Джеки Д'Алессандро - Леди-интриганка

«Потому что такое слово заставит его исчезнуть из моей жизни».

Кэтрин облизнула пересохшие губы.

– Боюсь, что в этом случае ответ будет – ничего.

В молчании прошло несколько бесконечных мгновений. Кэтрин видела, как выражение лица Эндрю постепенно становилось непроницаемым, словно он задернул занавес и закрыл свои чувства. Желваки на его скулах напряглись, он с трудом сглотнул. «Как будто проглотил разочарование», – подумала Кэтрин. Эндрю медленно высвободил ее руки. Внутренний голос в душе Кэтрин громко выкрикнул: «Нет!» Но она только плотнее сжала губы, как бы боясь нечаянно произнести это вслух. Также медленно она раскрыла ладонь и протянула ему кольцо. Эндрю долго смотрел на маленькую драгоценность. Кэтрин испугалась, что он откажется ее забирать. Так он и сделал: раскрыл ладонь и вынудил Кэтрин самостоятельно положить кольцо ему на руку, после чего быстро вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь, даже не оглянувшись.

Не сводя глаз с закрытой двери, Кэтрин опустилась на тахту. Ощущение тепла, где несколько секунд назад лежала рука Эндрю, быстро исчезло. Кэтрин бил озноб. Разум и логика твердили ей, что она сделала правильный выбор, но опустошающая боль в сердце доказывала, что, возможно, совершена ужасная ошибка.

Близился рассвет. Эндрю сидел на своей кровати, стиснув ладонями ноющую голову, но пульсирующая боль казалась мелочью по сравнению с тоской, разрывающей грудь.

Как может сердце так болеть и все же продолжать биться? Ему хотелось объяснить столь плачевный результат его предложения слишком стремительным ходом событий, но какое-то чутье подсказывало Эндрю, что, ухаживай он за Кэтрин даже несколько месяцев, она все равно бы ему отказала.

«Но в таком случае ты хотя бы провел с ней эти месяцы, – продолжал нашептывать его внутренний голос. – А так не получил ничего».

Эндрю застонал и вскочил на ноги. Ясно, что он сделал ошибку, поставив Кэтрин перед таким выбором: все или ничего. Черт возьми! Он так долго хотел ее, так долго ждал! Надеялся на ответное чувство. Вообразил, что они принадлежат друг другу.

Она снова вспомнила, как этот мерзавец Кармайкл тащит Кэтрин к воде. Кулаки Эндрю сжались. Что в «Руководстве» могло вызвать у Кармайкла такую ненависть, чтобы тот решился убить автора? Да, советы современной женщине слишком откровенны и даже скандальны, но ведь не до такой же степени, чтобы пойти на убийство!

Эндрю вспомнил, как встретил Кармайкла после выстрелов на вечере у лорда Рейвенсли. Кармайкл рассказывал, что видел, как стрелявший убегал в сторону Гайд-парка. Эндрю же все время казалось, что этот человек кого-то ему напоминал. То же удивительное чувство он испытал и на суаре у герцога, и при встрече в музее. Филипп говорил, что Кармайкл бывал в Америке...

Эндрю прикрыл глаза, заставляя себя вспомнить каждую деталь разговоров с Кармайклом.

В мозгу сразу же вспыхнула живая картина: вот Кармайкл потирает подбородок, брызги света разлетаются от кольца с ониксом и бриллиантом в форме квадрата, который тот носил на пальце. И вдруг словно яркая вспышка осветила память Эндрю, внутри у него все заледенело. Кармайкл надевал это кольцо и на оба светских раута. Воспоминание пробудил не сам человек, а кольцо.

Эндрю провел ладонями по лицу, сердце отчаянно забилось. Если бы сегодня он не оживил в памяти тот день, когда погибла Эмили, он бы этого не заметил. Он так глубоко похоронил в сердце ту рану, тот образ... Но сейчас ему все стало ясно. Необычное кольцо Кармайкла с бриллиантом и ониксом в точности походило на то, которое было на пальце у Льюиса Мэннинга в тот день, когда Эндрю его застрелил.

«Кармайкл охотится не на Чарлза Брайтмора, он охотится на меня».

Стэнтона словно громом ударило. Кармайкл, вероятно, должен иметь отношение к Льюису Мэннингу. Между ними было какое-то внешнее сходство. Может быть, Кармайкл – отец Льюиса? Дядя? «Скорее всего отец, – решил Эндрю. – Тогда у него, разумеется, есть причина для ненависти».

Когда ранили Кэтрин, Эндрю стоял рядом. Пуля была предназначена ему. И сегодня ночью Кармайкл собирался убить Эндрю, но помешала Кэтрин. Она, сама того не ведая, спасла ему жизнь и едва при этом не утонула.

Эндрю глубоко вздохнул и запустил дрожащие пальцы в волосы. «Господи! Я хотел быть для нее защитой, а оказался опасностью. А это значит, что надо покинуть ее. Немедленно».

Прошло одиннадцать лет, и вот прошлое его настигло. И дважды едва не убило Кэтрин. Что же, нового шанса Кармайкл не получит.

Эндрю быстро подошел к шкафу, вытащил кожаный саквояж и принялся швырять в него свои вещи.

«Не дергайся, Кармайкл. Ты меня найдешь. Я сам тебе помогу».

Кэтрин сидела в кресле и смотрела на решетку камина, где огонь прогорел уже много часов назад. Оставшийся серый пепел точно символизировал ее собственное настроение.

Фыркнув от раздражения, она стала ходить по комнате. Что с ней такое? Она ведь приняла правильное решение. Единственно возможное в таких обстоятельствах. Все или ничего? Да разве может она отдать ему «все»? Не может, это же ясно. Но Кэтрин почему-то казалось, что ее рассекли надвое.

«Господи, что он мне говорил!»

Эта история из его прошлого должна была напугать Кэтрин, но после многих часов, проведенных в раздумьях, она поняла, что несчастье, которое ему пришлось пережить, лишь укрепило в ней сочувствие к нему. Кэтрин восхищалась им. Да, он убил человека, хотя тот всего за несколько секунд до этого пытался убить самого Эндрю. И убил его молодую жену, которой Эндрю так хотел помочь, рискуя всем на свете. Эндрю все потерял, и потерял из-за любви. И тем не менее он все-таки не отрекся от любви. Не отрекся от надежды на семейное счастье, как сделала она, Кэтрин. Он добрый, благородный, щедрый, внимательный и...

О Господи, как он на нее смотрел! В глазах страсть, и неприкрытое желание. Кэтрин прикрыла глаза, представив Эндрю. Никто и никогда так на нее не смотрел.

«Господи, помоги мне. Пусть я этого не хотела, пусть пыталась отрицать, но мне надо, чтобы Эндрю снова так на меня смотрел! Я просто не готова с ним расстаться».

Кэтрин открыла глаза и снова принялась ходить по комнате. Если бы она приложила хоть немного усилия, то смогла бы доказать Эндрю, что его предложение слишком поспешно. В наши дни женщина не оставляет мужчине последнего слова и не позволяет просто так уйти. Нет, современная женщина сумеет применить все средства из женского арсенала, чтобы околдовать, заманить, убедить, соблазнить, заставить мужчину действовать так, как она хочет.

В тот же миг, когда эта мысль вдруг пришла ей в голову, Кэтрин почувствовала, что сквозь серые тучи прорвался луч долгожданного солнца. Почему вся ночь у нее ушла на то, что казалось теперь таким очевидным? Кэтрин ругала себя за ненужное упрямство, но сейчас, слава Богу, она пришла в себя.

Чем раньше начать кампанию, тем лучше. И начать надо с приглашения Эндрю вернуться в Литл-Лонгстоун через неделю. И лучше всего пригласить прямо сейчас, пока он в здесь.

В окно начинал пробиваться бледный рассвет. Кэтрин вышла из своей спальни и тихонько поспешила по коридору. Подойдя к его двери, она постучала и чуть слышно позвала:

– Эндрю?

Ей ответила тишина. Кэтрин постучала еще раз, но внутри по-прежнему было тихо. Забеспокоившись, она повернула ручку, приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Сердце ее болезненно сжалось. Она распахнула дверь во всю ширь.

Комната оказалась пуста, кровать не тронута. Кэтрин обвела глазами все помещение и со страхом поняла, что исчезли все личные вещи Эндрю. Словно в трансе она подошла к шкафу и распахнула дубовые створки. Пусто.

Грудь пронзила острая боль, в глазах закипели слезы. Кэтрин взглянула на кровать. На подушке лежал маленький сверток. Ее сердце подпрыгнуло, она бросилась к кровати, схватила записку, лежащую поверх свертка, сломала печать и быстро пробежала глазами строки.

«Моя дорогая Кэтрин!

Я пришел к выводу, что Кармайкл – это отец Льюиса Мэннинга. Он охотится не за тобой, а за мной. Я хотел защитить тебя от опасности, но, как оказалось, лишь навлек ее на тебя. Следи, чтобы двери и окна дома были всегда заперты. Спенсер, ты и все слуги должны оставаться в доме. Я позабочусь о том, чтобы Кармайкл никому больше не смог причинить вред.

В качестве прощального подарка я оставляю тебе свое самое ценное сокровище. Когда мы уезжали из Египта, Филипп не собирался брать их с собой, а потому забрал я. С того дня, когда я случайно услышал слова, которые ты написала Филиппу, все во мне переменилось. Я влюбился в тебя в тот самый момент, когда увидел твое чудесное изображение на миниатюре, влюбился глубоко и безнадежно. Я наизусть помню каждое слово твоих писем и благодарю тебя за то, что подарила мне мужество и надежду. Пожалуйста, прими это кольцо как знак моей благодарности и привязанности.

Эндрю».

Дрожащими пальцами Кэтрин развернула кусочек полотна, с болью осознав, что это платок, который она ему подарила. Внутри свертка на толстой пачке выцветших писем, перевязанных старой кожаной бечевкой, лежало кольцо с изумрудом. Кэтрин тотчас узнала собственный почерк.

Кровь отлила от ее лица. Тут были десятки писем, которые она писала Филиппу, когда брат путешествовал за границей. Самое ценное сокровище Эндрю.

В одно мгновение ей открылась вся правда. Кэтрин казалось, что ее ударили. У нее подогнулись колени. Любовь Эндрю к ней была совсем не такой недавней, как она полагала. Он любил ее уже... шесть лет. Он привез с собой эти письма из Египта, все время хранил их, а теперь отдал ей. И даже платок, который она ему подарила. Расстался со всем, что напоминало бы о ней, потому что она сама его прогнала.

Кэтрин заплакала. Все те годы, пока она страдала от одиночества, выносила жестокое пренебрежение мужа, смирялась с его отказом от нее и Спенсера, Эндрю ждал ее, нуждался в ней, любил ее.

Она вдруг осознала всю силу его любви и преданности, почувствовав себя такой одинокой и маленькой. Кэтрин почти физически ощущала, как рушится стена, которую она воздвигла вокруг себя и своего сердца, и чувствовала себя такой беззащитной. Несомненно, что больше нельзя было этого скрывать. Она не просто хочет Эндрю, она его любит.

Рыдание вырвалось из груди Кэтрин. Плотнее сжав дрожащие губы, она вскрикнула от нетерпения. Позже она, конечно, может поплакать, хотя оставалась еще надежда, что плакать все-таки не придется. Сейчас надо подумать, куда мог отправиться Эндрю, придумать, как помочь ему в деле с Кармайклом, а уж потом объяснять, какой дурой она была. И молить, чтобы он простил ее за тот страх и смятение, которые принесли столько горя им обоим.

Прижав кольцо и письма к груди, Кэтрин подошла к окну. Золотистая полоса уже пролегла над горизонтом. Скоро взойдет солнце. Кэтрин бросила взгляд на стоявшие в отдалении конюшни и в недоумении заморгала: знакомая широкоплечая фигура Эндрю приближалась к двойным дубовым дверям. Ее сердце подпрыгнуло от облегчения. Он еще здесь! Если поспешить, то можно его остановить. Но если Кармайкл где-то поблизости, надо принять некоторые предосторожности.

Кэтрин бросилась к себе в спальню, вытащила старую шляпную коробку и вынула из-под кучи старых перчаток маленький пистолет с перламутровой рукояткой. Сунув в коробку кольцо и письма Эндрю, она задвинула ее на место. Проклиная себя за медлительность, она быстро оделась, положила пистолет в карман платья и выбежала из комнаты.

Эндрю замешкался в дверях конюшни, пытаясь привыкнуть к полумраку. С пистолетом в руке, он медленно обвел взглядом обширное помещение, напряженно прислушиваясь. Он ждал любой неожиданности, но все было в порядке, хотя Эндрю вдруг забеспокоился, потому что нигде не было видно Фрицборна. Ведь конюх уже должен был вернуться из Ролстон-коттеджа.

Эндрю еще раз заглянул в третье стойло, где в углу на подстилке поверх кучи сена спал Шедоу. Надо будет распорядиться, чтобы щенка доставили к нему в дом. И вернуть Афродиту. Видит Бог, у него не хватит духу самому возвращаться в Литл-Лонгстоун.

Эндрю вошел в кладовую. Положив пистолет на старый верстак, он потянулся за седлом для Афродиты и тут услышал голос Спенсера:

– Вы уезжаете, мистер Стэнтон?