Лана Черная - Леди для Конюха

Принцесса ловит его взгляд, проводит кончиком языка по губам и шире раздвигает ноги, откинувшись на спину. Приглашая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тебе правда на все плевать, Егор? — спрашивает тихо, пальчиками разводя свои складочки.

— Ты сумасшедшая, принцесса, знаешь?

Смеется, нависая над ней. Подминает под себя и жадно впивается в ее рот поцелуем, не дожидаясь ответа. А она тут же обвивает его руками и ногами, еще теснее прижимая к себе. Выгибается, трется о его пах, об него всего. Такая нежная и такая горячая. Нетерпеливая. Горит вся, как и он. Сдирает с него одежду и всхлипывает, когда их тела соединяются с влажным шлепком.

А у него нет сил сдерживаться. Ни на что нет сил. Но в последний момент замирает, сдерживаясь из последних сил. Потому что банально забыл о презервативах. Обо всем забыл, когда она позвала так откровенно. Когда приняла его с не меньшей страстью. И отозвалась так, словно всю жизнь ждала только его. Словно и не было никого до него. Такая горячая и узкая, что у Егора дыхания почти нет, как и выдержки.

— Черт, детка, — выдыхает со свистом, лбом уткнувшись в ее лоб, — я конечно не против детей и большой и дружной семьи, но…

— И я не против, — вдруг перебивает она, пальчиками обводя шрам от пули на два пальца ниже сердца, — если только с тобой. Так что меньше слов, больше дела, малыш, — и оставляет на шее свою метку, до жгучей боли прикусывая кожу, когда он со всего маху врезается в ее тело, напрочь растеряв самоконтроль.

Декабрь. Сейчас.

Глухой стук распахнувшейся двери срывает в пылающую бездну удовольствия. И я падаю, расцарапывая в кровь спину Егора. Чтобы через долгое, будто вечность, мгновение, обжечься арктическим холодом в надменном взгляде госпожи Плахотской.

Я не знаю, что это: наглость или глупость, но она стоит в дверном проёме до тех пор, пока с громким криком не кончает Егор. И я не отпускаю ее взгляд, всей собой чувствуя, как внутри растекается семя ее пасынка. И улыбаюсь, вдруг поймав себя на мысли, что сегодня действительно благоприятный день для беременности. Я, конечно, не планировала стать мамой в двадцать пять, но в эту минуту хочу этого больше всего на свете. Глупо? Возможно, учитывая, какие отношения между нами сложились. Но сейчас, смотря в льдистые глаза женщины, которая, я уверена, еще не раз встанет на моем пути к ее пасынку, мне все равно, что было раньше. Важно здесь и сейчас. А сейчас я чувствую горячие прикосновение Егора и его запах: дикий, жгучий, - который искала год. А кажется, будто всю жизнь только его и искала. И даже если все это кажется обманом и конюх вовсе не тот, кто прятался под маской в ту зимнюю ночь, в эту минуту я не отвожу стыдливо взгляд, потому что это означает поражение. А я с детства не привыкла проигрывать.

А госпожа Плахотская все стоит, не разрывая наших взглядов, и я почти язвлю, что она явно жаждет присоединиться и ждёт приглашения, но вовремя прикусываю язык, всем своим видом давая понять, что ей пора бы уйти.

И она - боги всемилостивые! - уходит, такая же гордая и надменная, даже не удосужившись закрыть за собой дверь.

Лишь после этого я рвано выдыхаю, ощущая, как слабость парализует и ещё немного - у меня начнется истерика.

- Карина? - встревоживается Егор, ещё подрагивающий от оргазма, и прослеживает мой взгляд. - Нас застукали, да? - спрашивает хрипло, губами касаясь мочки уха. И кажется, его это совершенно не трогает.

А мне провалиться сквозь землю хочется, так стыдно, хоть я даже под пытками не признаюсь в этом, но вместе с тем кровь волнует злость и желание.

Киваю, открывая шею его жадным губам.

- Мачеха?

Егор принимает “подарок”, целует, прихватывая зубами кожу вдоль пульсирующей жилки, запуская в кровь точечные разряды в сотни вольт. И я забываю обо всем. Просто в очередной раз схожу с ума. Его губы везде, язык ласкает чувствительную, будто обожженную, кожу, и все горит от одного его дыхания. Кажется, я вся стала огнем, а Егор вместо того, чтобы укротить его, только распаляет. Еще немного и мы сгорим вместе.

- Егор, - выдыхаю с громким всхлипом. когда он втягивает в рот твердую горошину клитора. Подаюсь ему навстречу. И ощущаю его довольный рык, вибрирующий в каждой натянутой до предела жиле. В каждой дрожащей клетке, скованной острой потребностью разрядки. А вместе с рыком чувствую и пальцы, толкнувшиеся в истекающее соком и его спермой лоно. Крик рвет горло и легкие, но Егор рывком оказывается надо мной, выпивая каждый звук моего удовольствия, беспощадно тараня меня пальцами. - Егор...там...там... - какой-то крохотной частью сознания я пытаюсь объяснить ему, что надо бы закрыть дверь, но он лишь мотает головой, не останавливаясь ни на секунду.

- Плевать, - хрипло, давая короткую передышку от его требовательных губ. - Я никого не звал.

И снова ворваться в мой рот, сплетая наши языки в диком и таком чувственном танце, что я больше не могу терпеть. Но удовольствие настолько велико...и я хватаю его запястье, пытаясь ускользнуть, получить короткую паузу, чтобы прийти в себя, чтобы...

Егор не дает, делает что-то волшебное пальцами, и я выгибаюсь дугой, кончая так остро и ярко, что меня накрывает цунами и крышесносная волна затапливает собой реальность.

А когда я выплываю из райского удовольствия в зимнюю реальность, укладывает меня на себя, припечатав руками и ногами. Краем глаза отмечаю, что он запер дверь. И когда только успел? Впрочем, все равно. Нужно вставать, идти в душ. И я даже делаю попытку, но лишь сильнее оказываюсь впечатана в сильное тело своего конюха.

- Ты что это делаешь? - хмурюсь, всматриваясь в его довольное лицо. Глаза прикрыты, на обветренных губах улыбка, как у сытого кота, вылакавшего миску сметаны, а пальцы гуляют по спине, рождая табун мурашек.

- Знаешь, я тут узнал, что если после секса улечься на живот - верный способ забеременеть.

- Егор, только не говори, что ты читаешь женские журналы? - прыскаю со смеху.

А он вдруг распахивает глаза, такие невозможно синие, что я тону в них, словно в бездонном океане. Захлебываюсь нежностью, что переполняет их до краев. И плавлюсь...плавлюсь...

- Повтори, - хрипло просит он, а я не сразу соображаю, о чем он. - Повтори, - настойчивее требует.

Вздыхаю, все-таки  соображая, о чем он просит.

- Егор, - растягивая его имя, катая на языке, как самую вкусную карамельку. И, блин, похоже, окончательно схожу с ума. И это так правильно, что ли. Вот это все: как мы лежим, его полный похоти взгляд и налитый возбуждением член, упирающийся мне в бедро. Все так естественно и так привычно, будто мы вот так встречаем Новый год уже лет сто подряд. И я не замечаю, как улыбаюсь. Егор касается большим пальцем моей улыбки, очерчивает ее, запоминая. А я целую его палец, наслаждаясь его шершавостью и хочу вовсе не его палец у своих губ. Но то, что мой конюх делает дальше - рвет в клочья сердце. Он обнимает мое лицо своими горячими ладонями, находит мой взгляд и на выдохе в самые губы:

- Я люблю тебя, Карина Корф, и я хочу, чтобы ты стала моей женой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я люблю тебя, Карина Корф, и я хочу, чтобы ты стала моей женой.

И мир взрывается залпами фейерверков. Вздрагиваю, обернувшись на окно. Беснующуюся метель расчерчивают разноцветные всполохи, а руки на щеках жгут. Как и слова. И взгляд, полный ожидания и...недоумения.

- Карина?

Вздыхаю, выбираясь из его загребущих рук. Закутываюсь в покрывало, усаживаюсь на пятки. И спиной чувствую напряженный взгляд моего конюха.

- Молчишь, - в его голосе отголоски разочарования.

- Егор, я...

- Что, рылом не вышел, да? Или статусом?

Он злится. И я осязаю его злость. Она расползается по спальне колким морозом, пробирает до дрожи. И я ежусь, сильнее закутываясь в покрывало, как в кокон.

- Нет, Егор, все не так...

- Не так? - усмехается. - А как, принцесска? Просвети. Ну же, давай!

Новый залп бьет по напряженным нервам. Вскрикиваю, дернувшись, и тут же оказываюсь в сильных объятиях.

Вскидываю голову, смотрю в тревожное и такое любимое лицо. Любимое? Боже, я в своей жизни ни разу не слышала признания в любви. Даже когда получила кольцо с бриллиантом.

...- Ну так что, Кэр? Какой твой положительный ответ? - и усмехнулся, глядя на меня поверх своих супермодных и нереально дорогих очков. “Для статуса”, - как любил говорить Рих.

- А как же любовь, Рих? - спрашивала, верча в руках золотое кольцо с огромным пафосным бриллиантом.

- Да какая любовь, Кэр? О чем ты?

- Ну как же...

- Слушай, я понимаю, ты девушка романтичная, но вот эта вся чушь про любовь... - поморщился, как будто лимон сожрал. Даже я этот кислый вкус ощутила на языке. Вкус нашего разговора. - Послушай, - подошел ближе, обнял, пытаясь поймать мой взгляд. А я на кольцо уставилась, прикидывая, как давно моя жизнь превратилась в этот фарс. - Нам же хорошо вместе, Кэр. Ведь хорошо?

Дернула плечом. Хорошо ли нам? Наверное. Вот только это не имело никакого значения, потому что в сущности Рих был неплохим парнем. А любовь...да где же ее сыскать? И потом, положение обязывало, да.

- Не надо, Рих, не распаляйся. Я согласна. Только у меня два условия.

- Условия? - бровь вздернул, явно изумленный моим ответом.

- Первое: я не буду носить эту безвкусицу, - и всунула ему в ладонь его подарок - помолвочное кольцо. - И второе: никаких измен, Рих. Я, значит, я. А если вдруг... - вернула ему его усмешку. - Если вдруг любовь нагрянет, то ты скажешь мне об этом в открытую, договорились?

- Кэр, - промурлыкал, наклоняясь для поцелуя. - Ты же знаешь, мне никто кроме тебя не нужен...

- Ты правда меня любишь? - тихо, боясь собственных слов. Возвращая себя в пропахшую сексом и мужской злостью спальню.

- А есть сомнения?

- Ну знаешь...у нас такие отношения...

- Нет у нас никаких отношений, - перебивает Егор. - И не будет, судя по всему. Да, детка?

- Я не могу, Егор.

- Что не можешь? - в его глазах буря эмоций, а руки держат крепко, не отпуская. И хочется умолять, чтобы не отпускал.

- Замуж за тебя выйти не могу, Егор. По крайней мере, сейчас.

И слышу рваный выдох, распустивший его легкие. Закусываю губу, зарываясь лицом в его терпко пахнущую шею.

- Позволь узнать, в чем же причина? - осторожно, словно канатоходец под куполом. И, кажется, он уже знает ответ на свой вопрос.

- Причина в Рихарде Шредере, - сглатываю, боясь собственных слов. - Моем муже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Муж, значит... - задумчиво говорит Егор, но лишь сильнее меня прижимает к себе. И я слышу, как громко стучит его сердце. Бум-бум...Кладу ладошку на его грудь с круглым шрамом под ключицей. И боль сжимает в тиски. Пальцем очерчиваю белесый контур. Бум-бум...Толкается гулкими ударами. - И почему ты сейчас не с мужем? - подбирается к изголовью кровати, спиной опирается на спинку и снова укладывает меня на себя.

- Он мне изменил. В моей кровати, на моих простынях, в моем... - сглатываю. Противно вспоминать. Как вернулась домой, поднялась в спальню, а там...они. Моя подруга и мой муж. Как в глупом анекдоте.

- И ты сбежала, - констатирует Егор.

- Нет. Я заварила себе кофе и дождалась, пока они закончат. Это длилось на удивление долго, - фыркаю, вспоминая, каким самодовольным индюком выглядел Рих, когда  спустился на кухню. И как же приятно было наблюдать, как он изменился в лице, увидев меня. - А потом выставила за дверь. Даже одеться не дала.

- Офигеть, - присвистывает Егор. С удивлением вскидываю голову, всматриваясь в его улыбающееся лицо. - Не думал, что ты такая...

- Какая?

- Кровожадная, - и смеётся, воруя с моих губ поцелуй. Мимолётный, как дуновение ветра, и нежный, распускающий шелковые бутоны в солнечном сплетении.

И я растекаюсь патокой в его руках, напрочь забывая, что у нас вообще-то серьезный разговор.

Тихонько вздыхаю, когда его широкие ладони сжимают мои ягодицы, и трусь об него, сходя с ума от его твердости. Причем везде. Словно вылепленный из камня. Вытесанный умелым мастером специально для меня.

Егор целует, посасывая мой язык, слегка прикусывая и тут же слизывая капельки крови с губ. Покоряет мой рот, как армия неприступную крепость. Настойчиво, жаром растапливая каждую молекулу моего тела.

- Придется развестись, - шепчет он в паузе между танцами наших языков.