Лана Черная - Леди для Конюха

- Я не могу, - тихое признание. И удивление в изогнутых губах. - Наш брак договорной. То есть по сути предложение Риха не играло никакой роли, нас бы все равно поженили, потому что это выгодно нашим отцам. И если я подам на развод...

- Пострадает твой отец, - заканчивает Егор. - А если на развод подаст твой муженек?

- Рих никогда не пойдет на это. Он слишком любит деньги, чтобы добровольно от них отказаться, - усмехаюсь, пальчиком водя по шраму ниже ключицы. - А я, как ты сам понимаешь, для него золотая жила.

- И все же? - настаивает Егор. - Если инициатором развода станет он? Это как-то отразиться на делах твоего отца.

- Думаю, нет.

- Вот и отлично, - выдыхает с широкой улыбкой.

Явно что-то задумал, но я даже рта не успеваю открыть, как снова попадаю в плен его жестких губ. От его поцелуев больно, ранки от укусов пекут, но я давно сошла с ума, потому что наслаждаюсь этой болью, перетекающей в наслаждение. Острое и терпкое, как его вкус.

- Егор, - шепчу, не в силах дольше сдерживать желание, пульсирующее между бедер.

- М? - лениво, не отрывая губ, оставляющих влажный след на моей щеке.

А я восхищаюсь тем, как он выглядит. Веки прикрыты, длиннющие ресницы подрагивают и я кончиком носом касаюсь их, рыжих, загнутых, как у самой настоящей модели. Трусь об его скулу в рыжей щетине, улыбаюсь, вдыхая терпкий аромат кожи. Егора запах, будоражащий, давно и безнадежно въевшийся под кожу. И как я раньше не поняла, что это он? Мой сумасшедший незнакомец. Мой конюх.

- Егор, - катаю на языке каждый звук, кайфуя его реакцией на собственное имя, произнесенное мной. - Егор...

И толчок бедрами мне навстречу в ответ. Улыбаюсь. Коленом провожу по его бедру, выше, где подрагивает от предвкушения эрегированный член. И стон слетает с губ, сплетается с тихим рыком Егора.

Целую его колючий подбородок, щекой трусь о щетину и мне нравится его небритость и жжение кожи после прикосновений к нему такому колючему. Нравится, как он подмахивает бедрами, показывая, как будет двигаться во мне. И между ног давно мокро а желание ощутить его внутри, вобрать его всего, до самых яичек, сводит с ума. Трусь животом о его член, шалея до дрожи и искр перед глазами. Вбирая в себя каждую его эмоцию, ощущая каждый натянутый до предела нерв. И я касаюсь губами его шею, скольжу вдоль рвущейся под кожей артерии.

- Я люблю тебя, знаешь? - спрашиваю, кончиком языка гуляя по его ключице.

- Это значит “да”? - тихо, едва дыша.

- Егор, - выдыхаю, напоминая о нашем разговоре.

- Плевать, - злится, до боли сжимая мою попу.

Охаю, чувствуя покалывание сотни мелких иголочек и разливающееся вслед за ними тепло.

- Черт, прости, - шепчет, целуя висок, и убирает ладони.

А я тянусь следом за его лаской.

- Верни на место, - командую, когда его пальцы запутываются в моих волосах.

- Только в обмен на твое “да”, сладкая, - смеется, накручивая локоны на свой кулак. Запрокидывает голову, отыскивая мой взгляд. - Я жду, - не просьба - приказ. И я не могу воспротивиться, потому что хочу его больше всего на свете. Быть его. Быть с ним каждую минуту. Засыпать и просыпаться в одной постели много долгих и счастливых лет. Страстных, диких, но таких невыносимо нежных и необходимых мне.

- Да, - сдаюсь.

- Не слышу, - издевается Егор. А пальцы уже перебирают позвонки, ныряют в маленькие ямочки на пояснице. Кружат, выпуская на волю стаю мурашек.

- Я хочу быть твоей...ох...женой... - и выгибаюсь навстречу его пальцам, нырнувшим мжду бедер. Туда, где все давно жаждет его ласки. Раздвигает складочки, ребром ладони проводит между ними, выбивая стоны. Кажется, хватит одного прикосновения к горошине клитора, чтобы разбить мою реальность вдребезги. Но я пытаюсь поймать ускользающую мысль, шепча: - Только...

- Ни о чем не думай, малышка, - хрипло, на изломе дыхания. - Я все решу, - и одним ловким движением насаживает меня на себя, сразу на всю длину. И этого достаточно, чтобы сорвать к черту тормоза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Один толчок и Егор взрывается во мне.

Он кричит, до боли сжимая меня руками. Краем сознания ловлю мысль, что после такого наверняка останутся синяки. Но эта мысль лишь подкидывает огня в топку нашей страсти.

Егор дрожит, изливаясь в меня. И я принимаю все, что он мне дает. Любуясь, какой он красивый в своем удовольствии. Оно настолько острое и...мощное, что меня накрывает следом.  Скручивает в тугой жгут и взрывается диким оргазмом, раскалывая надвое реальность.

Январь. Сейчас.

Игривые солнечные лучи щекочут нос, путаются в волосах, и я прочесываю их сквозь спутавшиеся локоны. Улыбаюсь, потягиваясь. Ощущая приятную усталость в каждой мышце. Нежность растекается под кожей, согревает своим теплом. И мое персональное солнце вспыхивает в солнечном сплетении, расцветает, раскрывается, выпуская на волю сотни солнечных зайчиков моего личного счастья. И я прижимаю ладошки к животу, пряча свое солнце. Пусть греет только меня. И странное чувство кружит голову, ласкает сердце, которое бьется чуточку сильнее.

- Ох, и влипла ты, Карина, - шепчу, закусывая губу, позволяя себе еще немножечко побыть непозволительно счастливой. Совсем чуть-чуть, потому что спустя минуту в сознание врывается…тишина. А следом накрывает понимание: метель стихла! Исчезла, растворилась в фейерверках новогодней ночи. И…что теперь?

Смотрю на пустую половину кровати рядом и тихо вздыхаю. Возвращаться в реальность не хочется совершенно, как и выходить из комнаты. Почему-то кажется, стоит мне выйти и все закончится. Все, что было спрятано под пологом ночи, просто исчезнет. Станет иллюзией, которую я приняла за реальность. И я глупо прячусь под одеяло, скрутившись клубком. Обхватываю колени, утыкаюсь в них носом.

Я давно разуверилась в сказках и знаю точно – чудес не бывает. Как и любви. Со мной не бывает. Слишком часто обжигалась. Слишком больно, оказывается, когда ты – всего лишь бесплатный придаток к неиссякаемому денежному морю. Компас, позволяющий правильно плавать в этом денежном океане. Больно, когда сама ничего не значишь и тому, кто рядом, плевать на то, что ты тоже, оказывается, хочешь любить.

- Я же просила, Рих, - отпила глоток кофе. Мы встретились через неделю после его измены в старом кафе на окраине города. Рих хотел отужинать в фешенебельном ресторане в центре, выпендриться, а я — сбежать от всего мира. И от себя самой. – И мы вроде договорились. Что тебя не устроило? – взглянула в его глаза цвета песка на пляже Бора-Бора.

- Господи, Кэр, это всего лишь секс, - вздохнул так, словно пытался вразумить непутевую школьницу, что нужно учиться, а не прогуливать уроки. – Это природа. Полигамная мужская природа. Не нужно устраивать истерик.

- А где ты видишь истерику? – холодно, почти равнодушно в ответ. Пряча за семью печатями дикий вой одинокой души. Кажется, в этот раз ее разорвет на куски от понимания, что снова не нужна. – Мне просто любопытно: что не так? Просто скажи правду.

- А что это изменит, Кэр? – по его красивым губам растеклась усмешка. – Развод я тебе не дам, ты и сама это прекрасно знаешь.

Кивнула. Да, я прекрасно знала, за кого выходила замуж. Но мы подписали контракт, в котором черным по белому прописаны условия нашего сосуществования. И пункт о любовницах и любовниках там тоже прописан. И его нарушение…

- Ты ничего не докажешь, Кэр, - кажется, мои мысли слишком явно отразились на лице. А вот Рих помрачнел. От его игривости не осталось и следа. Что, запахло жареным, мой друг? – А если попытаешься, я легко оберну это против тебя. Когда у нас с тобой последний раз был секс, Кэр?

Секс? Я смотрела на своего мужа и…не могла вспомнить, когда же это было. Ведь было же? Или…

- Что, не можешь вспомнить, родная? – хмыкнул и тоже отпил из своей чашки. Чай. Рих пил только зеленый чай без сахара. За год семейной жизни я изучила его вкусы и повадки лучше своих. Я вообще старалась стать хорошей женой. Старалась полюбить человека, которого знала с детства. И ничерта не вышло. Может, и правда все дело во мне. – А я тебе напомню. Это было месяц назад. Быстрый перепих на банкете твоего отца. Тебе тогда захотелось экстрима. Ты была такой горячей… - облизал губы. – Как никогда. Ни до, ни после.

Задумалась, постукивая ложечкой по блюдцу. Месяц назад, за неделю до того, как я застукала Риза с другой, отец подписал очередной выгодный контракт и устраивал по этому поводу банкет. И на том банкете был мой брат со своим конюхом…

Выбираюсь из-под одеяла, вытягиваюсь на постели и смотрю в белоснежный потолок, расписанный причудливыми тенями и солнечными зайчиками.  В ту ночь, о которой говорил Рих в день нашей последней встречи полтора года назад, я в пух и прах рассорилась с Егором. Этот конюх увел у меня из-под носа шикарное помещение в центре мегаполиса, где я планировала оселиться с офисом своей скромной конторы. Предполагалось, что переедем мы вместе с Рихом, который должен был возглавить очередной филиал папиной корпорации. Он и возглавил, только без меня.

Прикрываю глаза, вспоминая.

- Ты… - наступала на хмурого конюха, и не подумавшего двинуться с места. Скрестил на груди руки и смотрел так…снисходительно, что ли. И у меня от этого снисхождения злость прожгла изнутри каленым железом. – Ты что себе возомнил, а? – кулаком в плечо стукнула, а удар у меня поставленный правильно, спасибо братику. Конюх отступил на шаг и во взгляде вспыхнул огонек. Вспыхнул и погас тотчас, сменившись выгнутой бровью. – Это мое помещение, конюх неотёсанный! – шиплю, замерев в шаге от него. Так близко, что в нос ударил едва уловимый запах мужского парфюма: древесный с ноткой какой-то пряности. Чисто мужской. На мгновение я опешила. И пропустила, как его рука притянула меня к крепкому мужскому телу.

- Что-то я не заметил твоей печати на входной двери, - шепот обжег ухо и горячим клубком прокатился по коже, рассыпался стаей мурашек, колких, почти болезненных. Поморщилась, выгнувшись, чем только усилила его хватку. – Не дергайся, принцесса. И заруби себе на носу, что в этом мире не все крутится вокруг тебя.

Вспыхнула и застыла, когда он слегка прикусил мочку уха. И стая бабочек вспорхнула где-то в солнечном сплетении. Что? Да не может быть!

- Скотина! – прорычала, повернув голову и со всей силы цапнув его за ухо. Конюх зашипел, отпрянув. И в его синих, что августовское небо, глазах сверкал…смех. Да он же издевается! – Не надейся, что тебе так просто это сойдет с рук.

- Папочке пожалуешься? – подначивал, пальцами стерев с уха кровь.

Знатно я его укусила. И странное удовольствие растеклось по выкрашенным алым губам злорадной усмешкой. И это самое удовольствие вдруг вспыхнуло ярко, горячо, обращая в пепел оживших бабочек.

- По-твоему я похожа на маленькую девочку? – фыркнула, скрестив на груди руки. – Сама…

- По-моему ты похожа на капризную принцесску, которую нужно хорошенько отлюбить, - парировал, сощурившись и похабно осклабившись. Чертов конюх!

Вспыхнула и рот уже раскрыла, чтобы ответить, но вмешался папа со своей речью, а я просто…сбежала. Злая, взвинченная и…возбужденная его словами. Отлюбить, значит? Меня есть кому любить, конюх упертый. Взглядом нашла Риха. Поманила за собой. Рих нагнал меня в коридоре, где я искала хоть какую-то незапертую дверь. Я горела, а в ушах звенел искушением низкий баритон конюха. И это желание сбивало с толку, потому что я ничего подобного не чувствовала раньше. Рих схватил меня за руку, прижал к стене.

- Кэр, что…

- Заткнись, Рих, - перебила, нашаривая за спиной ручку. Щелкнул замок, и мы ввалились в темную подсобку. Потянула его на себя и…

- Просыпайся, Спящая красавица, – голос Егора выуживает из воспоминаний. Прогибаюсь словно кошка, выставляя напоказ уже налившуюся желанием грудь, провожу по ней ладошками, острые сосочки. Поворачиваюсь на бок, проигнорировав сползшее одеяло. Перекидываю одну ногу через другую, пряча между бедер влажную плоть.

Егор стоит в пороге с разносом в руках. Нереально красивый. Робкие лучи солнца оглаживают его поджарое тело, обрисовывая каждый мускул, каждый шрам, которых…так много, что я невольно закусываю губу. И вся игривость куда-то исчезает. Растворяется в осознании, что он мог умереть. Каждый шрам, оставленный пулей или острым лезвием, мог его убить. И тогда…что тогда?

Резко сажусь, прячась под волнами упавших на лицо волос.

- Карина?

Егор оказывается совсем рядом, безошибочно находит мое лицо, обнимает. Смотрю на него полными слез глазами.

- Прости, - всхлипываю. – Это все гормоны. Середина цикла, вот и…