Лина Мур - Леди Чудо

– У меня есть для тебя сюрприз, – шёпот на ухо обрывает мои тяжёлые мысли. Оборачиваюсь, встречаясь с улыбающимся Джеком.

– О, нет, никого глинтвейна, – смеюсь я.

– Я не об этом, пошли, – хватает меня за руку, вырывая из рук недопитый шоколад, передаёт маме и ведёт снова к сцене.

– Джек, я не хочу…

– Ты и не будешь, – обрывает меня, оборачиваясь, и вот этот взгляд я знаю. Всегда так было, когда мы получали за очередную выходку.

Мы взбегаем на сцену, после того, как закончилось представление. Джек подбрасывает в руке микрофон, произнося в него моё имя.

Музыка играет и рядом со мной появляются несколько детей, в костюмах эльфов. Краснею моментально, когда Джек поёт, предлагая мне руку. Закрываю лицо, но не могу не смеяться, смотря сквозь пальцы, как он танцует вокруг меня.

– Давай, Энджел! – Кричит Айзек свистя.

Дети подпевают ему, а он обхватывает мою талию, втягивая меня в танец.

– Господи, ты больной, – смеюсь я.

– А как мне ещё показать тебе, что ты дома? – Шёпотом отвечает он, кружа меня. Выходит на сцену другая группа людей, церковный хор, исполняя другую песню и вновь моё имя. Они поздравляют меня с Рождеством, мне передают микрофон. И уже сама подпеваю им, веселясь вместе с Джеком. Как раньше, и мне хорошо. Просто хорошо внутри забыть обо всём и видеть другие глаза, танцевать, но всё же тянет меня… вниз тянет.

Отбрасываю от себя эти мысли, запрещая даже думать. Дарю своё внимание Джеку, радостно встречающего его. Он спрыгивает со сцены, из наших рук исчезли микрофоны, и меня за талию уже опустили на землю. Мир кружится перед глазами, в моих руках ладошки Венди, и мы танцуем с ней. Смотрю на этого счастливого ребёнка и не могу отпустить. Не смею, так больно от этого. Должна, должна оставить в её воспоминаниях только хорошее. Иначе она погибнет внутри, а я люблю её. Люблю сильно и молю Господа, чтобы когда-нибудь подарил мне такую же девочку, мою девочку.

– Пойдём, – мою талию обхватывает Джек, уводя от родственников.

– Это было невероятно, – восхищённо говорю я.

– Потому что ты тут.

– И я остаюсь, – Джек тормозит, его улыбка становится шире.

– Я знал, что ты не сможешь без нас. Добро пожаловать домой, Эндж, я скучал, – он крепко обнимает меня, а я прижимаюсь к нему вздыхая.

Мой взгляд проходится сквозь толпу и моментально внутри всё леденеет. Вижу тёмные глаза и стоящего человека в чёрном. Люди проходят мимо него, а полы его распахнутого пальто развиваются на ветру. Он смотрит на нас с нескрываемой злостью. Моргаю, отталкивая Джека.

– Ты чего? – Удивляется он, отрывая моё внимание от увиденного.

– Я…я… – шепчу, поворачивая голову в ту же сторону, но никого нет, кроме людей, подпевающих исполнителям на сцене.

Господи, я схожу с ума. Артур уже грезится мне, так глубоко он… нельзя, надо прекратить.

– Хочу глинтвейн, – выпаливаю я, смотря на Джека.

– Твоё желание для меня закон, – он берёт мою руку в свою и ведёт к палатке.

– Привет, Кэрол, – говорит он, когда мы подходим.

– Привет, ребята. Держите, хотя думаю, вам и так жарко, – подмигивает она, передавая нам стаканчики.

Мы отходим в сторону, проходя мимо людей, и останавливаемся возле лавочки. Садимся на неё, и я отпиваю из стакана.

– Как хорошо, – тихо произношу я.

– Да, очень хорошо, – рука Джека находит мою. Улыбаюсь, даже не смотря на него. Но это грусть, потому что никакой дрожи по телу, ни мурашек, даже сердце спокойно. Ничего не отозвалось, потому что он забрал. Забрал это и не вернёт. Так жить можно, я буду так жить. А чувства, которые открыла сегодня для себя, станут моей тайной, которая умрёт со мной. Я буду радоваться тому, что имею. Ценить буду.

– Завтра пойдёшь со мной в церковь? – Спрашивает Джек.

– Конечно, я на служении не была все пять лет. Работала, – поворачиваюсь к нему.

– А смысл, Эндж? Какой был смысл в этом?

– Для меня был. Я увидела что-то иное, смогла понять больше и познакомиться с удивительными людьми. Получила образование, я была счастлива.

– И без этого, без Америки ты счастливой быть не можешь? – Отпускает мою руку.

– Ты меня не понял. Дело не в месте, а в том, что внутри меня. Моя мечта сбылась. Это стоило того.

– Даже если ты уволена? – Ехидство в его голосе мне непонятно и даже неприятно. Бросаю стаканчик в урну, тяжело вздыхая.

– Даже если уволена, Джек. Ты не понимаешь, да, в чём смысл? – И так больно внутри, что знаю ответ.

– Нет, ты улетела, бросила всех. Меня бросила, и вернулась теперь другая. Какая-то странная, вроде бы та же, но другая.

– Я никого не бросала, Джек, – обиженно отвечаю я, вставая со скамейки. – Ты бросил меня, если помнишь, а я простила тебя и не таю злобы. Я согласилась вернуть всё, но ты не видишь, что хочу я. Ты так и не понял, насколько прошлое стало для меня незначимым. Оно осталось там, а я вернулась. Это некрасиво по отношению ко мне. Да, я другая, повзрослела, увидела жизнь. Внутри-то я такая же, но, видимо, не для тебя, – качаю головой, поднимаясь со скамейки.

– Да, я не имел права этого говорить, – перехватывает мою руку, подскакивая на месте. – Но другая, означает, что ты считаешь себя лучше всех нас. Я вижу это, как ты вертишь нос от этих развлечений, примитивных и необразованных людей. Ты зазналась, да и в замке. С кем ты общаешься? С отцом Дьявола, с самим Дьяволом и мелкой ведьмой. Ты метишь туда, Эндж? Вряд ли такие, как они, примут тебя в свой круг, сколько бы ты ни зарабатывала. Ты пашешь, как проклятая, а я в итоге уволена, потому что это не твоё место. Ты вернулась и снова идёшь к вершине, туда, где тебя никто не ждёт. Они смеются над тобой, над твоей глупостью и мечтами, ты для них зверушка в цирке и скоро наскучишь. Ты так и не заметила, как твои родители ждали тебя, как все любят тебя, тебе этого не надо. Признания, вот чего ты жаждешь. Я лишь хочу уберечь тебя от этой боли, она будет. Ты снова окажешься в одежде, которая не принадлежит тебе, ты…

– Достаточно, Джек, – обрываю его, с ужасом смотрю в глаза, наполненные ядом. Они злы, но эта злость идёт от сердца, и нет возможности её терпеть. Вырываю свою руку из его, горько сглатывая.

– Прости, я пойду. Уже поздно и мне нужно отправить лорда Марлоу и Венди обратно. А что до твоих слов и суждений, это твоё право. Но никак не относится ко мне. Прощай, Джек, – разворачиваюсь и иду, ставя крест на своих утренних мыслях. Возможно, я погорячилась, но этот мужчина никогда не увидит меня настоящую, никогда не примет. Он обидел меня, попытался унизить в моих же глазах. Разве, когда любят, так делают? Нет. И его взгляд, там нет ни капли доброты. Ничего нет, кроме желания уколоть меня, растоптать меня изнутри самобичеванием. Мы с ним совершили ошибку, которая не даст ему быть прежним. Не только во мне произошли изменения, но и в каждом из нас. Детская любовь проходит, гормоны и мечты превращаются в настоящее, оставаясь волшебной пылью прошлого. Теперь я уверена, что ничего у нас не выйдет. И моя дорога быть одной. От этого я тоже буду счастлива, хотя и хранить в сердце образ другого. Непонятного и холодного. Отчуждённого и близкого.

Останавливаюсь, чтобы унять сердце, которому терять снова родных людей больно. Но надо смириться с тем, что не вернуть ничего. Не поняты мы друг другом и никогда такими не были. Один глубокий вдох и улыбка появляется на губах, ведь сейчас для меня предстоит самое сложное. Прощание.

Нахожу лорда Марлоу-старшего за столиком, выпивающего горячий чай и наслаждающегося угощениями, а рядом с ним моя мама, что-то воодушевлённо рассказывает. Замечаю краем глаза брата, танцующего в толпе и кружащего Венди. Иду к ним и ловлю ребёнка в свои руки.

– Энджел! Потанцуй с нами, – предлагает она.

– Уже поздно, милая, вам пора ехать обратно. Мы же не хотим, чтобы твой дядя ругался, – ласково отвечаю я, давая брату понять – время пришло. Кивает, понимая меня без слов.

– Здесь весело и я не хочу туда, – выпячивает нижнюю губу Венди.

– Пойдём со мной, детка, я тебе покажу, как заводить машину, – предлагает Айзек, и она тут же кивая, берёт его за руку. Закатываю глаза от вида довольного лица брата.

Подхожу к лорду Марлоу-старшему, кладу руку на его плечо.

– Пора? – Спрашивая, он поднимает голову. Киваю, помогая ему подняться. Он прощается с мамой, обещает приехать в гости на знаменитые пироги, да и, вообще, на всю знаменитую мамину выпечку.

Мы идём сквозь толпу медленным шагом, и внутри меня щемит сердце. Джек ошибается, я не стремлюсь в их мир, всего лишь хочу подарить им счастье. Увидеть, что все мои суждения верны. Любовь поможет им, я верю и буду это делать, что бы мне ни говорили.

Подходим к машине, где на водительском сиденье расположилась Венди, а Айзек притворяется, что его везут. Смеясь, прошу ребёнка выйти и подойти.

– Моя милая, послушай меня, – присаживаясь на корточки, беру её за руки. – Никогда не забывай, что ты замечательный человек. Ты ангел моего сердца, и я буду всегда помнить тебя, частичка моей души навечно будет подарена только тебе. Помни, что вот здесь, – прикладываю палец к месту, где бьётся её сердце, – у тебя хранится настоящая магия. И ты можешь ею воспользоваться в любой момент. Сейчас ты, наверное, не поймёшь меня, но когда немного подрастёшь, вспомни мои слова. Любовь, что есть в тебе, необходима твоим близким. Без тебя они пропадут. Ты для них звезда на небосводе, ради которой они живут.

– Я тоже могу быть, как ты? – Удивляется она, и я улыбаюсь, страшась сейчас разреветься. В уголках глаз собираются слёзы, но я жмурюсь, заставляя себя держаться.

– Ты можешь быть лучше, чем я, радость моя, ты уже лучше. Я люблю тебя, иди, – шепчу я, крепко обнимая Венди. Как же тяжело отпускать её из рук, терять тепло и знать, что никогда не увижу её улыбку. Вздыхаю, поднимаясь и поворачиваясь к лорду Марлоу-старшему.

– Мне показалось, или это было прощание, Энджел? – Спрашивает он.

– Не показалось, я прощаюсь с вами, – улыбаюсь, и всё же слеза скатывается из глаз. Быстро смахиваю, продолжая улыбаться.

– Почему? Почему ты уходишь? Тебе мало платят? Так я сам буду…

– Нет, меня не особо это интересует сейчас, хотя, признаю, пошла я в замок, чтобы заработать. Моё время закончилось там, и я больше не могу вернуться. Понимаете, я полюбила вас и Венди, я… – замолкаю, едва не сказав, что в моём сердце есть и его сын, – я должна это сделать, потому что потом будет сложнее.

– Понимаю, и мне не хочется тебя отпускать. Только ты смогла внести в мой дом радость, благодаря тебе я многое понял. Ты права, хоть юна и необычна, но права во всём. Ты подарила мне смысл жить дальше, как и настоять на том, чтобы вернуть моего сына. Спасибо тебе, и я не отпускаю тебя, мы ещё встретимся.

– Вы сами это знали, только из-за скорби забыли об этом. Нам иногда необходимы люди, которые со стороны подскажут верное, закрытое в наших сердцах решение. И я так рада, что могу уйти, зная, с вами всё будет хорошо, – в порыве чувств обнимаю его, прижимаясь, отрывая от себя часть сердца.

– Жаль, что времени тебе отведено было рядом с нами так мало. Я ведь поверил в то, что ты меняешь моего сына, но теперь моя очередь. Береги себя, – шепчет он, оставляя сухой поцелуй на моей щеке.

Боже, это невыносимо смотреть в карие глаза и знать, что конец. Киваю, не имея возможности ответить из-за острого комка в горле. Отхожу, давая возможность лорду Марлоу-старшему сесть в машину.

Машу им, пока машина не исчезает за поворотом. И слёзы прорываются из глаз.

Любить тех, кто не принадлежит тебе, больно и прекрасно. Любить людей за то, что они есть, невероятно хорошо и в то же время опасно. Можно никогда не разрешить себе любить кого-то ещё. Но моё сердце большое и там есть для всех место, я должна улыбаться. Ведь судьба подарила мне это чувство, хоть на недолго, но одарила меня таким волшебством.

Вытираю лицо руками, шумно вздыхая и широко улыбаясь.

– Это было довольно трогательно, мисс Эллингтон.

Сердце ухает внутри от тянущего голоса с насмешкой. Оборачиваясь, вглядываюсь в темноту, затем смотрю на оживлённую площадь. Никого. Честное слово, никого не вижу, кручусь на одном месте, а сердцебиения не унять. Я слышала его, слышала Артура.

– Вот так и сходят с ума, – шепчу, закрывая глаза и несильно качая головой. Сначала вижу его, затем уже слышу, и это те самые признаки любви, которые никогда не отпустят мою душу. Она только начинает разгораться и с каждой секундой будет ещё хуже.

Распахиваю глаза, ещё раз всматриваюсь в деревья, припаркованные машины, и поправляю шапочку, намереваясь идти к семье. Ну как так можно? Я ведь думала, что сердце должно выбрать свободного, готового идти ко мне навстречу, а оно слишком открыто распахнуло свои ставни перед неподходящим. Ирония, но она красива, по-своему красива для меня.