Эмилия Грин - Леди и Бродяга

Безумный. Алчно жаждущий тела, но готовый сдерживать себя из последних сил, лишь бы только как следует проучить. Сильный. По-настоящему сильный мужчина… Но такой чуткий. Черт, вспоминая его бережные поцелуи, низ живота снова и снова заполнялся раскалённой лавой…

* * *

С самого утра была как на иголках. Вчера ситуация окончательно вышла из-под контроля, и теперь я понятия не имела, как вести себя с Коршуновым дальше. А еще меня раздражал тот факт, что с момента нашего расставания он ни разу не напомнил о себе…

Несмотря на напряжение, которое витало в воздухе во время поездки домой, стоило заглянуть друг другу в глаза, как мы вновь потеряли счёт минутам. Мама оказалась права – мы никак не могли попрощаться! Целовались возле машины как ненормальные…

Тем не менее от Яна больше не было вестей. Пыталась оправдать его молчание тем, что мы оба знали – всё равно неминуемо пересечёмся на работе, вот только приближение новой встречи отдавалось беспричинной тревогой в груди.

Накрасилась и нарядилась сегодня ярче, чем обычно. В глубине души мне хотелось, чтобы он снова взял меня за руку, усадил на пассажирское сидение своей машины и увёз туда, где нет ни души.

Моё тело разрывало от желания его невозможно сильных рук. Кажется, от всего произошедшего между нами вчера я до сих пор ходила, как пьяная. Теперь поняла, почему тату-мастер был так популярен среди девчонок…

Пришла на работу, нервно одернув подол кремового платья, и, заняв свое место, медленно обвела глазами зал. Здесь всё было как всегда – в воздухе царила атмосфера творческого хаоса и рабочего беспорядка. Проще говоря, мастера заинтересованно трепались со своими клиентами, сантиметр за сантиметром украшая их тела татуировками.

Удивленно выгнула бровь – мой взгляд привлекла одна странная деталь: дверь в вип-кабинку Яна была открыта. Сейчас там никого не было…

– Даш, привет! Не забыла про мой день рождения завтра вечером? – жизнерадостно поинтересовалась Леська, накручивая на палец прядь волос.

Я задержала взгляд на её миловидном лице, отмечая про себя, что если бы не весь этот неформальный прикид – мешковатая одежда, татуировки на руках и груди, розовые волосы – она бы с лёгкостью могла составить конкуренцию первым красавицам столицы.

– Блин… Не уверена…

– А что такое? – расстроено, пробурчала коллега, упершись локтями в администраторскую стойку.

– Разногласия с матерью. Никак не можем прийти к компромиссу. Надеюсь, у меня получится хоть ненадолго заехать поздравить тебя, – подмигнула, вновь переводя взгляд на открытую дверь в вип-кабинке. – А где, кстати, Ян? – пыталась говорить так, чтобы голос казался равнодушным. Олеся нервно повела плечом, а затем странно улыбнулась.

– Ну, он э-э…

– Что такое? Где он? – спросила уже с нескрываемым беспокойством, параллельно открывая тетрадь записи, чтобы проверить свою догадку.

Мои глаза забегали по строчкам большой амбарной книги, в которую от руки были вписаны все клиенты на ближайший месяц. Так и есть. Обратила внимание, что сейчас у Коршунова должен находиться постоянный клиент, который записывался к нему еще шесть недель назад…

– Что этот рэпер Зомби или как его там, передумал забивать себе ногу татушками? – хмыкнула, вновь встречаясь взглядом с коллегой.

– Вообще-то Ян сам отменил его… – пространно заключила девушка, наморщив лоб, будто что-то припоминает.

– Сам? – я нахмурилась, пытаясь понять, к чему она клонит.

– Ну, у нашего босса появились более интересные дела… – пробормотала она, загадочно потупив взгляд в пол.

– Какие такие дела, что он бросил всё и отменил постоянного клиента?!

– Насколько я поняла… – Леська снова замялась, лихорадочно подбирая слова.

– Да говори ты уже! – окончательно обозлилась на неё за эту медлительность. Вдруг с Яном что-то случилось?!

– Пару часов назад ему позвонили эти близняшки… Ну, и он сорвался… Поехал к ним. Кажется, они из-за чего-то сорились, ну, вот и решили помириться… – Леська смущенно хихикнула, пока я пыталась судорожно сделать вдох, вот только ни черта не выходило – в горле словно застряла ржавая заточка.

– Даш, ты прямо переменилась в лице…Что такое? – осторожно спросила она, но, так и не дождавшись ответа, тихо добавила: – У Яна очень много подруг. И так было всегда. Сколько я его знаю… Девчонкам нравится с ним…Ну, ты понимаешь… Да и он сам легко относится к отношениям.

– Легко? – мой голос прозвучал безжизненно.

– Да, он может параллельно общаться с несколькими девушками, а они, наивные, думают, что он влюблён. Тебе он нравится, да?

Я опустила ресницы, пытаясь не думать о нём в объятиях двух сестер близняшек. К горлу подступила желчь. После вчерашнего свидания он так и не объявился. А я-то уже раскатала губу…

– Если нравится, мой тебе совет: относись ко всему просто. Не усложняй парню жизнь: не ревнуй, не устраивай истерик, принимай с улыбкой всё, что он тебе даёт, и не проси какой-то стабильности. Тогда вы сможете повеселиться несколько месяцев… Почему нет?!

Я нервно хихикнула, вновь одергивая подол своего кокетливого кремового платья. Хотела сразить его наповал. Думала – вот увидит меня и сразу предложит жениться! Шутка… Правда, в свете последних событий, теперь она казалось ехидной насмешкой судьбы.

После сказанных Леськой слов где-то на дне души уже собирались горячие слёзы. Они вибрировали на подступах к горлу, чтобы отогнать их назад, пришлось сделать несколько шумных глотков воздуха. Хоть коллега и не открыла мне Америки, отчаянно хотелось верить, что у нас с Яном всё будет по-другому, что для него это не просто одноразовый секс… Но, похоже, я обыкновенная дура, которая просто потеряла голову.

Закрыла ладонями пылающие щёки, поднялась со своего места и, не оборачиваясь, вышла на улицу. Впервые в жизни я испытывала такое унижение…

Хотелось немного побыть одной, чтобы отойти от осознания собственной ничтожности, но и тут не повезло – на ступеньке крыльца, медленно затягиваясь сигаретой, сидел Артур.

– Даш, у тебя такое красивое платье… – блуждая масленым взглядом по телу, одарил меня комплиментом.

Не в силах выдать что-то вразумительное, слабо улыбнулась в ответ, присаживаясь рядом с ним. Ноги уже просто не держали. Вдруг вспомнилось, что в тот злополучный вечер нашего первого поцелуя с Коршуновым мы вот также сидели на этом крыльце, потом он закинул меня себе на плечо, беспрепятственно утащив в машину…

Черт. Даже после всего, что я узнала о нём сейчас, между ног предательски теплело только от одной мысли о грубых собственнических прикосновений босса… Я просто сходила с ума.

– Даш, ну так что?

– А? – повернула голову, непонимающе заглядывая в глаза высокого худощавого парня со зловещим партаком на руке.

– Я говорю, может, сегодня куда-нибудь сходим? Клиент сказал, там кинцо неплохое идёт…

– Нет… – ответила севшим голосом, смущенно отводя взгляд.

– Ты из-за Яна?! Да? Ну, он ведь позволяет себе встречаться с несколькими девчонками сразу… – обижено развёл руками Артур, на что я шумно выдохнула воздух из легких, до кровоподтека вжимаясь ногтями во внутреннюю сторону ладони.

Он издевается?!

– Мне плевать, с кем там встречается Ян! Меня это не волнует! – грозно сверкнула глазами, посылая в парня смертоносную молнию разрядом в сто тысяч ампер при напряжении в миллион вольт, а затем резко подскочила на ноги и вернулась на своё рабочее место.

Жизнерадостные небесно-голубые стены элитной подмосковной клиники никак не вязались с тем хаосом, который творился в душе.

– У твоего отца инфаркт миокарда… Врачи борются за его жизнь… – надломленным голосом сообщили в трубку, и я ощутил, что мир вот-вот рухнет.

Бросил всё и сорвался в больницу. Время тут замерло. Кажется, провел на белоснежном кожаном диване не несколько последних часов, а недели две… Врачи просто мельтешили перед глазами и никто ничего не говорил. Мы с бабушкой сидели, молча, погруженные каждый в свои мысли. Даже не верилось, что отец, с виду крепкий здоровый мужик, сейчас одной ногой находится на том свете. Сжал челюсти с такой силой, что во рту что-то хрустнуло. Весь день боролся с этим неуместным спазмом, который то и дело перехватывал горло.

Но я сильный. Я мужик. Такой же сильный, как и он. Наверное, поэтому мы никогда толком и не могли найти общий язык. За мои двадцать четыре года прожили под одной крышей всего каких-то шесть месяцев. Я так и не смог простить ему то, как он обошёлся с мамой.

Александр Арнаутов – олигарх, миллиардер, входящий уже лет десять в первую десятку предпринимателей списка «Форбс», филантроп, благотворительный деятель по какой-то нелепой случайности оказался моим родным отцом.

Увы, родителей не выбирают. Иначе, я бы предпочел, чтобы моим папашей оказался какой-нибудь разнорабочий или менеджер среднего звена, или, на худой конец, продавец обуви. Тогда у нас с мамой был бы шанс на счастливую семью. Но история не терпит сослагательного наклонения.

Двадцать пять лет назад моя мама, жизнерадостная умница и красавица, устроилась экономистом в нефтетрейдинговую компанию, и через пару месяц у неё завязался роман с директором предприятия.

Отцу на тот момент было тридцать четыре, маме – около тридцати. Разумеется, как и положено скромной неискушенной женщине, она влюбилась в него без памяти, и целый год, пока длился их служебный роман, летала на работу, как на крыльях. Известие о беременности привело её в еще больший восторг, а вот отец отнесся к этой новости прохладно – ни кольца, ни предложения съехаться не последовало.

Мама покорно ждала хоть какого-то развития событий, но в роддоме, когда новоявленный папаша не приехал на выписку, узнала, что он улетел в свадебное путешествие со своей двадцатилетней супругой…

Справедливости ради, в тот же день на счет матери поступила крупная сумма денег, а через пару месяцев «незаменимой» сотруднице вручили ключи от новой двухкомнатной квартиры в центре Москвы.

Отец не был подонком в полном смысле этого слова. Он просто привык решать все вопросы деньгами. «У любой проблемы есть своя цена!» – частенько повторял за бокалом коллекционного виски. А мама… она просто любила его всей душой и даже после того, как подло обошёлся с нами Арнаутов, не переставала питать к нему светлых чувств.

Когда спустя три года он всё-таки развёлся, вообще воспылала надеждой на их скорое примирение: отдала меня в сад, а сама вернулась на работу…

В более сознательном возрасте я узнал, что их служебный роман обрёл новый виток. Еще полгода мать унижалась перед мужчиной, который так и не захотел признать своего ребенка. К слову, в неудавшемся браке у него тоже осталась маленькая дочка.

Через несколько лет бизнес отца ещё сильнее разросся. Его холдинг начал заниматься строительством: элитная недвижимость, спортивные и культурные центры, частные клиники… У папаши будто был нюх на выгодное партнерство. Ему везло даже в самых смелых проектах.

К тому моменту я подрос, пошёл в школу, и иногда мы всё-таки общались. Знал, что равнодушный дядя, который всё время глядит на часы – мой отец, но никаких особых эмоций при виде этого мужчины не испытывал.

Мама так и не смогла наладить личную жизнь. Она оказалась однолюбкой. Продолжала работать в его холдинге, возглавляя крупный отдел. При этом имела отличную зарплату, позволяющую нам существовать, не зная материальных проблем. Ну, а Арнаутов в своем репертуаре – каждый год новая баба! Какая-нибудь звезданутая актриса или фотомодель с силиконовыми сиськами! Только теперь он не спешил вести всех подряд под венец…

Когда я перешел в одиннадцатый класс элитной школы, у мамы диагностировали рак поджелудочной железы. Она растаяла за каких-то два месяца. Мне было семнадцать, когда я остался без матери.

Тогда-то отец с барского плеча и предложил переехать в его особняк на Рублёвке, а еще официально признал меня своим сыном. Кстати, единственным сыном, так как в тех браках у него рождались только дочки.

После смерти мамы я стал неуправляемым: забросил учебу, начал гулять, пить, курить – и не только сигареты, шлялся по клубам в поисках легкомысленных удовольствий, тогда же, в знак протеста, стал отращивать волосы…

В доме отца в ту пору жила его очередная шлюшка – модель, которая каждый день щеголяла передо мной чуть ли не голой, глядя, как на какой-то кусок мяса. Кстати, мы с ней были почти одногодки. Она была из тех, кто, не зная таблицы умножения, с легкостью сдаст экзамен на лучший минет…

Мне было тошно. Те месяцы казались кромешным адом. Шикарный особняк с золотыми унитазами и полнейшее дерьмо вокруг… Вся жизнь моего отца состояла из лжи, обмана и притворства. Всё ради того, чтобы с утра до ночи ковать бабло, а потом спускать его на пустых никчемных шлюх, элитный алкоголь, Куршевель, Мальдивы, вызывающие тачки и прочую мишуру…