Не сводя глаз с Кэтрин, Эндрю прижал руку к груди и закончил почти шепотом:

– Моя рука чувствовала последние удары ее сердца. В конце концов я пообещал ей сделать так, как она просит. После этого она умерла.

На последней фразе его голос сорвался. В комнате повисла тяжелая тишина. Он закончил изливать весь ужас и отчаяние того холодного дня с поразительной ясностью и живостью, потому что годами хранил в памяти каждую мелочь. В тот день он потерял все: дом, привычную жизнь, дорогого нежного друга, каким была для него жена.

Эндрю кашлянул, пытаясь избавиться от спазма, сковавшего горло.

– Попрощавшись с Эмили, я попросил, чтобы Адам о ней позаботился. Через несколько часов я отплыл из Америки под чужим именем.

Он провел ладонями по лицу, откинул голову назад и посмотрел в потолок.

– Первые пять лет я провел... бездумно, не заботясь о том, жив я или умер. Это было черное время. Одинокое. Пустое. Холодное. Сделав все, о чем просила Эмили, я ненавидел себя за это. За то, что сбежал. За все свои поступки, которые привели ее к смерти. Я чувствовал себя трусом, человеком, потерявшим честь. В глубине души я надеялся, что ее отцу удастся меня отыскать, но почему-то этого не случилось.

Но однажды меня нашел твой брат. Нашел, когда спасал от банды головорезов. Кстати, в тот момент я был ему не слишком благодарен. У меня не было никаких особыхдел, и я вернулся вместе с Филиппом в его лагерь. Впервые за пять лету меня возникло чувство принадлежности к людям. Твой брат не только спас мне жизнь. Благодаря ему я нашел в себе волю снова жить, чего-то добиваться. С тех пор как я покинул Америку, у меня наконец-то появился друг. Дружба с ним изменила всю мою жизнь. Я сумел похоронить воспоминания о том ужасном дне на дуэльном поле, но когда раздался выстрел в Лондоне, когда я увидел тебя... – Он на мгновение прикрыл глаза. – Мои кошмары ожили вновь.

Стэнтон глубоко вздохнул, чувствуя себя абсолютно опустошенным и испытывая такое облегчение, какого не знал десять лет. Он обернулся к Кэтрин. Она сидела, сцепив руки на коленях, и смотрела на огонь. Ему отчаянно захотелось знать, о чем она думает, но он заставил себя молчать. Пусть обдумает все услышанное. Казалось, что прошла вечность, прежде чем Кэтрин заговорила:

– Филипп знает об этом?

– Нет, он ничего не знает. Я никогда никому не рассказывал.

Он так хотел, чтобы она на него посмотрела, хотел увидеть выражение ее лица, прочесть ее чувства. Станет ли она смотреть теперь на него с отвращением и стыдом? Ведь именно так в течение многих лет он сам на себя смотрел. К несчастью, она настойчиво отводила глаза, и это говорило само за себя.

Наконец-то Кэтрин повернулась к нему лицом и посмотрела мрачными и блестящими от сдерживаемых слез глазами.

– Ты ее очень любил?

– Да. Она была такой тихой, мягкой девушкой, которая в жизни никого не обидела. Много лет мы были лучшими друзьями. Я сделал бы что угодно, лишь бы ее защитить, а вместо этого она умерла, защищая меня.

– Ты молчал столько лет, почему же теперь решил рассказать мне все это?

Он заколебался, но потом все-таки спросил:

– Я отвечу, но можно мне сначала получить кусок бумаги и перо?

Кэтрин явно удивилась, но прошла к секретеру, вынула из узкого ящичка лист бумаги и протянула его Эндрю.

– Вот, пожалуйста.

– Спасибо. – Эндрю взял перо, уголком глаза наблюдая за Кэтрин, а через несколько минут уже передал ей лист обратно.

Она в недоумении посмотрела на надпись и спросила:

– Что это?

– Египетские иероглифы. В них кроется причина, по которой я не рассказал тебе о своем прошлом.

– Но почему ты зашифровал ее?

– На вечере в честь дня рождения твоего отца ты критиковала методы ухаживания лорда Нордника за леди Офелией. Говорила, что ему следовало бы читать ей что-нибудь романтическое на чужом языке. Это единственный чужой язык, который мне известен.

Она бросила на него удивленный взгляд. Эндрю коснулся края листа.

– Первая строка звучит так: «Ты спасла мою жизнь».

– Не могу понять, почему ты это говоришь, ведь из-за меня на тебя сегодня напали.

– Не сегодня. Шесть лет назад. В то утро, когда я пришел в лагерь Филиппа, он сидел на берегу Нила и читал письмо от сестры. Филипп прочитал мне несколько забавных отрывков, а я сидел и слушал то, что ты ему написала, и завидовал вашей очевидной привязанности друг к другу. Он рассказал мне кое-что о тебе, о том, что твой брак неудачен, о той радости, которую дает тебе твой сын, о болезни Спенсера. Когда мы вернулись в лагерь, он показал мне миниатюру, которую ты ему подарила перед отъездом из Лондона.

Эндрю прикрыл на мгновение глаза, живо припомнив тот день, когда он впервые увидел изображение Кэтрин.

– Ты казалась такой красивой! Я понять не мог, почему твой муж не благословляет землю, по которой ты ступаешь.

С этого дня с каждой рассказанной Филиппом историей я все больше тобой восхищался и ждал, когда ты напишешь брату. Ждал, пожалуй, не меньше, чем он сам. Меня глубоко трогало твое мужество, терпение и благородство в тяжелой семейной ситуации. Я пересмотрел свои переживания, чувство стыда и вины, с которыми жил со времени отъезда из Америки. Понял, что веду бесцельный образ жизни. Твоя доброта, милосердие, выдержка вдохновили меня на то, чтобы изменить свою жизнь, начать все заново. Я знал, что когда-нибудь вернусь с Филиппом в Англию. И я тогда твердо решил стать человеком, с которым леди Кэтрин была бы рада завести знакомство. Ты показала мне, что благородство и добродетель все еще существуют, заставила меня опять к ним стремиться. Я шесть лет хотел тебя за это поблагодарить.

Кэтрин видела по его глазам, что чувства его искренние. Кэтрин ощутила сильное сердцебиение. Душа ее наполнилась состраданием к Эндрю, к тому отчаянию, в котором он так долго жил.

– Не стоит благодарности. Я понятия не имела, что мои письма так... вдохновили тебя. Мне жаль, что тебе пришлось столько страдать. И я рада, что ты сумел найти мир в собственной душе.

Не отводя взгляда от глаз Кэтрин, он высвободил ее руку и коснулся бумаги.

– Во второй строке написано: «Я тебя люблю». Кэтрин онемела от неожиданности. Эндрю больше и не пытался скрывать свои чувства.

– Умом-то я понимаю, что по положению я тебе не ровня, но сердцем... – Он с горечью покачал головой. – Сердцем я отказываюсь это признать. Логика говорит мне, что надо ждать, надо ухаживать за тобой долгое время. Но сегодня я чуть тебя не потерял, и поэтому больше не могу ждать. Ты не представляешь, сколько радости доставила мне наша дружба, наши любовные отношения, все, что мы делали вместе, каждое прикосновение, каждое слово. Но мне мало быть только твоим любовником.

Он сунул руку в жилетный карман, вынул оттуда какой-то предмет и протянул его Кэтрин.

– Я хочу больше. Хочу все. Всю тебя. Кэтрин, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты выйдешь за меня замуж?

Кэтрин почудилось, что у нее оборвалось сердце. Она во все глаза смотрела на безупречный овальный изумруд, вставленный в простую золотую оправу, который лежал на мозолистой ладони Эндрю. Должно быть, он купил эту драгоценность, пока был в Лондоне. Глаза Кэтрин набухли от слез. Неприятие, смятение, нежданная страсть – все смешалось в ее душе. Все чувства пришли в такую сумятицу! И каждое из них могло быть главным, так что Кэтрин уже не отличала одно от другого.

– Ты же знаешь, как я отношусь к браку.

– Знаю. И если учесть твой опыт, то твои сомнения понятны. Но тебе также известно, как я к этому отношусь. Я говорил тебе в экипаже, когда мы ехали в Литл-Лонгетоун, что хочу иметь жену и детей. Неужели ты думаешь, что я способен тебя скомпрометировать и отойти в сторону?

– Эндрю, я же не юная девственная мисс, чтобы меня можно было легко скомпрометировать. Я взрослая современная женщина. Когда ты заявляешь, что хочешь иметь жену, то описываешь такой кладезь совершенств, которых скорее всего и на свете-то не существует.

– Почему же? Я смотрел на тебя и видел кладезь всех этих совершенств. И еще очень многих других. Ты и есть та женщина, которая, несмотря на изъяны, но и благодаря им, является для меня воплощением идеала. Я прошу тебя изменить взгляды на брак, а одновременно внимательнее рассмотреть твои чувства ко мне. – Он замолчал и несколько секунд спокойно смотрел на Кэтрин. – Я тебе явно небезразличен. Это ясно, иначе ты никогда бы не пустила меня в свою постель, в свое тело.

Кровь бросилась в лицо Кэтрин.

– Я не для того становилась твоей любовницей, чтобы выуживать из тебя предложение.

– Знаю. И меня не надо вынуждать. Я делаю тебе предложение искренне. Надеюсь, что ты его примешь.

– Начиная нашу связь, мы сразу решили, что она будет временной.

– Нет, не так. Ты настаивала, что она должна быть временной. Я никогда на это не соглашался. А даже если бы и согласился, то сейчас официально беру свои слова назад. Я не хочу временной связи. Хочу навсегда. Хочу быть мужем тебе и отцом Спенсеру. По крайней мере хочу быть ему другом и защитником. – Эндрю глубоко вздохнул. – Я рассказал тебе о своем прошлом. Признался в своих чувствах. Моя душа, мое сердце принадлежат тебе. Скажи, что ты хочешь с ними сделать?

Кэтрин плотно сжала колени, чтобы они меньше дрожали.

– Ты не отдаешь себе отчета, о чем просишь. Разумеется, ты даже не представляешь, что означает для женщины замужество. Это означает, что я перестаю существовать. Я потеряю все. Больше мне ничто не будет принадлежать, вся власть будет у моего мужа. Мой муж мог сослать меня в деревню, не заботиться о нашем ребенке, мог продавать мои личные вещи... И все это по закону! Я уже прошла через подобный кошмар. Мне не нужно увеличивать свое состояние, не нужно расширять связи. Замужество ничего мне не может дать.

– Я вижу, мы пользуемся разными словарями. Ведь для меня брак – это забота друг о друге, любовь, совместные радости и горести. Уверенность в том, что рядом с тобой есть близкий человек. И он всегда за тебя.

– Должна признать, твое определение звучит прекрасно, но опыт научил меня, что брак – это нечто совсем другое. Неужели ты искренне полагаешь, что твое определение соответствует действительности?

– Думаю, это зависит от того, зачем человек вступает в брак. Если женятся из-за денег или общественного положения, то, согласен, это вполне может привести к беде. Но я верю, что брак способен оказаться именно таким прекрасным союзом, если он основан на любви и уважении. Если ты не можешь представить себе жизни без человека, которому отдано твое сердце.

Эндрю взял Кэтрин за руку, мягким движением положил ей на ладонь кольцо, один за другим согнул ее пальцы, закрывая кулачок, и спрятал его между своих ладоней.

– Кэтрин, если ты решишь не выходить за меня замуж, пусть это будет потому, что я не принадлежу к твоему классу. Потому что я простой американец, потому что у меня темное прошлое, потому что ты меня не любишь. Но пожалуйста, не отказывай мне из-за того, что ты думаешь, будто я хочу у тебя что-то отнять. Ведь единственная моя цель – дать тебе как можно больше.

– Мне кажется, за последние десять лет я всем доказала, что не нуждаюсь в мужчине, который стал бы обо мне заботиться. – На Кэтрин накатило чувство безвозвратной потери. Она прекрасно осознавала ту боль, которую сейчас переживал Эндрю. Ей не нужен был муж, это правда. Но с внезапной ясностью она вдруг осознала, что не хочет, чтобы Эндрю исчез из ее жизни. – Почему бы нам не продолжать наши теперешние отношения? – ненавидя себя за нотку отчаяния в голосе, спросила она.

– Нашу связь?

– Да.

Кэтрин замерла, ожидая ответа.

– Нет, – сказал он спокойным голосом, – я не могу так поступить по отношению к тебе. И к Спенсеру. И к себе. Если наша связь продолжится, рано или поздно кто-нибудь догадается. Поползут сплетни. У меня нет желания тайком пробираться в ваш дом, украдкой ловить мгновения, скрывать свои чувства. Мне нужно все, Кэтрин. Или... ничего.

Кэтрин показалось, что пол уходит у нее из-под ног. Голос и взгляд Эндрю не оставляли сомнений в его решимости. Кэтрин почувствовала, как в ней закипает гнев.

– Ты не имеешь права предъявлять мне ультиматум!

– Не согласен. Я отчаянно в тебя влюблен и спал с тобой. Думаю, это дает мне такое право.

– Тот факт, что у нас была близость, ничего не меняет.

– Ты ошибаешься. Это все меняет. – Он сильнее стиснул ее ладонь. – Кэтрин, либо ты чувствуешь то же, что и я, либо нет. Ты или любишь меня или нет. Хочешь ли ты провести со мной всю жизнь?

– И ты ждешь, что я отвечу тебе прямо сейчас? Все или ничего?

– Да.

Кэтрин смотрела на него во все глаза, чувствуя у себя на ладони тяжесть подаренного им кольца. Ее душу терзали противоречивые чувства, но она отбросила всю эту путаницу и сосредоточилась лишь на гневе. Гневе на Эндрю, который заставляет ее принимать такое решение, гневе на себя за то, что колеблется. Ее выбор ясен. Ей не нужен муж. Но почему же так трудно произнести одно только слово, которое заставит его исчезнуть из ее жизни?