Сьюзен Грейс - Леди-судьба

За Люси закрылась дверь, и Майлс нежно обнял Кэтрин. Она с тревогой сказала, теснее прижимаясь к его груди:

– Как я взгляну ему в глаза? Мне так стыдно – и перед ним, и перед Люси. Терпеть не могу ложь.

– Что поделаешь, так надо, – ответил Майлс. – Люси должна думать, что ты – Виктория, так нам будет легче убедить Джеффри. Все будет хорошо, любимая, вот увидишь.

И он нежно поцеловал губы Кэтрин.

– Я сделаю все, что в моих силах, Майлс, – вздохнула Кэтрин. – Я сделаю все, чего бы мне это ни стоило.

Спустя несколько минут принесли ужин, и они оба на время забыли о делах, об Эдварде и о необходимости лгать, наслаждаясь короткими минутами отдыха, когда им можно было побыть наедине.

Когда слуги вернулись, чтобы прибрать со стола, Майлс вышел посмотреть, как разместились приехавшие вместе с ним матросы, а Кэтрин решила осмотреть спальню Виктории, но не успела. В дверях показалась Люси и выпалила с порога:

– Виктория, ваш отец проснулся. Я сказала ему, что вы здесь, и он улыбнулся – впервые за долгое время! Пойдемте скорее, он ждет!

Не давая Кэтрин времени на раздумья, Люси подхватила ее под руку и повела в спальню герцога. Подойдя к двери, Кэтрин наскоро поправила волосы, глубоко вдохнула и шагнула через порог.

Джеффри Карлайл сидел в постели, откинувшись на подушки и не сводя глаз с двери. Лицо его было красивым, хотя и несколько изможденным. Герцог был чисто выбрит и облачен в белоснежную сорочку. На ногах у него лежало мягкое атласное одеяло.

Их взгляды встретились, и первое, о чем подумала Кэтрин, было: «Боже, какие у него необыкновенные глаза! Изумрудно-зеленые и бездонные!» Она осторожно приблизилась, и с каждым ее шагом губы герцога улыбались все шире. Кэтрин присела на край кровати, и тут Джеффри слабо шевельнул правой рукой, словно желая обнять свою дочь. Кэтрин сама взяла его за руку, и в этот момент между ней и герцогом пробежала какая-то искра, и мгновенно растаял лед, сковывавший сердце Кэтрин.

Она припала к груди Джеффри и тихо прошептала:

– Прости меня, папа. Тебе так долго пришлось ждать меня.

Глаза герцога наполнились слезами, а Кэтрин наклонилась вперед и нежно поцеловала его в щеку, а затем уткнулась головой в худое острое плечо.

– Я люблю тебя, папа.

Слабая рука прикоснулась сзади к ее спине, и Кэтрин не смогла больше сдержать слезы, хлынувшие из ее глаз.

Весь мир перестал существовать в эту минуту для них двоих. Но никто и не подозревал, что старшая дочь Джеффри Карлайла наконец-то вернулась домой.

С того дня Кэтрин проводила в спальне отца все свое свободное время, говорила с ним и не могла наговориться. За неделю Джеффри явно пошел на поправку. Он мог теперь самостоятельно пользоваться ложкой и вилкой, хотя нож и перо были ему еще недоступны. Герцог окреп физически, хотя было видно, как он переживает оттого, что по-прежнему лишен дара речи.

Кэтрин помогала ему разрабатывать руки и даже заказала у местного мастера кресло на колесиках, в котором Джеффри мог теперь передвигаться. Он очень полюбил этот подарок дочери и часто пользовался им.

Однажды поздно вечером Майлс и Кэтрин остались наедине в гостиной и сидели перед камином. Оба они страдали оттого, что вынуждены спать порознь, поскольку Кэтрин по-прежнему делила свою спальню с Люси. Такая возможность, как сейчас, побыть наедине выпадала на их долю не часто.

Майлс нежно поцеловал Кэтрин, крепче прижал ее к себе и сказал:

– То, что происходит с герцогом, – это просто чудо, Кэт. И это чудо совершила ты. Но если бы ты только знала, как я соскучился по тебе!

– Не горюй, англичанин. Воздержание еще никому не повредило.

– La belle dame sans merci! – ответил он.

– Так нечестно, – нахмурилась Кэтрин. – Ты же знаешь, что я не говорю по-французски. Что ты мне только что сказал, Майлс Грейсон?

– Что красивые женщины всегда бессердечны. Почему ты не хочешь пожалеть одинокого влюбленного мужчину, любовь моя?

– Omnia vincit amor. Fata vivam invenient, – ответила она.

– Вот как? Это месть? Я никогда не учил латынь. Признавайся, ты обругала меня?

– Вовсе нет. Просто сказала, что любовь преодолевает все преграды, а против судьбы не пойдешь. Почему ты вдруг решил, что я стану тебя оскорблять?

Майлс поцеловал губы Кэтрин и нежно прошептал: – Je regret, ma cherie. Tu es ma cоеur, ma vie. Je t'aime.

Кэтрин не поняла ни слова, но сумела почувствовать их смысл.

– Господи, как бы мне хотелось понимать французский, – вздохнула она.

Майлс погладил Кэтрин по щеке и сказал, глядя ей прямо в глаза:

– Я сказал, что мне очень жаль, дорогая. Ты – мое сердце, моя жизнь, и я люблю тебя.

И он снова приник губами к ее рту. Их поцелуй длился и длился, дыхание стало учащенным, Майлс сжал сквозь платье грудь Кэтрин.

Трудно сказать, чем бы все это закончилось, если бы не Люси. Она ударилась обо что-то в соседней комнате, вскрикнула от боли, и этот звук вернул влюбленных к действительности.

Майлс недовольно вздохнул, отпрянул от Кэтрин и упал на ковер у ее ног.

– Господи, дай мне сил, – взмолился он. – Когда же наконец мы покончим со всеми делами?

Кэтрин потянулась, чтобы помочь ему подняться с ковра, но Майлс отрицательно покачал головой и сказал:

– Лучше не трогай меня, если не хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью прямо здесь, на полу. – Он прикрыл глаза и добавил: – Поговори со мной о чем-нибудь хорошем. Например, расскажи, о ком ты сейчас думаешь.

– Об Эдварде, – тут же отозвалась Кэтрин. – Он назначил на пятнадцатое встречу с компаньонами «Карлайл Энтерпрайсез». Герцог пока не может доехать до Лондона, так почему бы нам не собрать всех здесь, в Четэм-Холле?

Майлс промолчал, и тогда Кэтрин продолжила:

– Эдвард ничего не знает о состоянии брата. Вероятно, полагает, что он при смерти. Собрав в Четэме компаньонов Джеффри, мы отрежем Эдварду пути к управлению «Карлайл Энтерпрайсез». Собрание удобно провести в библиотеке, тогда герцог будет сидеть вместе со всеми за столом, как почетный председатель. Я от имени Виктории заверю компаньонов в том, что Джеффри вскоре сможет вернуться к работе. Ты сделаешь доклад.

– Нет, докладом должна тоже заниматься Виктория, – прервал ее Майлс, садясь на ковре. – Господи, да это же может снять все вопросы! Согласно последнему сообщению Джейми, Эдвард вне себя от того, что его племянница цела и невредима, и в то же время сгорает от желания поскорее увидеть ее. Будет очень хорошо, если эта трогательная встреча произойдет на глазах у тридцати свидетелей. – Он крепко обнял Кэтрин. – Кэт, ты просто умница!

И Майлс потянулся к Кэтрин с поцелуем.

Она шутливо ударила его по щеке и отвернулась.

– Милорд, – усмехнулась она, – мне очень жаль, но подготовка этого собрания потребует большой сосредоточенности.

Майлс сделал несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться, а затем признал с большой неохотой:

– Разумеется, ты права. Но как только мы покончим наконец с этим проклятым Эдвардом, я от тебя ни на шаг не отойду. И если нам опять негде будет заняться любовью, мне останется похитить тебя и увезти с собой на необитаемый остров, ты так и знай. – Он поднялся на ноги. – Хорошо, давай займемся делом, Кэт. Пойдем в библиотеку и начнем готовить твое выступление. В конце концов, чем скорее мы это сделаем, тем скорее я опять заполучу тебя в свою постель. И навсегда забуду даже имя Эдварда Демьена – вот будет счастье!

Утром того дня, на который была назначено собрание, Кэтрин проснулась до восхода солнца. Впрочем, это только для непосвященных сегодня будет собрание акционеров, а на самом деле это будет настоящее сражение. И она должна, просто обязана выиграть эту битву.

Заранее было разослано тридцать одно приглашение, в котором джентльмена, получившего его, просили найти возможность провести два дня в загородном поместье Карлайлов. Свою готовность приехать подтвердили все – одни из любви к герцогу, другие из простого любопытства.

В своих отчетах Джейми писал о том, что весь Лондон гудит от слухов. Кто-то утверждал, что герцог Четэм при смерти и собирается в последний раз увидеться со своими компаньонами. Другие клялись и божились, что Виктория убита, но их опровергали третьи, видевшие ее на новогоднем балу у Грейсонов. Одним словом, всем было интересно узнать, что же на самом деле происходит в семействе Карлайл и займет ли Виктория место своего отца.

Перед приездом гостей Майлс отослал своих охранников в загородное имение отца и рассчитал сиделок, выплатив им щедрое вознаграждение и снабдив самыми лучшими рекомендациями. Теперь рядом с Джеффри остались только Люси да старый слуга герцога по имени Квигли.

В доме сразу же освободилось много комнат, в которых можно было разместить всех приглашенных, а также Джейми, Гаррета и Марка Грейсона, которые тоже должны были приехать на эти дни в Четэм, чтобы помочь Майлсу и Кэтрин принять и развлекать гостей. Кроме того, все они, смешавшись с гостями, должны были внимательно следить за их реакцией на появление Кэт, а в случае необходимости – прийти ей на помощь.

Рано утром Кэтрин и Майлс встретились в спальне Марка, который собирался в последний раз проверить знания Кэтрин. Он задавал ей вопросы о каждом госте. Кэтрин поражала его своей феноменальной памятью.

Наконец Марк сдался и сказал, отдуваясь:

– Это просто невероятно. Кэтрин, ты можешь рассказать о каждом из этих людей так много, словно знаешь их всю жизнь. – Он повернулся к сыну и спросил: – Где ты нашел такое чудо?

– Хотя у меня всегда была хорошая память, – ответила вместо Майлса Кэтрин, – но на этот раз со мной происходит что-то странное. Мне в самом деле кажется, что всех этих людей я знала раньше. Да, Четэм-Холл мне кажется знакомым, словно я выросла в его стенах.

Майлс успокаивающе погладил ее по плечу.

– В конце концов, неважно, как ты это делаешь, – сказал он. – Важно то, что у тебя все отлично получается.

Повинуясь неожиданному порыву, Кэтрин подбежала к окну. Увидела подъезжающую к подъезду черную карету с серым верхом и невольно вздрогнула. Она знала, кто приехал в этой карете.

– Эдвард Демьен, – прошептала она. – Наконец-то мы встретились с тобой.

Марк тоже подошел к окну, посмотрел и согласно кивнул головой.

– Да, ты права, дорогая. Но как ты догадалась о том, что это Демьен? Ведь на его карете нет герба Седвиков.

Кэтрин не ответила. Она не сводила глаз с человека, вышедшего из кареты. Эдвард оказался на удивление красив и респектабелен. Он был во всем черном, без шляпы. Легкий ветерок перебирал его пышные, красиво поседевшие волосы.

Внезапно Эдвард поднял голову и уставился прямо на то окно, за которым стояла Кэтрин. Его глаза, казалось, выискивали ее, словно две борзые. Солнце светило в лицо Эдварду, и Кэтрин понимала, что он не может видеть ее сквозь стекло, и все же ей стало не по себе.

– Это просто демон какой-то, – поежилась она.

Майлс подошел к Кэтрин и обнял ее. Он тоже выглянул в окно, но было уже поздно: Эдвард Демьен скрылся в дверях.

– Ну что же, – нарушил тишину уверенный и спокойный голос Марка Грейсона. – Все в сборе.

– Тогда мы начинаем, – сказал Майлс, целуя щеку Кэтрин. – Приготовься, любимая. Когда все будет готово, я приду за тобой. Отец, через тридцать минут Гаррет и Джейми помогут Джеффри перебраться в библиотеку. Я хочу, чтобы ты на это время спустился к гостям, которых проводили в золотую гостиную, и поговорил с ними, чтобы почувствовать их настроение. Сам я буду в библиотеке. Мне кажется, что Эдвард будет искать меня. Не хочу уклоняться от встречи.

Кэтрин ушла в спальню Виктории, чтобы сосредоточиться и в последний раз перед выходом посмотреть на себя в зеркало. Сегодня она надела шелковое платье цвета морской волны, зеленый, в тон платью, жакет, а из украшений оставила только обручальное кольцо Майлса и жемчужное ожерелье, которое подарил ей на Рождество Гаррет. Кэтрин окинула свое отражение пристальным взглядом и осталась довольна собой – в этом наряде она выглядела просто и элегантно.

Даже новая прическа, которую сделала ей сегодня Дарси – гладкие, собранные в пучок волосы, – понравилась ей.

Кэтрин отпустила Дарси, потом еще немного посидела перед зеркалом и наконец сказала.

– Ну что же, ваш выход, леди Виктория. Теперь осталось только одно: победа или смерть. Третьего не дано.

Придя в библиотеку, Майлс недолго оставался в одиночестве. Вскоре, как он и предполагал, к нему присоединился Эдвард Демьен. Майлс жестом пригласил его садиться и непринужденно сказал:

– Доброе утро, милорд. Добро пожаловать в Четэм-Холл. Надеюсь, вас хорошо разместили?

– Это довольно неучтиво с вашей стороны, Грейсон, спрашивать о том, как меня разместили, – фыркнул Эдвард. – Не забывайте, что Четэм-Холл – мой родной дом.