Эмилия Грин - Леди и Бродяга

– Отвали… – безжизненно просипела, встречаясь с его обжигающим взглядом.

Он так крепко прижимал меня к себе, вдавливая всем весом в дверцу машины, что от невозможности сделать вдох в горле першило. Ещё один одержимый взгляд приземлился на губы. Парень облизнулся, сильнее упираясь стояком в мои бедра.

– Ты вроде хотела поговорить… Я весь внимание! – сдавленно прохрипел, опуская руки с талии на попку.

Наглые ладони по-хозяйски проникли под подол. Мои мозги, словно по щелчку, отключились. Когда мы вместе, вся мозаика рушится. Реки начинают течь вспять. Небо падает на землю.

– Говори, Дашка… Говори… – опустил губы на мою шею, медленно посасывая тоненькую венку.

Он перебирал пальцами мои волосы, отчего на коже выступали мурашки. Запрокинула голову, забывая собственное имя, все слова вылетели из головы, превращаясь в ничего не значащие буквы… Я перестала соображать.

– Урод… – прошептала разъярённому боссу.

– А ты такая красавица, Даш… – он прерывисто посмеивался, скользя по тонкой коже языком, сантиметр за сантиметром окутывая моё тело своим терпким мужским запахом. Щёки пылали, но уже не от ночной прохлады, а от стыда.

– Я тебя не хочу! Отвали!.. – заплетающимся языком протестовала из самых последних сил, но наглец только ухмыльнулся.

В эту секунду он поднял голову, пьяным взглядом всматриваясь в моё раскрасневшееся лицо. Пикнуть не успела, как наглые пальцы проникли под розовые трусики… – Ай! Да ты что-о-о…

Коршунов неотрывно смотрел в глаза, проводя фалангой по набухшей плоти. От его похабных прикосновений соски натянули тонкую ткань сарафана. Между ног полыхал пожар. Закусила губу, силясь не застонать в голос. Я так сильно возбуждена…

– Такая мокрая… А говоришь, что не хочешь… – бросил насмешливо, дразня кончиком пальца тугую горошинку клитора, неспешно размазывая по складочкам тягучую влагу.

Запоздало толкнула его ладонями в грудь, на что он лишь сипло посмеялся, неотрывно пожирая тело похотливым взглядом. Словно упиваясь моим полубессознательным состоянием, Коршунов приподнял за попку, заставляя обернуть ноги вокруг его торса. Вскрикнула, опуская ладони на мощные плечи, упираясь низом живота в его горячий пах. От него так и пышет безудержным желанием близости.

Удерживая меня на весу, Ян сделал несколько шагов вперед и усадил меня на капот, по-хозяйски устраиваясь между моих разведенных ног. Его ладони опустились на мои острые колени. Босс сжал их, пока мы продолжали парализовать друг друга остекленевшими от желания глазами, шумно выдыхая воздух. Я должна кричать и брыкаться, и уже авансом несколько раз прокляла себя за эту постыдную слабость, но ни черта не могла поделать с обезумевшим от его нахальных прикосновений телом. Я его чувствовала. Мужчина, который одним своим взглядом мог заставить меня замолчать, безропотно выполняя все его прихоти. Например, сидеть на капоте посреди какого-то богом забытого парка, покусывая губы от желания ощутить его глубоко внутри себя. Всё моё тело было готово умолять об этих собственнических прикосновениях. Словно зная наперед мои постыдные мыслишки, Коршунов резко задрал подол розового платья, открывая своему взору такого же цвета трусики. Он зарычал, грубо сминая кожу на бедрах, заставляя меня еще сильнее раздвинуть ноги.

– Бл*ть… Ты идеальна… – произнёс глухим надорванным голосом. Парень странно покачал головой, притягивая меня ближе к себе за колени.

– Ян, не-ет… – испуганно шептала, когда его ловкие пальцы проворно стягивали влажные трусики. Босс положил ладонь мне между ног, и я застонала.

– Да, так. Покажи, как тебе нравится быть плохой в моих руках…

– Я-ян… – закричала, когда теплые губы стали покрывать жадными поцелуями плоский живот, спускаясь ниже, и ещё ниже.

Наконец, влажный язык встретился с моим изнывающим центром. Ян облизнул клитор, а затем надавил на него кончиком языка. Зажмурилась, мурлыкая от удовольствия. Вдруг парень резко вставил в меня свой язык, и я просто потеряла контроль – раздвинула ноги шире, позволяя ему проникать ещё глубже. Прогнулась в спине, постанывая, словно похотливая кошка, пока он поочередно то покусывал, то посасывал нежную плоть, заставляя низ живота вибрировать от обволакивающего удовольствия…

Вдруг босс отстранился. Я непонимающе распахнула ресницы, приподнимаясь на локтях. Он потянулся к ремню на джинсах, продолжая пожирать ненормальным взглядом моё влажное лоно. За доли секунд он приспустил штаны вместе с боксерами, выуживая из кармана презерватив.

– Ян… – прохрипела, восхищенно глядя на его большой набухший член, который стоял во всю длину и нетерпеливо подрагивал.

– Иди ко мне! Заставлю хорошенько взмокнуть… Да, так… Как же мне нравится, когда ты такая… – глухо поощрил, притягивая ближе к себе за бедра.

Вцепилась пальцами в края его черной футболки, стягивая её через голову. Мои ладони легли Яну на грудь и начали путешествие по мощному торсу. Ощутила, как каждая мышца на теле завибрировала, когда он одним резким толчком раздвинул влажные складочки, заполняя меня собой.

– А-а-а… – одновременно вскрикнули, с шумом выдыхая воздух.

На секунду он замер: сжал ладонью мой подбородок, заставляя затуманенным взглядом заглянуть в глаза. Мне не понравилось то, что я в них увидела… Он как будто прощался. Смотрел сурово и непримиримо. От этого безумного взгляда на пояснице выступил пот.

– Ян, ты…

Но он не дал договорить – изменил частоту толчков, трахал моё узенькое лоно как обезумевший голодный дикарь. Быстро и яростно. До боли впиваясь пальцами в бедра, притягивая меня к себе еще и еще ближе. Соски вновь затвердели, проступая через тонкую ткань платья. Если бы я так сильно не текла, то, должно быть, эти ненормальные движения могли доставить какой-то дискомфорт, но, к своему стыду, с каждым новым неистовым толчком он только сильнее доводил меня до исступления. Брал. Поглощал. Выпивал глоточек за глоточком, не давая даже слова произнести… Из горла лишь рвались наружу чувственные всхлипы.

Прогнулась в пояснице, крепче удерживая Яна за шею, чтобы не потерять точку опоры. Перед глазами все плыло, а стеночки влагалища вибрировали, начиная плавно сжиматься вокруг его горячего стояка.

– Нравится, как я тебя трахаю? – одичало осклабился, стягивая резинку с волос.

Его взмокшие темные волосы рассыпались по плечам. Коршунов задрал голову, продолжая яростно вколачиваться в меня своими бёдрами. Ощущала, как под пальцами дрожит его сильное тело. Такой горячий и взмокший от пота, кажется, он был уже на взводе, сдерживая себя из последних сил. Я и сама испытывала невозможный жар между ног – словно вулкан вот-вот взорвется, и из него потечёт раскаленная лава. Дышала тяжело и прерывисто, принимая всё то, что дает мне его сильное здоровое тело.

– Да… Ян… Да… – с мольбой шептала, зажмурив глаза, ощущая как мышцы влагалища начинают сильнее сжиматься вокруг его каменного стояка.

Клитор дернулся, пропуская через себя волны дурманящей истомы. Мой рот наполнился слюной. В ушах зазвенело. Оргазм окончательно вытеснил из головы все здравые мысли. Отрешенно всхлипывала, чувствуя, с какой неистовой силой босс продолжает таранить меня.

– Ар-р-р… – один, второй, третий жадный толчок и он замирает, издав при этом хриплый гортанный рык.

Ян резко покинул мое тело, накрывая лицо ладонями. Согнула ноги в коленях, дрожащими пальцами натягивая влажные трусики. В голове шумело, а перед глазами всё плыло. Только спустя несколько секунд до меня начало доходить, что я отдалась ему прямо на этом капоте… И произошедшее между нами не только ни капли не прояснило, а лишь сильнее запутало и без того непростые отношения…

Не глядя в глаза, Ян закинул меня на руки и, усадив обратно на пассажирское сидение авто, быстро возвратился на водительское место. Остаток пути до моего дома мы ехали молча. По правде говоря, я просто не могла говорить: губы до сих пор дрожали, а язык был каким-то одеревеневшим – с трудом ворочался во рту.

Когда тонированная «Audi» затормозила возле моего подъезда, все-таки набралась смелости и тихо спросила.

– Это конец?

Коршунов достал сигарету и, прикурив её, безэмоционально уставился в одну точку. Спустя несколько секунд он равнодушно пожал плечами, а потом еле слышно произнес:

– Что делает идеал прекрасным? Его недосягаемость. Говорят, боги смеются, когда люди получают то, что хотят… – он задорно подмигнул, отчего внутри всё оборвалось.

– Так ты просто меня использовал?

– Ну почему же?! Мне понравилось тебя трахать. Даже очень! С удовольствием повторю. Но не стоит думать, что ты чем-то отличаешь от других моих баб… Все вы одинаковые!

Хотелось выть от унижения. Почувствовала себя грязной и падшей, а еще жалела, что у него получилось до такой степени меня завести, доставить удовольствие. Было страшно от того, что он со мной сотворил. Буквально распял своим телом, вознеся к самым небесам. Между ног до сих пор было влажно. Общее состояние – полный крах. Меня трясло, как в лихорадки. Эмоции захлестывали. Я ненавидела его всем сердцем.

Коршунов обнял себя руками за плечи, устремив взор куда-то вдаль. Нужно было срочно что-то предпринять, сказать, сделать, но я продолжала сидеть, пытаясь осмыслить его слова. Как будто ждала чего-то другого. Они ведь все твердили об этом! И, главное, мама… Она ведь предупреждала!

Развернулась вполоборота, заставляя себя посмотреть на него. Ян покусывал нижнюю губу, выстукивая пальцами по рулю какой-то причудливый мотив. Он выглядел королём положения. Скулы свело от отвращения при виде его непроницаемого лица. Только тут до меня дошло, что он так ни разу сегодня не поцеловал меня в губы. Ну, конечно, Коршунова гораздо больше интересовали другие участки моего тела… А я, глупенькая птичка, так легко сдалась…

Я так и не нашлась, что ему сказать, но решила – красноречивее будет оставить красноватый припухший след на щеке. Занесла руку, вкладывая в эту пощечину всю ярость, на которую только было способно мое растоптанное девичье сердце, но в миллиметре от его гладковыбритой щеки, тату-мастер перехватил ладонь, до боли сжимая её горячей рукой.

– МРАЗЬ! – из глаз брызнули слёзы. Мое тело пробила новая волна колючих мурашек. Они всё бежали и бежали, отчего грудь безостановочно подрагивала.

– Тату на прощание?! – обдал меня обжигающим взглядом, после чего растянул рот в одержимой улыбке.

Его кадык трясся от того, насколько сильно напряжены были челюсти. В глазах плескался жидкий огонь. Коршунов выглядел, как заправский маньяк, до боли сжимая в руке мою ослабевшую руку.

Секунда, и он подносит её к своим горячим губам.

– Нет! Ян… прекрати… Это издевательство! Отпусти меня… – из глаз бежали слёзы. И мне уже было плевать, что он увидел все пятьдесят оттенков моего унижения.

Сломил. Уничтожил. Заставил позорно капитулировать. Обыграл по всем фронтам. Я просто ненавидела это лето. Ненавидела его, себя… Хотелось рассыпаться в прах, превратившись в маленькую кучку пепла.

– Я ведь только и умею бить татухи… – одержимо скалился, словно бесноватый, медленно всасывая бархатистую кожу в рот.

– Не-е-е-т… – бесцветно всхлипывала, рассыпаясь на миллиард дрожащих кусочков от ощущения теплых губ на своей руке.

Он снова сделал якорь. Только если в прошлый раз, глядя на засос, я вспоминала об удовольствии, в этот буду воспроизводить в сознании миг своего падения. Хотя и без этого знала, что буду вспоминать его днём и ночью.

Наконец, парень ослабил хватку, позволяя мне выдернуть ладонь.

Пару секунд изумлённо таращилась на припухший красноватый след от его губ, больше напоминающий клеймо, а затем стремительно сорвалась с места…

* * *

Под одеялом с головой было темно и душно. Слёзы продолжали катиться по лицу, в момент, когда я протянула руку за телефоном и трясущимися пальцами набрала сообщение Бродяге.

Сидел и смотрел, как она уходит, вытягивая из меня жизнь… Задыхался, будто погружаясь под воду. Теперь это окно символизировало боль. Я просто хотел достать биту из багажника и разбить его к чертовой матери. Меня словно парализовало. Не двигался, ощущая, как утекают минуты. Я не хотел уезжать. Да я и не мог уехать – руки и ноги отказывались слушаться!

Но ведь она сама этого хотела. Да, больно. Да, трудно понять и принять, что всё закончилось, даже не начавшись. Но я не мог иначе. Характер такой же упертый, как у отца. Вот только парадокс в том, что он олигарх, который ворочает миллионами, а я необразованный тату-мастер!

Конечно, таким умненьким красавицам в розовых платьях стоит держаться от меня подальше. Она ведь ясно дала понять, что её привлекло во мне. Пожалуй, как и большинство других женщин. Они видели во мне сочный, горячий, хорошо прожаренный стейк. Кусок мяса, способный доставить удовольствие. Без мозгов. Вернее, с мозгами в одном месте. Им всем плевать, какая у меня душа, и что занимает мои мысли, лишь бы исправно выполнял свою главную функцию. Такова правда жизни, и моя маленькая ласточка всего-навсего напомнила моё место.