— Так, так, — произнес Хорса, неспешно стирая пот с лица. — Леди Милдрэд Гронвудская. Или де Мареско — Болотная? А это, — и он указал рукой на холмы позади нее, — это и есть монастырские выпасы женской обители в Шрусбери?

— Да, — ответила Милдрэд, стараясь держаться как можно спокойнее, а сама медленно отступала, пытаясь улучить миг, когда сможет побежать.

Но они кружили вокруг нее, и с поводьев их лошадей клочьями летела пена.

— Ну, нам так и сказали, что их нетрудно найти, — заметил Хорса своему спутнику, и тот ухмыльнулся. — Итак, вы превратились в пастушку, только бы не оказать милости моему господину принцу Юстасу?

— Что вам надо, Хорса? — резко спросила Милдрэд.

— Я искал вас. И мой господин искал вас. Но будь его воля, он бы скорее взял штурмом Бристоль, только бы добыть шалунью, что так мило проводила с ним время в славном Винчестере. Вы не забыли этого, миледи? Но слыхано ли — взять такую твердыню анжуйцев, как Бристоль! Скорее лоб разобьешь. Видимо, ты слишком запала в сердце принца, дочь Эдгара, раз он был готов и на это.

Он вдруг придвинулся к ней вместе с конем, так что Милдрэд едва успела проскочить под мордой рослого гнедого. А сзади еще фыркала лошадь его спутника, который довольно склабился.

— И вот тогда-то, поняв, в чем дело, я и сообщил его милости, куда собиралась ехать из Гронвуда малышка Милдрэд, — продолжал Хорса. — Аббатство, где настоятельницей служит бывшая невестка пса Эдгара. Славный город Шрусбери. А тут и повод заглянуть сюда подвернулся — Освестри.

Лицо его стало жестким.

— Ты не пожелала выйти за принца благородного саксонского рода, девка? Так достанешься норманну! И пусть он сделает с тобой все, что пожелает.

Резко склонившись с седла, он схватил ее одной рукой за волосы, а другой за пояс и рывком вскинул на коня перед собой.

От боли и страха Милдрэд закричала.

Где-то вдали, за горами, как эхо, раздался отдаленный раскат грома.

— Артур! — звала Милдрэд сквозь топот копыт увозившей ее лошади. Она задыхалась от давившей в живот луки седла, от тряски, от ослепивших ее собственных волос и запаха лошадиного пота. — Артур! — опять закричала она, ибо больше рассчитывать было не на кого.

Перед глазами мелькала дорожная пыль, выбрасываемые вперед ноги лошади.

Вдали опять прогремел гром.

Глава 15

— Да гони же! Гони скорее! — кричал Артур, вырывая у Метью вожжи.

Монах грубо оттолкнул его.

— Уймись. Мулов так загоним! Проку от того не будет.

Но у Артура была причина торопиться: мало ли для чего эти солдафоны похитили одинокую девушку? Однако Метью в который раз убеждал: рано или поздно они выйдут на след похитителей, тем более что цель их известна — Шрусбери. И поскольку, как уже стало ясно, выкравшие девушку солдаты оказались не насильниками, а людьми принца Юстаса, то едва ли они обойдутся с ней дурно. Наверняка в Шрусбери узнают, что схватили не какую-то валлийскую красотку, а благородную леди, находящуюся к тому же под защитой Церкви.

— Вряд ли Юстасу нужно, чтобы о его людях шла дурная молва, — тоже успокаивал Артура Рис. — Принц готовится к походу на Освестри, следовательно, заинтересован в поддержке шропширцев. А Милдрэд тут многие знают, за нее есть кому заступиться. Вот увидишь, когда прибудем в Шрусбери, окажется, что твоя милая кошечка уже преспокойно переводит дух под кровом монастыря.

Артур с надеждой вслушивался в эти речи. И все же в ушах звучал ее отдаленный крик, перед глазами стояло зрелище увозивших ее всадников, увиденное с холма.

Они уже двигались вдоль Северна. Вокруг все потемнело, шумел ветер, а позади, на западе, быстро сгущались тяжелые тучи и валлийские горы скрылись во тьме. Наверное, там уже хлынул ливень — об этом можно было судить и по мутным водам Северна, по усилившемуся шуму течения.

Артур привстал на козлах, вглядываясь вперед.

— Да гоню я, гоню! — видя, как нервничает приятель, успокаивал Метью.

Он все же попридержал мулов, когда они въезжали в предместье Франквилль близ города. Отсюда можно было рассмотреть костры расположившегося за замком Форгейт лагеря, да и повсюду расхаживали вооруженные люди.

У Валлийских ворот они спросили о Милдрэд у сержанта Ульфрика Толстого, несшего службу в воротной башне, которая по сути и была воротами — низенькая, но длинная, с проездом внутри. Метью ввел в ее чрево свой фургон, проехав под еще не опущенной решеткой входа.

— Как же, видел их, — отозвался Ульфрик. В это время они с напарниками разогревали свой ужин на развеваемом ветром костре под стеной башенной арки. — И этого лысого с приятелем видел, и девушку с ними. Того, что ее вез в седле перед собой, зовут Хорса и он приближенный принца Юстаса. Я ему самолично сообщил, что Милдрэд Мареско из обители Святой Марии, и он сказал, что везет ее как раз туда.

— Ну я же тебе говорил! — Метью даже хлопнул Артура по плечу.

Юноша соскочил с козел, склонился, будто устал от непосильной ноши, и так застыл, согнувшись и упершись ладонями в колени, словно переводил дух. Получается, что бы ни было на уме у похитителей, Милдрэд не пострадает.

И все же случившееся оказалось для Артура сильным потрясением. Он и сам подобного не ожидал. Милдрэд была так мила с ним, он чувствовал, что готов защитить ее от всего света… разве только не от себя самого… И все его усилия, их общение, шутки, задушевные беседы и поддразнивание друг друга, — все было направлено на то, чтобы однажды она перестала задирать свой хорошенький носик, доверилась, позволила ему многое… больше чем многое. У Артура уже появилось предчувствие, что зачарованная его песнями и привыкшая к свободе леди забудется настолько, что откликнется на немой призыв в его глазах. И вдруг ее у него забрали.

Артур почти не слушал, о чем говорилось рядом. Толстяк Ульфрик жаловался бывшему монастырскому лекарю на боли в колене, просил, чтобы тот его осмотрел да посоветовал мази. А Ульфрик за это готов предоставить им постой у себя в башне Валлийских ворот, накормить горячей похлебкой. А что — и мулам с фургоном тут есть где разместиться. Так чего им блуждать по городу, разыскивая пристанище, особенно теперь, когда Шрусбери полон войсками, постоялые дворы забиты, а с неба вот-вот польет. И он указал в сторону арки ворот, за которой все больше сгущались тучи и то и дело доносился раскат грома.

Метью и Рис были не против принять приглашение. Артур же спросил о другом: как давно этот Хорса привез леди Милдрэд? Оказалось, пару часов назад.

— Я пойду к настоятельнице Бенедикте и сам во всем удостоверюсь, — сказал Артур приятелям. — Оставайтесь. Буду хоть знать, где вы.

Он двинулся по улице Мардолл, отзывался на чьи-то приветствия, кому-то помахал рукой. Еле отвязался от знакомого торговца, желавшего посокрушаться о том, как не вовремя прибыли в Шрусбери войска принца. Большая шерстяная ярмарка на носу, а военные действия могут ее сорвать. Кто захочет начинать торги, если у принца на уме только война? Представители цехов вольного Шрусбери говорили об этом с Юстасом, но толком ничего не добились. Этот принц какой-то странный — молчит все время, не поймешь, что у него на уме.

Артур все же отвязался от настырного торговца, когда сворачивал по склону на Вайль, откуда уже недалеко до монастыря Святой Марии. Шпиль его церкви слабо выступал на темном небе под проносившимися тучами. В ожидании грозы в Шрусбери поднялась суета: было слышно, как женщины взволнованно кличут детей, хлопают ставни, лавочники спешат снять с навесов растянутое сукно, сворачивают свои лотки.

В церкви Святой Марии вечерняя служба уже окончилась, и в монастырском дворе было относительно пусто. Правда, возле окружавшей дворик крытой галереи на Артура едва не налетела Аха, несшая к дому аббатисы какие-то полотна, тазики и кувшин.

— Ну ты и напугал меня, бродяга! — воскликнула она. И тут же беспечно заявила: — А наша матушка настоятельница хворает!

— Что с ней?

— Не ведаю. Со вчерашнего дня не выходила. Вот, сестра Осбурга послала меня за полотном и настоями в лазарет. Она обхаживает матушку, а та слегла, после того как ее вчера навестил принц Юстас.

Артур направился к дому настоятельницы, но Аха семенила рядом, пересказывая новости. Разве Артур не расслышал, что она говорит о принце? Сам сын короля побывал в их обители! Воспитанницы только этим и заняты. Ну уж и страшненький же наследник короны! Аха его рассмотрела, когда во время вчерашнего повечерия Юстас скинул в церкви свой черный капюшон. Лицо у принца рябое, хотя сам он статный и выправка у него, как у истинного лорда. Но как зыркнет на кого… Немудрено, что всех так напугал. Ой, о чем это она! Ведь главное не сообщила — принц Юстас прислал для Милдрэд Мареско невиданной красоты наряд!

Они уже были у входа в дом аббатисы, когда Артур резко остановился.

— Какой еще к черту наряд? Какое дело принцу до леди Милдрэд?

Он грубо развернул к себе Аху, та даже опешила, скривила обиженно губы.

— Какой, какой. Алое бархатное блио с золотой вышивкой, ну чисто королевское. Его как внесли в дортуар, мы так и ахнули. А эта глупая гусыня Милдрэд, когда ее привезли, даже рев подняла, глядя на сей восхитительный наряд, отказывалась его надевать. Сестра Одри еле ее уговорила. Ведь Милдрэд ожидал сам принц Англии! Не в ее же жутких обносках было являться на прием. Вот и облачилась, но с таким видом, словно это саван погребальный!

— Так Милдрэд не в обители?

Почему-то это взволновало Артура. Конечно, если сам принц ее вызвал… Сам принц Юстас! Какое дело, спрашивается, теперь ему, Артуру, до высокородной леди, которую одаривает сын короля?

Но в этот миг дверь отворилась; на пороге возникла старенькая сестра Осбурга и при виде Артура даже замахала руками.

— Идем, идем, — почему-то зашептала, втаскивая его внутрь. И пока она брала у Ахи ее ношу да отталкивала любопытно лезущую вперед воспитанницу, Артур поднялся в покои настоятельницы.

Там слабо мерцала свеча, и Артур не сразу и понял, где мать Бенедикта. Но занавески на ложе были раздвинуты, и юноша различил ее силуэт среди подушек.

— Матушка Бенедикта, можно войти?

К его удивлению, она слабо вскрикнула, потом шепотом приказала стоять на месте, словно чего-то боялась.

За окном раздался раскат грома — уже совсем близко. В полутьме Артур еле различил, как мимо скользнула сестра Осбурга — присела подле ложа, загородив собой настоятельницу, поставила рядом на табурет кувшин и полотно, стала макать его в какую-то пахнувшую снадобьями жидкость, хлопотала над аббатисой. И все это в полутьме.

— Да что происходит, ради всех святых!

— Происходит то, что ты не уберег Милдрэд, — прозвучал ответ Бенедикты после долгого вздоха.

Артур и сам это понимал, однако осуждение в голосе настоятельницы возмутило его. Он что, сказочный дракон, которому положено оберегать красавицу? Разве Бенедикта предупреждала его об опасности, грозящей юной леди? Наоборот, она только и повторяла, что вся его забота — соблазнить ее родственницу. И юноша с сарказмом заметил:

— Милдрэд Гронвудская — высокородная леди. И если дочь барона Эдгара пожелал видеть английский принц…

— В том-то и дело, что пожелал, — прервала его аббатиса, и что-то в ее тоне взволновало Артура. — И теперь девочку ничто не спасет.

Опять прогремел гром, ставни захлопали под порывами ветра. А тут еще и сестра Осбурга стала подвывать, заливаясь плачем.

— Уж как он ее требовал, как искал! Мать настоятельница вначале говорила, что не может способствовать их встрече, что девушка под защитой Церкви. А Юстас…

— Замолчи, Осбурга! — резко привстала на ложе Бенедикта.

И тут при вспышке молнии Артур все же рассмотрел ее. Его покровительница Бенедикта выглядела ужасно: ее голову облегал только белый полотняный чепец, лицо опухло и покрылось пятнами, словно после побоев, глаза совсем заплыли, превратившись в щелочки, на переносице проступала полоска темного шрама. Ее изувечили почти до неузнаваемости.

Бенедикта поспешила закрыться рукой, кисть которой была перебинтована.

— Кто это сделал? — глухо спросил Артур.

Осбурга взвыла:

— Юстас! Юстас! Это исчадье ада, которое величают сыном короля!

— Молчи, Осбурга! — опадая на подушки, простонала Бенедикта и вдруг заплакала.

Артур медленно приблизился, опустился на колени подле ложа. Он слышал всхлипывания во мраке, отыскал ее запястье, но не решился тронуть, боясь причинить боль.

Какое-то время они молчали, но Артур слышал, как настоятельница сдерживает готовые прорваться рыдания.

— Случилось худое, мой мальчик, — наконец сказала она. — Ибо принц Юстас возжелал нашу Милдрэд. И он прибыл в Шрусбери за ней. Освестри — только предлог. Никто не знает, поведет ли он войско на крепость, а вот Милдрэд ему нужна. И я страшусь того, что он с ней сделает.