На воде покачивалась уморительная лодка. Команда вырядилась в обезьяньи шкуры, разукрасив борта, нос и корму смешными масками зверей.

– Воображаю, каково им в этих шкурах в такую жару! – хохотала Пэнси, обращаясь к графине.

Подошедший Рудольф Вайн, сняв шляпу с плюмажем, низко поклонился.

– Разрешите представиться? – обратился он к графине.

– С какой стати? Ведь вы мой племянник Рудольф, не правда ли? Я сразу вас узнала, сходство с батюшкой просто поразительное. Откровенно говоря, я не сомневалась, что увижу вас здесь. Слухи о ваших похождениях докатились даже до такой глуши, как Уилтшир.

– Не стоит верить людской молве, – произнес Рудольф, учтиво целуя тетушке руку.

– Разумеется, вы хотите познакомиться с вашей кузиной Пэнси, – усмехнулась графиня, показав рукой, затянутой в перчатку, на стоящую рядом девушку.

Пэнси склонилась в грациозном реверансе. «Она вблизи еще красивее, – подумал Рудольф. – Прелестная девушка! Черт возьми, я совсем забыл о Барбаре…»

– Могу ли я представить вам леди Кастлмэн?

Графиня выпрямилась, лицо ее вдруг стало суровым и неприступным.

– У меня нет никакого желания знакомиться с вашей леди Кастлмэн, – отрезала графиня и, повернувшись спиной, застыла как изваяние, дав понять, что для нее ничего интереснее маскарада на реке не существует.

Рудольф Вайн почувствовал, как краснеет. Вот так сюрприз! Родная тетка в присутствии придворных отказалась знакомиться с дамой, которой по всей Англии оказывают честь и внимание. Какой коварный удар! А он-то был убежден, что ничто уже при дворе не способно его поразить. Рудольф лихорадочно размышлял. Как ему выкрутиться из затруднительной ситуации?

Барбара резко повернулась и удалилась с террасы.

– Прошу прощения… – услышал он тихий шепот.

Словно извиняясь, Пэнси дотронулась до его руки, потом вновь присоединилась к тетушке и, как ни в чем не бывало, продолжила наблюдать за представлением. «Что же делать? – соображал Рудольф. – Пойти к леди Кастлмэн? Она наверняка вне себя от ярости… Или же попытаться улестить тетушку?»

Все решил брошенный украдкой, полный мольбы взгляд Пэнси.

– Тетушка Энн, – отважился Рудольф. – Простите меня, если я вас чем-то обидел.

– Ничем ты меня не обидел. Просто я придерживаюсь старых традиций и не каждому позволю знакомиться с моей внучатой племянницей.

– Но, тетушка, леди Кастлмэн принята во многих домах…

– Может быть, эту особу и принимают в Лондоне, однако в провинции, слава Богу, сохранились порядочные дома, куда и не подумают ее пригласить.

– Вероятно, в этих домах и его величеству будет отказано в приеме, – осмелился пошутить Рудольф.

– Я не собираюсь обсуждать жизненные принципы его величества, – сурово заметила тетушка. – Я привыкла руководствоваться собственными правилами. Возблагодарим небеса, что теперь у нас будет королева и при дворе наконец воцарятся благородство и достоинство.

Рудольф тяжело вздохнул. Продолжать разговор не имело смысла. Пожалуй, тетушка вскоре сама убедится, что ее надеждам не суждено сбыться. Слухи о королеве, доходящие из Хэмптон-Курта, были весьма противоречивы и не особенно утешительны.

Чудовищных размеров кринолины королевы, ее инфанты и слуги вызывали ухмылки и насмешки. Истинные леди, настолько целомудренные, что никогда бы не решились спать на простынях, где до них спал мужчина, вынуждены были терпеть общество замызганных монахов-португальцев и их многочисленных родственников, которых повсюду таскали за собой.

Те, кто ездил к королеве в Хэмптон-Курт засвидетельствовать свое почтение, рассказывали, что она серьезного нрава, внешне – пигалица с крошечными ручками и ножками и выпяченными зубами. Якобы она без ума от своего очаровательного и жизнелюбивого мужа. Король, говорят, тоже без ума от нее. Но удастся ли ей удержать его при себе, когда они переберутся во дворец? Двор не может жить без развлечений, да и каждый в Англии стремился наверстать упущенное, дав волю веселью после мрачных лет диктата Кромвеля.

Королева… Что еще говорят о ней?…

Вдруг Пэнси вскрикнула и показала в сторону реки.

Вдали показался караван сторожевых судов, за которыми в фарватере следовал королевский корабль.

Что тут началось!… Одни жаждали разглядеть короля с королевой и многочисленную свиту, другие восхищались необычным кораблем в античном стиле с расшитым золотом пологом, наброшенным на высокие коринфские колонны, увитые гирляндами цветов.

Одобрительный гул восхищения усиливался по мере приближения корабля, и наконец все увидели короля Чарльза и его темноглазую супругу, сидящих под балдахином рука об руку!

Раздался всеобщий вздох, а затем воцарилась тишина.

Король и королева сошли на берег.

Барбара наблюдала, как придворные целовали руки их величествам, а дамы делали реверансы, и только когда король повел королеву Екатерину во дворец, подошла и с достоинством склонилась в нижайшем реверансе. Стоящие поблизости отметили, что веселой легкости и ловкости у Барбары поубавилось.

Королева поклонилась, глаза Чарльза на мгновение задержались на лице Барбары, и чета скрылась в парадных комнатах дворца.

Леди Кастлмэн облегченно вздохнула, на губах заиграла счастливая улыбка: мимолетный взгляд Чарльза дал понять – ничего не изменилось, он снова будет с ней.

Барбара улыбнулась – ну что ж, теперь можно и подождать!

Успокоившись, она неторопливо шла, сама не зная куда, пока на глаза ей не попался Рудольф Вайн. В полном одиночестве он наблюдал, как тетушка и Пэнси направляются в дворцовые покои.

– Забавно! Целомудренный мальчик трепещет, не может отвести взгляда… С чего бы это? – съязвила она.

– Не сердись, Барбара, – заторопился Рудольф. – Я не виноват, если тетя воспитана в старых традициях. Я пытался переубедить ее, однако она и слушать не захотела…

– Не стоит стараний! – оборвала Барбара. – Мне нет дела до твоих родственников. Да я им и не завидую. Жить при дворе, не зная, к кому благоволит его величество… Вот только девочку жаль, связалась со старой грымзой.

– Ты так добра, Барбара, позволь при случае представить тебе девушку, она очень мила!

– Какую игру ты затеваешь? Решил поохотиться за наследством? А может, ты без ума от нее?

– Я без ума только от тебя, дорогая! Но мои кредиторы – просто звери, а она богата… Чертовски богата! Хотя, видит Бог, понятия не имею, откуда у нее взялись деньги.

– А если денег у нее нет?

– Я все выясню. Говорят, она уже интересовалась, где купить лошадей, просила порекомендовать серебряных дел мастера, модного ювелира. Как тут не быть денежкам?! Моя тетушка держит нос по ветру! Уж если взялась опекать юную леди, будь уверена – ножки у нее можно протягивать только по одежке!

Барбара улыбнулась:

– Значит, ты собрался жениться на мешке с деньгами?

– Мне деньги нужны как воздух. Кстати, могу ли попросить тебя об одной услуге?

– Какой?

– Месяца два назад я обращался к его величеству с просьбой даровать мне титул и соответственно поместье Стейверли.

– И кто стоит на твоем пути?

– Двоюродный брат. Хотя, кажется, он умер. Во всяком случае о нем давно ничего неизвестно.

– Хорошо. Подумаю, как тебе помочь.

Барбара была счастлива. К ней снова обращаются с просьбами. Бог с ней, с этой напыщенной старухой из пыльного сундука.

Рудольф коснулся ее руки:

– Можно надеяться?

– Смотри, какая нежность!

– Не знаю, как благодарить тебя, Барбара, ты всегда так добра. Знай, я твой раб навеки!

– В самом деле?

«Похоже, потребуется плата вперед… Что ж, мне это даже доставит удовольствие, – размышлял Рудольф. – Она и так притягивает как магнит».

– Я не устаю повторять, что люблю тебя! – воскликнул Рудольф, подумав про себя, что голос его охрип весьма кстати.

– А я не устаю ломать голову, когда твои слова искренни, а когда – вранье.

– Я готов доказать тебе это!

– Сейчас мне хотелось бы побыть одной, – покачала головой фаворитка короля.

Рудольф мог настоять на своем, но, слава Богу, он хорошо ее изучил. Поэтому только проводил до кареты, и Барбара отбыла домой на Кинг-стрит в Вестминстере.

Рудольф подождал, пока экипаж скроется за поворотом, и поспешил назад, ловко ориентируясь в хитроумных переходах и галереях. Миновав анфиладу жилых комнат, он оказался в апартаментах графини Доувейджер из Дарлингтона. Рудольф и не предполагал, что ее комнаты находятся в одном крыле с покоями его величества. Это означало, что тетушка – сиятельная дама, из числа особо приближенных к королю.

Слуга в шикарной ливрее открыл перед ним дверь, он легко взбежал по ступенькам. В парадной зале, из окон которой открывался великолепный вид на реку, на софе отдыхала тетушка. Положив голову на атласную подушку, она слушала читающую стихи Пэнси.

Увидев кузена, Пэнси поднялась и приветливо улыбнулась.

– Кузен Рудольф, тетушка, – склонилась она в реверансе, грациозным жестом предложив гостю составить им компанию.

Мужчина опустился в стоящее рядом кресло.

– Однако ты не в меру прыток, племянничек, – заметила старая дама, протягивая руку для поцелуя.

– Я сгораю от желания поближе познакомиться с вами, тетушка Энн, – отвечал гость. – Я слышал, что вы собираетесь приехать во дворец, но не знал точной даты, как не знал и о том, что вас будет сопровождать моя кузина.

– Ни минуты не сомневаюсь, если бы не Пэнси, ты бы не примчался в мои покои.

Тетушка дала понять, что не испытывает ни малейшего восторга от его визита. Хотя Рудольфу показалось, что она просто забавляется. Он сделал следующий ход:

– Очень сожалею, что не подозревал о существовании такой очаровательной родственницы.

Тетушка, похоже, приняла его игру:

– Ах, извините, вас не известили! По-видимому, виной тому ваше положение в свете.

«Вот так тетушка! Удар ниже пояса!» – невольно восхитился ее ответом Рудольф.

– Я чувствую, тетя Энн, мне следует объясниться. Как вам известно, в последние годы я утратил связи с нашим семейством. И, позвольте заметить, в том нет моей вины, поскольку был вынужден скитаться за пределами Англии. Вернувшись с его величеством, я с болью в сердце узнал, что отряд Кромвеля разграбил наше поместье и отобрал то не многое, что завещал мне отец. Вот такая нелегкая мне выпала доля.

– Да, да… Кажется, ты успешно распродал фамильные драгоценности…

«Ах, тетушка! Об этом лучше было бы умолчать…» – нахмурился Рудольф.

– Их было до смешного мало! Крайняя нужда, тетя Энн, вынуждает людей добывать деньги всеми мыслимыми и немыслимыми способами.

– Все равно не следовало так поступать, – проворчала умудренная жизненным опытом почтенная дама. – Семье моего покойного мужа тоже пришлось несладко, тем не менее мы сохранили все. Полагаю, так же поступили и в Стейверли.

– Вот об этом и хочу поговорить с вами, тетушка, – продолжил свою игру Рудольф. – Два месяца тому назад я подал прошение на имя его величества, чтобы он распорядился передать мне поместье в Стейверли и официально присвоил титул маркиза.

– Но это означает, – вступила в разговор Пэнси, – что вы последний маркиз Стейверли по мужской линии?

– Да, я имею полное право наследовать титул вашего отца, но поверьте, Пэнси, я до глубины души переживаю смерть вашего брата!

«Ах, если бы Ричард не погиб! Мы с ним были бы так горды и счастливы сегодня. Наш обожаемый король взошел на престол! Какую грандиозную встречу ему устроили! Одно утешает, брат отдал жизнь за правое дело!» – подумала Пэнси и поспешно отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. С самого детства ее учили, что проявлять эмоции в обществе неприлично.

– Англия, дорогая моя, никогда не забудет своих верных сынов, – сочувственно произнесла графиня. – Ричард сделал все, чтобы Чарльз Стюарт занял законное место на троне.

Пэнси справилась наконец с охватившим ее волнением.

– Простите меня, – смущенно улыбнулась она, – в такой момент думать о себе, по меньшей мере, эгоистично, однако горько сознавать, что уже нет ни брата, ни отца. Для них так много значил Стейверли! Сейчас же… страшно подумать. Боюсь, там одни развалины и запустение. Сад зарос и заглох. Имение в полном упадке… А сколько было радужных надежд! Вот сметут Кромвеля, и все будет по-старому. Отобранное – вернут, и снова наш род окрепнет, как случалось не раз в далеком прошлом.

– Я понимаю вас! – воскликнул Рудольф. – Поэтому и прошу тетушку помочь мне, разумеется, если она не возражает. Когда его величество утвердит мое право на титул маркиза Стейверли в четвертом колене и признает право на владение поместьем, я приложу все силы, чтобы там было все как во времена наших славных предков.

– Силу ты приложишь, а деньги у тебя есть?

«Ну, старая карга, все дело испортит!» – рассердился он про себя, а вслух произнес:

– Деньги я стану получать по праву наследования титула. Из государственной казны.