе сейчас, наверное, лучше было бы на море, — предположил Суверал.

— Действительно, разве не прекрасно это было бы? — вздохнула Анджела. — Но что делать, — ее лицо исказила легкая гримаса презрения, — приходится вместо этого болтать с серьезным видом о всяких пустяках.

— Полно тебе, дорогая, — вмешалась в разговор Виолетта. — Шарлотта с тобой категорически не согласилась бы. Разве можно назвать пустяком ее план заманить в ловушку Брэддока вместе со всем его богатством? Тут речь о крайне серьезных вещах.

— Только не для меня, — мягко возразила Анджела. — Ах, милая, должно быть, я кажусь тебе черствой эгоисткой. Но прости меня… Мне отчего-то так тревожно. — Она судорожно сцепила пальцы, как если бы изо всех сил пыталась удержать себя от чего-то. — В этом году сезон выдался таким долгим. Кажется, ему нет конца. Нет, не стоило мне приезжать в Коуз. — Ее речь ускорилась, будто внутри нее зрела буря. — О Господи, скоро все будут здесь. Послушай, Виолетта, могу ли я попросить тебя об одолжении? Пожалуйста, разлей сегодня чай вмес. то меня. Я что-то явно не в духе. Мне не хочется…

— Чаю или вообще ничего? — вежливо осведомилась Виолетта, с интересом наблюдая, как побелели костяшки пальцев Анджелы.

На лице графини мелькнуло еле уловимое выражение отчаяния. На секунду разомкнув руки, она порывистым жестом обвела богато обставленную комнату и сказала:

— Посмотри на все это… Мы пользуемся услугами одних и тех же декораторов. Все наши дома похожи друг на друга, как близнецы. Даже наши жизни удручающе походят одна на другую, как две капли воды. — Что, впрочем, только отчасти было правдой. В последние годы жизнь самой Анджелы существенно изменилась после того, как она начала уделять много сил и времени строительству и финансированию сельскохозяйственного колледжа, а также двух школ — начальной и средней. — Я так устала от одних и тех же людей, одних и тех же разговоров, этих бесконечных ужинов, атой невыносимой скуки…

— Почему бы тебе в таком случае не сбежать из этого дома? Просто взять и исчезнуть до конца вечера? — предложила баронесса без тени недоброжелательства. — А мы с Сувералом извинились бы за тебя и напоили всех, кто жаждет чаю.

Анджела заколебалась. Ее нахмуренные брови выдавали нерешительность.

— А вы и в самом деле смогли бы? — наконец выговорила она. — Сегодня вечером эта компания отчего-то особенно действует мне на нервы.

— Конечно, смогли бы. Тем более что тебе все равно предстоит увидеть те же лица завтра вечером у Шарлотты.

Анджела тихо застонала.

— Забыла уже?

— И вправду, забыла.

— Вот и уходи не мешкая, — продолжила свои уговоры Виолетта. — Не то через секунду вся толпа сгрудится вокруг тебя.

— А ты уверена, что все обойдется! — Скажи хоть ты ей, Фредди. Ты преуспел в дипломатии гораздо больше, чем я.

— Если ты не уйдешь сию же секунду, то будешь вынуждена еще раз выслушать повествование о том, как Присцилла получила приз за рисование. Анджела вымученно улыбнулась.

— Спасибо за напоминание, дорогой. Это именно тот стимул, которого мне не хватало. До завтра, — поспешно попрощалась она с друзьями, направляясь к двери, ведущей в библиотеку, едва разминувшись с Шарлоттой и лордом Конгривом, которые первыми вошли в гостиную.

Последними из-за стола встали Кит, леди Уолкотт и Присцилла, которая задержала собеседников своим восторженным рассказом о том, как она впервые была представлена двору. Переждав несколько минут в библиотеке, пока гости не перестанут бродить по дому и рассядутся снова, Анджела тихонько пробиралась по коридору в свою комнатку. Как раз в этот момент из столовой появилась запоздавшая троица. И если бы Кит не бросил скучающий взгляд в глубь коридора, в то время как Присцилла с леди Уолкотт оживленно обсуждали продолжительность своих бесед с королевой, то он вряд ли заметил бы, как мелькнули вдали светлые женские локоны и ярко-розовое пятно шифона.

В гостиной его ждало объяснение неожиданного ухода хозяйки дома.

— У бедняжки ужасно разболелась голова, — сокрушенно сообщила гостям леди Лэнли, — поэтому мне пришлось настоять, чтобы она предоставила нас самим себе. Анджела обещала поправиться к завтрашнему вечеру и быть у тебя на ужине, Шарлотта. Итак, кто хочет чаю?

Скованный правилами хорошего тона, Кит некоторое время отвечал на многочисленные вопросы о своей победе на парусных гонках, пил, предпочитая чаю бренди, и рассеянно выслушивал свежие сплетни. Однако в первую очередь его мысли занимал гораздо более интересный вопрос том, можно ли сейчас застать графиню одну в ее покоя. Уже готовили столы для игроков в бридж, когда он вспом нил, что сегодня в яхт-клубе у него назначена одна встреча

— Сегодня вечером я обещал одолжить Уорингу свои морские карты, — сообщил он озадаченным Шарлотте и Присцилле. К счастью, они не могли последовать за ним поскольку клуб был чисто мужским заповедником, куда женщины допускались лишь во время особых празднеств. Ничего лучшего просто невозможно было придумать.