Тесса Дэр - Леди полуночи

Кейт беспокойно взглянула на Сэмюэла, понимая, что такие слова могут вызвать в нем прилив самоуничижения.

– Что ты можешь ей предложить? – продолжал между тем Эван, в то время как голос мисс Элиот драматично взвился вверх. – Ты не получил должного воспитания и образования. У тебя даже нет какой бы то ни было профессии. Ты не сможешь обеспечить ее домом, соответствующим ее статусу.

– Я знаю. – Лицо Сэмюэла окаменело.

– Ты ниже ее. В любом смысле.

– И это я тоже знаю.

«Не соглашайся с ним! – мысленно закричала Кейт. – Не вздумай ему верить!»

Эван презрительно усмехнулся:

– Тогда как ты осмелился просить ее руки?

– Просто я ее люблю, – тихо и спокойно произнес Сэмюэл. – Во мне столько любви и преданности… больше, чем золота во всей Англии. И я достаточно воспитан, чтобы не болтать языком, пока поет ее ученица. Так что заткнись, не то я тебя проткну.

После его слов в оружейном зале воцарилась тишина – все хранили молчание до тех пор, пока не прозвучала последняя нота, которую мисс Элиот пропела изумительно чисто. Грудь Кейт наполнилась гордостью и радостью за ученицу.

Самое главное, теперь, как ей показалось, мужчины смогут помириться.

– Спасибо, – обратилась она к ним, стоявшим в разных концах зала. – Я знаю, что вы поняли, насколько это важно для меня. И насколько упорно работала над собой мисс Элиот.

Опустив руки, Кейт отошла к стене, оставив их пожирать глазами друг друга. Ну должны же они понять, что, несмотря на все различия между ними, оба хотели для нее только хорошего. Время шло, ничего не происходило, и Кейт решила попытаться их примирить.

– А теперь, не могли бы вы вернуть на место экспонаты сэра Льюиса, чтобы обсудить все как разумные люди?

Судя по всему, нет, не могли.

– Три! – выкрикнул Эван.

Мужчины бросились друг на друга и с жутким грохотом столкнулись в середине зала. От ударов копьями о щиты обоих отбросило назад. Ни один, ни другой не пострадал, что порадовало Кейт, но явно расстроило мужчин. Копья полетели к стене, и Эван схватился за боевой топор, но не удержал в руках. Топор оказался неожиданно тяжелым и с грохотом рухнул с подставки, при этом чуть не угодив ему в ногу и воткнувшись в паркет дюйма на два.

И теперь Ларк, Хэтти и тетушка Мармозет закричали в один голос:

– Перестаньте! Вы оба, остановитесь! Это же абсурд.

Но мужчины явно не желали слушать голос разума, и только гордость и жажда крови имели над ними власть.

Торн сдернул со стеллажа палицу с железным наконечником. В свою очередь Эван вооружился подвешенным на цепи тяжелым, утыканным шипами шаром и, взявшись двумя руками за рукоять, принялся раскручивать его над головой. Шар пронзительно засвистел, и все уставились на него затаив дыхание. Картина завораживала. Орудие смерти крутилось все быстрее и быстрее по раскачивающейся орбите.

Выражение лица Эвана подсказало ей, что даже он встревожился, потому что не знает, как взять под контроль или остановить движение шара. Взгляд, который он кинул на нее, был полон замешательства. Глаза словно вопрошали: «Это действительно делаю я? Сначала бился с твоим нареченным на мечах, потом схватился за копье и топор, а теперь как сумасшедший размахиваю средневековой булавой в помещении, где полно народу?» – «Да, Эван, это ты».

Кейт обрадовалась, что он наконец понял, насколько бессмысленна вся затея с поединком, но было поздно.

Стоит Эвану отпустить булаву, как она пронесется и уничтожит все, что попадется на пути, в каком бы направлении ни полетела.

– Боюсь, я больше не смогу ее удерживать, – подтвердил он самые худшие ее предположения, причем аристократически вежливо и спокойно.

– Кэти! – крикнул Сэмюэл. – Пригнись!

Дамы кинулись врассыпную по углам, прячась за стульями. Кейт заслонилась погнутым щитом.

Торн выступил в роли ее телохранителя. Вцепившись двумя руками в палицу, он не отрывал глаз от описывавшей круги булавы. Походил он сейчас на игрока в крикет, готового отбить подачу. По существу, так оно и было. Глупый храбрец!

– Сэмюэл, пожалуйста, спрячься!

С диким воплем Эйван отпустил булаву. Кейт инстинктивно вжала голову в плечи и крепко зажмурилась, чтобы не видеть того, что произойдет.

Раздался жуткий удар. Сначала все содрогнулось, а потом послышался почти музыкальный звон рассыпавшегося на мелкие осколки стекла. Должно быть, шар высадил окно и вместе с кровожадными шипами вылетел в сад. Сначала она не могла произнести ни слова, но, похоже, все обошлось, к счастью, никто не пострадал.

Привлеченные грохотом, из бального зала начали сбегаться гости. Кто-то нес свечи, кто-то – лампы.

– Что здесь происходит, дьявол вас побери? – раздался громовой голос лорда Райклифа.

Хороший вопрос! Сделав, как ей показалось, первый за прошедший час вдох, Кейт вылезла из-за укрытия и оценила представшую ее взору сцену.

Эван разглядывал разбитое окно. На лбу – царапина, из которой сочилась кровь. Все остальное вроде было цело.

А вот Сэмюэл…

О нет! Подтвердились самые страшные ее опасения. Физически он не пострадал, но эмоционально… Глаза того гляди вылезут из орбит, ноздри трепещут. Он был явно не здесь, а где-то там, так же как тогда, во время удара арбузом, за одним важным отличием.

Теперь он был вооружен.

Кейт с ужасом наблюдала, как, вцепившись в рукоять палицы, Сэмюэл держит ее двумя руками на весу, параллельно полу. Где-то в глубине его тела заклокотало нечеловеческое рычание, пытаясь вырваться наружу.

Он был полон решимости покончить с противником. И у Эвана, ошеломленного произошедшим, безоружного и ничего не подозревавшего, абсолютно не было шансов.

– Сэмюэл, нет! – Кейт бросилась вперед, загораживая ему дорогу и пытаясь ухватиться за палицу.

«Это я! Вернись ко мне!» – казалось, кричал ее взгляд в надежде, что он узнает ее.

Что-то мелькнуло в его голубых, ставших ледяными глазах, но что именно, она не смогла определить.

Звериное рычание, долго копившееся в его груди, наконец вырвалось из горла. Хрипло вскрикнув, он поднял палицу вместе с Кейт, потом взмахнул оружием, и Кейт отлетела в сторону, к ближней стене.

Какая-то дама вскрикнула, кто-то охнул…

Она не смогла бы закричать, даже если бы захотела. Удар выбил воздух из легких. Сознание поплыло. Несколько мгновений Кейт приходила в себя, пытаясь понять, где она. Боли не было. Пока. Но можно не сомневаться: все еще впереди. Удар был сильным, так что наверняка она что-то себе повредила – скорее всего спину, в крайнем случае – несколько ребер.

Потом в легкие хлынул воздух. В глазах прояснилось. Она смогла свободно вздохнуть и боли пока не было.

Немного погодя Кейт поняла почему: он не стукнул ее о стену, а закинул в нишу. Благодаря этому она и не пострадала, хотя и была потрясена до глубины души.

Если бы он не взмахнул палицей чуть сильнее, она не залетела бы в нишу, а ударилась спиной об стену и еще получила бы удар в грудь. Этот удар мог бы ее убить. Но даже в помраченном состоянии Торн подсознательно защищал ее. От самого себя.

Он спас ее. Теперь наступила ее очередь отплатить добром.

Кейт, не обращая внимания на многочисленных свидетелей, набившихся в зал, и на то, что в руках у Сэмюэла оружие, пыталась поймать его взгляд. Сейчас он был где-то далеко, и она должна вернуть его назад.

– Все хорошо! Все в порядке! – заговорила она тихо, чтобы успокоить его. – Сэмюэл, это я, твоя Кэти. Я не пострадала, ты – тоже. У тебя произошла стычка с лордом Дру здесь, в Саммерфилде, но теперь все позади, все закончилось. Больше нет никакой опасности.

Торн судорожно вздохнул, и огонек понимания загорелся в его глазах.

– Да, – подбодрила его Кейт. – Да, все хорошо. Возвращайся ко мне. Я тебя люблю.

Если бы только дотронуться до него, все сразу стало бы по-другому, но он по-прежнему сжимал палицу в руках.

– Отойди от нее! – Вдруг объявившийся Эван приставил кинжал к горлу Сэмюэла, и все, чего Кейт добилась в последнюю минуту, пошло прахом.

– Эван, не надо. Пожалуйста! Ты делаешь только хуже.

– Отойди от нее к чертям! – не слушая ее, зарычал Дру.

– Ты не понимаешь, Эван. Я не пострадала. Он никогда не причинит мне вред. – Отвернувшись от кузена, Кейт снова сосредоточилась на Торне, пристально глядя ему в глаза. – Сэмюэл, ты должен вернуться оттуда. Сейчас же! Ты мне нужен.

Это подействовало.

Его дыхание выровнялось, морщины на лбу разгладились, в глазах появилось осмысленное выражение. Он сосредоточенно посмотрел сначала на нее, потом на палицу, которую все еще сжимал в руках.

– О господи! – вдруг вырвалось у него. Голос у него мучительно задрожал. – Кэти, что я с тобой сделал?

– Ничего, – успокоила она его. – Только убрал с дороги, чтобы не причинить вреда. Со мной все в порядке.

– Все в порядке! – встрял Эван. – Да ты чуть не убил ее!

– Не верь ему, – сказала Кейт. – Я знаю правду. Ты ни разу не сделал мне больно. И никогда не сделаешь.

Тут к ним быстро подошел Райклиф и взялся за палицу.

– Вольно, Торн! Схватка закончена.

Сэмюэл кивнул, но оружие из рук не выпустил.

– Да. Все кончено!

– Не говори так, – умоляюще попросила Кейт.

Палица разделяла их, не давала возможности прижаться к нему, а ей так нужно было дотронуться до него, обнять. Если бы только она смогла обхватить его руками…

Кажется, Торн тоже это понял, потому что шепотом сказал, отстраняя ее:

– Я больше не могу рисковать. Не могу! Я слишком сильно тебя люблю. Мне казалось, что я смогу переделать себя и стать таким, в котором ты нуждаешься, подходящим мужем для леди, но… Оглянись вокруг. Это не мой мир. И никогда им не будет.

– Тогда мы найдем другой, – сказала Кейт. – Вместе. Ради тебя я откажусь от всего.

Торн покачал головой, все так же удерживая ее на расстоянии вытянутой руки.

– Я не позволю. Ты говоришь, что эта жизнь не имеет для тебя никакого значения, но если ты поедешь со мной, то через какое-то время затоскуешь, а я начну винить во всем себя. Семья очень много для тебя значит.

– Ты значишь для меня много больше.

– Дру! – Торн не сводил с нее глаз. – Когда ты сможешь жениться на ней?

– Завтра, – без колебаний ответил тот.

– И ты будешь ее защищать? От сплетен и скандалов? Ото всех, кто станет дурно к ней относиться или захочет позариться на ее деньги?

– Даже ценой жизни.

– Сэмюэл, нет! – Кейт проглотила слезы.

Он кивнул, по-прежнему не спуская с нее взгляда.

– Тогда женись. Я уеду из Англии, как только узнаю, что дело улажено, как только увижу, что у нее есть защитник.

– Я не выйду за него, – твердо сказала Кейт. – И ты не хочешь, чтобы это произошло. Неужели завтра ты сможешь спокойно наблюдать, как другой мужчина ведет меня к алтарю?

В его глазах наконец промелькнуло сомнение.

– Ты этого не допустишь. Я знаю.

Видно было, что ее аргументы подействовали на Торна, но, к сожалению, совсем не так, как она ожидала.

Теперь он обращался к Райклифу:

– Брам, когда тебя ранили в колено, ты заставил меня поклясться прямо там, на поле боя, что не дам отнять у тебя ногу. Вне зависимости от того, что будут говорить доктора. Даже если ты окажешься на пороге смерти или лишишься разума от обезболивающих. Я поклялся, что не допущу ампутации, и сдержал слово. Я сидел у твоей постели с пистолетом наготове, ждал докторов с пилой. Даже когда они начали грозить военно-полевым судом, я остался верен слову.

Брам кивнул.

– Да, я помню. Как помню и то, что твой должник навсегда.

– Сейчас ты можешь расплатиться полностью.

– Скажи, что я должен сделать.

– Закрой меня в деревенской кутузке. В кандалах. Сегодня же. И не важно, что я буду делать: буянить или умолять. Прямо сейчас дай мне слово, что не выпустишь, пока венчание не закончится. Поклянись!

– Торн, я не могу…

Сэмюэл повернулся к нему.

– Не спрашивай ни о чем. И не ищи ни у кого поддержки. Это касается только нас двоих. Это твой долг передо мной. Просто сделай то, о чем я прошу. Поклянись!

Лорд Райклиф сдался.

– Хорошо. Даю слово. Теперь отпусти ее.

– Сначала принеси кандалы.

– Ради бога, Сэмюэл! – Кейт снова попыталась дотянуться до него. – Откуда здесь возьмутся кандалы?

Она забыла, что в доме сэра Льюиса Финча можно найти все, что угодно. Кто-то тут же принес пару железных наручников, соединенных тяжелой цепью.

Лорд Райклиф открыл один и защелкнул на запястье Торна.

Сэмюэл заглянул Кейт в глаза и шепнул:

– Спасибо за то, что твой взгляд хоть раз загорелся для меня. Это дорогого стоит.

Зарычав, Кейт саданула его ногой в голень, но он этого даже не почувствовал, поскольку обуться она так и не успела.

– Нечего изображать романтика, упрямец ты этакий! Если бы не любила, то, клянусь, возненавидела бы.