Лина Мур - Леди Чудо

– Это уже неважно, Анжелина. Энтони мёртв, а мне оставил разгребать его проблемы, – резко мотает головой, словно сбрасывая с себя печаль и человечность, не давая себе хотя бы немного поскорбеть.

– Знаете, мои родители, как и наши предки всегда живут вместе. Семьями. Дом трещит от них. Раньше я не хотела жить так же, а сейчас, – меняю тему, поворачиваясь к пейзажу, позволяющему увидеть красоту этой земли, – я мечтаю о другом. Я бы хотела купить им большой дом здесь или построить его, чтобы все жили вместе. Когда мне было шестнадцать, я жаждала остаться хоть ненадолго одна, побыть в тишине, закрыться в комнате. Но у меня не было такой возможности, и я приходила сюда, мечтая о том, что переберусь в замок. Там тихо, никого нет, и я была бы одна. Но сегодня моё мнение изменилось, я вижу, насколько все счастливы, жить даже так. И это прекрасно. Наверное, глупо, но тепло, когда все рядом.

Не произносит ни слова, а я смотрю вперёд, жалея, что, вообще, завела эту тему, но остановиться не в силах. Кажется, что атмосфера позволяет мне обезопасить себя, сейчас, именно в эту секунду.

– Я понимаю, почему вы это сделали, – быстро произношу я, боясь испугаться своих мыслей.

– Сделал что? – Переспрашивает он.

– Ну… там… в подвале. Вы поцеловали меня, и я понимаю, почему вы это сделали, – голос понижается, а щёки вспыхивают от моментального тока, прошедшего по позвоночнику.

– Правда? – Настороженно произносит он.

– Да, Артур, понимаю, – кивая, поворачиваюсь к нему. – И поверьте, это нормально.

Его брови ползут вверх, а губы растягиваются в улыбке. Но от этого внутри так туго всё.

– Ваша невеста уехала и вам просто не хватает женской ласки, которую она дарила вам. Ваша свадьба уже близко, и, наверное, вы немного волнуетесь. Вы любите её, в вас переизбыток этого, поэтому, когда я подвернулась вам под руку, и вы представили её на моём месте, – выдавливаю каждое слово из себя, наблюдая, как мрачнеет его выражение лица.

– Вы считаете, что все браки совершаются по любви? – Издаёт смешок.

– Конечно. Разве не так? У меня столько примеров. Мои родители, братья, сестра, наши соседи. Все полюбили и женились раз и до последнего вздоха. Иногда, конечно, браки распадаются, потому что люди немного ошиблись, ощутив это чувство. А оно предназначалось к тому, кто был в тот момент близко к их выбору. Но всё всегда встаёт на своё место, – улыбаюсь ему, хотя сердце болезненно сжимается.

– Интересная интерпретация брака и развода. А что вы скажете о моих родителях, познакомившись с ними? – Пытается сдержать смех. Поджимаю губы и тяжело вздыхаю, отворачиваясь от него. Почему ему весело? Почему не грустно, как мне?

– Я знаю, что они любили друг друга, да и сейчас любят. Просто слишком закрыли свои сердца и не позволяют увидеть вновь это чувство. Если бы так не было, то и никто бы не страдал из вас. Никому не было бы больно и обидно за ошибки. Не было бы ссор и напряжения. Да и ревности. Ваша мама так плохо подумала обо мне лишь потому, что она любит вашего отца, как и он её. Горе должно сближать…

– Я женюсь не по любви, Анжелина. Я не люблю Хелен, и вряд ли для меня это будет когда-то доступно, – перебивает меня. Резко поворачиваю голову, хмурясь от его слов.

– Тогда зачем? Венди ваша дочь? – Шепчу я.

– Нет, Венди дочь Энтони. Хелен забеременела и пряталась, пока она не появилась на свет, во избежание требования оборвать беременность. Она шантажировала Энтони, а затем мою мать. Но мать была добра к ней, как и к Венди, подарив роскошную жизнь. Хелен ждала, что Энтони сделает ей предложение, но ему было плевать. Он лишь изредка приезжал к дочери и всегда под…

– Наркотиками. Ваш отец поделился со мной и, поверьте, я никогда и никому этого не скажу, – продолжаю я, заметив удивление, а затем злость в его глазах.

– Артур, правда, никогда и никому. Это ваша тайна и я сохраню её, даже если меня будут пытать. Я вынесу, но рта не раскрою, – подхожу ближе, заверяя его, и боясь упустить эту ноту, так благозвучно играющую в его душе, по направлению ко мне.

– Верно, под наркотиками. Он умер и оставил завещание, где отдал мне всё. Титул, замок, свои долги, часть перешла на Роджера. Он просил удочерить Венди и дать ей семью, которую мы никогда не имели. Я и выполняю его последнюю волю, хотя никогда не планировал связывать себя узами брака. Хелен поставила условия, что отдаст мне право опеки над ребёнком только после объявления её леди Марлоу, то есть моей женой. Нет никакой любви, Анжелина, один расчёт. У меня забрать Венди, выполнить условия наследства, у неё наконец-то добиться того, ради чего она её родила. Ребёнок в нашем случае лишь орудие манипуляции и только, – заканчивает он, и улыбается, да так печально, что моё сердце обливается кровью. Ему больно, а я никто, чтобы утешить его. И ведь хочется, до сумасшествия хочется дотронуться до этого мужчины и дать понять, что я рядом. Нет никаких проблем, когда есть человек, готовый помочь пережить это бремя.

– Но, может быть, это судьба, Артур? Судьба очень жестоко поступила с вами, а значит одарит в будущем. И Хелен… она, возможно, любит вас…

– Она деньги любит, Анжелина. Не надо здесь искать вашу глупую любовь. Нет её, как и веры, как и этой магии. Ничего нет, одна суровая реальность, которая изменила всю мою жизнь. Вы думаете, я видел её, когда целовал вас? Нет. Я видел вас, только вас, Анжелина. Я хотел этого, задушить вас или же причинить боль, а потом так резко… чёрт, да я не испытываю никого раскаяния. Мне плевать на эту свадьбу, я видел вас и сейчас вы разглагольствуете о любви, а я думаю, как бы дотронуться до ваших губ. Вы как огонь, и я с ума схожу от собственных мыслей! – Кричит, ударяет кулаком по бетону и дышит тяжело, как и я, обескураженная такими словами.

– Вы неправы. Вам нет нужды говорить всё это, только бы меня не обидеть. Я ведь всё понимаю, и мы оба взрослые люди. Хелен всё же вам дорога. Простите, но я не верю вам. Не верю, что если бы вы не хотели свадьбы, то женились, а не искали иные пути. Выходит, в подсознании вы испытываете к Хелен чувства, но пока боитесь их, – мягко произношу я, боясь ещё больше разозлить его. Но пусть даже злой, пусть мои же слова будут болезненными только для меня, а ему они помогут.

– Чёрт возьми, вы издеваетесь сейчас? – Неожиданный смех вырывается из его рта, вместе с паром. Оборачивается ко мне, а я отрицательно мотаю головой.

– Нет, конечно. Я никогда не издевалась над вами и не собираюсь, всего лишь пытаюсь помочь вам понять свои чувства и не запутаться. Ведь со стороны всё видишь иначе. И повторюсь, нет ничего страшного в том, что случилось. Это бывает, только не следует никому знать…

– Да замолчите уже, Анджелина, – грубо обрывает меня. – Правильно меня называют. Дьявол. И вы думаете, мне обидно? Ни капли. Нет ничего, а вот то, что вы сами ничего не видите, добирается до меня.

– Отчего же? Я вижу, Артур, конечно, вижу, – быстро киваю я, делая ещё один шаг к нему. – Я вижу, насколько вы прекрасны внутри. Я вижу, как ваше сердце красиво и ярко играет свои мелодии. Я вижу жизнь, что бьётся в ваших глазах. Я вижу. Только вы это прячете, очень глубоко прячете, когда именно в этом сами и нуждаетесь. Вы ведь можете всё, Артур! Буквально всё! – Говорю звонче, улыбаясь ему сквозь слёзы, а он так внимательно слушает меня. И мне хорошо, внутри хорошо, что помогу ему. Открою ему глаза, дам возможность самому увидеть, как же он невероятен.

– Всё в ваших руках. Вы можете повелевать своей судьбой, главное, посылайте ей свои желания. Верить. Это тоже необходимо. Вы сами наполнены магией, Артур, у вас всё получится. Только пожелайте этого, сами ощутите свою силу. Вы захотели сделать Венди счастливой и разрешили оставить ёлку, ребёнку большего и не нужно было, она безгранично счастлива. И таких моментов я могу перечислить много, где вы всего лишь немного захотели, и это откликнулось моментально всплеском незабываемых эмоций. Вы вольны делать всё, что захотите. То, что принесёт вам настоящее и чистое счастье, – замолкаю, переводя дыхание.

– Всё что захочу? – Медленно поворачивается ко мне корпусом, а его глаза отчего-то так темны, что мне становится жарко.

– Да. Да, Артур. Всё, что захотите, – киваю я, улыбаясь ему.

– То, что принесёт мне счастье? Верно, Анжелина? – Делает шаг ко мне. А мои губы пересыхают, то ли он напряжения, что в теле, то ли от тумана, моментально образовавшегося в голове. То ли от его пристального взгляда.

– Да. Если будете счастливы вы, по-настоящему счастливы, то и те, кто вас любит, будут вдвойне, – голос пропадает. До носа доносится его аромат. Втягиваю его, дурманящий меня.

– А если меня некому любить? – Понижает голос, уже вплотную прижимаясь ко мне. А я теряюсь. Теряюсь в его тягучей реке из нот, что создал для меня.

– Есть… я точно знаю, что есть, – и так страшно произнести это, но ещё страшнее не сделать, забрав у него этот огонь из глаз. Это горячее дыхание, что зажигает покров моей кожи и дотрагивается до губ. А я готова потерять сознание от его близости.

Отвожу взгляд от его глаз и попадаю на губы, такие чувственные, сочные и красивые. Сглатываю, облизывая свои и, кажется, что секунды становятся вечностью, пока дышу им, а он молчит. Только его рука поднимается в воздух, ложась на мою щёку. Взглянуть на него не могу, закрываю глаза, наслаждаясь его прохладой. Ведь я горю и мне так больно внутри, а он вот, слишком близко и так же далеко. И надо бы всё прекратить, должна сделать это. Не могу. Хочу ещё, до слёз ненавижу себя, но нахожу смелость встретиться с его глазами и увидеть в них нечто новое, что поработит меня.

– Не ищите мне оправданий, Анжелина, потому что я делаю то, что хочу, – последний звук выдыхает в мои губы, и они соприкасаются. Вздрагиваю, хотя так приятно проносится по телу тепло, достигая каждого пальчика на ногах. А я устала, за эти несколько минут, устала стоять, устала думать и проклинать себя. Устала. Хочется всё отбросить и пропустить шелковистые пряди его волос между пальцев, привставая на цыпочки, чтобы теснее прижаться к его губам. Ощутить, как крепки его объятия, и он одним движением сбрасывает с моих волос шапку, охлаждая затылок. Попробовать его, распознать крепость глинтвейна и горького шоколада на языке и задрожать от томления. Буквально вжаться в его сильное тело, прося о большем, посылая болезненное и эротичное возбуждение по своим венам. Медленно задыхаться от этих поцелуев и отвечать так, как чувствую. Услышать его быстрое дыхание, когда он отрывается от моих губ, чтобы втянуть с шумом кислород. Распахнуть глаза и увидеть улыбку, необычную и безумно красивую.

– И не нужно придумывать за меня, что я представляю в своей голове, когда целую тебя, – шепчет Артур, когда наши глаза встречаются.

А я люблю его, просто так люблю. Люблю за то, что он такой странный и холодный. Люблю за то, что он дарит мне, даже не замечая этого. Люблю за то, что больно внутри, когда все обстоятельства и жестокие рамки, в которых я сейчас нахожусь, вернулись. Люблю его…

Его пальцы касаются моих волос, осторожно заправляя их за ухо. И спрятаться больше негде, я обнимаю этого мужчину, что принадлежит не мне. Он знает всё обо мне, знает и видит каждую мою грёзу.

– Простите, лорд Марлоу, – сдавленно произношу я, снимая свои руки с его плеч и отрывая его пальцы со своей талии.

– Анджелина… – делает шаг ко мне. А я смотреть на него не могу. Мне не стыдно, это плохо. Мне не стыдно, что я насладилась его губами и этим поцелуем. Должно быть, а я жажду ещё. И не я это, он меняет меня, заставляет быть той, кем я не являюсь, только бы нравиться ему.

– Мне уже пора, простите… я должна идти, – мотаю головой, находя рукой ручку дверцы, и распахиваю её, вылетая на лестницу маяка.

Боже, как так ты позволил произойти этому? Как?

Несусь сломя голову по ступеням, чуть ли не падая.

– Анжелина! – Кричит Артур, а это лишь увеличивает страх внутри. Страх оттого что я могу сделать. Страх потерять саму себя в нём. Я боюсь его и так же сильно хочу остаться.

Вылетаю на морозный воздух, пряча ключ под камнем, и меня не волнует, что маяк будет открыт всю ночь. Не волнует ничего, как только спастись бегством и не слышать вновь его голоса. Не поддаться, хотя очень хочу. И ведь это тоже не спрашивает тебя, просто тело начинает дрожать под силой неведомых эмоций, что разрывают тебя изнутри, горят и терзают, заполоняя мысли совершенно непристойными картинками.

– Анжелина! Стой же ты! – Оборачиваюсь, уже стоя наверху склона, смотрю на мужчину, с развивающимися тёмно-каштановыми прядями, в распахнутом пальто и качаю головой, словно заставляя себя уходить.

И я теряю время, ведь Артур добегает до лестницы, уже поднимаясь по ней, а я успеваю сделать только пару шагов назад.

– Почему? – Одно слово и вся моя бравада улетучивается. Чувствую себя полностью измождённой и одинокой, разбитой и обессиленной.