– Неправда, сэр, я вас в плен не брала, – возразила Кэтрин. – Я сама оказалась на борту «Колыбели», можно сказать, случайно. Па никогда не хотел, чтобы я принимала участие в нашем семейном, как вы говорите, бизнесе.

– Пусть так. В таком случае ваши родственники взяли в плен мое тело, а вы, Леди Кошка, похитили мое сердце, – и Джастин склонился к Кэтрин.

Сначала она рассмеялась, но выражение лица Джастина заставило ее умолкнуть.

Джастин осторожно, но крепко обнял Кэтрин, закрыл глаза и нежно прикоснулся к ее рту губами. Это было так сладко, так сказочно, что он не раздумывая повторил поцелуй и на этот раз не отрывался от ее губ до тех пор, пока Кэтрин, задохнувшись, сама не отпрянула назад. Джастин открыл глаза и удивился тому, что Кэтрин смотрит прямо на него.

Джастин спросил, продолжая обнимать Кэтрин за плечи:

– Скажи, ты всегда целуешься с мужчинами, не закрывая глаз?

– Не знаю, – честно призналась Кэтрин и добавила простодушно: – Я еще ни с кем не целовалась.

– Не может быть! – удивился Джастин. – Впрочем, может быть, братья отпугивают твоих поклонников?

– Да не было у меня никогда никаких поклонников.

Она отвечала так легко и просто, что Джастин строго посмотрел Кэтрин в глаза, желая убедиться в ее искренности, а затем спросил, чувствуя себя совершенно растерянным:

– Неужели тебе не нравятся мужчины, Кэтрин? Очень жаль, если так. Красивые девушки вроде тебя должны выходить замуж, рожать детей, заниматься своей семьей, своим домом… Может быть, ты боишься мужчин?

– Никого я не боюсь. Просто не собираюсь выходить замуж в ближайшие годы.

– Годы? – переспросил Джастин. – А не боишься, что скоро тебя начнут называть старой девой?

– Забавно! Рановато об этом думать, когда тебе только что исполнилось четырнадцать…

Джастин приоткрыл рот и вытаращил глаза.

– К-как ты сказала? Четырнадцать? Нет, не может быть. Скажи, что ты пошутила.

– Какие шутки? – покачала головой Кэтрин. – Это правда, мне четырнадцать лет и шесть месяцев. И, пожалуйста, не сердитесь на меня.

– Что ты, что ты! – поспешил ответить Джастин, поднимая раскрытые ладони вверх. – Я вовсе не сержусь. Просто очень удивлен. – Он наклонился и поцеловал Кэтрин в кончик носа. – Впрочем, может быть, когда ты подрастешь, тебе захочется съездить в Англию, чтобы повидаться с одним стариком…

– Вы вовсе не старик! – перебила его Кэтрин.

– Сейчас я чувствую на своих плечах груз каждого из моих двадцати шести лет.

– Что за ерунда, Джастин Прескотт! Конечно, когда одному четырнадцать, а второму двадцать шесть, разница заметнее, но когда жене девятнадцать, а мужу тридцать один – это вполне нормально. Вы будете ждать меня? Обещаю, я буду расти как можно быстрей!

Лицо Кэтрин, посеребренное лунным светом, было таким прекрасным, что Джастин забыл обо всех своих огорчениях. Он взял в ладонь руку Кэтрин и сказал, учтиво склоняясь, чтобы поцеловать ее:

– Моя драгоценная Леди Кошка, если спустя пять лет вас все еще будут интересовать старики, знайте, что один из них будет ждать вас всегда.

– Какой вы милый, Джастин! Не сомневайтесь, я разыщу вас.

Копируя интонацию Кэтрин, Джастин сказал ей в ответ:

– А вы, дорогая Леди Кошка, такая мудрая – совершенно не по годам.

ГЛАВА 4

– Ну, наконец-то вы вернулись, – недовольно проворчал Шон, увидев входящих в его каюту Кэтрин и Джастина. – Так и помереть можно от тоски, и никто не заметит.

– Перестань ворчать, па, – сказала Кэтрин, подходя ближе и наклоняясь, чтобы поцеловать отца в небритую щеку. – Когда мы уходили, ты, между прочим, дремал.

– Кто бы знал, как мне надоело дремать, лежать, – снова заворчал Шон, – с ума сойти можно!

– Завтра утром вы можете попытаться выйти на палубу, – порадовал его Джастин. – Но плечо у вас повреждено очень сильно. Я уже показал Леди Кошке упражнения, которые помогут вернуть руке подвижность и силу.

Шон посмотрел на дочь и скептически поднял бровь.

– Леди Кошка, вот как? Интересно, когда это ты успела обзавестись таким звучным именем, дитя мое?

– Так меня назвал Джастин, и мне сразу понравилось. Если ты у нас – Ирландский Ястреб, то почему мне не быть Леди Кошкой? – И Кэтрин с улыбкой посмотрела на Джастина.

Шон усмехнулся.

– Да, кстати, Прескотт, – сказал он, – я распорядился о том, чтобы вас высадили на берег. Если не ошибаюсь, вы собирались в Бристоль. Разумеется, в силу моей репутации «Колыбель Кэт» не сможет войти в бристольскую гавань, как и в любой другой английский порт. Мы высадим вас вместе со всеми вашими пожитками в маленькой бухте возле Бристоля. Оттуда вы без труда доберетесь до места.

– Отлично, капитан, благодарю вас, – ответил Джастин и пожал левую, здоровую руку Шона.

– За что? Это я благодарен вам за все, что вы для меня сделали, доктор Прескотт. Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, дайте мне знать через Хэла, хозяина таверны «Смеющийся пес» в Бристоле. Он знает, как связаться со мной. – Шон усмехнулся, взглянув на напряженное лицо Кэтрин, и добавил: – Через Хэла при желании вы можете послать нам письмо. Мне кажется, что Кэтрин будет очень интересно узнать о том, как вы устроились в своем новом доме.

– Да, сэр, – Джастин отвечал Шону, не сводя при этом глаз с Кэтрин. – Я обязательно напишу.

Ястреб внимательно посмотрел на стоящую перед ним парочку и произнес, почесывая заросший жесткой щетиной подбородок:

– Пэдрик сказал, что в той бухте мы будем на заре, так что советую вам, доктор, пойти собрать вещи и поспать немного. Завтра у вас будет трудный день. Доброй ночи, Прескотт.

– Доброй ночи и вам, сэр, – ответил Джастин, направляясь к двери в сопровождении Кэтрин, – и еще раз спасибо вам за все.

– Одну минутку, – окликнул их Шон. – Кэт, мне нужно кое-что сказать тебе.

Кэтрин остановилась, растерянно глядя вслед уходящему Джастину.

– Но, па, может быть, нам лучше поговорить утром?

– Кэтрин О'Бэньон, подойди ко мне сию же минуту.

Шон, не отрываясь, следил за тем, как Кэтрин возвращается к постели, как вскидывает подбородок, садясь на стул, и как грациозно выпрямляет спину.

«Моя дочь выросла, – думал, глядя на нее, Шон. – Она выросла, а я даже не заметил, когда это случилось. Теперь она уже не ребенок. Теперь она очень юная, но женщина, и прехорошенькая, надо сказать!»

Кэтрин и впрямь была удивительно хороша – светловолосая, гибкая, со стройной, но уже округлившейся по-женски фигурой.

«Слепой осел! – мысленно обругал себя Шон. – Как же я мог всего этого не заметить?»

– Ты даже представить себе не можешь, как я сердит на тебя, девочка, – начал Шон. – Мало того, что ты пробралась на борт «зайцем», мало того, что ты лгала всем нам, ты еще и подвергала свою жизнь опасности. Ты – упрямая, взбалмошная и неуправляемая девчонка. Впрочем, во многом я сам виноват. Это я всегда баловал тебя, шел у тебя на поводу. Даже когда я собирался сказать «нет», ты вынуждала меня ответить «да».

Шон откинулся назад, на высоко взбитые подушки, и продолжил:

– Я никогда не забуду тот день, когда увидел тебя фехтующей в сарае. Ты была тогда так хороша в бою, что я решил дать тебе шанс – и совершил очередную глупость. Мне кажется, что с меня довольно. Да и простишь ли ты меня, если я ошибусь в следующий раз?

– Что ты там говорил о своей неправоте, па? – недоверчиво переспросила отца Кэтрин.

– Да, я был не прав, и готов признать это. Когда тебе захотелось пойти в плавание, мне нужно было разрешить тебе это. Если я не хотел брать тебя на борт, то только из-за страха за тебя. Здесь, в море, каждого из нас подстерегает столько опасностей… Мне не хотелось впутывать тебя в это дело.

– Однако пиратство – это наш семейный бизнес, – спокойно напомнила ему Кэтрин, – а я – такой же член нашей семьи, как Рори или Колин, разве не так?

– Ну-у… В общем-то, конечно, да, – замялся Шон, – однако все-таки этот бизнес, он, как бы это сказать… для мужчин.

– С каких это пор я не могу заниматься любимым делом только потому, что я – девочка? – фыркнула Кэтрин. – Да, я еще молода и многого не знаю, но я готова учиться. И потом, разве во время боя я не доказала, что чего-то стою?

– Доказала, конечно же, доказала, Кэт. Если бы не ты, я был бы сейчас мертв. Кстати говоря, это и стало главной причиной, по которой я решил оставить тебя на судне. Но прежде мне нужно получить от тебя обещание выполнять все мои условия, ты согласна?

– Прежде чем я дам согласие, я должна услышать твои условия, – осторожно ответила Кэтрин.

– Во-первых, леди Кошка, ты отправишься в соседнюю каюту, к Пэдрику, и начнешь изучать все, что связано с этим судном. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за своего неведения. В ближайшие недели ты должна стать моей тенью и не отходить от меня ни на шаг. А если мы снова попадем в перестрелку, ты должна во время боя быть у меня за спиной.

– Ты напрасно так беспокоишься за меня, па, я вполне способна постоять за себя.

– Это я знаю, – с улыбкой ответил Шон, – но речь не о тебе, а обо мне. Я хочу, чтобы ты прикрывала меня сзади.

И оба они рассмеялись. Кэтрин пересела на постель к отцу и сказала, осторожно обнимая его за плечи:

– Обещаю и клянусь делать все, как ты велишь, па. Я хочу, чтобы ты мог мной гордиться. Если же у меня ничего не получится, обещаю тебе больше никогда не заикаться о том, чтобы выйти в море.

Шон погладил дочь по спине и поцеловал в лоб. Он знал, что Кэтрин сдержит все свои обещания, – разумеется, кроме самого последнего, которому Шон не поверил ни на секунду.


Утренняя заря еще только разгоралась на небе, когда «Колыбель Кэт» вошла в пустынную бухту неподалеку от Бристоля. Перед тем как покинуть судно, Джастин постучался в дверь каюты Кэтрин и подарил ей на прощанье свои шахматы.

– Хочу, чтобы ты вспоминала обо мне всякий раз, когда будешь играть, леди Кошка.

– Но, Джастин, у меня нет ничего тебе в подарок, – всполошилась Кэтрин.

– С меня достаточно будет прощального поцелуя, память о котором я пронесу в своем сердце сквозь годы, – ответил Джастин и припал к губам Кэтрин.

Поцелуй оказался таким долгим, что Кэтрин едва не задохнулась. Когда Джастин наконец оторвался от ее губ, она негромко рассмеялась и сказала ему:

– Обещаю, что мы расстаемся не навсегда, Джастин. Всего лишь на каких-то пять лет.

Они прошли по палубе рука в руке. Джастин спустился по веревочному трапу в лодку, качавшуюся на легкой волне возле борта. Ястреб вышел из своей каюты и стоял рядом с дочерью до тех пор, пока не убедился в том, что доктор благополучно добрался до берега.

Кэтрин вдруг резко повернулась к отцу и сказала, сверкая своими ярко-зелеными глазами:

– А теперь, капитан, поскорее учи меня, как управлять этим судном. У меня не так много времени в запасе – всего пять лет!

Шон О'Бэньон не понял истинного смысла ее слов, да он и не стал долго раздумывать над ними. Он обещал научить Кэтрин управлять судном, и он, как всегда, сдержит свое слово.

Началась учеба. Кэтрин не боялась ни долгих вахт, ни мозолей на ладонях, остающихся после работы с толстыми, неподатливыми корабельными снастями.

Вскоре Кэтрин знала свое судно от киля до клотика, научилась понимать смысл каждой команды и обязанности любого члена экипажа. По счастью, она совершенно не боялась высоты и порхала по снастям так легко, словно за спиной у нее росли крылья.

Пэдрик обучил ее всем премудростям навигации. Теперь Кэтрин могла ориентироваться и по карте, и по звездам. Морскому делу она училась не просто охотно, но с какой-то неудержимой жадностью, впитывая, как губка, любую новую информацию буквально обо всем. Прошло совсем немного времени, и судно стало для нее вторым домом, а может быть, и первым.

И пираткой, к великому удивлению Шона, она оказалась просто прирожденной, научившись захватывать богатую добычу, а при необходимости – ловко избегать встречи с английскими военными судами, заставляя при этом «Колыбель Кэт» побивать все рекорды скорости.

Вскоре по северным морям разнеслась весть о появлении прекрасной ирландской флибустьерки леди Кошки. О ней рассказывали легенды и сочиняли песни, в которых сравнивали ее с белокурым ангелом со сверкающей шпагой в руке.

Спустя год Шон сделал Рори капитаном. Судно Рори назвали «Гордость Эрин». Некоторые матросы из экипажа Шона ушли вместе с Рори на новое судно, но Пэдрик остался, говоря, что он слишком стар для таких перемен. На самом деле за этим скрывалось желание Пэдрика всегда быть рядом с Кэтрин, которую он любил как свою дочь.

Впрочем, опасения старика были напрасными. Кэтрин обладала невероятной интуицией и не раз избегала опасностей, поджидавших ее в открытом море. Она умела предугадывать и появление английских военных судов, и приближение шторма. Экипаж «Колыбели Кэт» чувствовал себя за своей леди Кошкой как за каменной стеной.