Сьюзен Грейс - Леди-судьба

– Когда ты говорил в тот день с Эдвардом, он отрицал свою вину?

Ответом было «нет».

– Он должен был совершить что-то ужасное, чтобы так рассердить тебя. Я уже перерыла всю библиотеку в поисках того письма, но не нашла его. Где оно? Я хочу его видеть.

Джеффри моргнул дважды.

– Но почему? Разве я не могу узнать о том, что натворил Эдвард?

«Нет».

Люси осторожно прикоснулась к плечу Виктории.

– Я думаю, ваш отец просто не хочет причинить вам боль. Я права, милорд?

Джеффри посмотрел на Люси, на дочь и моргнул один раз.

Сердце Виктории наполнилось жалостью и раскаянием.

– Прости меня, папа, – сказала она. – Я не хотела тебя расстраивать. Мы поговорим обо всем, когда ты поправишься. Мне нужно разобрать почту, которую только что привезли. Я навещу тебя позже.

Она поцеловала его в щеку и вышла из комнаты.

Идя по коридору, Виктория перебирала пальцами висевшую у нее на шее золотую цепочку, что всегда делала в минуты трудных раздумий. Она ценила стремление отца уберечь ее от неприятностей, но он не знает того, что знает она. Ему неизвестно, что под боком у них появился шпион Эдварда – миссис Оливер. «Что же делать? Что же мне делать?» – думала Виктория.

Ноги сами привели ее к запертой двери розовой гостиной. Когда-то она часами просиживала в этой комнате вместе с матерью. Они вместе читали, вышивали или вели долгие разговоры за чашкой чая. С этой гостиной у Виктории было связано столько приятных воспоминаний!

Она решительно вынула из кармана связку ключей, отперла дверь и вошла.

Виктория огляделась, и ей показалось, что время вернулось вспять, а сама она снова стала ребенком.

– Мама, – прошептала она, – когда я была маленькой, я задавала тебе сотни вопросов, и ты всегда отвечала мне. Прошу, ответь мне и на этот раз. Скажи, чем провинился Эдвард перед папой?

Глаза Виктории повлажнели от слез.

Вытирая их платком, она подошла к прислоненной к стене картине, прикрытой холстом.

– А это откуда?

Она откинула холст и увидела перед собой написанный маслом групповой портрет. С него смотрела мать – молодая, в красивом голубом платье, сидящая в траве с двумя прелестными девочками. С первого взгляда было понятно, что это близнецы – у малышек были одинаковые светлые локоны и пронзительные зеленые глаза. И одеты они были тоже одинаково, в голубые платьица. На шее у близнецов поблескивали тонкие золотые цепочки с кулонами, на которых были выгравированы буквы.

Виктория села на пол, желая лучше рассмотреть золотые сердечки. На кулоне девочки, сидевшей справа, читалась буква В, на той, что была изображена слева, – К.

– Этот кулон – мой, – тихо заговорила сама с собой Виктория. – Значит, это – я? Тогда кто же эта, вторая девочка? У меня есть или была сестра-близнец?

Виктория долго сидела на полу, не в силах стронуться с места. В голове ее роились сотни вопросов. Если у нее была сестра, то почему родители никогда ничего не говорили ей об этом? И что с ней случилось, с той К? Она умерла? И что значит это К – Кристина? Кэсси? Каролина? И как могли отец с матерью столько лет скрывать от нее такое?

Так и не найдя ответа ни на один из вопросов, она вышла из розовой гостиной, заперла за собой дверь и поспешила в отцовскую спальню. Но Люси сказала, что герцог заснул, и Виктория немедленно приняла новое решение.

– Люси, пожалуйста, прикажи приготовить карету. Я хочу выехать еще до темноты.

– Вы нашли то, что искали? – спросила Люси.

– Что? А, ты о моем дяде. Нет, но я обнаружила кое-что совершенно другое. Такое, что я теперь не успокоюсь, пока не переговорю с Марком Грейсоном. Он – старинный и ближайший друг моего отца. Я уверена, что он ответит на вопросы, которые мучают меня.

Виктория вложила в руку Люси свою связку ключей и добавила:

– Пока меня нет, никто не должен входить в розовую гостиную. И всегда держи дверь отцовской спальни запертой.

– В розовую гостиную никто не войдет, Виктория, обещаю вам. А вы, пожалуйста, будьте осторожны и возвращайтесь скорей.

Виктория обняла свою новую подругу.

– Не беспокойся, Люси. Я вернусь, как только все узнаю.

Спустя полчаса Виктория вышла к подъезду Чэтем-Холла и остановилась, ожидая карету. Она не подозревала, что за ней сейчас пристально следят две пары недобрых глаз.

– Видишь, Энди, чутье меня никогда не подводит, – подтолкнул локтем своего кузена Клайв Уолтерс. – Я знал, что рано или поздно птичка вылетит наружу.

Энди, прячась за высоким кустарником, криво ухмыльнулся в ответ:

– Она хорошенькая, верно? Никогда в жизни такой красотки не встречал.

Клайв ничего не ответил и удовлетворенно кивнул только тогда, когда увидел, что к дому подают карету.

– Всего один кучер, плевое дело, – процедил он и потянул Энди за рукав. – Пойдем. Нужно поторопиться, чтобы перехватить их еще до выезда на почтовый тракт.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать, леди Виктория, – виновато сказал Билли, снимая одной рукой шапку, а другой открывая дверцу кареты. – Ваш кучер, Джеральд, неожиданно заболел, и мне пришлось запрягать самому. Куда мы едем, в Карлайл-Хаус?

– Нет. К городскому дому Грейсонов.

В эту секунду сверкнула молния, и спустя короткое время издалека докатился раскат грома. Пошел мелкий дождик, словно ждавший этого сигнала. Низкие тяжелые тучи закрыли небо до самого горизонта.

– Мне жаль вытаскивать тебя из дома в такую погоду, Билли, – нахмурилась Виктория, – но мне в самом деле необходимо как можно скорее попасть в Лондон.

– Не беспокойтесь обо мне, миледи. У меня на этот случай есть дождевик, не промокну, – отозвался Билли, помогая Виктории усесться в карету. – Мигом домчу вас до города.

Покачиваясь на подушках в такт движению кареты, Виктория задумалась над тем, что хотела спросить у Марка. Дождь разошелся вовсю, и было особенно уютно думать под шорох его струй, падавших на покрытую кожей крышу кареты. Однако спустя несколько минут карета резко затормозила и остановилась.

– Дерево упало и перегородило дорогу, – сообщил Билли, приоткрыв дверь. – Не беспокойтесь, сейчас поедем, миледи.

Он улыбнулся, кивнул и исчез.

А еще спустя мгновение шум дождя разорвал громкий пистолетный выстрел.

Виктория не раздумывая открыла дверцу и выскочила наружу, прямо в грязь.

– Билли, с тобой все в порядке? – крикнула она. – Мне показалось, что я слышала выстрел.

– Со слухом у тебя все в порядке, курочка, – раздался в ответ незнакомый грубый голос.

Виктория обернулась на этот звук и при следующей вспышке молнии рассмотрела перед собой большого, уродливого разбойника и два пистолета в его руках, направленные ей прямо в грудь. Она повернулась, чтобы убежать, но за спиной у нее стоял еще один злодей.

– Прошу прощения, миледи, – пропищал он, – но деваться вам некуда.

Она невольно вскрикнула, когда первый разбойник – большой и уродливый – обхватил ее сзади своей мускулистой лапой. Виктория попыталась сопротивляться, отчаянно забила ногами, но сильные руки просто оторвали ее от земли, понесли и бросили назад, в карету.

– Перестань брыкаться, или я пристрелю тебя, – прорычал разбойник. Он связал Виктории руки кожаным ремешком. Она кричала не переставая. Разбойник ударил ее несколько раз по лицу тыльной стороной руки. – Сказал же, заткни пасть.

Затем он откинул Викторию на спинку сиденья и запихал ей в рот кляп. Сорвав с ее шеи золотую цепочку с кулоном, он пробормотал:

– Так, так, так. Вот и доказательство. Теперь-то уж его сиятельство точно мне поверит. Эту безделушку он не сможет не признать.

Он повернул голову и крикнул в темноту:

– Энди, тащи сюда кучера и привяжи наших лошадей к задку кареты. Поедем с шиком, как знатные господа! Правда, я внутри, а тебе править!

При виде окровавленного бездыханного тела Билли Виктория потеряла контроль над собой, и слезы градом хлынули по ее щекам. Как бы ей хотелось проснуться и узнать, что все это – лишь ночной кошмар. Разве реальная жизнь может быть такой безжалостно-жестокой?

За окнами завывал холодный ноябрьский ветер, но здесь, внутри, было тепло и уютно. Майлс, коротавший с друзьями вечер за бутылкой вина, поднялся из-за стола и принялся расхаживать по каюте.

– Наконец-то мы добрались до него, – сказал он. – Не пройдет и недели, как О'Бэньон займет свое место в тюрьме, а я смогу вернуться домой, к Виктории. Ее отец очень болен, а дядя, граф Седвик, кажется, замешан в какой-то неприглядной семейной истории. Боюсь, как бы Виктория не занялась расследованием в одиночку – это может оказаться опасным.

– Да, она писала про это четыре недели тому назад, – заметил Джейми, ставя на стол свою глиняную кружку. – Насколько мне помнится, она упоминала о твоем отце, Майлс, о том, что он ей помогает. Уж он-то не даст Виктории рисковать понапрасну.

– Перестаньте гадать, – вздохнул Гаррет. – Вот вернемся в Лондон и поможем Виктории. – Он посмотрел на Майлса, и неожиданно расхохотался – Только не забудь привести себя в порядок, если не хочешь напугать свою невесту до полусмерти, дружище!

Майлс подошел к зеркалу, чтобы взглянуть на свое отражение. Из глубины стекла на него смотрел Лис Трелен – в бороде и усах, с длинными темными волосами, собранными на затылке в пучок и перехваченными тонким кожаным ремешком. Фиолетовая свободная рубашка в тон бриджам, заправленным в высокие сапоги. На груди – массивная цепь с золотым медальоном в виде лисицы. Сквозь правое ухо продета большая круглая золотая серьга. – Ты прав, приятель. В таком виде лучше ей не показываться, – согласился Майлс и добавил, почесывая бороду: – Жду не дождусь от нее избавиться. И как ты можешь все время носить бороду, Гаррет, ума не приложу!

– Свою бороду я люблю. Она придает мне изысканный вид и помогает добиваться успеха у женщин, – самодовольно откликнулся Гаррет. – Представляешь, начинает какая-нибудь молоденькая леди интересоваться, не мешает ли моя борода целоваться, не колется ли она? Ну, я, разумеется, тут же предлагаю проверить, не щекочет ли она личико милой дамы, ее шейку, ее…

– Лучше не заводи такие разговоры на ночь глядя, – не дал договорить ему Майлс, снова присаживаясь за стол напротив Джейми. – Скажи, Макнаб и его экипаж привезли из города еще какие-нибудь вести?

– Если человек, сообщивший это, не обманул Макнаба, то нам нужно перебираться в Югал Бей. Когда Рори О'Бэньон не в море, он там – все пытается окрутить хозяйскую дочку из таверны «Овечья голова». Сегодня вечером он тоже собирался приехать туда, но не приедет, потому что должен быть на каком-то семейном торжестве.

– Как жаль, что мы так и не узнали, где его гнездо, – сокрушенно вздохнул Гаррет. – Ведь туда в течение двадцати лет стаскивал свою добычу еще отец Рори, Ирландский Ястреб. Вот бы заполучить их обоих!

– Вот с Ястребом я связываться не стал бы, – покачал головой Майлс. – Пусть пробует его поймать какой-нибудь другой герой, не я. А я хочу рассчитаться с его сыном. Ведь это Рори напал на мое судно, и пусть его за это вздернут на виселицу. Ради этого мы и торчим здесь.

А в это время совсем неподалеку, в бухте Корбен, молодая прелестная женщина сердито выговаривала своему отражению в зеркале:

– Кэтрин О'Бэньон, ты же счастливая женщина! У тебя прекрасная дружная семья, масса верных друзей, самый лучший экипаж и самое быстрое судно на всех морях и океанах. Так почему же ты раскисла, моя дорогая?

За последние четыре с половиной года Кэтрин стала легендарной личностью. Под именем Леди Кошки она прочно вошла в ирландский фольклор, да и не только ирландский: имя ее гремело и в Англии. Всем было известно про ее кураж и везение, но вот уже полтора года, как знаменитая Леди Кошка перестала нападать на торговые суда и занялась контрабандой оружия.

Париж охотно поддерживал ирландских повстанцев в их борьбе против старинного, заклятого врага Франции – англичан. Французы помогали Ирландии оружием, амуницией, боеприпасами. Разумеется, главари ирландских повстанцев знали о том, что Наполеон помогает им исключительно ради собственной выгоды, но предпочитали не придавать этому особого значения.

Теперь доходы Кэтрин и ее экипажа были уже не те, что раньше, но потеря в деньгах с лихвой компенсировалась сознанием того, что они вносят свой вклад в великое дело освобождения Ирландии от английского гнета. У себя на родине О'Бэньоны стали национальными героями. Они помогали повстанцам не только контрабандным оружием, но и едой и медикаментами, которые покупали на собственные деньги.

– Наверное, я просто устала, – со вздохом заключила она.

Вот уже несколько недель Кэтрин преследовали ночные кошмары. Ей снилось, что она сидит в заточении в грязной холодной комнате со связанными руками, под присмотром уродливого бандита, который постоянно издевается над ней. Наутро после этих кошмаров у нее ломило запястья – так, словно они и в самом деле были туго стянуты веревками. Кэтрин потеряла покой и сон.